Первый день

      Пеп не знал, что ему делать. Первый день на посту главного воспитателя группы детского сада «Одуванчик» только начался, а Гвардиолу уже бросало в дрожь. Он всегда думал, что с детьми не так много проблем, как со взрослыми, но в реальности всё оказалось в точности наоборот. Дети носились по игровой комнате, сносили игрушки, колошматили друг друга по голове, и этому, казалось, не было предела. Их завтрак остывал, но Хосепу никак не удавалось усадить детей за столы. Стоило ему посадить одного на стул и дать ему в руки громадную ложку, как другой ребёнок начинал скакать на соседней скамейке и отвлекать на себя внимание. « Что за дурдом», - подумал воспитатель, глядя на то, как два светловолосых мальца толкают и пинают друг друга. Пеп подошёл к ним и разнял хулиганов, прикрикнув:       - Что за сыр-бор?! Почему вы не можете нормально играть?       Один из мальчуганов (тот, что был с большим носом и широченной улыбкой до ушей) презрительно посмотрел на соперника, показал ему язык, а затем обратился к разгневанному воспитателю:       - Это всё Бастиан начал! Он сказал, что я - Буратино. Дразнил меня из-за моего носа. Он сказал, что я должен играть с Мальвиной, - мальчишка указал пальцем на сидящего у игрушечной кухонной плиты ребёнка, который причёсывал кукол, - а я не хочу играть с Марио. Он как девчонка, как принцесса!       Гвардиола не отрывал взгляда от розовощёкого Марио. Тот сосредоточенно водил расчёской по волосам куклы и не обращал внимания на общий беспорядок. Тут к нему подошёл мальчик повыше и надел на голову заколку с бантиком. Марио сначала поморщился, но когда его друг ушёл, лицо ребёнка озарила сверкающая улыбка. Пеп удивлённо вскинул бровь, но тут его опять окликнули:       - Это всё Томас! – принялся защищаться другой мальчишка, еле сдерживаясь, чтобы не наподдать лгуну, - он пихнул меня, когда я взял большую синюю машинку! Он думает, что эта машинка его, а она – общая! Надо делиться, дурень!       - Так, тихо! Что за слова такие, - возмутился Хосеп, вновь разнимая драчливых ребят, - сейчас я вас в углы поставлю, будете знать, как драться!       Мальчишки виновато опустили головы и в унисон произнесли:       - Мы больше так не будем. Честно – честно!       - Ладно уж, идите кашу есть, сорванцы, - смягчившись, сказал Гвардиола. Но стоило ему отойти на пару шагов, как за спиной снова послышались детские недовольные переговоры.       - Сам дурак!       - Нет, ты дурак!       - Да я тебя так ударю, что ты улетишь на небо!       - А я тебя ударю, и ты улетишь в космос!       Воспитатель понял, что разговаривать с ними бесполезно и без пререканий поставил детей в разные углы.       С трудом новоиспечённому воспитателю удалось накормить всех детей завтраком. Малыш Марио даже куклу умудрился накормить, да так, что всё её платье оказалось в белой зернистой массе.       После нескольких часов свободного времени, Пеп одел детей и повёл их на прогулку. На площадке дети также не могли угомониться, лишь Филипп сидел в песочнице и покорно лепил однообразные куличи. Впрочем, вскоре все эти куличи были разрушены неугомонным Мануэлем. Фил злился и драка возобновлялась. Басти с Томасом разошлись по разным сторонам площадки от греха подальше, а Арьен с Франком соревновались в меткости стрельбы древесными палками в уставшего и безразличного воспитателя. Рыжеволосый Хаби сидел на скамейке, облокотившись на Гвардиолу и разглядывал людей, входивших на территорию детского садика.       После прогулки, дети и их воспитатель вернулись в группу, чтобы приступить к обеду. Подавали вкусный ароматный суп с гренками. Как ни странно, мальчики стали отнимать друг у друга эти самые гренки и ябедничать. Внезапно раздался звонкий детский плач. Гвардиола перепугался и побежал на крик. Перед ним предстал Данте, темнокожий мальчишка, чья пышная шевелюра вся была облита супом. Капли стекали на пол, равно как и крупные слезинки мальчика. Когда к нему подошёл воспитатель, он ничего ему не сказал, а лишь указал на хулигана Мануэля.       - Ману, это ты сделал? – грозно спросил Пеп, показывая рукой на бедного Данте, - отвечай!       Ребёнок вгляделся в искажённое злобой лицо Хосепа и тихо сказал:       - Я не хотел обливать Данте. Я хотел облить Франка, но он успел увернуться.       - И что же тебе сделал Франк?       Воспитатель перевёл взгляд на темноволосого Франка, который в страхе прятался за более высоким Арьеном. Мануэль уверенно продолжил:       - Франк сказал, что он лучше сбивает куличи Филиппа. Я лучше! Я!       Тут в спор вступил Франк, выкрикивая из-за спины товарища:       - Нет, я лучше! Ты – мазила, Мануэль – Мадмуазель! Арьен, вот скажи, кто лучше – я или Мадмуазель?       - Ты, конечно, - без колебаний согласился друг Франка и для убедительности кивнул несколько раз.       - Вот видите. Он ещё и обзывается! Франк…Франк… - Ману отчаянно пытался придумать обидную рифму, сильно пыхтел, но ничего не приходило в его голову.       - Так, стоп, - громко прервал эту перепалку Хосеп, - во-первых, куличи Филиппа нельзя было сбивать. Он старался, лепил их, а вы погубили все его труды. Вот тебе, Франк, понравилось бы, если бы ты что-то сделал и это тотчас бы разрушили, м?       Голова Франка показалась из-за спины Арьена. Мальчик робко пробубнил:       - Нет, не понравилось бы.       - Вооот, - торжествующе протянул воспитатель, - во-вторых, нельзя обзываться. Если ты обзываешься, то значит, сам боишься, что тебя плохо назовут. А в-третьих, Ману, извинись перед Данте и помоги ему умыться и вытереть волосы. Немедленно.       Ману молча взял Данте под руку и повёл в ванную. Все заворожённо наблюдали за этой сценой.       - Так, если все пообедали, то бегом спать! – строго сказал Пеп, и все ринулись в спальню, к своим кроватям.       Дети улеглись спать. У Гвардиолы было ещё несколько часов свободного времени, и он сел в кресло с книгой в руках. Но рассказ, изложенный на бумаге, не усваивался сознанием воспитателя, так как он был озабочен другим вопросом. После тихого часа в садике устраивался концерт в честь наступающего праздника Пасхи. Все мальчики группы «Одуванчик» должны были выступать на этом концерте с песенкой. Пеп очень волновался, из-за того, что помимо других групп и их воспитателей на празднике должны были присутствовать и родители малышей. Хосеп пытался успокоить себя, но сегодняшнее особо баловное настроение детей выводило его из равновесия.       После тихого часа и полдника, Пеп повёл мальчишек в раздевалку, где выдал каждому костюм зайчишки. Только спустя пару минут воспитатель понял, какую чудовищную ошибку он совершил. Через минуту к нему подошёл Томас с оторванным от костюма ухом и Данте, у которого капюшон от костюма не налезал на пышную шевелюру. Пришлось на скорую руку пришивать ухо длинноносому зайцу, который в ожидании чуть хвостик себе не оторвал, а Данте – немного уложить волосы водой.       Настал момент истины.       Ведущая праздника, фрау Меркель объявила:       - Выступают мальчики-зайчики из группы «Одуванчик» с песней о весне. Поприветствуем их!       Зал взорвался аплодисментами. У Пепа сердце ушло в пятки. Из-за кулис он увидел маму Марио и родителей Бастиана (с ними он познакомился, когда приезжал на собеседование). Остальных он пока не знал.       Дети стройным рядом вышли на сцену и встали в три шеренги. Заиграла мелодичная музыка и мальчики запели. Пели абсолютно все: и Ману, которого иногда сзади пинал Франк; и Томас, чьё ухо всё-таки оторвалось, ведь Пеп знал о шитье лишь понаслышке; и Данте, волосы которого высохли и стали ещё пышнее; и Марио, который был вовсе не против, что друзья зовут его Мальвиной и принцессой; и Филипп, который решил больше никогда не лепить куличи, а лишь разок заехать Ману и Франку лопаткой по голове; и Хаби, который обманул воспитателя и не спал весь тихий час, от чего безмерно гордился собой; и Франк с Арьеном, которые всё равно были лучше всех.       Пеп гордился ими и ловил на себе их благодарные взгляды. Аплодисменты зрителей отозвались музыкой в его сердце. И хоть утренний беспорядок слегка напугал его, воспитатель решил вернуться на свой пост в следующий день. И в другие дни тоже.