Abrasions

[ 5/11/2012 04:23 п.м.в ] Яркий свет ударил в глаза парня, заставляя его еще больше зажмуриться, крепко сжимая поручень для лестницы холодного подъезда. Лишь ветровка согревала бывшего студента, когда на улицах родного города была жуткая метель. Затмение разума произошло еще давно, и теперь, когда голубо-серые, кристально чистые глаза Луи были такими грязными, потому что они были красными, словно наполненные кровью - он вернулся. Именно они, его глаза как никогда выдавали то, чему он придавал свое страстное предпочтение всю ночь напролет. Покачнувшись и сохранив равновесие, пьяный направился к коричневой дверце с отливом серебристого номером 44. Кривясь в ухмылке, шатен рылся в заднем кармане черных джинсов своими дрожащими, словно отмершими от холода пальцами, и, еле-еле как, засунув ключ от дома в скважину, прокрутил. Около пяти минут Луи опять-таки пытался высунуть ключ из скважины входной двери. Вскоре пьяное тело парня, холодное и расслабленное, такое наполненное кровью вперемешку с алкоголем ввалилось в темную, барселонскую квартиру. — Котенок..? — осторожно спрашивая, в дверном проеме заявилась брюнетка, вытирая тыльной стороной руки влажные, в темени не видные, но красные и опухшие глазки. — Где ты был, Луи..? — в огромной комнате совсем неожиданно раздался тихий голос девушки снова, явно не сонный. Элеанор будто знала состояние своего парня изначально, специально вела себя тихо и спокойно - но нет. Её поведение - заслуга воспитания Луи Томлинсона. Сиди тихо, разговаривай тихо, делай, что тебе говорят - и каждый день по-новому. Вот, какова любовь сего парня. Она не спит всю ночь, под её большими синими глазами такие же большие, синие мешки. Шурша тапочками, всегда милая и хрупкая Элеанор появилась в комнате и задала свой единственный вопрос прежде, чем парень смог заметить её. Но отвернувшись, Луи плюнул на линолеум и фыркнул. Эти действия не много настораживали девушку, но она набрала полной грудью побольше воздуха, терпения. — Я волновалась... вот, — Эль махнула правой рукой вверх, что бы шатен обратил своё внимание на стационарный беспроводной телефон, что держала она тогда. — Я обзвонила все больницы и участки... Покосившись и сложив руки в локтях, с недовольным видом пьяный окинул брюнетку холодным, беспощадным и злым взглядом. — Праздновал с Лиамом победу Барсов! — прошло около двух минут, прежде чем Луи неожиданно, нарушая тишину, выкрикнул свой ответ, раздраженно махая руками. — Ты что, так и пошел, на матч в одной ветровке!? На улице же снега сколько! Заболеешь еще у меня. Элеанор с обеспокоенным видом села на колени, напротив неразумного парня. Но тот, совсем уже одурманенный, проигнорировал слова девушки и попытался встать, одновременно снимая не много заснеженную, мокрую ткань ветровки. — Ох, ебаный стыд, — выругался Томмо потирая тыльной стороной руки свой затылок, всматриваясь на улицу за окном, — тебя вообще не должно это волновать, иди и спи. — Луи... ты так пьян, давай я помогу тебе встать..? — предлагала она, попутно вставая, аккуратно касаясь рук парня. — Отвали! — выкрикнул шатен, и звонкая пощечина настигла нежную кожу лица Элеанор. Теперь там будет очередной синяк, очередной. Пошатнувшись, брюнетка упала под звонкий смех парня на пол и «уронила» соленые слезы. — Я лишь пыталась помочь... — промямлила девушка хрипло, прикладывая холодную ладонь к лицу. — Ну, раз тебе вообще ничего от меня не надо, я тебе не нужна, то, пожалуй, пойду собирать вещи!.. — Пиздуй! Закончив диалог с все равно любимым, но все-таки неблагодарным поддонком, обиженная синеглазка встала с пола. Пошатнувшись, но сохранив равновесие, Эль быстрыми шагами направилась прочь. Она думала, что с неё всего этого хватит - просто хватит. Достаточно этих унижений, боли - ради него. Он не смотрел и не смотрит на неё с любовью, и никогда не посмотрит. Элеанор надоело быть игрушкой в руках неудачника пьяницы, который месяц назад устроил, будучи пьяным в студенческой столовой, такой дебош и драку - что его выставили за пределы учебного заведения. Холодные стекла дрожат от холода. Барселона дрожит. Мир оказался таким мерзким, и сейчас, допивая последнюю каплю своего унижения, девушка мчится в комнату, затем хлопая дверьми нагнувшись, малышка Эль достала свой красный, словно тюльпан, чемодан и закинула его на смятую постель. Такой раздражающий смех снова раздался в пространстве между двумя. Луи смешно, когда его девушка плачет. Томлинсон проходит мимо в душ, оставляя Эль один на один со своими трагичными мыслями да горькими слезами, который каждый день и так, словно будучи водопадом Виктория лились из век несчастной. Ежедневно синеглазая брюнетка сама губила себя в пустоту. Он тот самый, обычный невезунчик, в которого так легко было влюбиться за аквамариновые, глубокие и бесстыжие глаза. Луи никогда не задумывался над тем, а какого ей? Каково это, любить того, кто лишь пользуется тобой? Какого это, с наступлением нового дня выслушивать только недовольные возгласы, казалась бы, еще в самом начале такого ангельского, наполненного добротой голоса? Луи никогда не хотел даже задуматься над тем, чего хочет его Элеанор. Он довел её до анорексии, до попыток самоубийств. И все-таки какое-то время она жила ради него. И при этом всем Томлинсон не чувствует к ней сострадания, не сочувствует, не пытается изменить что-то. Не жалеет или лелеет, не извиняется, не чувствует то, как ему должно быть стыдно. Но кто мог знать, что за маской до смерти милого, смешного, красивого и жизнерадостного скрывается один сплошной тлен? Кто бы мог знать, что единственная любовь Луи - алкоголь? В проеме черной, деревянной двери появился мокрый, босой парень от которого даже после душа до жути несло дешевым бурбоном вперемешку с пивом. Выходя из душа Лу, попутно вытирая голову белым полотенцем, подкрепив другое на оголенных, накаченных бедрах вскоре вошел в комнату, но девушка слишком унижена и обижена, что бы хоть глазком взглянуть на своего Томмо. — Куда ты собралась, Колдер? — грубо кидал Томлинсон, нарушая умиротворенную тишину темной комнаты. Единственным источником света для Элеанор была лампа, стоящая на тумбочке около её стороны совместной кровати. — Не видишь, Луи, вещи собираю, домой, наверное! — срывая голос, со всхлипами выкрикнула девушка прямо в лицо парню. — Ты не можешь орать на меня! — заламывая худые руки брюнетки, Лу кричал. — Нет, Луи, — пытаясь выбраться из весьма сильной хватки, громко произнесла девушка, — это ты привык думать, что я всегда буду все это хавать! Что я буду сидеть и постоянно ждать когда же ты вспомнишь про меня, ты привык думать что если я слушаюсь тебя, почти уже ничего не ем и сижу тихо, как мышка, готовлю, убираюсь, то это и есть любовь... и я не могу орать на тебя!? В ответ последовало молчание, неужели настал тот момент, когда Элеанор наконец то дали высказаться. — Это не отношения, блять! — размахивая руками синеглазая начала истереть. — За все, что ты со мной сделал, за этот год я давно должна была бросить тебя! Что бы так и сгнил со своими нескончаемыми привычками и бухлом, чертов сукин ты... Удар со всех сил кулаком в голову, и беззащитное тело валяется на кровати. Поднеся костяшки ко рту, Томлинсон с призрением подул на них. Прижав дрожащие подушечки пальцев, Элеанор не жалеет о сказанном. Она всего лишь то думает, как бы ей побыстрее выбраться из этой тошной, холодной квартиры. — Почему же ты молчишь, мразь? — наигранным, таки тихим голосом иронизировал Томмо в ярости, и её слезы словно иголки только что ранившие еще больше и без того изуродованное, почти что расчлененное сердце скатывались по бледным щекам. Одно резкое движение разгневанного, пьяного парня, и чемодан летит в сторону. Тело Колдер содрогается, колени точно бы сами хотят прижаться к остальным частям тела. Он заставляет её чувствовать себя ужаснее, он заставляет бояться и подчиняться. Он никогда не давал и не даст ей того, чего она заслуживала. Сбрасывая с влажной кожи бедер плотную, теплую белую ткань Луи совершенно голый, нагибается, захватывая пальцами темные волосы, обворачивает их вокруг своего кулака и слишком сильно сжимает. Стоны боли слетали с погрызенных до крови губ, и теперь, прогибаясь под одной лишь его рукой, она упала с дивана на пол. — Раздвинь ноги, раздвинь ноги и не брыкайся! — предупреждал шатен, переходя на рык; его глаза переполняла похоть, в то время как глаза Эли переполняли слезы. Томмо быстро срывает с бедер брюнетки её милые пижамные штанишки с мишками. — Нет! — выкрикнув, в свою очередь Элеанор набралась смелости и врезала коленом по голым гениталиям парня. — Нет! — кричала в панике девушка, поднимая оставшийся кусок ткани штанов прежде, чем помчалась прочь к входным дверям. Она всего лишь попыталась сбежать на улицу, морозную улицу зимой, в одних порватых штанишках и тонкой рубашке босиком. Поскользнувшись, в конце концов, её рука хватает металлическую ручку и тут же отпускает, когда разгневанный голый парень тянет назад. Луи всегда тянул эту девушку назад, он ровно сравним с камнем, который навис над душой. Он постоянно тянет Эль назад, в любых смыслах этого слова.