No answer

VIXX - Error (Orchestra ver.) ________________________________ Я, кажется, потерял себя совсем. Полностью. Моя участь - ежедневно видеть их вместе, ломать себя, чтобы не доставлять хлопот, терпеть, потому что Он хочет видеть меня рядом, как друга, помощника и просто того, на кого можно опереться. А я слишком сильно зависим от Него, чтобы иметь силы отказать Ему в чем бы то ни было. Я должен быть рядом, чтобы иметь силы помогать Ему, поддерживать. Мне бы уже смириться, что я никогда не смогу стать для Него чем-то более важным. Но с момента первого нашего знакомства Он все слишком четко показал, и когда я увидел их с Рави в раздевалке, и когда Он просил меня никому не говорить, и когда я улыбался и шептал, что Нет, конечно, я не расскажу. Его сердце принадлежит Воншику, и я знаю, что вряд ли это изменится. Слишком сильно и надрывно Эн любит, отдавая всего себя. А мне остается лишь гнить внутри, сохраняя эти чувства к лидеру, и приходить только тогда, когда моя помощь нужна, чтобы забрать немного Его боли и облегчить Его состояние. Правда, из-за груза этого становится даже на камеру улыбаться сложно, но я же могу потерпеть для любимого человека. Моя роль для Него - ломать себя. Он не замечает меня. А я не имею права Его ломать, потому что слишком сильно люблю, чтобы так поступать. - Долго ты еще собираешься этим заниматься? - лениво поднимаю голову со стола в своей комнате и смотрю на дверной проем, в котором стоит Тэгун. Смотрит в упор и ждет ответа. Меня хватает лишь на жалкое подобие улыбки: - Я не понимаю, о чем ты. Вокалист подходит ближе и садится рядом на кровать, глядя на меня пронизывающим взглядом, от которого хочется бежать, но некуда. - Хонбин-а, прекрати так себя изводить. Эн не загнется, если ты не будешь о нем заботиться. У него есть поддержка, он сильный и не сломается, а ты такими темпами лишь убьешь себя окончательно не только морально. Я лишь снова натянуто улыбаюсь на его слова, прикрывая глаза. Чувствую холодные пальцы на плече и поджимаю губы. Боль распространяется по венам и артериям, затекая в каждый уголок тела, изводя и мучая до невозможности, заставляя сердце заходиться в бешеном ритме. Кажется, боль даже в легких, раз так сложно дышать. Моих сил хватает на то, чтобы просто слегка улыбнуться старшему, искренне надеясь, что тот поймет. Тэгун вздыхает и кивает. - Я понимаю, насколько это сложно. Но из-за этого ты не можешь сконцентрироваться ни на чем другом. Мы все волнуемся. И вот это самое "мы" складывает кусочки паззла воедино. Сразу становится понятно, что Тэгун пришел не по собственному желанию. Скорее всего, на кухне сейчас его ждут Кен и Хек, которые опять получили за меня нагоняй от менеджера, предпочитающего меня игнорировать, потому что я и так никогда практически его не слушаю. Не потому что не хочу. Просто сил на это не остается. А пришел именно Тэгун, потому что он единственны из этих троих, кто не может обидеть словами, так как говорит редко и думает над каждым своим сказанным предложением. Это совсем не больно, нет - по сравнению с тем, что внутри происходит обычно. Я снова надрывно улыбаюсь, как на камеру, старшему, и тихо шепчу: - Я буду лучше работать. Видимо, это то, что и хотел услышать Ун, потому что он кивает и, встав, уходит из комнаты также неслышно, как и пришел. В наступившей тишине я слишком ярко слышу, как бьется мое сердце, а в соседней комнату Эна и Рави зарождается новая истерика. Один всхлип, за ним еще и еще один. И тут все мои проблемы отходят на второй план. Я жду минуту, две - обычно Хакен сразу приходит ко мне, ища поддержки. Но сейчас звуки как шли из их комнаты, так и идут оттуда. Похоже, сейчас Воншик задел за что-то слишком живое и болезненное, что лидер так надрывно воет в своей комнате. Не выдерживая, я встаю и тихонько направляюсь к комнате Эна, куда разрешение входить есть только у Воншика. И медленно переступаю порог. Хакен сидит на полу возле кровати, пряча лицо в ладонях, и тихо плачет, зажимая себе рот. Я не выдерживаю и тихо подхожу, садясь рядом и обнимая так, чтобы он не сбежал. Лидер начинает выпутываться из рук, а я лишь наклоняюсь и тихо шепчу: - Не прогоняй, дай мне немного помочь тебе, поддержать, показать, что ты не один. И потом я уйду. Он все равно пытаешься вырваться, шепча что-то бессвязное себе под нос, и я не могу разобрать ни одного слова. Поэтому просто сжимаю Его в объятиях и жду, когда истерика закончится. Проходит примерно минут 40, прежде чем Он перестает плакать, и еще где-то полчаса, пока не восстановится дыхание, и парень не сможет нормально говорить. Он осторожно обнимает меня в ответ, цепляется руками за кофту и, утыкаясь куда в шею носом, тихо начинает говорить. Но, на самом деле, лучше бы он продолжал дальше плакать, потому что: - Почему ты всегда рядом? Спасибо тебе, но не приходи больше, прошу. Я вообще думал, что больней в моей ситуации уже ничего не может быть, но, кажется, я ошибался. Какая-то слабость появляется в теле, а внутри что-то очень отчетливо хрустит и ломается, разбиваясь на большие куски. Я все еще надеюсь, что ты говоришь это на эмоциях, и тихо отвечаю: - Если ты действительно этого хочешь, то... - Да, - Он слишком уверенно отвечает, и теперь моя очередь прятать глаза, чтобы Он не видел в них того, чего видеть не должен, - Не надо пытаться разделить мою боль на двоих, не надо пытаться помогать мне. Я сам во всем виноват, и в отношениях с Воншиком тоже... - лидер начинает выговариваться, и я вроде так это хотел, чтобы Он вылил на меня все, но сейчас оказываюсь совсем не готов к этому, потому что сейчас все мои надежды и мечты рушатся окончательно. Он не хочет больше, чтобы я был тем, кто мог Ему помочь. Лидер замолкает не скоро, и, успокаиваясь в моих объятиях, тихонько засыпает. Я лишь переношу Его на кровать, осторожно, боясь потревожить Его сон, и, не сдержавшись, осторожно целую в лоб, на что Хакен во сне слегка улыбается и шепчет в никуда: - Воншик... Я молча выпрямляюсь и, закусывая губу, быстро выхожу из комнаты, чуть не врезаясь на выходе из комнаты в разъяренного Рави. Он и правда любит Хакена, но его любовь очень тяжелая, слишком собственническая. Наверное, он пока не понял, сколько боли причиняет этим ранимому лидеру, а может, просто не хочет понимать. Лидер готов любить за двоих, дарить свою нежность, боготворить Воншика, но зачастую в ответ лишь на каждую неверно сказанную запятую, на каждое лишнее движение получает ответ бешенством и криками. Я понимаю Эна, потому что люблю также. Если он счастлив от тех минут, в которые Воншик дарит ему свою любовь, необремененную ничем болезненным, то я готов терпеть и стараться быть счастливым за него. Наверное, я все же сильнее лидера. Меня хватает не только, на свою боль, я еще и лидеру могу помочь, забрать часть его боли себе, и даже сейчас пытаюсь его защитить от его же любимого, прижатый за шею к стене в общежитии нос к носу с рэпером. - Что. Ты. Там. Забыл?! - голос у Рави спокойный, но глаза горят. Я тихо выдыхаю воздух оставшийся в легких, и прикрываю глаза, чтобы, не глядя на него, спокойно прошептать: - Твоего ненаглядного успокаиваю, пока ты шляешься хрен знает где, успокаивая свою неконтролируемую ярость, - я бы еще много чего высказал, но резкий удар в скулу заставляет меня тихо ахнуть, и я открываю глаза, глядя в черные глаза, наполненные огнем. - Кто ты такой, чтобы лезть в наши отношения?! - шепот, наполненный бешенством, мне в лицо. Ты выплевываешь слово за словом, а я, не моргая, смотрю тебе в глаза, ощущая, как недавние осколки крошатся в пыль и сгорают, не оставляя за собой даже пепла. Восстанавливать уже нечего. У меня уже в легких не осталось воздуха, и давление внутри зашкаливает, перед глазами все плывет, но я открываю непослушные губы и хриплю: - Просто я люблю его...