Ветер в голове

Маленькая стайка беззаботных светлячков летела за Паком до самого ручья в надежде стать первыми свидетелями его новой проказы. Когда же он всего лишь плюхнулся на мягкую траву и сложил испачканные засохшим виноградным соком руки на подтянутых к груди коленях, они в нерешительности покружились над его макушкой, а затем, разочарованные, полетели назад, к большой поляне. К большому веселью. К королю Оберону и его свите. — Пф-ф-ф… Робин Славный Малый, — прошептал кто-то прямо над его ухом. – Почему ты здесь, а не у ног того, кому служиш-ш-шь? Пак вскинулся, озираясь, схватил валявшуюся поблизости сучковатую палку и натянул на потемневшее от мрачных мыслей лицо широкую улыбку, больше похожую на оскал. — Тиш-ш-ш-ше… — зашелестели листья у него над головой. – Прикажи своему маленькому сердцу успокоиться, а то оно так громко бьется, что я не слыш-ш-ш-шу даже своих слов. А мне так хочется услыш-ш-шать твои. Было в этом шепоте что-то странное, не человеческое и не звериное: каждый звук, даже гласные, шелестели, как смятая бумага на каменном полу, когда ее гонит из угла в угол озорной… — Ветер? — Ты перес-с-стал узнавать с-с-старых друзей, — ветви ивы над его головой закачались с упреком и сожалением. Натужная улыбка сошла с лица Пака: перед ветром можно не строить рожи, он все равно ничего не видит, только слышит и чувствует. — Я был на поляне, — шепнул ему на ухо ветер, сдувая в сторону длинные пряди волос. – Там все веселились. И твой король больше всех. Без тебя? — Ему не нужен Пак, чтобы быть веселым, — сердито проворчал Робин. — Давно ли? — Ты же был на поляне, значит, должен знать, что там сегодня празднуют. Король Оберон получил, что хотел, он забрал у королевы Титании ее Подменыша. — Не без твоей помощ-щ-щи. Вода в ручье пошла мелкой рябью, и Паку показалось, что ветер насмехается над ним. Над ним! В сердцах он бросил в ручей палку, которую все еще сжимал в руке. Палка не поплыла вниз по течению, вместо этого она закружилась на месте, как стрелка компаса, забывшая, в какой стороне Северный полюс. Робин пожал плечами и сначала просто отвернулся, а затем и вовсе сел спиной к ручью. Ветер взъерошил волосы на его макушке и повторил: — Не без твоей помощ-щ-щи. Пак мотнул головой, сбрасывая воздушную ладонь со своей головы. — Он мой король, я его слуга. Что тут удивительного? — Очень верный с-с-слуга, — напомнили ему ветки одинокого куста можжевельника. – С-с-самый верный с-с-слуга. — Король получил, что хотел, — нахохлился Пак. — На данный момент ему моя верность не нужна. — Тс-тс-тс, — весело защелкали скорлупки перезрелых орехов. – Ты ревнуеш-ш-шь, — прошелестела трава за его спиной. Пак поёжился. — Чушь! Просто… Мне там невесело. — Но здесь тебе тоже невесело. — Здесь я могу не притворяться... Не скрывать, что мне невесело. — Ах да! Ведь никто в этом лесу и во всей округе в целом даже не догадывается, что веселый, задорный, проказливый, насмешливый, шутливый, озорной Робин Славный Малый может грустить! — Прекрати! Улетай! Лети туда к ним, развлекайся вместе с ними, а не за мой счет! — Я слышал, как люди говорят, что ревность – это больно. — Не знаю, им виднее. Улетай. — Не хочу. Я уже говорил, что был там. Сначала там было весело. Теперь там скучно. — Пф-ф-ф! – презрительно фыркнул Пак, передразнивая ветер. – Это еще почему? — Потому что там нет одного задорного, озорного, проказливого… — Замолчи! — Я был рядом с тем Подменышем: он красивый – так говорят, я сам не вижу, только слышу. А еще он совсем юный, невинный и… Он слиш-ш-шком невинный. — О чем ты? — Я слыш-ш-шал, как бьется его сердце, — не унимался ветер. – Оно здоровое и сильное, этот Подменыш проживет много лет. Пак окончательно сник и уже не пытался заставить ветер замолчать. — В его пульсе – жажда жизни. Пак зажал уши ладонями. Ветер оторвал от растущей неподалеку осины крохотный лист и пощекотал им шею Робина, тот отмахнулся и тут же услышал: — Но знаешь, чего в нем нет? В его сердце? В его крови? — Говори уже! — В нем нет жажды нового. Он никогда не станет проказничать, чтобы посмотреть, что получится. Не пойдет туда, куда никто другой не пойдет. Не сделает того, за что никто другой не возьмется, — просто из любопытства. Или ради шутки. Или в ответ на вызов. Или чтобы развеселить своего короля. Пак нахмурился. — И?.. — Хочешь пари? — Какое? – насторожился Пак и тут же выпалил: — Давай! — Ты даже не знаешь, о чем спор. — Неважно! Я согласен. Листья над его головой одобрительно зашелестели. — Спорим, что не позднее полуночи королю Оберону наскучит его новый трофей, и он пошлет за тобой? — Пф-ф-ф! – снова фыркнул Пак. Если бы ветер мог видеть, он бы заметил в его глазах искорки надежды. – Вряд ли, но раз уж я согласился… На что спорим? — Если ты выиграешь, я целый месяц буду рассказывать тебе, что слышал. Про кого угодно. Пак задумчиво почесал в затылке. — А если проиграю? — Следующую свою проделку… Нет, десять твоих новых проделок ты устроишь вместе со мной. Хочу стать твоим соучас-с-стником. — А отвечать мне потом за двоих? – рассмеялся Пак. — Как можно призвать к ответу ветер? – насмешливо защелкал орешник. — Ты прав. Что ж, мне не привыкать, — усмехнулся Робин. – Но и ты не знаешь, на что соглашаешься! – ветер не увидел, как Пак ему подмигнул, но он почувствовал веселое возбуждение, охватившее его сердце. – По рукам! Или что там у тебя? Она из веток ивы склонилась вниз и коснулась его плеча, пощекотав тонкими листьями испачканную в глине щеку. Небо над лесом было ясным, без единого облачка. Звезды сообщили притихшему Паку, что до полуночи осталось не так уж много времени. Ветер тоже умолк, улегся где-то в стороне, за кустами. Пак прислушался. Большая поляна была далеко, оттуда не доносилось ни звука, но что-то с треском и веселым шумом приближалось к ручью, напролом сквозь густые заросли. Пак приподнялся на локтях, затем сел. Ветер заволновался, закружился, потом снова отступил. Из-за орешника вывалились два эльфа из свиты Оберона. — Робин! – в радостном возбуждении воскликнул один из них, второй лишь подпрыгнул на месте и захихикал – похоже, он был сильно пьян, но еще стоял на ногах, хоть и не совсем уверенно. – Вот ты где! Король хочет тебя видеть! — Зачем? – насупился Пак, старательно скрывая довольную улыбку. – Что я, по его мнению, опять натворил? — Ничего! – сообщил второй эльф и тут же громко икнул. – Насколько мы знаем, пока ничего, — его приятель весело рассмеялся. – Но король Оберон отправил всех тебя искать. Ветер с силой ударил по поверхности ручья. Пак смахнул с щеки и шеи несколько долетевших до него капель и уточнил: — Всех? — Всех, кто еще способен ходить. Или летать. Таких осталось немного, и… — эльфы переглянулись. – Похоже, наш король заскучал. Пойдем, а то он заскучает еще больше и в итоге рассердится на всех нас, не только на тебя. — Так он сердится на меня? – Пак поднялся на ноги. — Немного, — пожал плечами первый эльф. – Сказал, что тебе не следовало оставлять его в компании кучки… — он обиженно надул губы. — Кучки безмозглых и тоскливых идиотов, — прошептал на ухо Робину неугомонный ветер. – Я могу пересказать тебе слово в слово все, что сказал король Оберон. Пак решительно кивнул. — Расскажешь по пути на поляну! — крикнул он и побежал в лес, ловко лавируя между стволами деревьев и перескакивая через низкие кустарники. – И целый месяц после этого!