Юнни Пух и все, все, все

Медвежонок — Юнни Пух Поросёнок — Пятачок Джунсик Кенгуру — Кенга Дже Дитёныш Кенги — Минни Ру Кролик — Со Джунки Совёнок — Кюхён Тигрёнок — Тигра Рёук Ослик — Иа Ючон События происходят в одном отдельно взятом Волшебном лесу.       Юнни Пух проснулся сегодня утром и вдруг решил, что этот день самый подходящий для того, чтобы сходить к кому-нибудь в гости. Ведь сегодня среда, а какой ещё день может так идеально подходить для посещения друзей? Правильно, никакой. Поэтому он быстренько потёр глазки, прогоняя остатки сна, умылся, одел свои любимые белые шортики в розовых сердечках и голубую жилеточку, что связал ему Кенга, и двинулся к своему ближайшему соседу, а по совместительству самому близкому другу, Пятачку Джунсику.       Джунсик жил на освещённой со всех сторон полянке, посреди которой стояло большое дерево. Внутри оно было полое. Войти туда можно было через небольшую дверцу, на которой висела табличка с нацарапанным на ней приветствием «Дабро пжалвать к Пя Джу», что в идеале должно было означать: «Добро пожаловать к Пятачку Джунсику». По крайней мере, художник-оформитель в лице совёнка Кюхёна утверждал, что именно так там и написано. А так как читать Пятачок не умел, как, впрочем, и остальные жители этого леса, исключая Кенгу Дже и кролика Джунки, он был уверен, что всё так и есть. Кролик и Кенга, даже если и видели ошибки, всё равно молчали, так как они были очень воспитанными и не хотели обижать Кюхёна, который потратил на оформление данного приветствия целую неделю. Джунки и Дже видели, как усердно тот старался, чтобы угодить другу. Джунсик очень любил эту надпись и несколько раз в день выбегал проверить, на месте ли табличка, а заодно и вытирал с неё несуществующую пыль, хотя, благодаря его рвению, она и накопиться-то не успевала. И вот Юнни Пух, наконец, дошёл до домика Джунсика. Скромно, по медвежьим меркам, постучав в двери, Юнни стал ожидать, когда ему откроют.       Пятачок спросонок не понял, землетрясение началось или гроза разразилась. Грохот стоял такой, будто стадо слонопотамов, которых, к слову, Джунсик боялся больше всего на свете, пробежалось. И как минимум пятеро из них лбом воткнулись в домик поросёнка. Поэтому, когда он услышал приглушённый звук «Джууунсииик, выходиии», он, как порядочный поросёнок, спрятал голову под подушку. Ибо накануне вечером прочёл книжку про трёх поросят и знал, что в особо опасных случаях надо сделать вид, будто дома никого нет, тогда все Бяки с Буками и волки со слонопотамами подумают, что в жилище пусто, и уйдут. Но посетителей, по всей видимости, не так просто было обмануть, ибо грохот и завывание продолжались. Поэтому Джунсик решил одним глазком глянуть, верны ли его догадки. Трясясь как осиновый лист, он бочком ковылял к двери, готовый в любую минуту сбежать и спрятаться в подвале, где среди корней дерева, давшего кров не одному поколению Пятачков, хранились запасы брюквы и репки — самых любимых лакомств. Услышав очередное «выходиии», Джунсик решил перехитрить нежданных гостей, поэтому в замочную скважину пропищал, тоже подвывая:       — Никого нет доомааа, зайдите на следующей недеееле…       За дверью стало подозрительно тихо.       «Неужели помогло?» — удивился хозяин и «приложился» глазом к замочной скважине. Оттуда на него смотрел чужой глаз. Поросёнок, хрюкнув, подпрыгнул и уже собрался было бежать, когда услышал знакомый голос, что бормотал за дверью:       — Никого нет, а я просто уверен был, что он дома, — тут послышался знакомый звук «шурх-шурх-шурх» — именно так почёсывал свою макушку друг Пятачка, Юнни Пух, когда был особенно чем-то озадачен или сочинял очередную пыхтелку, затем говорящий продолжил: — Ладно, зайду на следующей неделе, может, тогда уже вернётся.       Тут же Джунсик, открыв дверь в свою крепость, выбежал наружу, пока Пух не успел уйти.       — Юнни, это ты! — весело заверещал Пятачок. — Я было подумал, что это слонопотам пожаловал, ты же знаешь, как я их боюсь.       Медвежонок знал, ибо однажды ему довелось самому быть тому свидетелем. Тогда прошёл слух, что слонопотамы будут откочёвывать в сторону Северной звезды, так как смена климата очень плохо сказывалась на молодом потомстве. Джунсик день и ночь дрожал, ожидая, что вот-вот придут жестокие слонопотамы. Масла в огонь подлил ещё и Тигра Рёук, что уверял, будто питаются эти слонопотамы исключительно молодыми поросятами, которые живут в домиках из деревьев, однако сам также не преминул убежать, так как не был уверен, что Тигры не входят в меню этих загадочных животных.       Поэтому сейчас, когда Юнни увидел, что страхи поросёнка снова вернулись, ему в голову пришла гениальная идея провести от дома Джунсика к своему сигнализацию, чтобы в случае опасности тот мог оповестить об этом Пуха. Тогда друг сможет быстро прибежать и всех врагов поросёнка наказать за несанкционированное вторжение. Ибо Юнни в совершенстве владел хапкидо — заморским видом спорта для настоящих храбрых медвежат. Учил его сам великий медведь Ходон Балу, что совершал кругосветное путешествие, так как после женитьбы своего самого способного ученика, Маугли, мастер заскучал и решил прогуляться, и «догулял» до Волшебного леса, где они с медвежонком Юнни и встретились. Вернее, Балу встретил попку Юнни Пуха, которая торчала из кроличьей норы, не давая толком понять, войти туда хочет её хозяин или же, напротив, выйти. Но здраво рассудив, что раз голова медвежонка находится внутри, значит тот хотел войти, Балу одним шлепком железной лапы «помог» мелкому оказаться там в мгновение ока. Поэтому был удивлён, услышав верещание кролика, которому гость, вероятно, наступил на ногу или на ухо, что было однофигственно, ибо и то, и другое было чревато последствиями. И если «оттаптывание» уха грозило кролику всего лишь потерей слуха, причём не только музыкального, то нанесение урона лапке стало бы более серьёзной проблемой. Но всё оказалось не так уж и страшно: кролик Джунки просто расстроился из-за того, что, влетая в его норку, Юнни головой пробил фанерную дверку любимого комода, который подарила ему бабушка. А ещё там был припрятан резервный горшочек мёда, на который теперь положил глаз Юнни. Поэтому горшочек быстро утратил своё гордое название «резервный».       После нескольких возгласов типа «как же так?», «что же делать?» и непродолжительного чавканья, путешественник понял, что медвежонку всё же надо было выйти, хотя сам Пух в этом уже сомневался. Поэтому, недолго думая, Балу тремя сильными гребками мощных лап расширил вход в нору для того, чтобы попка симпатичного медвежонка больше не застревала. Юнни-то вышел, а вот Джунки сразу схватился за голову, оценив размер катастрофы. Теперь всё в точности соответствовало фразе, которую бабушка-крольчиха любила повторять: «Ну, вот, заходи, кто хочет, бери, что хочешь». Ибо именно так сейчас выглядел развороченный вход в норку. Медведь всё быстро исправил, замуровав жилище кролика наглухо, но тот был этим даже доволен, ибо был весьма предусмотрительным и имел ещё два запасных выхода.       И вот после этого Ходон Балу и решил взять Юнни Пуха на поруки, дабы приучить того к спорту. А чего, с лягушонком-то получилось, пусть тот и оказался человеческим детёнышем, что предпочитал бегать на двух ногах, нежели на четырёх, как того требовали нормативы ГТО джунглей. Причём Маугли суровая медвежья школа очень даже пригодилась во время войны с рыжими собаками. Глядишь, и медвежонку пригодится когда-нибудь… Так и стал Юнни учеником Балу.       Так как времени для занятий было не особенно много, ибо Ходону через пять дней уже надо было следовать дальше согласно своему маршруту, то учёба проходила в ускоренном режиме. Балу решил обойтись без пряников, одним кнутом (который ему с успехом заменяла тяжёлая лапа), как говорится, чтобы не особо расхолаживать мелкого соплеменника. Поэтому многострадальная попка Юнни к концу недели просто гудела, зудела и совершенно не позволяла на неё сесть. И спать медвежонку приходилось на животе, но зато на четвёртый день занятий Пух настолько разозлился, что удачно зарядил задней лапкой Балу в глаз, от чего тот расхохотался и поздравил Юнни с окончанием учёбы. На следующий день путешественник ушёл рано утром, ни с кем не попрощавшись.       И теперь Юнни был уверен, что спасёт своих друзей от любой напасти.       Итак, по поводу сигнализации… Пух долго думал, из чего её смастерить, пока в его голову не забрела гениальная идея. Он решил сделать погремушки из сухих бобовых стручков, повесив их на верёвочку, протянутую от дома Джунсика до жилища защитника. Верёвку он нашёл очень быстро, ибо в кладовочке у поросёнка чего только не было. Покопавшись немного, они нашли два шарика, синий и зелёный, подаренных Крошкой Минни на прошлый день рождения Джунсика, старый пустой горшочек из-под мёда, который ещё три месяца назад подарил Пух, так как считал, что горшочек — это очень полезная в хозяйстве вещь, ведь туда помещалось так много мёда, значит, чего бы в него ни захотелось запихнуть, всё окажется нужным и полезным. Кстати, один из шариков медвежонок тоже решил пустить в дело. Когда верёвочная погремушка была готова, Юнни привязал один её конец к изголовью кровати Джунсика, чтобы тот в случае опасности легко мог до неё дотянуться. Затем, взяв у Поросёнка один шарик, Пух побежал к своему домику, чтобы присоединить сигнализацию к своей кроватке. Шарик он решил повесить рядом с изголовьем, чтобы звук бедствия от Пятачка был как можно громче. Но для этого ему нужна была булавочка, а такого добра в его доме никогда не водилось. Зато он знал, где можно раздобыть сей острый предмет. Он тут же вернулся к Джунсику.       — Почти всё готово, осталась небольшая деталь: мне нужна булавочка.       — Була-вочка?! — удивлённо икнул поросёнок, так как совершенно не понимал, для чего она так необходима медвежонку. — Зачем?       — Чтобы сделать сигнализацию очень-очень громкой. Представь себе: верёвочка шевелится, шарик тоже, а иголочка в это время протыкает его, и БАБАХ, раздаётся такой громкий звук, что я проснусь, даже если очень крепко буду спать. Понимаешь?       — Ик, ага, — испуганно согласился Джунсик, ибо даже рассказ о таком грохоте наводил на него ужас. Если бы у него под ухом так бабахнуло, то он, наверное, умер бы от страха. Поросёнок с обожанием посмотрел на друга, искренне им восхищаясь:       — Юнни, ты такой храбрый.       — Да ладно, — засмущался медвежонок. — Вот только булавочку надо раздобыть.       — Ой, — пискнул поросёнок, — а у меня её нет, — его глаза наполнились слезами, ведь такая замечательная идея пропадает из-за отсутствия какой-то там булавочки.       — Я знаю, у кого мы можем раздобыть её. Кенга, думаю, поделится с нами, да и подкрепиться не мешало бы, а то после такого ударного труда кушать хочется, — погладил Юнни себя по животику. — Пойдем к Кенге? Тем более он приглашал нас в гости.       — Конечно, я абсолютно свободен, поэтому охотно с тобой схожу, да и с Крошкой Минни увижусь. Я соскучился по этому сорванцу.       И друзья двинулись в сторону жилища Кенги и Минни Ру.       Домик Кенги стоял в открытом поле, заросшем ромашками и колокольчиками, и представлял собой красивую избушку, словно сплетённую из кружевного полотна, настолько красиво разрисовал его Кенга Дже. Окружён он был зарослями подсолнухов, которые своими головками следовали за солнышком. Юнни Пуху очень нравились эти большие цветы, они были очень большими, а когда отцветали, можно было грызть семечки, что находились внутри цветка. В общем, это было очень полезное и практичное растение, как говорил Кролик Джунки, а он был очень умным и начитанным.       Внутри домика было тоже уютно, каждая вещь лежала на своём месте, ибо хозяин дома очень любил порядок. Кругом было много разного добра, сделанного руками самого Дже: вязаные кружевные салфеточки, на окнах — занавески, сшитые из красивого голубого полотна, обшитого по краю рюшами. На кухне тоже всё сверкало чистотой. Там всегда вкусно пахло, так как Кенга Дже очень любил готовить, а Минни Ру — покушать. Поэтому, когда бы на пороге его домика ни появились друзья, у него всегда было, чем их угостить.       Вот и сейчас, когда с приветствиями было покончено, гостей сразу пригласили на кухню, совмещённую со столовой. Там как раз подоспел пирог с малиной и острый овощной супчик, который просто обожал поросёнок. И пусть потом ему становилось немного не по себе от того, что слишком много специй было положено в это блюдо, но Джунсик всегда съедал всё, что было в тарелке, ибо остановиться было невозможно.       Юнни же досталась половина пирога, так как вторую быстренько ухватил в свои лапки Минни, что проснулся к приходу гостей. Медвежонок очень любил малину, и пироги, что пёк Кенга, ему очень нравились. Он один мог съесть целый, но охотно поделился с малышом, ибо тому ещё расти и расти. Пух всё время удивлялся, как всё съеденное помещается в таком маленьком дитёныше кенгуру. Юнни вспомнил как однажды они решили посоревноваться с Минни Ру, кто быстрее съест свою порцию вкусного земляничного пудинга. Так вот, Минни выиграл, успев слопать помимо своей ещё и половину порции медвежонка. Больше Пух решил так не развлекаться, поскольку из-за того, что пришлось поглощать такую вкуснятину с неимоверной скоростью, он не успел толком насладиться процессом, как следует посмаковать, как делал это много раз, мечтая, чтобы Кенга почаще готовил именно сладкие блюда, а не всякие горькие гадости, что так любил поглощать Джунсик. В общем, медвежонок решил, что соревноваться в поедании вкусностей с Минни — это абсолютно неблагодарное дело.       Покончив с обедом, Пух подумал, что следует перейти к делу. Но начать он решил издалека, дабы убедить Кенгу, что оно, это самое дело, очень-очень важное.       — Кенга, ты же знаешь, как опасно нынче маленьким существам жить в нашем Волшебном лесу? — задал он вопрос домовитому Джеджуну.       Тот, испуганно распахнув глаза, тут же кинулся к сыну и, схватив сопротивляющееся и брыкающееся чадо поперёк туловища, быстро усадил того к себе на колени, совершенно не замечая в растерянности того, что держал ребёнка кверху попкой. Тот даже сопротивляться перестал от неожиданности, настолько непохоже это было на всегда собранного и уверенного в себе папу.       Джунсик, услышав, что сказал друг, просто потихоньку сполз под стол, желая превратиться в поросёнка-невидимку. Что конкретно это означает, он до сих пор не понял, но когда-то флегматичный ослик Ючон поделился с ним, что постепенно превращается в ослика-невидимку, так как никто на него не обращает внимания и в упор не видит. Именно этого и хотел сейчас добиться поросёнок: чтобы его никто из страшных Бяк и Бук, а также, возможно, слонопотамов, не увидел. Ибо защитник Юнни — это, конечно, хорошо, но лишняя предусмотрительность не помешает.       Кенга же решил уточнить у друга, почему медвежонок уверен, что в Волшебном лесу стало небезопасно. Поэтому он, не глядя, ласково поглаживал свою притихшую кроху по пушистой попке, торчащей до сих пор кверху.       — Юнни, что случилось? Почему ты так решил?       Пух совершенно не был готов к подобному вопросу. Он рассчитывал, что после первой фразы Кенга Дже сразу же предложит свою помощь. Вот тут-то Юнни и выложит свою просьбу. Но получилось всё несколько иначе. Поэтому медвежонок лихорадочно раскидывал опилками в своей плюшевой голове, дабы придумать что-нибудь стоящее. Но, как назло, ничего не сочинялось. «Может, опилки отсырели?» — подумалось Пуху, и он решил, что если ничего не придумается, то по возвращении домой он попытается их высушить очень действенным способом: разведёт костёр и засунет в него голову вместе с опилками. А сейчас…       — Кенга, ну чего ты вопросы непонятные задаёшь? Просто мы с Джунсиком сейчас проводим сигнализацию от его домика до моего. А раз эта идея пришла нам в голову, значит слонопотамы и всякие там Бяки и Буки обязательно появятся, ведь так? — спросил Юнни, удивляясь, почему весьма умный Кенга не понял этого сразу, всё же очевидно.       Дже улыбнулся. Он честно пытался мыслить как Пух, но у него это плохо получалось, но так как он был очень воспитан, смеяться над медвежонком не стал. Просто попытался немного образумить:       — Послушай, Юнни. Но если слонопотамы появятся именно потому, что вы с Джунсиком готовитесь к их приходу, тогда, может, если вы перестанете их ждать и займётесь чем-нибудь другим, — тут Минни Ру активизировался, стукнув папу хвостом по носу, и Кенга, наконец, заметил, что держит своё чадо кверху попкой, — то, возможно, они и вовсе не появятся в нашем лесу? — закончил свою мысль Дже, переворачивая ребёнка и усаживая его на колени как положено.       — Нет, они обязательно появятся, — в глазах медвежонка не было ни тени сомнения.       — Ну хорошо, — согласился Кенга, решив не спорить, ведь никому Джунсик с Юнни мешать не будут, если всё-таки проведут свою сигнализацию, поэтому и разубеждать их нет особого смысла.       — Кенга, — обратился медвежонок к кенгуру, — дай нам булавочку, она нам очень-очень нужна.       — Что же вы собрались с ней делать? — удивился Дже.       — Это пока секрет, — загадочно ответил Юнни и подмигнул было Пятачку, как вдруг заметил, что того рядом нет.       — Джунсик, ты куда подевался?! — воскликнул медвежонок, потерявший друга.       — Я здесь, — раздалось из-под стола, — а Бяк и Бук точно нет?       Кенга удивлённо посмотрел на медвежонка в ожидании ответа. Тот, приподняв скатерть и заглянув под стол, произнёс:       — Пока нет, вылезай.       — И слонопотамы не появились? — осторожно поинтересовался Джунсик.       — Никого нет! — рявкнул Пух, — Вылезай уже.       Поросёнок, кряхтя, выполз из-под стола и снова сел на своё место. А Дже, улыбаясь, посадил Минни на детский стульчик и пошёл за булавочкой.       Получив требуемый предмет, Юнни вежливо попрощался с Кенгой, чмокнул в лобик крошку Минни и, схватив Джунсика за локоток, потащил того налаживать сигнализацию. Медвежонок хотел успеть сделать это до наступления темноты.       Ещё раз проверив, крепко ли присоединена верёвочка к спинке кроватки поросёнка, Пух торопливо зашагал по тропинке к своему домику. Там, привязав её к своей кровати, медвежонок задумался, как сделать так, чтобы булавочка и шарик оказались рядом, но не «встретились» раньше, чем нужно. Поэтому он решил присоединить к верёвочке только шарик, чтобы тот, когда Джунсик дёрнет за верёвочку, сам приблизился к булавочке на нужное расстояние, и тогда БАХ! — сигнализация сработает.       Довольный собой, Юнни успокоился и лёг спать.       Вдруг среди ночи раздался такой «БАБАХ!», что медвежонок упал со своей кроватки вместе с матрасиком. Пух не сразу понял, что случилось, а когда до него дошло, он со всех ног понёсся в сторону жилища Пятачка.       Прибежав, медвежонок со всей силы стукнул лапкой по двери. Та распахнулась, и Юнни с криком «Джунсик!» ворвался в домик, ожидая увидеть, как стая ужасных слонопотамов или ещё хуже — Бяк и Бук — мучают несчастного поросёнка. Но в комнатке сидел только счастливый Пятачок, который, стоило медвежонку прибежать, кинулся тому на шею с криком:       — Юнни, Юнни, она работает! Наша сигнализация работает! Ура! Ты так быстро прибежал, — и чмокнул немного опешившего друга в его черный носик.       — Пятачок, это ты, оказывается, проводил проверку, — озадаченно приобнял висящего на нём Джунсика Пух. — Фуф, а то я уже подумал было, что на тебя напали, — и опять раздалось характерное «шурх-шурх-шурх», это медвежонок по привычке почесал затылок лапкой. — Только это… Джунсик, нам надо найти ещё один шарик.       — А что, этот уже кончился?! — удивился поросёнок.       — Скорее скончался, друг, он лопнул.       — Надо же… — огорчился Пятачок, — выходит, она у нас одноразовая получилась?       — Ну да, выходит, что так… — протянул Юнни.       — Ладно, у меня остался ещё один шарик, зелёный.       — Вот и ладушки, сейчас починим, и можно снова ложиться спать, — кивнул, соглашаясь со своими словами, медвежонок. — Только ты это, Джунсик, больше не проверяй, а то опять сломаешь сигнализацию.       — Хорошо, — тоже кивнул поросёнок и, достав из сундучка зелёный шарик, отдал его другу.       Пух, взяв эту основную деталь сигнализации, потопал к собственному домику, чтобы привязать надутый шарик на место прежнего, пострадавшего во время проводимого поросёнком опыта, и снова лёг спать.       Так закончился ещё один день в Волшебном лесу…