Wild

В детстве все девочки мечтают о прекрасном принце на белом коне. И, когда мне было восемь – ну, до того, как я превратилась в койота, - у меня тоже был свое представление об идеальном парне. Светлые волнистые волосы, глаза цвета лесного мха, широкие плечи и добрая обаятельная улыбка, ангельский характер. А на деле у мужчины (хотя ему едва исполнилось восемнадцать), к которому я привязана всем сердцем, от этого идеала только и есть, что кудри и плечи. Да и с его характером мне не очень-то повезло: ершистый, колючий, непредсказуемый. Лидия Мартин частенько, закатывая глаза, спрашивает меня: «Как ты это терпишь, Малия?». Я пожимаю плечами: когда любишь, можешь простить все, что угодно. Тем более, что и Айзек способен совершать такие поступки, от которых захватывает дух. Например, мой последний день рождения. Я ведь не ожидала от этого «праздника» ничего необычного. Собиралась посидеть дома у банши с ней и Кирой, принять неловкое поздравление Стайлза по телефону, ответить на кучу забавных сообщений Скотта. Забежать в лофт Дерека перед сном, чтобы оказаться в его объятиях, вежливо поцеловать Питера в щеку. Съесть именинный торт с папой на полутемной кухне. И заснуть, чтобы на следующее утро снова идти в школу. Что касается Лейхи… я уже была морально подготовлена к тому, что он даже не вспомнит. Но утро началось с топота его ботинок. «Как он здесь оказался?» - сонно подумала я, даже не открыв глаз, чтобы посмотреть – не ошиблась ли я. Я знала, что не ошиблась. – «Ну конечно. Окно. Я ведь сама частенько пробираюсь к нему таким образом!» - Айзек? – пробормотала я, натягивая одеяло на голову. – Зачем ты пришел в такую рань? Тишина. И, что странно, я больше не слышала его дыхания и стука сердца. Я резко села, массируя веки ладошками. Быстро распахнула глаза, словно думала, что, если помедлю хоть секунду, он растает как призрак. Но таять было некому. Комната оказалась пустой. Но я точно знала, что не сошла с ума – Айзек был здесь. Я чувствовала его запах. «Наверное, ушел, когда я возилась под одеялом», - решила я. Я рухнула обратно на подушки, но спать больше не хотелось. Тогда я поднялась на ноги и, подтянув спадающие пижамные шорты, подошла к зеркалу, чтобы по традиции оценить, насколько изменилось мое лицо с наступлением восемнадцати. Замерла, открыв рот. К зеркальной раме цветным скотчем (сердечки и звездочки – чувствуется рука Киры) был криво приклеен вырванный из тетради в клетку листок. Весьма схематично на нем были нарисованы человечки, взявшиеся за руки – мальчик с медово-карими глазами и девочка с льдисто-голубыми. Просвечивали строчки, небрежно нацарапанные с другой стороны. Забыв, как дышать, я дрожащей рукой сорвала лист, оставив скотч на зеркале. Перевернула.

«С днем рождения, что ли. И не забудь поесть, как обычно, ладно, девочка-койот? А.Л.»

Я усмехнулась. Это так… по-айзековски, если честно. Он никогда не отличался особой красноречивостью. Я поднесла поздравление к лицу и с удовольствием вдохнула смесь запахов – бумага, гелевые чернила, табак. - Мой волчоночек, - пропела я с непривычной для себя нежностью, складывая бумажку и пряча ее в свою заветную шкатулочку. Из новых вещей там появились заколка Лидии, фенечка Стайлза, фиолетовый декоративный камешек из аквариума Лиама, старая потрепанная фотография семьи Хейлов – словно я не койот, а сорока, тащащая домой все хоть сколько-нибудь ценное. Заурчал живот. А Айзек был чертовски прав: было бы неплохо позавтракать. На кухне за столом уже сидел отец с газетой и кружкой кофе. - С днем рождения, малыш! – увидев меня, он вскочил, и мы расцеловались. – Подарок отдам вечером – опаздываю. Я рассмеялась: что-то в этом мире не меняется никогда, - и сунула нос в холодильник. На дверце, закрывая собой мои любимые питьевые йогурты, висел розовый блокнотный лист, вкусно пахнущий ванилью. Рядом с потрясающе красивым карандашным наброском моего лица аккуратной рукой мисс Мартин было выведено:

«Малия, я так бесконечно люблю тебя, несмотря на твои такие же бесконечные вопросы, что готова отвечать на них днем и ночью даже тогда, когда мы обе уедем в колледж. Помни, что ты можешь позвонить мне в любое время, Твоя Лидия. P.S. Помой голову ради праздника, обещаешь? (как будто я делаю это раз в год!)»

Я подозрительно покосилась на отца, но он невозмутимо поправлял галстук перед зеркалом. Но не успела я ничего спросить, как он, чмокнув меня в щеку, скрылся за дверью. Взревел мотор. Отлично, я осталась наедине с таинственными записками. Не нужно быть Лидией Мартин – гением и математиком, - чтобы догадаться – все эти поздравления ведут меня куда-то. Айзек «посоветовал» поесть, и на кухне я нашла записку, где говорится о ванной. Очевидно, там меня ждет следующее поздравление. Подавив порыв немедленно броситься на второй этаж, я налила сок и, сев за стол, медленно выпила его, заедая шоколадным печеньем. Организм просил мяса, но – спасибо Лидии – я не привыкла начинать свой день с него. Стоило спросить себя, сколько всего записок спрятано в моем доме и как эти сумасшедшие ребята сумели все провернуть? Очевидно, их впустил отец. Но я-то! Почему я не услышала, как по этажам бегает толпа оборотней плюс лиса-плюс банши-плюс Стайлз? Кажется, я слишком уж очеловечилась. Это плохо. Но мое огорчение не могло быть долгим, раз в перспективе меня ждали интригующие записки. И, со звоном поставив стакан в раковину, я весело взбежала по ступенькам, чтобы обнаружить в шкафчике для зубных щеток новый лист. А за ним еще один, и еще, и еще. Кружа по дому, я прочитала веселое поздравление Киры, пафосное – Скотта. Послание Стайлза с извинениями и предложением начать все заново – с дружбы. Скомканное «включи телефон» Лиама (словно он боялся написать что-то лишнее). После этого я крепко задумалась о том, где валялся мой вновь разряженный смартфон (подарок отца на мое «возвращение»). Оказалось, под шкафом. А зарядник – между стеной и кроватью. - Ну давай, включайся, бесполезный кусок железа, - шипела я, тыкая в экран – словно от этого телефон мог включиться быстрее. Но, несмотря на мои усилия, привычно медленно проплыли полосы загрузки, и, наконец, появилась заставка с диким псом. В углу светился значок нового сообщения. Дерек. «До тебя не достучаться, сестричка. А я ведь так долго придумывал красивую фразу о том, что ты теперь часть семьи Хейлов! Но лучше об этом расскажет Питер, если ты хоть раз в жизни проверишь почту!». Первой мыслью было спуститься вниз к почтовому ящику. Но, слава богам, я почти сразу сообразила, что он имеет в виду электронную почту Гугла (которую, к слову, я открывала так же часто, как заряжала свой смартфон). Каждая загадка была легче предыдущей. Такое ощущение, будто писавшие их уже не заморачивались с таинственность, так как финал истории был близок. Да и, если подумать, все мои друзья уже «поздравили» меня. Остался Питер, о котором прямо заявил Дерек, и… все? Жаль, ведь я только вошла во вкус!

«Малия, Наверное, я испорчу еще один день твоей жизни, но у меня не получается держать дистанцию, тем более сегодня. Я должен до конца жизни благодарить Айзека и Лидию за то, что они позволили мне участвовать в празднике, но… я не хочу благодарить их, я хочу ненавидеть – они нужны тебе больше, чем я. Я знаю, неуместно требовать твоей любви после того, кем и где я был. Я пропустил все важные события твоей жизни: как ты пошла, как ты заговорила. Вместо этого я лелеял мысли о мести, изображал из себя чудовище… Но я не знал, что у меня есть ты: моя сестра стерла воспоминания о тебе, и я даже не знаю, зачем. Может быть, все сложилось бы иначе, если бы она этого не сделала. Я, наверное, мог бы быть неплохим отцом, а твои друзья сохранили бы несколько нервных клеток. Но все вышло не так. И я не могу просить тебя доверять мне, но… позволь попытаться стать тебе хотя бы другом, ладно? Никогда бы не подумал, но это почему-то очень важно для меня. Сегодня тебе исполняется восемнадцать. В этом возрасте Хейлы обычно проходили испытание и становились полноценными членами стаи. Ты тоже можешь сделать это. Мы с Дереком будем ждать тебя в лофте весь день. Запутавшийся, но любящий тебя Питер.»

Свернув окошко, я свернулась калачиком на стуле, закрыв голову руками. Как и Айзек, этот человек действительно умел принести настоящий дисбаланс в мою душу. Нет, я верила словам, которые он написал: я видела всепоглощающую тоску в его взгляде, - но легче от этого не становилось. Когда Питер говорил подобные вещи, я всегда сразу начинала чувствовать себя виноватой и обделенной одновременно. Это меня страшно бесило. А еще я не знала, как относиться к нему: Скотт и Стайлз его ненавидели, Лидия только фыркала, хотя я слышала, как учащается ее сердцебиение, стоило только заговорить о нем, Айзек повторял какие-то старые слова Эллисон (что выводило меня из себя и погружало в легкую депрессию). Но я не видела его таким, каким он был раньше (такое было и с Айзеком), а сейчас он не вызывал ни страха, ни отвращения. Порой даже наоборот. Вздохнув, я набросила на плечи куртку и пригладила волосы. Питер явно сказал – иди в лофт. Там меня ждет окончание моей сказки. Значит, надо выкинуть из головы все непраздничные мысли и хорошенько отметить свои сладкие восемнадцать. Улица встретила меня холодным колючим ветром. Ничего себе весна! Я подняла воротник и быстро сбежала по ступенькам вниз. Пока еще не греющее солнце слепило глаза; я прикрыла глаза руками, а, когда привыкла к свету, обнаружила, что напротив меня стоит Айзек. - Ну привет, девочка-койот. В руках он мял какой-то лист. За спиной Лейхи скромно сверкал его новенький мотоцикл. - Ну привет, волчонок, - насмешливо ответила я, переминаясь с ноги на ногу. Это была странная сцена. Мы просто стояли лицом к лицу и молчали, не зная, как начать разговор, хотя обычно болтали целыми днями напролет. Наконец он, тяжело вздохнув, протянул мне измочаленный листочек: - Это тебе. От нас всех. В смысле, от стаи. Это был рисунок Лидии Мартин. В центре я, по левую руку Айзек, по правую – сама Лидия. Дальше с двух сторон Стайлз, Скотт, Лиам, Дерек и… Питер. Все они смеялись, держась за руки, и подмигивали мне. Над их головами красовались разноцветные сердечки и имена ребят. «Мы любим тебя», - криво было написано в углу. И почерк это был моего волчонка. Я растроганно улыбнулась. Айзек криво ухмыльнулся краем рта. - Я должен отвести тебя на вечеринку-сюрприз в лофте, - небрежно кинул он, подавая мне шлем. - Но ты раскрыл весь сюрприз, - хмыкнула я, отталкивая его руку. Уж чего-чего, а скорости я никогда не боялась. Я села позади него, обхватив за пояс. Прижалась щекой к теплой ткани футболки. Мы долго мчались, мимо тянулась серая полоса асфальта. Я закрыла глаза. На повороте к лофту Айзек резко затормозил. - Эй, ты чего? - Хочу поздравить тебя до того, как встретимся с остальными. - А что, разве утреннее приключение не было поздравлением? Это Лидия придумала? - Нет. Я. Я замерла на мгновение. Он. Мало того, что он не забыл о моем дне, так еще и устроил такое грандиозное «представление»! А я-то думала, что ему все равно. - О, правда? – как глупо. Айзек усмехнулся и положил ладонь мне на плечо, вторую руку он запустил в карман, судорожно выискивая что-то. Лицо его было напряженным, словно он боялся, что потерял это что-то, но скоро эта гримаса сменилась выражением облегчения – нашел. Звякнули звенья цепочки, мелькнул небольшой камешек-кулон без оправы. Зачарованная, я следила за игрой тусклого света фонаря на его гранях. - Это лунный камень, - почему-то смущенно пояснил Лейхи. – Когда я увидел его, сразу вспомнил о тебе. - Это логично. Я же оборотень, - растерянно пробормотала я, вешая подвеску на шею. Цепочка была холодной, а камень почему-то теплый. Это сбивало с толку. Айзек пристально вглядывался в мое лицо: наверное, волновался, понравилось или нет. А это уже о чем-то говорило.