Сочельник.

– Надо было использовать оборотное зелье. – Гермиона испуганно озирается по сторонам, крепко сжимая ладонь Гарри. После трангрессии девушку всегда преследует тошнотворное чувство головокружения, но сегодня сильно обострилось и ощущение неконтролируемого страха перед грядущим. – Нет. – Гарри отрицательно мотнул головой и стряхнул с пальто несколько снежинок. – Я родился здесь. Я хочу быть самим собой. Гермионе этого не понять. Она хмурит тонкие брови, но не спорит. Наспорились уже. Девушка сильнее сжимает ладонь друга: то ли от холода, пробирающего до костей, то ли от устрашающей мрачности места – в Годриковой впадине уже давно мало кто живёт. Сжимает, до хруста пальцев. А больше и некого сжимать, в принципе. Рон оказался слишком большим трусом, чтобы продолжить этот путь. Чтобы дойти до конца. Он сбежал, как крыса с тонущего корабля. Гермиона потирает виски – за последнюю неделю у неё частые головные боли и слёзы. Наверное, посещать Годрикову впадину было не лучшей идеей, и она это прекрасно осознавала, но желание Гарри и таившаяся в закоулках души надежда, что всё обойдётся, привели их в место, где всё началось. Снег аккуратными хлопьями падал со спокойного холодно-серого неба. Минусовая температура сопровождается редкими лучами солнца, которые ни черта не греют. Отвратительная несовместимость. Развалины дома Поттеров, которые никто за 17 лет так и не потрудился разобрать, чернеют издалека, припудренные снегом. Так жутко. Одинокий фонарь освещает улицу, в его свете отчетливо видно по какой именно траектории летят снежинки. У Гермионы фиолетовая шапочка, из-под которой торчат светло-русые волосы. Шапочка давно выцвела, свалялась и вообще не в моде, но сейчас это настолько неважно. У Гермионы гораздо более серьёзные заботы и проблемы, нежели обновка гардероба. Снег приятно хрустит под чёрными ботинками. Гарри ненадолго останавливается перед развалинами «Дома смерти», скользит ярко-зелёными глазами по прогнившим деревяшкам, когда-то являющимися частью дома, по камням, которые вызывающе бросаются в глаза, на фоне белоснежного покрова. Запах мороза резко ударяет в нос сильным порывом ветра. У Гарри хватает сил отойти от очага воспоминаний, но частичка его души всегда останется здесь, на месте столкновения добра и зла. Тут, в Годриковой впадине. На родине основателя Грифиндорра. Родине самого Гарри. Поттеру надоело быть героем. Гарри нужен мир, покой. Эта война поменяла всех, абсолютно. Из худенького, маленького мальчика, до смерти боявшегося своего кузена, вырос взрослый юноша. Взгляд его стал более уверенным, подбородок более упрямым, темные волосы стали более густыми и спутанными. Гарри больше не волнует мнение журналистов, он никого не боится и ему некого терять. Разве, что друзей, за которых он готов отдать жизнь. Война поменяла всех. Гермиона крепко держится за его руку, девушке немного страшно. Уже который год, они рука об руку преодолевают опасности. Всегда друзья. Всегда вместе. Калитка противно скрипит, пропуская редких гостей в просторы старого неухоженного кладбища. Оно настолько пустынное и загромождённое бесконечными надгробьями, что глаза Гарри теряются в поиске нужных. Лили Поттер. Джеймс Поттер. Гермиона останавливается у одного из, заметив знакомый до боли знак, тайну которого ей следует разгадать. Треугольник, круг и палочка. Кулон отца Полумны. Знак в книге. Она смахивает несколько сантиметровый налёт снега и читает почти шепотом: – Игнотус Певерелл… эй, Гарри… Гермиона оборачивается в поисках друга и видит его чуть поодаль. Он нашел. Мысли девушки утекают в русло быстротечной реки, она медленно идёт по направлению к Гарри – сейчас не время нагружать его лишней информации. Он впервые навещает могилу родителей. По лицу Гарри стекают слёзы, и это простительно для героя. Как кинжал в душу. В ямочку между ключицами. Смотреть на каменное надгробие и понимать, что это неизбежное. Непоправимое. Зелёные глаза давно утратили былой блеск. Гермиона достаёт палочку и наколдовывает венок. Хоть как-то. Хоть что-то. «Светлой памяти Лили и Джеймс Поттер.» Гарри шмыгает носом и слегка приподнимает уголки губ: Гермиона всегда умеет понять и поддержать. Однако, сейчас слова не нужны, хватает и её присутствия рядом. Здесь. – С Рождеством, Гермиона. Пар дыханья метается комьями в морозном воздухе. – С Рождеством, Гарри.