Дети, которых не любят, становятся взрослыми, которые не могут любить.
Открывая каждое утро глаза, ему с каждым разом все меньше и меньше хотелось просыпаться. С каждым разом видеть этот мир становилось невыносимо, потому что он просто пестрил яркими цветами, которые Джек ненавидел. Голубое небо, зеленая трава, желтый галстук и красная кровь, которая текла по его венам. А еще рыжий, который стал часто попадаться на глаза. Парень устало трет глаза и опять натыкается на это яркое пятно, которое мельтешит то тут, то там. Казалось, что Поттер была везде, но на самом дели все это время она была в одном месте, сидя рядом со своими друзьями. Точнее с людьми, которых она называла своими друзьями. Парень не мог верить в эту слизеринскую дружбу, поэтому только хмыкал, когда замечал этот хваленный квартет. Сам же он предпочитал быть одному, потому что так проще. Никто не мешает, никто не упрекает, никто не предаст. Неужели для хорошей жизни обязательно нужны люди, которые в одночасье могут стать твоими врагами или предателями? Ты слишком категоричен к людям, — однажды сказала ему Шляпа, когда решался его дальнейший путь. Уже тогда парню было понятно, что остальное не имеет значение. — Ты ведь тоже человек. Тебе не обидно за себя? — Мне все равно, — сказал он тогда, на что артефакт усмехнулся. — Куда вы меня отправляете? — Ты же сказал, что тебе все равно, — поддела его она, но замолчала в тот же момент. Потом выдохнула и продолжила: — На самом деле ты не прав, мальчик. Людям нужны люди. И ты — не исключение. Ты очень нуждаешься в людях. — У меня есть родители. Мне достаточно. — Ну, ну, — прошептала она. — Тогда я знаю, где ты сможешь обрести себя. ПУФФЕНДУЙ! Тогда он не понял этих слов. И не понял их спустя три года, постоянно задаваясь единственным вопросом: почему именно Пуффендуй? Факультет дружелюбных, к которым парень себя никогда не причислял. Факультет, который он никогда не рассматривал, потому что… потому что не подходил для него. — Глупая шляпа, — снова шепчет парень, откладывая перо и устремляя взгляд в никуда. Точнее на рыжую шевелюру, которая слишком сильно притягивал взгляд. — Еще одна… Еще одна загадка мира. Поттер, которая однажды поймала его и пыталась прижать к стенке. Он, честно, надеялся, что дело с гиппогрифом замнут быстро, но кажется это новость будет еще долго витать под потолком Большого Зала. Казалось, что матери доставляет невероятное наслаждение опять быть в центре события, несмотря на то, что вообще-то решается жизнь ее единственного сына. Главное, что она опять в центре внимания. На нее обращены все взоры. И плевать она хотела, что ему очертенел этот фарс. — Бесишь, — шепчет он сквозь зубы, когда замечает взгляд зеленых глаз на своей персоне. У его матери точно такой же, только более нахальный. — Раздражаешь. Сильно. Опять непонимание в ненавистных глазах. Парень, не выдержав, мнет перо, отчего сосед по парте молчаливо возводит на него свой удивленный взгляд. Джек знает, что многие недолюбливают его на факультете и вообще этот паренек остался крайним, когда их рассаживали. Поэтому приходится терпеть. Опять. Сосед, имя которого он даже не знает, протягивает свое запасное перо. — Не убей ее взглядом, Патерсон, — хмыкает парнишка, на что Джек просто отворачивается. — А то у нее много защитников. От кого-нибудь, да получишь. — От этих змей? Защита? — издевательски усмехается он. Парень неопределенно пожимает плечами. — Когда змей много, они опасней больше всего, — начертив странную пентаграмму на пергаменте, пуффендуец отложил перо. — А если к ним присоединить нескольких львов, то это адская смесь. Черноволосый хмурится, не понимая смысла сказанного. Русоволосый устало выдыхает, но все же объясняет: — Ты не думай, что на ее стороне только змеи. Некоторые львы тоже иногда с ними болтаются, да и младшие орлята не отстают, — хмыкает он. Патерсон задумчиво вертит пером, осмысливая данную информацию. Карие глаза опять находят персон данной беседы, отмечая, что к знаменитой четверки подошли некоторые с их курса, и они что-то бурно обсуждали. Профессор Флитвик сильно опаздывал, поэтому почти никто из двух факультетов даже не стремился к тишине, предпочитая громко что-то обсуждать. Такой шум парень тоже не любил, но приходилось терпеть. Как обычно. — А что тебе сделали Поттеры? — задаёт вполне логичный вопрос сосед, осмеливаясь снова втянуть его в беседу. Захария Смит, так звали парнишку, знал, что Патерсон не очень разговорчив, но любопытство было не унять. — Ты никогда ни на кого не обращаешь внимание, а тут был готов испепелить девчонку взглядом. — Тебя это не касается, — равнодушно обрывает его парень, вспоминая наконец-то имя паренька. Лишней бестолковой болтовни ему не нужно, поэтому Джек снова устремляет взгляд на страницы книги, заставляя Смита презрительно сощуриться. По его мнению, Патерсон мнил себя невесть кем. — Поэтому он всегда один! — злорадствовал он в душе. Но Джеку было все равно. Он опять смотрел прямо перед собой, пытаясь сосредоточиться на главном и не смотреть на слишком яркое пятно рыжих волос. И пока он удачно с этим справлялся, обладательница вышеперечисленной шевелюры продолжала бросать на него хмурые взгляды и пыталась понять, что у этого человека в голове. Было очень сложно, но сдаваться она не хотела. Да, она его не понимала, но все же было в нем что-то странное по её мнению. Диана не хотела признаваться даже самой себе, но кажется придётся действовать не так, как она желала. Придётся опять танцевать над персональной пропастью, в которую она может провалиться в любой момент. Но стоило ли это делать?***
Кое-как сдержав вздох недовольства (возмущения), рыжая опустилась на свою кровать в пустой комнате. Секундная заминка, за которую она пытается сдержать эмоции в себе, но все летит к чертям собачьим, когда она вспоминает причину её недовольства. Приглушенный девичий визг проносится по помещению, пока она с силой ударяет по мягкой принни кровати. Истерика длится несколько секунд, пока с её губ не срывается обидное слово в сторону брата: — Дурак! — зелёные глаза, в которых несколько мгновений полыхало пламя, тут же тускнеют. Тяжёлый вздох срывается с губ. — Мы же обещали Сириус, что не будем подвергать себя опасности. А что делает он?! «Ди, со мной все будет в порядке! Я же буду с Дафной и Драко, не пропаду! Правда!» И ещё с таким невинным взглядом, аля: «Не на меня охотится маньяк с мыслями о мести!» Все то время, пока она изображала брата, копируя его мимику и чуть повышая голос, змей тихо наблюдал за своей хозяйкой и незаметно крутит хвостом у виска. Подросток на секунду замер с неопределенной эмоцией на лице, а потом с громким вздохом спрятал лицо в подушке. Сэм тихо продолжал наблюдать за ней, не выдавая своего присутствия. — Но с другой стороны я стала слишком нервной из-за этого оборотня и боюсь лишний раз показаться на улице, — продолжала говорить она сама с собой. Рептилии даже показалось, что Диана обращается к нему все это время. — И получается зря?! Как все это бесит… Она хорошо помнила прошедшие дни, за которые они пытались разобраться со всем навалившимся. Сбежавший преступник, которому они стали нужны для чертовой мести, неизвестная связь между ней и братом и предстоящие экзамены, некоторые из которых она точно провалит. Ах да, забыли добавить её персонального боггарта. Просто ужасная смесь. Как бы она не пыталась относиться к этому саркастически, но данные проблемы продолжали быть. И просто забыть об их существовании она не могла. Трелони, которой она все же рассказала о своём открытии, сама была в недоумении. Диане казалось, что все слова и советы, которые она говорила ей были просто словами. Профессор, как и Поттер, понятия не имела, что делать дальше. Она только глупо и непонимающе переводила взгляд с чашки на лицо рыжей и что-то бормотала о том, что она не знает, что делать. Они настолько погрязли в своём желание узнать место действия будущего, что были в ужасном замешательстве, когда наконец-то достигли первого этапа. — А ведь говорила, что верит в меня, — бормотала рыжеволосая, сглатывая противный комок обиды, которая, по её мнению, была глупой. Но что-то внутри отчаянно не хотело соглашаться с ней по этому поводу. Трет от усталости переносицу. Пытается расслабиться и не думать об этом. Получается не очень. Снова прячет лицо в подушке, словно надеясь на решение всех проблем. Даже накрывается покрывалом, но через некоторое время откидывает все подальше. — И чем ты занимаешься? — чешет голову змей, все это время тихо наблюдая за Поттер. — К твоим разговорам с самой собой я привык, а вот к такому я ещё не готов. Диана недовольно сопит, но все же обращает свой взор на него. Рептилия вальяжно лежит на кровати Дафны, подпирая хвостом подбородок. И выразительно так смотрит, что девочке ничего не остается, кроме как буркнуть: — Устала. — А конкретней? — Очень устала, — она тяжело вздыхает и откладывает подушку назад. Змей продолжает наблюдать за ней, мысленно дивясь ее упертости. — Я пытаюсь узнать все и сразу, а когда у меня не выходить, то я дико злюсь и раздражаюсь. — Обычная человеческая реакция, — хмыкает рептилия. — Каждый человек испытывает это. Не ты одна. Его слова тонут в водовороте следующих слов, которые Диана пытается выплеснуть из себя. — В последнее время все так навалилось: оборотень, хижина, Гарри и еще этот маньяк, и-и… Стой! Девушка замерла на мгновение, а потом с громким стоном упала на спину. Саймон нахмурился, всерьез задумываясь поговорить с хозяйкой об ее некоторых тараканах в голове. Промолчав с несколько секунд, змей начал: — Что опять? — Ведь каждое мое видение связано с моим будущим, ведь так? — не вставая, спрашивает она. Сэм кивает, а Диана начинает медленно понимать. — Не кажется ли тебе очень странным то, что на протяжении всего школьного года я не могла открыть ту дверь, а тут она сама открылась! А через некоторое время мы с Гарри узнаем о сбежавшем преступнике, который связан с происшествием двенадцатилетней давности и которые теперь ошивается в окрестностях Запретного леса, думая о том, как отомстить… Может ли оборотень означать его нападение на нас? Мог ли он на протяжении всего года планировать нападение? — Только планировать? Не слишком ли он тянет? — щурится зеленый. — Ди, у него было много шансов напасть на вас, когда вы гуляли по окрестностям Хогсмида. Да даже в Хогвартсе у него больше возможностей попасть в гостиную, ты же знаешь безопасность школы, несмотря на все восхваляющие отзывы Хагрида. Вспомни прошлые года. Поттер задумывается, а потом выдыхает. В словах друга был смысл, как бы она не пыталась его отрицать. Зачем ждать год, когда у него столько способов пробраться в школу? Неужели он так переживает за их обучение? Смешно! Зачем это опасному преступнику? Диана не могла понять этого. — Может ты и прав, — сдаётся она. — Тогда, что же это может значить? Мы с профессором Трелони рассмотрели все возможные варианты, но так и не пришли к какому-либо выводу. Мы выяснили, что в заброшенной хижине все же кто-то бывает, по некоторым предположениям оборотень. Как мы знаем, оборотень — это человек, который меняет свой облик в полнолуние. Девушка встаёт на ноги и начинает расхаживать туда-сюда, не обращая внимание на мятую юбку. Искусственный свет в комнате падает на задумчивое лицо, тем самым делая его ещё бледнее. Саймон на это неодобрительно качает головой, отмечая, что после приезда от Дурслей Диана была не так сильно бледна. — С одной стороны, это видение может быть неким знаком, символом предполагаемого будущего, но с другой стороны, — она остановилась, переводя тревожный взгляд на друга. — В нашем окружении может быть настоящий оборотень, который сыграет свою роль в моей жизни. Остается вопрос: Кто именно? Рептилия выдохнула, боковым взглядом отмечая замершую фигуру хозяйки. Как она задумчиво закусывает губу, стягивая край серой кофты и глядя затуманенным взором куда-то в сторону. Несмотря на все слова окружающих, Саймон не мог видеть в этой девочки ее мать; по его мнению сходств не было ни во внешности, ни в характерах. Но он знал, что это было только его мнение и его наблюдения за все то время, которое он успел провести с Лили и Дианой. Откинув внезапные мысли, змей встряхнул головой. Сделал неопределенный жест хвостом, а потом шикнул на свою нерешительность. Единственное, о чем просила его Лили — не говорить детям о непонятной связи между ними и преступником, предполагая, что они не поймут, напугаются. Лили судила о Гарри и Диане по себе, думая, что они сделают такую же ошибку, как и она сама много лет назад. Но Сэм был другого мнения, совсем не поддерживая женщину в этом. Поэтому хмыкнув про себя, он подумал о том, что про оборотня они не говорили, а значит он имеет полное право рассказать о Римусе. Чтобы сберечь их. — А что ты будешь делать, если узнаешь, кем на самом деле является твой ночной кошмар? — начинает он издалека, пока девочка медленно осмысливает его вопрос. — Я имею в виду, ну узнаешь ты имя оборотня, что ты сделаешь? Пойдёшь жаловаться к директору? Честно, Люпин нравился Саймону. Они в чем-то были даже похожи, по его мнению. И как ни странно, рептилия не хотела портить жизнь этому человеку, который и так получил от жизни все самое плохое. Поэтому ему предстояло как-нибудь аккуратней сказать об этом Диане. — Конечно! — чуть громче, чем обычно сказала девочка. Змей прикрыл глаза от такой интонации, которая была не свойственно ей. — Точнее, я… Она прикусила губу, чувствуя, что это ужасно. Может этот человек точно также боится самого себя? А она так трусливо поддаётся страху, совсем забывая о человечности. Но ведь она имеет на это право, не так ли? Так ведь? — Я попробую подумать, — спустя время выдаёт она. — Римус Люпин, — ровно выговориться его имя Саймон. — Он оборотень. Рептилия уверена, что это было слишком неожиданно для Поттер, которая сначала приоткрыла рот, а потом выдохнула. Нервно улыбнулась, с неверием смотря на него. — П-профессор? Ты должно бы шутишь, — она даже пытается улыбнуться, надеясь на то, что змея сейчас рассмеется и скажет, как же глупо она выглядеть в данный момент. — Он ведь друг Сириуса и отца… Он не может. — Он пропадает каждый месяц, неужели вы на это не обращали внимание? — змей недоверчиво качает головой. — Перед исчезновением становится очень бледным и нервным, а после исчезновения еще несколько дней ходит помятым. А самое главное, — Саймон привлекает ее внимание взмахом хвоста, словно рассказывая секрет какого-либо фокуса. — Он пропадает в день полнолуния. Еще один нервный смешок. Как же она не обратила на это внимание? Все эти моменты, все они были связаны с полнолунием. Все. Черт! — Подожди, — она медленно выдыхает, пытаясь осмыслить все сказанное. Между рыжими бровями появляется небольшая складка, а тонкие губы становятся почти не видны. — А Сириус… Сириус знает? — Не знаю, — врет змея, совсем не желая подставлять Блэка. — Но суть не в этом. Что ты будешь делать? — Я… я, — теряется окончательно рыжая. Прошедшие слова и мысли теряют свою значимость в этот самый момент. — Даже не знаю. Ведь Римус такой хороший человек, он не может… В рыжей голове не укладывалась эта новость. Римус Люпин — оборотень. Да на него она бы подумала в самую последнюю очередь! Человек, который смог найти подход почти к каждому ученику в школе и, которого ненавидеть было почти невозможно! И что теперь ей делать? Как быть с профессором? Нужно ли кому-нибудь сообщить об этом? Саймон вздыхает, кажется, начиная жалеть о сказанном. — Не заставляй себя, — медленно сползая с кровати, шипит змей. — Ведь ничего не изменится. Просто теперь ты знаешь на одну тайну больше. — Да, но все же, — Диана замирает, а потом опускает плечи. Спустя мгновение добавляет: — А как ты понял? Ведь одних голых доказательств недостаточно, а ты очень уверен в своих словах. — Подслушал один интересный разговор, — туманно намекает рептилия, но имена напрямую не говорит. — Там было ясно сказано о секрете Люпина. Он наконец доползает до сидевшей хозяйки и устало кладёт голову на помятое, но мягкое покрывало. Поттер по привычке аккуратно начинает гладить друга по голове, задумчиво смотря в пол. В комнате становится тихо, каждый желала в этот момент подумать о своём. Но стоит только двери скрипнуть, как оба тут же просыпаются. На пороге стоит Пэнси, которая, недовольно нахмурив свой вздернутый носик, переводит взгляд на кровать рыжей. Бросив свои пакеты на пол возле кроватей, девушка, перед тем как зайти в ванную, бросает через плечо: — Тебя Гринграсс ищет, кажется у твоего братца опять проблемы, — и дверь захлопывается, оставляя девушку со змей в тишине. — Слушай, мне кажется или она поменяла к тебе отношение? — хмыкает змей, задумчиво чему-то кивая. Он хотел поговорить с ней и может даже попросить совета, но, кажется, Гарри требовалась помощь. — Тебе показалось, — выдохнула Диана, вставая. Нахмурилась, вспоминая, что Сириус предупреждал их, а брат не послушал. Чувство недовольства снова полоснуло по сердцу. — Надеюсь, ничего серьезного. Пойдешь со мной, Саймон? Змей качает головой, и Диане почему-то кажется, что друг что-то силится спросить, но сдерживает себя изо всех сил. Она заметила его пристальный взгляд, когда они сидели в тишине, и никак не могла отделать от чувства чего-то недостающего. Она сглатывает. Могло ли ей просто показаться? — Что-то случилось? Ты так странно посмотрел, — она замолкает. Говорить об этом сложно почему-то. Казалось, что она пересекает какую-то тонкую границу недозволенного. Слишком личного, чтобы делится. Рептилия кивает. Положительно. Поттер мысленно радуется, что не ошиблась и внимательно вслушивается. — Мне нужно уйти на время, — он говорит медленно, аккуратно подбирая слова, чтобы она ничего не заподозрила. — Может на день, может на неделю. Я не знаю, на сколько именно. И опережая твои вопросы: со мной все будет нормально. Ему кажется, что на последнем слове его голос чуть сорвался, но Саймон надеялся, что девушка не заметит. Он не знал точно, что его ждет в этой ситуации с возрождением, но он правда желал, чтобы Бильяна оказалась права. Эта женщина дала ему надежду, за которую он хватался всеми силами. Поттер в первые секунды начинает хмурится, намереваясь закидать его вопросами, но его последние слова останавливают ее. Она садится обратно и поджимает губы, осмысливая слова друга. На время в комнате слышится только шум воды из ванной, в которой закрылась соседка. — Я могу узнать, куда ты? — сглотнув, спрашивает она. — Я хочу кое-кого проведать, — змей дёргает хвостом, пытаясь выглядеть не таким несчастным, каким он себя чувствовал внутри. — Эта встреча… она важна для меня. Я обещаю, что вернусь, Ди. Диана никогда не задумывалась о том, что когда-нибудь придёт время отпустить друга. Он никогда не отлучался куда-то дальше пределов замка или дома на Тисовой улице, но смотря в данный момент на него и вслушиваясь в его неуверенный голос, она поняла, что не имеет никакого права держать его. Поттер давно поняла, что её зелёное чудо — не просто какая-то там змея, живущая одними инстинктами. Нет, он был другим, слишком живым для обычной змеи. Усмехнувшись своим мыслям, рыжая, как можно ласковее щелкнула рептилию по голове. Она хочет верить ему, поэтому ей остается только положительно кивнуть. — Пожалуйста, сдержи свое обещание, — тихо шепчет она. В ее глазах неуверенность граничит с решимостью, отчаянно смешиваясь между собой и создавай тем самым нечто новое. Непонятное. На что он усмехается про себя. Опять он обещает. Сначала Криста, потом Лили, а теперь и Диана. Что будет дальше? Ему страшно думать об этом. — Обещаю, — тихо шипит он, смотря на кивающую девушку, а потом на её удаляющуюся спину. Слышится скрип двери, и он остается в комнате один. — Обещаю, что вернусь к тебе, даже, если ты меня не узнаешь. И сползает с кровати, уходя из комнаты своими потаенными путями.***
— Я рад, что ты сдержала свое слово. Авдеева невольно вздрагивает, привычно сжимая правую руку в кулак. Честно, она не верила в то, что он придёт сюда, поэтому была уже готова бросить это дело, но что-то ей не давало уйти. И интуиция, кажется, её не подвела. — Странно, но я подумала, что эти слова скажу вам именно я, — она замечает его на подоконнике, окно которого выходило на уходящие вдаль облака и большое хогвартское озеро. — Вы готовы? Саймон только кивает, снова отмечая её явный акцент. Сползает вниз и аккуратно обвивает руку женщина, которая на мгновение замирает, а потом выдохнув, зачем-то прижимает его к себе. Рептилия не успевает задуматься о том, насколько сильно отличается размер руки женщина от Поттер, потому что ему приходится задержать дыхание. Трансгрессия всегда была ему чужда, а неожиданная трансгрессия была подобна смерти. Черные глаза закрылись. Очертания знакомых коридоров поплыли перед глазами. Но все же, ради этого стоило потерпеть. Ради новой жизни, в которой он обязательно попытается помочь своей хозяйке. Прощаясь с этим местом, Саймон и подумать не смел, как это может повлиять на будущее тех, за которых он отвечал. Он был слеп, и он поплатиться за это.