Прощаю

Последний раз. Так Олег всегда говорил себе, проходя в прихожую мимо молча стоящего у открытой двери Ника. Говорил это себе потом, после всего, откидывая их общее одеяло, вылезая из теплой постели в холод комнаты – в обшарпанном, готовящемся к сносу бараке, где ютился Ник, периодически отключали отопление. И стабильно последний раз становился очередным. Олег не мог отказаться от Ника, как бы ни старался. От его мягких светлых волос, от маленького гвоздика в ухе. От его какого-то детского взгляда больших серо-голубых глаз. От того, как он неловко пытался прижаться, думая, что Олег спит. Олег приходил к нему почти каждую неделю, никогда не заботясь о том, чтобы хотя бы позвонить и предупредить о своем приходе. Но Ник никогда не попрекал этим. Он просто молча открывал дверь и пропускал Олега внутрь, вне зависимости от того, в каком он был состоянии. И никогда не сопротивлялся. Наверное, эта безотказность Олега в нем и привлекла. Он мог, даже не поздоровавшись, просто грубо взять мальчишку за предплечье и потащить к кровати. И Ник никогда не останавливал, только иногда просился в ванную. Это Олег позволял. Отпускал его, доставал сигареты и усаживался на лежащий на полу матрас, заменявший Нику постель. А когда Ник возвращался, без лишних слов сдергивал с него полотенце и подминал под себя. Он же не девка, а значит, можно не заморачиваться тем, чтобы как-то ласкать его. Но иногда Ник даже кончал. Когда Олег все же слушал его тихие просьбы двигаться медленней или не так глубоко. Ему даже нравилось. Потому что, кончая, Ник выгибался, дрожал, крепко сжимая член в себе, и трахать становилось еще приятнее. Настоящего имени Ника Олег не знал. Да и не стремился узнать. Пидоры никогда не интересовали его как личности. Ник был оптимальной дыркой для траха. Не задавал вопросов, не просил подарков, не пытался рассказать о себе или узнать что-то об Олеге. Он просто давал. И иногда кормил нормальной едой. Раньше, конечно, пытался лезть с поцелуями и объятиями, но после первой затрещины прекратил. Это Олега устраивало. В свои двадцать пять он работал машинистом электрички и к большему не стремился. Его устраивала и зарплата, и график работы. Ему не хотелось лишний раз возвращаться в пустую квартиру и тупо сидеть перед телевизором или компьютером. Кстати, с Ником Олег познакомился как раз на работе. Нашел в вагоне, когда поезд уже прибыл в депо. Мальчишка съежился в углу тамбура, зажимая грязными ладонями разбитый нос. Такое часто случалось, в пустых поздних электричках легко наткнуться на полупьяных придурков, которым охота почесать кулаки. Тем более, к Нику грех было не пристать, потому что даже Олегу издали показалось, что это девушка. Он не знал, зачем потащил его с собой. Жалость, наверное. Или скука. А может, все вместе. Олег позволил Нику вымыться и перекантоваться ночь на свободной койке в комнате отдыха для машинистов, а потом отвез в кабине в Москву. И почему-то согласился зайти. Наверное, чтобы не идти после смены домой. Ник приготовил поесть, заварил чай. А на вопрос о том, почему его избили, пожал плечами и как-то очень просто сказал, что гей. «Пидор, стало быть», – со злым сарказмом уточнил тогда Олег. Ник как-то съежился, словно поняв, что ляпнул лишнего. Смотрел неуверенно, сжимая в руках чашку. Этот его взгляд все и решил. Олег просто встал из-за стола, грубо схватил его за тонкую худую руку и потащил в единственную комнату. Мальчишка сопротивлялся только сначала, но, когда Олег повернул его на живот и сплюнул на пальцы, замер и тихо попросил воспользоваться смазкой, которую сам и протянул, достав откуда-то из проема между стеной и матрасом. Олег отказался, но позволил ему смазать задницу самому. И, наблюдая за дрожащими, блестящими от смазки пальцами, скользящими меж ягодиц, понял, что никогда еще не был так заведен. Он оттолкнул мешающую руку и одним грубым движением втолкнулся до конца. Ник слабо вскрикнул, дернулся, пытаясь вывернуться, но у него ожидаемо ничего не вышло. Олег просто заломил за спину его руки, надавил и принялся вдалбливаться в сжимающееся напряженное тело, не вслушиваясь в болезненные отчаянные стоны. Пидор же. А таких не жалеют. А когда все закончилось, и Олег сыто отвалился в сторону, Ник не стал закатывать истерик или пытаться его прогнать. Просто отвернулся к стене и замер. Олег долго смотрел на его молочно-белую спину с россыпью красных отпечатков от его, Олега, пальцев, а потом как-то незаметно заснул. Утром Ник не вспомнил ни о чем. Просто молча поставил перед ним тарелку с пшенной кашей, заправленной сливочным маслом, и чашку с какао. А через неделю Олег пришел снова. Голодный, небритый и неудовлетворенный. *** – Ты не виноват, – Миха выговорил это заплетающимся языком, перед тем, как опрокинуть очередную стопку. – Эти уроды на рельсы бросаются, а нам потом мясо выковыривать. – Вот именно, – поддержал его Андрей. – Ну, будем. Олег молча поднял вновь наполненную стопку и автоматическим, отработанным движением залил в себя прозрачную жидкость. Пошло неудачно, горло терануло, словно наждаком. Олег подхватил с тарелки кусок неряшливо отрезанной докторской колбасы и занюхал. Потом откусил. Водка, вопреки уверениям, не помогала. Перед глазами так и стояла одинокая фигура, появившаяся словно из ниоткуда. Визг тормозов, рев гудка... Он не успел. Стальная махина поезда смяла человека как игрушечного. Под колесами остались отдаленно напоминающие человеческое тело ошметки. Еще бы – Олег не успел нормально сбавить скорость, все произошло слишком внезапно. К черту все это. – Ты куда? – у Михи заплетался язык. Олег неприязненно посмотрел на его помятое лицо и не ответил. Он просто снял куртку с крючка и вышел на заплеванную лестничную клетку. Домой не хотелось. Олег нащупал в кармане мятую сотню и поплелся вниз по лестнице. Полупустая маршрутка пришла почти сразу. Олег сел на грязное, с порванной обивкой сиденье и принялся смотреть в покрытое морозным рисунком окно. Вернее, в отмороженное кем-то до него маленькое, с ладонь, окошечко. Промелькнул супермаркет, потом оживленный даже в такой поздний час перекресток. Промзона с дымящими трубами. – Платить будете? – хриплый голос с характерным акцентом выдернул из прострации. Олег молча протянул водителю свою мятую сотню. Через минуту тот ссыпал в его ладонь горсть мелочи. Олег сжал железки в кулаке и снова посмотрел в окно. Там тянулся бесконечный серый забор. В итоге маршрутка доехала до конечной, и Олег вылез наружу. Снег под ногами хрустел. Олег ссыпал в карман мелочь и медленно пошел знакомой дорогой. *** – Первый час, – уронил Ник, закрывая дверь. – Ты в говно. – И что? – Олег пошатнулся, но успел ухватиться за стену. – Ничего, – мальчишка пожал плечами и хотел было протиснуться между стеной и Олегом, но тот не дал, загородив проход рукой. – Пропусти. – Что ты имел в виду? – Олега вдруг захлестнула пьяная злоба. – Ничего, – Ник дернулся, пытаясь высвободиться. И это, наверное, и стало последней каплей. Олег просто сорвался. – Не нравлюсь пьяный, да?! – он схватил сопротивляющегося Ника за горло и с силой притиснул к стене. – Не нравлюсь? – С ума сошел? – прохрипел Ник, вцепляясь тонкими пальцами в предплечье Олега. – Я не... могу дышать! Отпусти! Ты нажрался! – Я... – Олег открыл было рот, но взгляд вдруг зацепился за накрытый на кухне стол. Бутылка вина, два бокала. Правда, один пустой. – Что это? – Он встряхнул хрупкое тело Ника так, что тот подавился дыханием. – Отвечай! Кого ты ждал?! – Тебя не касается, – гордо вздернул подбородок Ник. На его шее отчетливо виднелись алые пятна от пальцев. – Пидор! Подстилка! – Олега несло. И он действительно верил в свои слова. – Водишь к себе мужиков, скажи? Водишь?! Одного меня тебе мало! – Не твое дело! – Ник снова задергался, даже попытался заехать Олегу коленом в пах. – Отвали! Если у тебя проблемы, я в них не виноват! – Сука! – в глазах полыхнуло красным. Олег грубо толкнул мальчишку на пол и навалился сверху. Ник как-то совсем отчаянно всхлипнул, рванулся в сторону. Но Олег легко удержал его на месте – в мальчишке от силы было килограмм пятьдесят, против восьмидесяти Олега, который старался не пропускать тренировки в задрипанном дешевом спортивном зале возле дома. – Пожалуйста, не надо... – хрипло и уже совсем безнадежно прошептал Ник, когда Олег грубо сдернул с него домашние штаны. Белья под ними не оказалось. Но Олегу было не до того. Он непослушными от спешки и выпитого пальцами пытался расстегнуть молнию на джинсах. Ник было поднял голову, за что получил удар по лицу и жалобно всхлипнул. Олег вздернул его бедра вверх, надавил на поясницу, заставляя прогнуться. Сплюнул на пальцы, наскоро смазал член и застонал, наблюдая, как головка медленно растягивает розовые края ануса. Ник болезненно вскрикнул, задергался с новой силой, пытаясь вырваться и отползти. – Мне больно! Мы же давно... Пожалуйста... – его голос сорвался, когда Олег с силой толкнулся, вбиваясь внутрь. Без смазки это было действительно тяжело. Ник был узким, горячим и судорожно сжимался. И прежде чем Олег оказался внутри полностью, прошло несколько сладких минут. Он навалился на дрожащего Ника и принялся глубоко и с оттяжкой трахать, не обращая внимания на болезненные стоны и слабые попытки Ника вырваться. Хотя минут через пять он просто затих и лежал почти спокойно, изредка задушено всхлипывая. Член теперь скользил внутри тела Ника почти легко, но Олегу было плевать, почему. Он просто трахал, наслаждаясь податливостью и теплом. И когда подкатил оргазм, Олег не стал отстраняться, он даже не подумал об этом. Просто впечатался бедрами и замер, закрыв глаза, не обращая внимания на хриплый стон Ника. А потом... Когда Олег все же соизволил освободить Ника от себя, то в глазах на секунду потемнело, а в груди плеснуло холодом: из растраханной дырки вытекала розоватая от крови сперма. Ник попытался было свести ноги, но только тяжело выдохнул и снова замер. – Ник... – Олег неловко тронул его за плечо. – Эй... – Это мой День Рождения, – голос Ника сел и звучал едва слышно. – Что?.. – Сегодня. Мне двадцать. Я думал, ты можешь прийти. – Почему? – Я тебе говорил. И Олег вдруг вспомнил, что в самом начале с сарказмом спросил у Ника, есть ли тому восемнадцать. Ник с точно такой же иронией назвал ему год и дату своего рождения. И велел подсчитать. Правда, потом как-то стушевался, опустил голову. Впрочем, как и всегда после того, как он говорил Олегу больше двух слов. Да еще так смело. – В холодильнике салат. И рыба в контейнере, – вдруг тихо сказал Ник. – Можешь взять. – Почему ты сразу не сказал? – Олегу было плевать и на салат, и на рыбу. Ему было холодно и мерзко от самого себя. А еще больно где-то глубоко в груди. – Ты не просил есть, – Ник все же пошевелился и повернулся набок, подтягивая ноги к животу. – Я не об этом, – Олег было протянул руку, но тут же отдернул. Сейчас хотелось одного: встать и уйти. И главное – забыть обо всем, что только что произошло. – Ты бы меня послушал? – Ник неловко дернул плечом. – Не парься. Я же пидор. Меня и не так выебать можно. – Не надо, – Олег все же положил ладонь на его худое плечо. Кожа у Ника была холодной. – Давай я... Я могу отвести тебя в ванную. Поднимайся. Он подхватил Ника под мышки и поставил на ноги. Тот охнул, вцепился в Олегово предплечье мертвой хваткой. А Олега снова обдало мерзким чувством вины. Урод. Сорвался на ни в чем не повинном мальчишке. На Нике. – Я человека сбил, – Олег произнес это в пустоту, не рассчитывая на ответ. – Сегодня. Ник резко затормозил. Так они и остановились перед приоткрытой дверью в ванную комнату. – Что? – переспросил растерянно. – Я не хотел так с тобой, – Олег не замечал, как все сильнее стискивает пальцами плечо Ника. – Прости. Не хотел... К горлу вдруг подступил ком. Паршивый день. – Что я за дерьмо такое, Ник? – Олег шептал это во влажный от испарины затылок мальчишки. – Почему ты меня пускаешь? Если бы не пустил, я бы не... – Я же хотел, чтобы ты пришел, – и Олег вздрогнул, почувствовав, как Ник вдруг неловко взял его за руку. – Думал, что... – Идем, – слушать это не было сил. Олег судорожно дернул дверь и легко поставил Ника в обшарпанную ванную. Сам снял с него штаны, майку. Включил теплую воду и осторожно направил душ на пытающегося прикрыться одной рукой Ника. Колени у него были красные. «Стер о жесткий половик, когда пытался вырваться», – понял Олег. В неярком свете единственной лампочки на щеке Ника был отчетливо виден наливающийся синяк. – Я помогу тебе и уйду, – поспешно выдавил из себя Олег. – Не надо, – Ник вдруг схватил его за руку. А потом как-то неловко добавил: – я накормлю тебя. И торт лежит... И в этот момент у Олега словно что-то щелкнуло в голове. Он потянулся к Нику, осторожно вплел пальцы в волосы на его затылке и несмело прикоснулся к губам. Губы у Ника были мягкими и податливыми. Слегка недоверчивыми. Как если бы Ник боялся, что Олег снова сделает больно. – Прости, маленький, – лихорадочно шептал Олег между короткими поцелуями. – Прости, пожалуйста... Я сволочь, я знаю. Я больше никогда... А потом Ник осторожно взял его лицо в свои холодные ладони и выговорил в самые губы, словно отпуская все грехи разом: – Прощаю.