Достаточно близко

Когда-то Беке сказали, что она закрытый, скованный и даже немного замкнутый человек, подобраться к которому практически невозможно. Даже если кому-то очень хочется узнать её получше. Даже если с первого взгляда она может показаться просто скромной девушкой, попавшей в новое, незнакомое окружение. Но со второго взгляда становится ясно, что это никакая не скромность, а с третьего уже можно сделать вывод, что Бека — бессердечная и высокомерная особа, которая ничего не знает ни о дружбе, ни о симпатии, и, наверняка, — о любви. Якобы она изо всех сил стремится держать окружающих на таком далёком расстоянии, что, в конце концов, уходят даже те, кто имел неосторожность попытаться стать её другом или даже кем-то ближе, чем друг. Бека словно тот пресловутый манящий огонь, на который летят ведомые прекрасным светом мотыльки, чтобы в муках сгореть. Она эдакий «Аутист» с большой буквы «А». В действительности же Бека Митчелл знает о любви даже больше, чем хотелось бы. Она действительно искренне любит людей во всем их многообразии. Наверное, даже слишком. Просто желательно, чтобы эти люди держались за гранью её личного пространства, пусть его радиус составляет несколько метров. Бека просто обожает толпу, которая беснуется на танцполе, а вспышки неоновых и ядовито-зеленых огней выхватывают из темноты ломаные линии их движений. Незнакомцев, возбужденных и вспотевших в духоте многолюдного клуба, жадно вдыхающих клубы серого тумана, выпускаемого из дым-машин. Бека любит людей, любит дарить им радость своей музыкой, в которую вкладывает всю себя, выжимает до последней капли свои истинные чувства, которые не умеет проявлять никак иначе. Возможно именно поэтому в дни, когда она за пультом, в клубе не протолкнуться от желающих слушать её, танцевать с ней, радоваться жизни под сеты одного из самых популярных ди-джеев в ЭлЭй — Беки Митчелл. Дни далекого прошлого, когда обозленная Бека по настоянию отца застряла в Бардене, давно миновали. Учеба тогда оказалась интереснее, чем ожидалось, но это была полностью заслуга её друзей. Да, то сумасшедшее время в компании ребят из ака-хоров Бека вспоминает с ностальгической улыбкой до сих пор, хотя минуло больше двух лет с окончания университета. С Обри они изредка пересекаются за чашкой кофе, между короткими перерывами в её забитом адвокатском графике. Стейси танцует в том же клубе, с улыбкой отмахиваясь от того факта, что выучилась на искусствоведа. А за барной стойкой названного заведения сутки через двое машет шейкером не кто иная, как Синтия Роуз, и её смены подозрительно часто совпадают со сменами Стейси. Всё в жизни Беки приносит ей удовольствие: любимая работа, старые друзья и новые приятели, находящиеся в позволительной близости, даже Эми с её извечными гениальными идеями, врывающаяся в размеренный мир Беки ураганом новостей и событий, в основном приносит положительные эмоции. Единственной «беллой», с которой оборваны все контакты и связи, неизменно остается та, кого Бека, осознанно или инстинктивно, подпустила непозволительно близко. Но Хлою с её яростным, почти маниакальным напором, невозможно было не впустить в свою жизнь, а затем и в своё сердце. С той самой первой встречи на дне открытых дверей, когда она на пару с Обри агитировала Беку вступить в акапелла-хор, последняя никак не могла выгнать образ рыжеволосой бестии из своей головы. Даже сейчас, до самозабвения оптимистичная, и улыбающаяся во все тридцать два, Хлоя Бил появляется перед мысленным взором Беки, стоит лишь закрыть глаза. Их чувства вспыхнули, словной фейерверк, а спичкой к этой горючей смеси было появление Хлои в костюме Евы в кабинке, когда Бека преспокойно принимала душ. Тот спонтанный дуэт положил начало череде событий, вылившихся в то... во что они не должны были выливаться. *** — Бееекс, — у Хлои заплетался язык даже на таком простом слове, как имя Беки. Рыжие локоны растрепались и небрежно окутывали её кукольное личико с лениво прикрытыми и пьяно блестящими голубыми глазищами. — Меня не нужно провожать. До общаги пару кварталов! А я, как видишь, стекла как трезвышко. Бека даже не слушала, упрямо шагая в сторону студенческого городка и таща на себе вяло сопротивляющееся тело подруги. Хлоя опиралась на её плечо, горячо дыша куда-то в шею, и даже запах алкоголя, смешанный с ароматом чужих духов, не казался отталкивающим, а от мимолетных и как будто случайных касаний губ Хлои к шее, Бека тяжело сглатывала ком в горле и прогоняла стаи мурашек. — Никогда больше не буду пить с тобой, Бил. Предвкушаю твоё завтрашнее похмелье и головную боль, — ворчала Бека, моля всех студенческих богов послать Хлое наутро дичайшее похмелье. Кто бы мог подумать, что генеральная репетиция женского акапелла-хора перед главным событием года — завтрашним выступлением в «Линкольн-центре», выльется с легкой руки Эми в бурную попойку. И только Беке на этом празднике жизни удалось сохранить остатки разума, когда остальные девушки позволили себе расслабиться в преддверии напряженного соревнования. Даже Обри, с её сложными взаимоотношениями с желудком, пила текилу стопку за стопкой, пока не уснула, свернувшись клубочком на диване в баре. Хлоя же не нашла ничего лучше, как соревноваться с Эми — кто кого перепьет. Когда их непревзойденная толстушка только почувствовала легкое опьянение, Хлою можно было выносить как дрова, чем и занялась Бека. Она оставила подруг, когда Лили пела в караоке Мерлина Мэнсона, а за их столиком только-только начиналась игра «правда или действие», в которой Стейси лихо снимала футболку под свист и улюлюканье Синтии и Эми. Проталкивая Хлою в темноту комнаты, Бека возблагодарила всевышние силы, что её соседка уехала к родне в Джорджию. Потому что от шума, с которым они ввалились внутрь, наверняка проснулся весь этаж. Ещё в коридоре Хлоя затянула какую-то романтичную балладу, но слов Бека так и не разобрала, впрочем, как и мотива. Она лишь постаралась прикрыть рот, издающий слишком много шума. Пьяное тело в темноте ловко прошествовало через комнату и рухнуло в кровать, на удивление не задев ни единой вещи. Бека, повторяя этот подвиг, почти сразу же умудрилась наткнуться на угол письменного стола. Чертыхаясь и потирая ушибленное место, девушка осторожно преодолела еще несколько неуверенных шагов, нашаривая впереди руками, но почти возле самой кровати, поскользнулась на невесть откуда взявшемся карандаше и рухнула рядом с Хлоей. Повернувшись набок, Бека хотела лишь убедиться, что подруга уже спит, но в темноте блестели лунными бликами открытые глаза Хлои с расширившимися зрачками. Неизменная улыбка Бил оказалась слишком близко, а её шепот щекотал губы: — Наконец-то я оказалась достаточно близко, чтобы сделать это... — Хлоя выдохнула последние слова в приоткрытые от удивления губы Беки, мгновенно углубляя нежное прикосновение губ в совершенно не дружеский поцелуй. Бека всегда была ярой противницей секса по пьяни, но это же была Хлоя. Та самая Хлоя, чей голос в дуэте с голосом Беки звучал идеальной гармонией. Та Хлоя, которая почти насильно помогала Беке разучивать танец для выступления, обхватывая своими руками руки Митчелл и превращая скованные жесты той в плавные движения. Та Хлоя, чьё мнение о первых миксах Беки становилось приоритетным и самым правильным. Та Хлоя, чьи пальцы под футболкой Беки не вызывали непреодолимое желание отстраниться, а заставляли желать большего. Ещё прикосновений, ещё поцелуев, ещё горячего шепота в полутьме. Близость другого человека больше не казалась нестерпимой. Чувства, водоворотом кружащиеся в животе, не воспринимались со страхом. Хлоя смела все фобии Беки в тот миг, когда поцеловала и нетерпеливо прижалась всем телом. Впервые за долгое время, Бека позволила себе довериться другому человеку, почувствовать зависимость от него, потребность в нем. В ней. Хлоя больше не казалась пьяной, мгновенно протрезвев от происходящего, а вот сознание Беки плыло. Оно плавилось, смешивая картины того, как Хлоя медленно стягивает с неё ботинки и джинсы. Руки Хлои ловко избавили от футболки, без стеснения стянули нижнее белье, и Бека ни на мгновение не засомневалась в правильности происходящего. Она не заметила, как сама раздела Хлою, пока та не осталась обнаженной, нависнув над Бекой так, что её длинные волнистые локоны щекотали Беке лицо. Ведьма с рыжими волосами, ангел с глазами безоблачного неба. Хлоя замерла, позволяя Беке принять решение самой: двигаться дальше или нет. И та приняла его — потянувшись вверх и впиваясь губами в уже такие родные губы Хлои. Их движения были очень похожи на идеально подобранный мэшап совершенно разных песен, сведенный воедино талантливым ди-джеем. Прикосновения обжигали, дыхание смешалось в единый скомканный ритм, словно их мелодия — дабстеп с лирическими вкраплениями сладких стонов и всхлипов. Бека растворилась в новых ощущениях, пропуская их через всю себя, словно любимую музыку. Вот Хлоя поцеловала её за ухом, и провела рукой по внутренней стороне бедра, пока не замерла возле самого чувствительного места. Затем она продолжила движение, и по телу Беки прокатилась дрожь от первого прикосновения пальцев Хлои к её клитору. Копируя этот жест и лаская в ответ, Бека наслаждалась зрелищем того, как Хлоя над ней выгибалась, словно кошка, двигаясь навстречу пальцам. Бека осмелела, с каждым разом увеличивая амплитуду движений, пока не погрузила пальцы во всю длину, и Хлоя со всхлипом насадилась на них до упора. Её собственные пальцы вошли в Беку почти в то же время, и замерли на несколько мгновений, запечатывая в памяти этот миг — когда Бека окончательно открылась, впуская Хлою в себя полностью. Пульс ломаной линией скакал в ушах, губы пульсировали в поцелуе, и синхронные движения скрещенных между телами рук, сводили обеих с ума. Самая смелая фантазия смешалась с реальностью и превзошла все возможные мечты. На всей планете не хватило бы воздуха, чтобы выровнять дыхание, а жар внутри нарастал подобно ускоряющемуся биту, пока не взорвался внизу живота, закручивая тело в дрожащий вихрь оргазма. И в этот миг Бека была счастлива, позволив себе любить эту невероятную жизнерадостную девушку, затихающую в её объятиях. Им не нужны были слова и взаимные признания, всё было и так кристально ясно, как аксиома. Медленно проваливаясь в сон, Бека улыбалась. А на следующее утро она трусливо сбежала до того момента, когда Хлоя проснется. Потому что уверенность в том, что стоит кому-то открыться, как неизбежно причинят боль, вернулась стократно. Едва впустив кого-то настолько близко, Бека поспешила с корнем вырвать это забытое чувство, когда кто-то нужен настолько, что перехватывает дыхание. Плавали, знаем. Мама в своё время с легкостью вычеркнула Беку из своей жизни, несмотря на заверения, что развод родителей никак её не затронет. Поэтому Бека с невозмутимым видом явилась в «Линкольн-центр» за пару минут до выступления, чуть не доведя Обри до ранней седины, но разговора с Хлоей этим самым избежала. У них совсем не осталось времени обсудить произошедшее. А после оглушительной победы на соревнованиях, в порыве неописуемой радости и, одновременно, приступа удушающей паники, Бека выскользнула из объятий Хлои, и зачем-то кинулась на шею Джесси с незапланированным поцелуем. Почему-то тогда это показалось хорошим выходом из ситуации, поцеловать отличного и явно заинтересованного в ней парня на глазах у подруг и онемевшей Бил. Отстраняясь от счастливо улыбающегося Джесси, Бека успела заметить лишь рыжую копну волос, спешащую сквозь толпу к выходу. Вот так за несколько секунд, Беке удалось прервать их едва не начавшуюся историю, и можно было выдохнуть с облегчением. Но запоздало пришло осознание, что уже слишком поздно. Чувства к Хлое, до этого дня хищным зверем притаившиеся внутри, начали захлестывать Беку, буквально разрывая изнутри на части. *** Они не виделись несколько лет. Случайные новости о Хлое периодически приносила кто-нибудь из подруг, но все они были незначительны. Эми помогала Хлое переехать в Нью-Йорк, а Лили ездила с ней в отпуск в Италию. Больше всех с Хлоей общалась Обри, но между ней и Бекой образовалось своеобразное табу не говорить на эту тему. Обри, скорее всего, всё знала, но никогда ни о чем не спрашивала Беку, как и не упрекала. И на этом спасибо. Сегодня была очередная годовщина их победы на соревнованиях. «Беллы» встретили его в клубе, и Бека бегала к их столику между сетами, чтобы погрузиться в ностальгию о пролетевших, как миг, студенческих годах. Собрались все, даже Обри, которая предпочитала шумным клубам тихие уютные бары с хорошей винной картой. Не было только одной «беллы», и Бека не знала, радоваться этому или выть от разочарования. Ночь промчалась калейдоскопом разнообразных эмоций, смеха и уюта, но к пяти часам утра почти все разъехались по домам. Это было за час до закрытия клуба, когда последние посетители лениво допивали свои напитки или дожидались такси, дремля к челаутах. Именно в это время Бека позволила себе поставить заранее записанный микс для самых выносливых тел на танцполе, и ушла допить бутылку в компании Синтии и Стейси. Джин-тоник — два к одному, чтобы легче было уснуть дома. Уснуть и не мучиться от воспоминаний о прошлом и предположений: «а что если бы...». Бека легко обняла на прощание подруг и вышла на улицу, когда было уже совсем светло. В первые секунды глаза ослепило утреннее солнце, и на том месте, где обычно стояло несколько такси, возле припаркованного серебристого седана с Нью-Йоркскими номерами стояла фигура невысокой девушки. Всё те же ярко-рыжие, небрежно уложенные волосы, всё те же пронзительно-голубые глаза. Видение было настолько нереальным, что Бека ущипнула себя за руку, чтобы убедиться, что она всё ещё в сознании, а не отрубилась где-нибудь за барной стойкой. Глаза Беки слезились, то ли от яркого света, то ли от разглядывания той, кого она совсем не ждала увидеть. Хлоя, настоящая и совершенно невероятно убийственно красивая Хлоя Бил ждала Беку, не решаясь зайти в клуб. Она просидела всю ночь в машине, взвешивая все за и против, ежеминутно заводя машину и тут же выключая зажигание. Наблюдая за тем, как Хлоя преодолевает те несколько метров, которые разделяли их, Бека боялась, что сердце попросту выпрыгнет из груди. Не было того эпичного момента, когда они побежали бы друг другу навстречу, копируя финальные сцены воссоединения из шаблонных романтичных фильмов. Хлоя шла, а Бека словно приросла к месту и пустила корни. Когда между ними не осталось и тридцати сантиметров, Хлоя остановилась. Бека задержала дыхание, и голос Хлои музыкой прорезал густую толщу недосказанности, стоящую между ними: — Наконец-то я оказалась достаточно близко, чтобы сделать это... Но на последних словах Бека словно очнулась от сковывающего её страха, и снова заставила Хлою замолчать, как тогда в коридоре общежития, но прикрывая её губы уже не рукой, а своими губами. Впервые за последние несколько лет, Бека Митчелл искренне улыбалась.