Independence

      Она не плакала.       – Вроде всё… - выдохнула Сейшелы, окидывая взглядом полную сумку, стоявшую перед дверью.       Она не плакала, когда уходила из ставшего уже привычным дома. Пусть южное государство и говорила всё время, что серая каменная многоэтажка посреди не менее серого, сырого города ей осточертела, что мечтает уйти отсюда… она почти уже привыкла к этому месту. Оно почти стало для неё… родным.       Но сегодня Последний Рай покинет Лондон. На корабле. Тем же путём, каким её, захваченную колонию, доставили сюда когда-то.       – Точно ничего не забыла? Растяпа-то та ещё, - бормочет Англия в своём характерном язвительном тоне, поднося к губам белую фарфоровую чашечку с его любимым Royal milk tea. Сейшелы хмурится.       – Кто это растяпа? Вам напомнить о том, как кто-то забыл кошелёк и в итоге опоздал на работу?       Англия тоже хмурится, вспомнив позорный инцидент.       – Ничего я не забыла.       Он тоже не плакал. Не проронил ни слезинки, прощаясь с ней. Ну да, ведь британский джентльмен. Гордый, сволочь. Но и она гордая, как и подобает леди, коей он её отказывался признавать. Сейшелы будет сильной.       На равнодушном лице и безразличных глазах цвета свежей зелени нет ни тени того дождливого дня. Дня, что сейчас называют Днём Независимости США. День, когда ушёл Америка… Куда делись те слёзы, те горькие слёзы? Да нет, Последний Рай ни на что не надеялась. Но всё же немного обидно. Ну, конечно. Она никогда не была так ценна, как дорогой и обожаемый младший братец, верно?       Голос Англии не дрогнул, даже когда он сказал своё последнее:       – Удачи, - спокойно и даже где-то безучастно.       – Спасибо. И вам того же, - хотелось бы верить, что и её голос прозвучал ровно. Как она выглядит сейчас? Удалось ли сохранить на лице такое же равнодушие? И почему вообще приходится держать маску? Сейшелам ведь тоже должно быть всё равно. Может, даже напротив – она должна быть рада. А вместо этого в сердце тупой болью отдаются тоска и обида. Как глупо.       Тяжелая дверь отворяется, и она выходит на улицу, вдыхая запах сырости. Наверное, сегодня будет дождь. Или этот запах ей только чудится?       Англия донёс её вещи до самой машины. Ну, хоть в последний день он действительно побыл джентльменом… с ней. И на том спасибо.       Последний Рай не будет скучать. А если и будет, то ни за что не признается. Она не хочет проигрывать. Только не ему. А уж в то, что будет скучать он, совсем не верилось.       Она сможет. Начинается новая жизнь. Поездку она проведёт в предвкушении, а потом просто утонет в заботах с головой. По крайней мере, на это можно надеяться.       Когда отъедет машина, подняв в воздух несколько капелек воды, Англия лишь проводит её холодным взглядом. А затем развернётся и пойдёт домой. Просторная квартира, которую отчаянно проклинала темноволосая девушка, поприветствует его звенящей тишиной. Он привык к тишине. И к одиночеству тоже привык. Ему никто не нужен. Но тогда почему же сейчас так паршиво?       А когда-то этот дом наполняли голоса. Даже вечные пререкания он бы сейчас послушал с удовольствием. Англия и сам не мог поверить, но ему будет не хватать мельтешащих перед глазами алых бантиков.       Shit, он же сам согласился освободить её. А теперь будет хандрить? Как глупо. Это был тот редкий случай, когда Англия чувствовал себя настоящим идиотом.       Но он тоже не признается в этом. Он ведь тоже не хочет проиграть. Захлопнув дверь, он медленно сползёт по стене. Закроет лицо руками. В Лондоне снова пойдёт дождь.