"Которую неделю метут метели, Не видно неба над землей. И вдруг в такую вьюгу Столкнулись мы друг с другом"
Его самолет потерпел крушение. В один момент что-то просто загорелось, и вскоре все было объято смертельным пламенем. Он вылез из-под дымящихся обломков, зацепив ногой металическую пластину и, кажется, повредил ногу, но это меньше всего сейчас могло его волновать. Его окружала непроглядная тьма, смертельный холод и всепожирающее пламя. Пластмассовые детали его самолета покрывались волдырями и лопались, словно человеческая кожа. Гнусный запах забивался в нос, и Альфред поспешил отойти как можно дальше, вытащив руки из рукавов, болтающихся теперь по ветру, то и дело цепляющихся за мерзлые ветки. Следовало бы завязать их, но вытащить руки на холод стало бы непростительной ошибкой. Зима 1954 года стала для Альфреда самой холодной зимой в его жизни. Он шел, пряча оледеневшее лицо в мех старой куртки. Ветер выл и швырял снежные комья. Бездонные сугробы жадно хватались за ноги, но американец упрямо шел вперед. Ночь медленно сменилась рассветом, но ни одно лесное существо не проснулось вместе с солнцем. Единственная птица, попавшаяся на глаза, не выдержала легкого дуновения ветра и с жалобным писком полетела в сугроб, из которого уже не смогла выбраться. Вокруг была мертвая тишина, хруст снега казался хрустом собственных нервов. Споткнувшись о ледяную глыбу, Альфред вдруг понял, что под его ногами бесчисленное число следов. Его собственных. Он шел по кругу. Нервно ругнувшись, американец пошел в противоположную сторону. Снег блестел и искрился, освещенный светом заходящего солнца. Альфред заметил вдалеке темные очертания здания, из последних сил ринулся к нему. Но увидев дом целиком, вдруг испуганно остановился. Дом внушал ужас. Остатки зеленой облупившийся краски пятнами въелись в прогнившие доски, оконные рамы с трудом держали хрупкие стекла, покрывшиеся черным налетом. Темные пятна говорили, что дом выдержал не один пожар. Его крыша, стены, все было покрыто льдом. Но он не казался мертвым. Он жил, делая глубокие вдохи морозного воздуха. От огромного сада осталась только дряхлая калитка и старое дерево. На его иссушенных временем ветках висели сморщенные ягоды бордовой вишни. Вишня, словно старуха, тянула растопыренные ветки-руки к дому, то ли пытаясь задушить его, то ли защитить. Альфред наклонился, медленно проходя под нависшими ветвями. Несколько ступенек пришлось преодолеть ему, прежде чем добраться до двери. Половицы скрипнули, и дверь, как по волшебству, распахнулась. Американец вздрогнул, обернулся, наткнувшись взглядом на молниеносно темнеющее небо, на котором уже пробивала себе путь блеклая луна. Вздохнув, парень сделал шаг. Внутри дома было темно, но в свете уходящего дня Альфред разглядел на стене висящий на нескольких обугленных проводах выключатель. Щелканье одной единственной кнопкой не помогло пролить ни капельки света. Выпущенный из рук выключатель стукнулся о стену, и тут же загорелись все лампы в доме. Если снаружи дом выглядел старым, подтрёпанным зданием, готовым развалиться в любую секунду, внутри казалось, что в нем до сих пор живут люди. Вокруг не было ни паутины, ни даже обыкновенной пыли. В темном углу коридора Альфред разглядел лестницу. Легко надавив на ступень, он проверил ее крепкость, прежде чем наступить. Так, шаг за шагом, американец приближался ко второму этажу. На втором этаже парня не покидало чувство какой-то опасности. Он то и дело оглядывался, прислушивался, но так ничего и не заметил. Вдоль обеих стен располагались двери. Открыв самую первую справа, американец очутился в комнате без окон. На стенах были пожелтевшие зеленые обои в белый цветочек, на которых кое-где виднелись темно-бордовые пятна крови. Дверь изнутри не имела ручки и была обклеена обоями. То-есть, если дверь захлопнется, парень окажется полностью замурованным. Когда Альфред понял это, было почти слишком поздно, он едва успел схватиться за нее. Сердце выскакивало из груди только от мысли, что он мог остаться там. Осмотрев остальные комнаты, устроенные по такому же принципу ловушки, Альфред спустился обратно на первый этаж. Воздух стал теплее, будто кто-то начал топить печь. Здесь была только одна дверь, соответственно, только одна комната. Удивительно, но в ней не горел свет. Американцу пришлось несколько секунд шарить по стенам, боясь на толкнуться на что-нибудь ужасное, будь то огромная сороконожка или человеческие останки. Такое как раз было в духе этого дома. Вдох облегчения раздался в темноте, когда рука нащупала заветный выключатель. Свет озарил комнату. Комната оказалась огромным залом, единственным местом в доме, где были окна и мебель. Возле темного шкафа для фарфоровой посуды ярким пятном выделялись светлые пряди, торчащие из скомканного пледа. Это, без сомнений, был человек. Альфред ринулся к нему, скидывая на ходу свою куртку, шапка же упала на полпути. - Вы в порядке?! - американец начал разворачивать самодельный кокон, пытаясь отыскать в складках ткани человеческую фигуру. Через секунду на него удивленно смотрели два пронзительно зеленых глаза. Сонно потерев глаза, парень потянул руку к Альфреду, трепетно касаясь кончиками пальцев щеки летчика. - У тебя красивые глаза... - сказал он, чем ввел американца в состояние полного шока. - Вы говорите это всем незнакомцам? - чуть успокоившись, Альфред сел на пол, рядом с новым знакомым. - Здесь редко бывают живые люди, - какая-то грустно-загадочная улыбка появилась на его лице. Но это было совсем мимолетно, так как парень тут же повеселел. - Я Артур. Бледная рука была предоставлена для рукопожатия. - Я Альфред, - парень недоверчиво пожал руку. Артур тщательно оглядел нового знакомого, после чего похлопал рукой по месту рядом с собой, приглашая Альфреда сесть. Усевшись на свою куртку, американец повернулся к Артуру, неожиданно поймав на себе его взгляд. Не став задавать вопросов, они несколько секунд молча смотрели друг на друга, пока Артур не разорвал зрительный контакт, переводя взгляд на окно, за которым окончательно стемнело, и, кажется, начинался буран. - Как давно ты здесь? - Альфред решил, что больше нет смысла в официальности. Артур повернулся к нему, и дьявольские огоньки заплясали в его глазах, он наклонился, заставляя американца сильнее прижаться спиной к деревянной стенке шкафа. Легкое прикосновение холодных губ, и казалось, что вся жизнь пролетела перед глазами. - Достаточно долго, - наконец прошептал Артур. Отстранившись, он снова уставился в окно. Сквозь щели в стенах пробивался ледяной ветер, в стекло стучались вишневые ветки, стряхивая с него налипший снег. Но это не помогла избежать полного занесения окон снегом. Артур, все это время молчавший, вдруг дернулся, и начал судорожно шарить руками по воздуху. Американец поймал его руку, крепко сжав ее. Зеленоглазый чуть успокоился, но шумное дыхание выдавало его беспокойство. - Артур? - Окно...- сипло отозвался тот, - окно занесено снегом? Альфред перевел взгляд на черные окна. - Да, до самого верха. Артур закусил губу, уставившись на потертые половицы. Молчание продолжалось так долго, что Альфред успел посчитать его пульс. - Ты можешь...не мог бы ты очистить их? Летчик вслушался в свист ветра, потом тихо встал и, подобрав свою куртку и шапку, вышел из комнаты. В коридоре по-прежнему горел свет. Изрядно примерзшая дверь не сразу поддалась, но стоило ей распахнуться, как поток ветра чуть не снес американца с ног. Крыльцо было полностью занесено снегом, а из-за хлеставшего в глаза ветра нельзя было определить точное местонахождение. Подойдя к стене дома, Альфред принялся рукавом счищать примерзшие комья снега. Внутри дома была кромешная тьма. "Артур выключил свет? Перегорела лампочка?" - парень перебирал все возможные варианты, пока возвращался обратно. За время его отсутствия дверь примерзла еще сильнее. Войдя в дом, Джонс очутился в темноте. Дверь за его спиной захлопнулась, и сколько Альфред не пытался, он так и не смог вновь ее открыть. На стене, где раньше висел выключатель, теперь были только огрызки проводов. Американец ринулся в комнату, и к своему удивлению, обнаружил, что внутри по-прежнему горел свет. Артур продолжал сидеть на том же месте, и непохоже было, что бы он куда-то ходил. Поджав колени, он обнял их, и, кажется, уснул. Джонс не мог отвести от него взгляда. Вся эта ситуация, этот дом, эти окна, все это казалось сказкой. Артур казался каким-то мифическим существом, а сам Альфред - героем всего действия. - Чертовщина, - ругнулся парень, вспоминая недавние события. Когда снова поднялся буран, и окна начало заносить снегом, Альфред попытался разбудить Артура. - Керкленд, - неожиданно сказал тот. - Что? - Моя фамилия. Мне кажется, тебе было бы интересно узнать ее. "Мне было бы интересно узнать тебя" - подумал американец, но вслух сказал совершенно другое. - Ты же англичанин, верно? Твои имя и фамилия кажутся совершенно английскими! Артур лишь кивнул и уставился куда-то за спину Джонса. Окна занесло почти наполовину. - Мне снова очистить их? - спросил Альфред, хотя на самом деле даже не представлял, как сможет это сделать. - Не надо, - англичанин закачал головой, - это бесполезно. Их снова занесет. - Знаешь, - Артур поднял голову. - Мою собаку зовут Англия! Мне кажется, у вас даже есть что-то общее! Керкленд на это заявление лишь усмехнулся. - После таких морозов обычно очень тепло, - продолжал между тем Альфред, но посмотрев на Артура, вдруг замолчал. - Артур, - тихо позвал Джонс, заставляя англичанина поднять голову. - Я не вижу! Из-за этого проклятого снега я снова не вижу! - злобно выкрикнул он, и из затянутых белой пеленой глаз на пол закапали слезы. Альфред осторожно коснулся его спины, боясь, что если сделает что-то не так, Артур тут же исчезнет. Через секунду англичанин сам уткнулся в широкую грудь американца. Обнявшись, они медленно покачивались из стороны в строну, словно маятник часов. Хотя со стороны это и выглядело странно, Альфред не знал другого способа успокоить чужие слезы. Сквозь завывания ветра отчетливо слышались угасающие всхлипы. И чем тише они становились, тем отчетливее топали за дверью. Скрипнула дверь. Альфред буквально почувствовал, как встают дыбом волосы на голове. Шаг. Оглядев комнату, он не нашел ничего, что можно было бы применить для самообороны. Шаг. Всем телом вжимаясь в стенку, Джонс прижимал к себе закутанное в плед тело спящего Артура. Шаг. Альфред знал, что их не будет видно из-за шкафа примерно до середины комнаты. Шаг. Ему не было так страшно, даже когда падал его самолет. Шаг. На полу уже виднелись нечеткие очертания чей-то тени. Еще немного. Шаг. Неожиданно Артур в его руках дернулся, и прежде, чем Альфред успел разглядеть что-то, и, возможно, прежде, чем успели разглядеть их, комната погрузилась во тьму. В ушах звоном отдавались рваные движения собственного сердца, но Артур, кажется, был совершенно спокоен. Холодная луна пробивалась сквозь тьму. - Что это было? - хрипло прошептал Джонс. Ответа не последовало. Никто из них даже не шелохнулся. - Сколько до рассвета? - тихо спросил Керкленд. - Я не знаю, - честно ответил американец, - думаю, не больше трех часов. - Три часа, - повторил Артур, - сто восемьдесят минут, десять тысяч восемьсот секунд... Дальше Альфред уже не слышал, его медленно одолевал сон. Ему хотелось скорее закончить этот чертов день, но на границе реальности и сна он слышал голос Артура: - Разве не ты хотел спастись? Разве не ты говорил про весну? Какой же ты идиот, Альфред! Я столько лет ждал тебя, столько лет... Ты обещал, что мы вместе посмотрим, как зацветет эта дряхлая вишня! Горькая усмешка исказила мертвенно-бледное лицо. Холодные пальцы коснулись щеки американца. Это было последнее, что он почувствовал. *** - Инспектор, что вы думаете? - раздалось из-за спины. Обернувшись, юноша увидел одного из своих подчиненных. Он хотел было выдвинуть свою, естественно совершенно правильную теорию, как в поле зрения обоих появился новый персонаж. Высокий блондин, изрядно запустивший длину своих волос, залепетал на чистом французском. - Сколько лет, сколько зим, Антонио! Как проходят твои "расследования"? Испанец хотел что-то сказать, но ему снова не дали слова. - Вижу, не очень. Иначе меня бы не позвали. Эта наглая французская черта всегда бесила Карьедо. - И-извините, не могли бы вы говорить по-английски? - попросила девушка. - Ох, простите меня. Я думал здесь все владеют французским. Когда испанец в третий раз разинул рот, его снова перебили. - Что мы имеем? - серьезно спросил француз. - Пропавшего летчика Альфреда Ф. Джонса, обломки его самолета, пустой холм с вишней, - начала перечислять она. - Сюда должен был приехать его брат, - вставил свое слово Антонио. - Он уже здесь! - донеслось издалека. *** - Теперь у нас есть несовершеннолетний социопат и собака американского летчика по имени Англия! - Патриотично, - усмехнулся француз. - Заткнись, Бонфуа, - огрызнулся испанец. Они сидели за столом в небольшом помещении и глотали горький растворимый кофе. Собака, спавшая в углу, подскочила и, тявкая, начала скрестись в дверь. Все голоса в комнате стихли. Ловко прицепив поводок, Бонфуа распахнул дверь. Животное рывком выскочило наружу, помчавшись по темным сугробам. - Захватите фонари! - крикнул француз, скрываясь в темноте. "Кажется, здесь должен был быть огромный дом" - подумал он, разглядывая пустое, занесенное снегом пространство. Собака между тем подбежала к дереву. - Вишня? - Бонфуа прищурился, пытаясь разглядеть на покрытых налетом ветках засохшие ягоды. - Она мертва. Француз резко обернулся, вовремя успев поймать полетевший в него фонарь. - Стойко держалась столько лет, пережила все морозы, а потом...потом просто умерла, - закончил Карьедо, смотря на усердное копание снега собакой. - Лина, принеси лопаты! - крикнул испанец своей подчиненной. Изрыв мертвые корни, им так и не удалось что-нибудь найти. - Может, пойдем уже? Все давно разъехались, нет смысла продолжать это расследование... Собака вдруг зарычала и вцепилась зубами в штаны девушки. Взвизгнув, та упала в сугроб. - Нужно повались дерево, - заключил француз, совершенно не обращая внимания на только что случившиеся. - У нас нет оборудования. - Корни давно иссохли, их легко сломать на морозе, а если у дерева не будет опоры, мы вполне его повалим. Проведя еще около часа вокруг вишни, ее все же удалось повалить. Свет трех фонарей устремился вглубь образовавшейся воронки. - Вашу мать, - ругнулся испанец, тут же отбегая подальше. - За столько лет работы пора бы привыкнуть! - крикнул Бонфуа, спускаясь вниз. - Конечно, сейчас трудно сказать, но ему не меньше сотни лет точно, - начала девушка, - с уверенностью могу сказать, что принадлежал он юноше. Лет...от шестнадцати до двадцати пяти. Может, больше. Трудно сказать. - повторила она. - В общем-то, это не тот, кого мы искали, - крикнул Антонио. - Но согласись, что ты не ожидал найти под столетней вишней скелет! - крикнул в ответ француз, явно довольный проделанной работой. - Не вижу ничего радостного, - буркнул Карьедо, - мы так и не нашли Джонса. Собравшись уходить, испанец услышал то, что на несколько секунд ввело его в ступор. - Как думаешь, Карьедо, как оправа 1950 года могла оказаться в руках у скелета, пролежавшего здесь не меньше сотни лет?"Зимний сад, белым сном деревья спят, Но им, как нам, цветные снятся сны"