Дело Граафа.

— Погодите-ка, — сказал Бреде Сперре. — Мы с вами нигде не встречались? Возможно, я ждал этого вопроса, но все еще не придумал, что же сказать в ответ. Обычный человек не найдет ничего общего между пришедшим на опознание убитых Монсенов господином Братли и нынешним успешным хедхантером Роджером Брауном. Сперре – он мог. Если бы нет, то его имя не занимало бы все газетные шапки крупных городов Норвегии и все новостные полосы. Если сейчас хоть в чем-то выдать панику, тревожная кнопка в голове этого полицейского подаст сигнал мозгу, а тот в свою очередь подкинет своему обладателю картинки из недалекого прошлого. И тогда мне не избежать как минимум допроса в КРИПОС, а этого нельзя было допустить. Улики имеют свойство всплывать даже тогда, когда они уже уничтожены. Отпечатки пальцев, следы ДНК и кожный эпителий. Левые свидетели, запечатлевшие в своем сознании наши с Граафом размолвки. Опустив стекло до упора, я выглянул наружу и улыбнулся Сперре самой что ни на есть беззаботной улыбкой. Затем сделал вид, что выхожу, слегка толкнув дверцу машины; это заставило инспектора немного отодвинуться, но он так же стоял и терпеливо ожидал моей реакции. Какой угодно: будь то оправдания, яростные доказательства чего-то, или просто решительный отказ его предположений. Нельзя давать ему думать, решил я, нужно нарушить тишину, как-то отвлечь его. Беседа о погоде, расследовании в «Альфе», что?.. ─ Итак, ─ послышался откуда-то сверху голос Бреде Сперре, ─ я точно вас где-то видел. Совсем недавно, причем. Позвольте узнать… ─ Роджер Браун, ─ сказал я. Выпрямившись наконец-то перед собеседником, уперся задом в боковое стекло, грозясь его раздавить, и протянул руку в дружеском, полном доверия жесте. Едва ли не ладонью вверх. ─ Меня зовут Роджер Браун, я работаю в этом рекрутинговом агентстве, которое вы только что соизволили покинуть. Захлопнув рот, я тряхнул головой, чтобы Сперре обратил внимание на роскошные волосы. Тот, кто стоял перед ним не так давно в морге, был выбрит наголо и не отличался особым умением выстроить речь. ─ Бреде Сперре, ─ машинально вымолвил он, пожимая мою руку. Рукопожатие его было в меру крепким, как будто давно отработанным на специальных курсов профессиональных соблазнителей «Как расположить к себе особь любого пола». При этом глаза Бреде смотрели точно в мои, и в них уже плясали искорки веселья. По природе этот человек, как видимо, не любил особо напрягаться, несмотря на профессию и обязывающий статус. — Я знаю. Видел вас по телевизору, — сказал я, не разжимая пальцев, судорожно стиснувших его ладонь. — У вас определенно талант. Вы будто бы и не напрягаетесь даже? Я попал в точку. И не передать словами ту довольную ухмылку, что украсила его лицо, сделав его еще более юным и привлекательным. — Я просто делаю свою работу, — сказал он. — Роджер… Браун. Хм, странно. Вот недавно я вел нашумевшее дело, дело Граафа, как его метко и без обиняков именовали СМИ. К слову, Грааф ведь был одним из кандидатов на должность менеджера в «Патфайндере»? Я смотрел на него, слегка сощурив глаза от яркого света, и загадочно молчал. Он скрестил руки на груди, что явно указало на желание продолжить разговор. На парковке, откуда буквально несколько минут назад хотел уехать по своим делам на своем «пассате», а я имел неосторожность преградить дорогу его усовершенствованному «зверю». Ситуация, требующая отдельных раздумий до того, пока наступит и перевернет все твои планы на будущее. — Возможно, — сказал я уже раздраженно. — Вы ведь все там по полочкам разобрали? — и прежде, чем Сперре успел что-то ответить, добавил: — Ну, Граафа, пожалуй, я помню. Замечательный был кандидат, но я раскусил его при первой же встрече. Небрежность. Не допустить, чтобы дотошный чертов сластолюбец учуял хоть каплю паники в голосе. Инбау, Рейд и Баркли почему-то вылетели из головы напрочь, со всеми их психологическими методами допроса подозреваемых. Я немного подался вперед, оторвавшись от автомобиля, и сделал один шаг по направлению к спокойному и невозмутимому Сперре. Никаких идей решить все как можно быстрей по-прежнему не возникало. Разве что… Одного быстрого и проницательного взгляда на собеседника хватило, чтобы, сопоставив ранее отфильтрованные слухи, понять и оценить его предпочтения, интересы и вкусы. Никогда не делая ошибок в своей блестящей карьере, этот человек умудрялся трахаться направо и налево, делать это с журналистами, журналистками, стилистами и женами ведущих, влипать в невероятные истории, связанные со всевозможными видами совокупления. Так может быть именно в этом и кроется секрет переключения внимания сурового Сперре? Сосредоточься, Браун. В этом нет ничего такого. Стоит ли раздумывать о благопристойности способа спасти репутацию, положение, свою задницу, в конце концов? Парковка пустовала, ветер кружил по ней сухие листья, завивая их в невероятный вихрь. Инспектор поежился в своем тонком, но явно дорогом пальто, и убрал волосы, упавшие на глаза. ─ Так что же, Роджер, может, вы расскажете, при каких обстоятельствах… И второй раз за нашу беседу ему не удалось закончить фразу. Я потянулся к воротнику его пальто – пижонский, с лацканами – и притянул Сперре к себе. Неожиданность и даже некоторая агрессивность этого действия не позволила ему сопротивляться, вовремя меня остановить; и поэтому я целую его, целую так, как никогда не целовал Диану, потому что боялся сделать ей больно. Не угодить ей. А этому человеку нравится жестокость, нравится экстремальность сего момента. То, как я взял инициативу на себя, будучи совершенно вне подозрений, и таким образом переквалифицировался из странного субъекта в объект страстного сексуального желания. Я чувствую это желание, чувствую, как Сперре задрожал, и каким прерывистым стало его дыхание. Смутно осознаю, что мне, черт подери, нравится это. Однажды отец вел со мной долгую, муторную беседу о гомосексуализме (сейчас принято говорить – гомосексуальности) и описывал подробности поцелуев, половых актов; после всего вкупе с показанным отрывком из гей-порно мне захотелось в буквальном смысле сойти с планеты Земля. Теперь же все изменилось, с той секунды, когда я понял: из единственного раза можно извлечь достаточно пользы, перевернув представление о некоторых вещах. И я извлекал эту пользу, выпивая ее до капли. Даже приятно – ветер все еще, следуя заведенному порядку, старательно портит тщательно продуманную прическу инспектора, в воздухе витает едва уловимый запах бензина, а между нами что-то новое, до конца неизведанное. Испугавшись, как бы не увлечься, я прерываю поцелуй, но руку с отворота его пальто не убираю. Мои щеки почему-то горят, и, поднимая глаза на Сперре, я вполне отчетливо вижу, что тот не собирается протестовать, зачитывать мне мои права, или нечто в этом же направлении. Легкий румянец – на этот раз природный фактор – придает его лицу еще более свежий и невинный вид. Здесь самое время вступить журналистам с их вспышками и расспросами. «Это ваш новый любовник? Или нет?» ─ Хорошего вам дня, Роджер, ─ прохладно-официальным тоном произнес Бреде Сперре, отстранившись. ─ Приятно было познакомиться. Он осторожно провел кончиком пальца по едва заметной, свежей ранке на верхней губе и как-то странно улыбнулся, глядя не на меня, а куда-то в пустоту. Я ответил: ─ Взаимно. И да – вы отлично целуетесь… Бреде. Слухи не врут, что, конечно, не может не настораживать. И светски кивнул, выезжая с парковки. Глоток живительной воды в жаркой пустыне обычно кратковременен, и меня впереди ждал обыкновенный день, ничем не отличающийся от предыдущего и последующего. Что поделаешь, ведь я – царь горы.