Слишком близко

Манхеттен горел. Он пустовал уже полгода, но смотреть, как огонь Муспельхейма дожирает остовы зданий, было жутко. Чёрный дым когтями впивался в оранжевое небо. – Анаализ ззавершён, – прохрипел голос Джарвиса в правом динамике. – Долго, – Тони кашлянул, и бок заломило. – П-поврееждения восемьдесят три процента, запууск двигателей в д-данных условиях невозможен. – Чёрт, – Тони запрокинул голову, скрежеща металлическим затылком по сбившему его валуну. – В ээтом заявлении нет л-логики. «Её в происходящем вообще нет», – Тони устал. Последняя часть Нью-Йорка догорала, свет заката сливался с языками рвущегося из разлома пламени. Города больше нет, но лишь сейчас Тони понял, как любил его. Из разрыва между мирами вместе с пламенем повалили огненные чудовища. Отсюда, с холма, они казались небольшими – этакие рыжие муравьишки на чужом, разоряемом муравейнике. – Нам помогут? – сердце Тони обмерло. Джарвис молчал мучительно долго. – Идут битвы за восьмой, девятый, десятый и тринадцатый сектора. Запрос отправлен. «Какое-то массированное наступление», – Тони оглядел котлован на месте жилых кварталов. По другую сторону можно было разглядеть догоравшие патрульные истребители. Стало жарче. Тони посмотрел вверх: там медленно набухал, краснел будущий разлом. Запах серы обжёг ноздри, нарастал звон, отдалённо похожий на крики. Ад на земле. Апокалипсис и Рагнарёк в одном флаконе. Огненные блики вздрагивали на металле ног, на выжженной земле и переломанных пепельных крыльях лежавшей без сознания Локи. Треть серо-стального шлема откололась в битве, кровь на лбу подсохла, в разломе доспеха вздымались пышные груди. Хороша подмога – саму теперь спасать надо. Подняться с отключенными усилителями не вышло: – Сбросить костюм. Опалённые детали посыпались на землю. Некоторые остались на теле, и Тони с трудом избавлялся от бесполезной брони. Стянул шлем. По спине от напряжения и жары струился пот. «Грязный, потный – фу!» – осторожно вздохнув, – бок ныл всё сильнее, – Тони поднялся на дрожащих ногах и через несколько шагов опустился на колени рядом с Локи, осторожно расстегнул серебристые пряжки шлема и снял его. Чёрные волосы каскадом рассыпались по угольной земле, красно блестели в свете разверзавшегося в небе огненного пролома. – Эй, – позвал Тони, вглядываясь в бледное красивое лицо. – Ты как? Губы и ресницы дрогнули. – Мм, – Локи, зажимая порез на лбу, приоткрыла глаза и застыла, увидев распускавшийся над ними огненный цветок. – Проклятье. – Идти можешь? – Тони потянул, помогая встать. Локи коснулась сплетения металлических запоров под грудью, и чудные асгардские крылья отсоединились. – Конечно, могу, – слабо оттолкнув Тони, Локи села, передохнув, с трудом поднялась. – Я тебе не человек. Да уж, человек, сбитый таким валуном, сразу бы умер: Тони задело меньше, а костюм к чертям. Правда, колени у Локи тоже дрожали: – Проклятье, каблук сломался. – Женщины, – вздохнул Тони, поднимаясь. Отломив каблук от не пострадавшего сапога, Локи ухватилась за поясницу. Оглядевшись, направилась к скрытой за горизонтом базе: – Быстрее давай. – Нет, здесь останусь, – Тони заковылял следом, коленка болела. Пот стекал по лбу, щипал. Бок ныл всё сильнее, хотя после впрыснутого костюмом обезболивающего вроде не должен. Жара душила – точно в пустыне. Тони шёл за Локи и думал, какая у неё классная задница и как сексуальна прикрывавшая её чешуйчатая броня. Исследования хоть и показали, что в критических ситуациях усиливается инстинкт размножения, но сейчас вроде должно быть совсем не до этого. Глупый организм. Тони оглянулся: разлом над местом падения расширялся, прорывались первые языки пламени. Скоро полезут чудовища. Проклятый огненный мир, камни бесконечности и их искажение пространства и времени! Стиснув зубы, Тони заторопился дальше. Раздражение на гибель пограничного отряда, на то, что не смог им помочь, на оказавшуюся бесполезной Локи и вылетевший из разлома валун, который сбил обоих, разрасталось, придавая сил идти дальше, преодолевать боль и становившуюся невыносимой жару. – Ты должна быть счастлива, – буркнул Тони. Локи сбилась с шага: – Почему? Её удивление было таким искренним, а груди в щели разошедшейся брони очень соблазнительными… – Ты хотела уничтожить Нью-Йорк, его больше нет – радуйся. Фыркнув, Локи тряхнула угольно-чёрной, как выжженная земля, гривой: – Жалкие людишки, мните себя центром вселенной, но до вас никому нет дела, – Локи поморщилась. – Плевать я хотела на Нью-Йорк, на весь Мидгард. Тони усмехнулся: – Теперь оплёванный Мидгард и твой дом. Она полуобернулась, испепеляя взглядом сощуренных глаз. Отвернувшись, пошла быстрее. Локи уверяла, что ненавидит Асгард, но, кажется, переживала из-за его гибели не меньше остальных асов. – Прости, что напомнил, – Тони снова оглянулся: огонь из разлома доставал до земли – плохо, прямо хреново. – И на Асгард мне плевать, – нахохлилась Локи. – Я помогаю только из-за этого. – Она вытянула руку, демонстрируя ограничительный браслет заключённой. – Иначе ноги бы моей здесь не было. – Да-да, конечно, – Тони прибавил шагу. – Я бы хотел, чтобы ни твоей, ни моей ноги здесь не было. Не останавливаясь, придерживая поясницу, Локи посмотрела на небо за их спинами: – Подмогу вызвал? – Разумеется, моя дорогая, – Тони попробовал идти ещё быстрее, но колено просто взорвалось болью, и он замедлил шаг. – Я не твоя дорогая, – огрызнулась Локи. – Ну, дорогая точно, – вспомнил цену восстановления Нью-Йорка после нападения читаури Тони. – А что не моя, так с твоим характером я этому рад… В руках Локи огненно сверкнул бластер. – Ты обиделась? – отступил Тони. – Я же пошутил. Локи принялась стрелять чуть вбок. Тони обернулся: вспышки зарядов сносили поваливших из разлома огненных тварей. Тони присоединился к отстрелу. Без самонаведения Джарвиса получалось куда менее эффективно. Разрядив бластер, Локи молча отняла оружие у Тони. – Иди, – велела властно – до мурашек. Тони почти побежал, то и дело оглядываясь: стреляла Локи отменно без всякой техники. Холм усеивали затухавшие трупы. Шикарная женщина, будь она проклята. Бок ныл, коленка болела до слёз. – Джарвис, подкрепление? – Готовят отряд десантников. – Быстрее, иначе нас поджарят. Локи догнала. Умереть вместе – как романтично! Бежали, обливаясь потом, хрипло дыша. Тони косился на колыхавшиеся влажные груди – это немного скрашивало ситуацию. Хороша, чертовка. Куда женственнее Сиф, даже Романов. Такая же возбуждающе опасная. А острый язык иногда хочется вырвать. Ничем не напоминает Пеппер. Настоящая чума. «Почему бы и нет?» – Тони удивился своей нерешительности, такой несвойственной ему верности памяти Пеппер – которая вдруг отпустила. Точно проснулся: такая умопомрачительная женщина рядом, а он бездействует целых четыре месяца… – Никогда не приглашал на свидания богинь, – Тони перевёл дыхание, – но если выживем, приглашаю тебя. Хмыкнув, Локи мрачно отозвалась: – Никогда не ходила на свидание с мидгардцами, но если выживем, пожалуй, с тобой схожу. Настроение улучшилось. Осталось выжить.