Твой золотистый локон

«Правильно говорят: бойтесь своих желаний, иногда они исполняются! Исковерканное желание — усмешка судьбы». Эту фразу Леон услышал как-то раз еще в далекой юности, и так она запала ему в душу, что, несмотря на то, что он забыл имя автора, а это наверняка был какой-нибудь писатель или философ, саму фразу он при этом не позабыл. Кстати, она-то и всплыла у него в уме, когда ему довелось познакомиться с одним из агентов АХ. При виде Хьюго де Ватто Одуванчик насупился и заерзал на стуле, на котором сидел в кабинете Катерины Сфорца, ожидая, когда же та представит ему Мечника, а заодно поведает о том, какая именно миссия их ожидает. Первая мысль была о том, что Мечник — это прекрасная амазонка, вздумавшая надеть одеяние священника, дабы скрыть факт того, что она представительница прекрасного, но слабого пола. Золотистые кудри заставили де Астуриаса пережить нечто такое, что можно было сравнить либо с катарсисом, либо со священным экстазом. Он расплылся в радостной улыбке, но подлая судьба тут же сокрушила все его мечты о приятном и тесном знакомстве с обладательницей белокурых локонов. Красавицу звали Хьюго де Ватто, и было понятно, что такое имя даже самая отъявленная амазонка не стала бы носить. Улыбка тут же слетела с губ Одуванчика, тем более, что Мечник, подойдя к столу кардинала, посмотрел на него сверху вниз. Судьба одарила де Астуриаса прирожденным аристократом в лице напарника, а это значило, что и ему придется вести себя немного не так, как он привык в компании равных себе по статусу. Также Леон не мог не заметить, что де Ватто, несмотря на свое высокое происхождение, телосложения был атлетического, и потому прощайте мечты о прекрасной блондинке. Теперь себя точно не обманешь, слишком уж мужественная ему амазонка в напарники досталась. Хотя золотистые локоны и красивые утонченные черты лица Мечника заставляли Леона глубоко сожалеть о том, что судьба жестоко подшутила над ним, исполнив его мечту, но почему-то позабыв, что он в своих воззваниях вообще-то просил себе женщину, а не мужчину. А дальше стало еще хуже. На общей миссии Одуванчик понял, что Хьюго молчалив, и если для напарника это минус, так как хочется иногда потрепаться о выпивке и бабах, то вот будь де Ватто женщиной, то это было бы весомым плюсом! Прекрасная молчаливая блондинка, что смотрит тебе в рот, кивает твоим словам, а иногда трогательно улыбается. Надо отметить, что Хьюго Леона своей улыбкой, собственно, не баловал, он был холодным и угрюмым, но в своих фантазиях Одуванчик уже нарисовал себе, какой именно была бы улыбка у фем-версии Мечника. Божественной, разумеется! Аристократ, ловящий на себе странные, а порой недвусмысленные взгляды коллеги, неодобрительно косился в сторону Одуванчика, но все же при этом старательно сохранял спокойствие. Естественно, что Хьюго предупредили, с кем именно он участвует в совместной операции, но у человека, пережившего ужасную трагедию, давно уже были разрушены привычные социальные стереотипы. Мечник мысленно лишь позавидовал Леону в том, что у того в этом мире остался хотя бы один близкий по крови человек — его дочь. А насчет убийств… Хьюго в этом плане был впереди планеты всей, если это касалось мафусаилов, и его радовал тот факт, что уж при убийце-заключенном ему не нужно стесняться своей жестокости и беспощадности в отношении вампиров. В результате этой позиции Мечника, Одуванчик чувствовал себя в его компании вполне комфортно. Единственное, несмотря на всю суровость Хьюго-бойца, фантазии Леона на тему того, какой бы могла быть фем-версия напарника, не прекращались, а даже наоборот, обрастали разными пикантными подробностями. Де Астуриас считал, что любая холодная и отстраненная в своем поведении женщина вполне может оказаться страстной и непредсказуемой любовницей. Глядя на то, как Хьюго крошит очередного вампира, Леон живо представлял себе очень экстремальные, но довольно сладострастные утехи с пылкой златокудрой красавицей. Это совсем не отвлекало его, скорее даже наоборот, заставляло быть в тонусе. И почему у достойнейшего де Ватто нет сестры-близнеца? Это был какой-то промах Вселенной! Не иначе! По окончанию миссии, в непринужденной обстановке, Мечник имел неосторожность высказаться по поводу того, что он любит готовить, делает это мастерски и потому ему что мечом, что кухонным ножом махать. Разницы, собственно, никакой. Кулинария, видите ли, сродни творчеству, и потому дарит де Ватто море положительных эмоций. И это, в свой черед, заставило Одуванчика опять вспомнить ту самую фразу о насмешке судьбы. Перед глазами внезапно нарисовалась прекрасная блондинка, облаченная в один только кухонный фартук. Прелестное создание кокетливо резало лук-порей, чистило креветки, тянулось за оливковым маслом, демонстрируя Леону свою соблазнительную грудь… Де Астуриас скорбно вздохнул и, поймав вопросительный взгляд Де Ватто, пояснил:       — Просто ужасно есть захотелось!       — Вы прямо как Авель, — заметил осторожно в ответ Хьюго.       — Как Авель? — встрепенулся Леон, которому мысль о том, что Авель тоже мог мечтать о фем-версии Мечника, неожиданно показалась крайне неприятной. Но тут он вспомнил, что отец Найтроуд именно о еде думает двадцать четыре часа в сутки. — Нет. В этом плане мы совершенно не похожи.       — С вами очень легко работать, — сказал Мечник, который был ужасно рад тому, что напарник не грузит его своими проблемами, не мучает нотациями, не расспрашивает его о родных и близких. К счастью, у Одуванчика хватило ума не брякнуть фразу, которая так и вертелась на языке: «Хьюго, а у вас нигде сестры-близнеца не завалялось»?       — Мне с вами тоже! — совершенно искренне пробасил де Астуриас. — Вы даже не представляете, насколько приятно! Мечник кашлянул, но больше ничего не сказал, решив, что Леон тоже в свою очередь благодарен ему за отсутствие вопросов. Особенно по поводу того, почему тот попал за решетку. А у Одуванчика тем временем в голове вертелось что-то про «твой золотистый локон» и про «позднюю любовь». Причем самого Леона предположение о том, что это, возможно, строчки его собственных, еще не написанных стихов, повергло в тихий ужас. Ведь он в подобных поэтических грехах даже в подростковом возрасте не был замечен, а тут… К счастью, он вовремя вспомнил, что это были слова из песни, которую его жена очень любила напевать, занимаясь домашними делами. Идеальная женщина… Она прекрасна, совершенна и… недоступна! Ты никогда к ней не прикоснешься потому, что ее не существует в природе. Обязательно будет нечто такое, что перечеркнет все, уничтожив все твои мечты и желания. Да, у судьбы действительно непередаваемое чувство юмора. Подкинуть тебе твой идеал женщины, воплотив его в мужчине! Леон вздохнул. Нет, Хьюго ни в чем не виноват, он и вправду отличный напарник и хороший парень, но как ни крути, а девкой был бы краше!       — Я думаю, что мы с вами еще не раз пересечемся на общем поле деятельности! — проговорил де Астуриас, пожимая руку де Ватто. — Тем более что мы славно сработались… Прелестная блондинка подарила Одуванчику свой воздушный поцелуй, прежде чем навсегда растаять, уступая место реальности. Леон улыбнулся. Мечты останутся мечтами, но, видимо, вернувшись в свою одиночную камеру, он будет еще долго мурлыкать под нос песенку, которую так любила покойная жена. Твой золотистый локон… Нет, в этой фразе определенно что-то есть!