Осада

Дождь мочит осаду и поит засаду. (народная мудрость)

      Трубач на главное башне протрубил в огромный медный горн, но на последнем такте дыхалки не хватило, и протяжный звук сорвался, превратившись в мерзкий визг кошака, которому наступили на хвост. Канон-варвар скривился и смачно выругался. — Тхеннварра! Кто нибудь, убейте этого музыканта зеленокожего. Нет! Я сам его убью.       Однако осуществить грозную кару оказалось куда сложнее, чем пообещать. Нужно было попасть в горниста метательным топором, пока тот спускался с башни по хлипкой, едва держащейся лестнице, но орк постоянно двоился или даже троился, как и сама башня, раскачиваясь из стороны в сторону. Вернее, из стороны в сторону раскачивался сам могучий воитель, повелитель грома и укротитель чудовищ, легендарный герой и по совместительству хозяин цитадели Старые кости. К слову, крепость очень точно соответствовала названию и не разваливалась исключительно благодаря помёту птицы Рух, которая лениво чистила пёрышки, сидя на отвесной скале, и на все уговоры внести посильный вклад в дело обороны крепостных стен отвечала презрительным карканьем. Тем временем зелёный хмырь успел спуститься во двор и теперь затесался в толпе таких же зелёных противных рож, как и он сам.       Канон поднялся со своего ложа, оказавшегося смятым стогом сена у конюшни, и попытался догнать проходимца, но случилось неожиданное землетрясение, тяжёлые камни вздыбились и со страшной силой ударили варвара по лицу. Из лица потекла кровь.        Кто то милосердный принёс раненому богатырю ведро холодной водички, и она тонкой струйкой полилась на затылок, смывая с нечёсаных волос грязь, пыль и похмелье. Поднимать героя никто не рискнул, опасаясь нового «землетрясения». Канон опять открыл глаза. Один. И посмотрел на спасителя. Циклоп тоже смотрел одним глазом и ухмылялся. — Чем это нас вчера кентавры угощали? Опять, поди, самогон палёный, из коры древней. А говорили, что эльфийский нектар, чище слезы нимфы. — И при этом ржали, как кони. А я вас предупреждал, ваша светлость, чтобы вы закусывали почаще. — Ох… — А потом ещё гномьим элем отшлифовали. Но этого вы, поди, уже не помните. — Что там ещё было, чего я не помню? - Канон попытался мысленно раскрутить в голове длинный свиток памяти, но тот непреклонно сообщал: «слишком мало маны». Собравшись с силами, варвар направился к ближайшему колодцу. На четвереньках, логично рассудив, что передвигаться на четырёх конечностях быстрее — орки на двух ногах явно бегают медленнее, чем орки верхом на варгах. — А ещё ваша светлость изволили дёрнуть за хвост зелёного змея. — Что, теперь мне уже и напиться по-варварски нельзя? — Канон окунул голову в корыто, куда верный циклоп вылил добрую бочку холодной, до судороги зубов, воды, освежаясь. — Отчего же. Воля ваша. Но дракона у осаждающих больше нет. Думаю, что Джелу обиделся, хотя шашлыки из драконятины ели все. Вы ещё хвастались перед эльфами, что хвост дракона — самый деликатес среди варваров. — Я ел эту гадость? — герой пожалел о том, что только что выпил, и вода судорожно рванулась обратно, пытаясь прихватить за компанию желудок и селезёнку. К сожалению, сами шашлыки уже переварились и всосались. — А ещё вы… — циклоп замялся и покраснел. — О нет, только не это! Скажи мне правду. Я же не мог?.. — Да… вы целовались с валькирией. И её пегасом. — А в кусты я кого из этих двоих затащил? Нет! Молчи. Хватит с меня потрясений на сегодня. Через крепостную стену, гудя рассерженным шершнем, перелетела чёрная стрела и воткнулась в пустую дубовую бочку, которую циклоп только что поставил рядом с колодцем. К стреле была примотана записка. «Вечером, после штурма, ждём снова в гости. Будем похмеляться. От валькирии привет.» И подпись «Джелу». — Всё-таки правильно мы сделали, что перед осадой вместо рва построили тайный ход. Кстати, гномы там утром стучались. Принесли бочку пива. Сказали это лекарство, восстанавливает здоровье лучше, чем палатка лекаря. — Это верно. Пойду полечусь, пока штурм не начался, а то меня от всей этой магии и мечей уже тошнит. — Ответ-то писать будете? — Конечно. Тащи сюда камень побольше. Канон достал клочок пергамента сомнительной чистоты и накорябал рунами: «Будем после заката. Поцелуй за меня пегаса сам знаешь куда» И, покосившись на разжиревшую, словно индейка-переросток, птицу Рух, дописал: «Шашлыки твои — дрянь полная. Сегодня будем жарить свежую дичь с яблоками. С меня дичь, с тебя яблоки и выпивка.»        Камень с запиской улетел за стену и, судя по грохоту и отборному эльфийскому мату, попал то ли в баллисту, то ли в катапульту, то ли вообще на ногу герою осаждающих.       Шла вторая неделя осады.