You think you're man

Turn around. Stand up like a man and look me in the eye. Выгибаю спину, которая, как мне казалось секунду назад, окаменела. Именно казалось. Командор держит меня за загривок. Очередной удар заставляет широко распахнуть глаза. Флоггер проходится по исполосанной коже. Ещё одно резкое прикосновение, чреватое бессилием на утро. Turn around. Take one final look at what you’re left behind. Возможность уйти уже является поводом остаться. Но я не воспользуюсь и ею. Осмелюсь терпеть, потому что знаю, ради чего это делаю. Then walk away From the greatest lover you have ever known. Он играет со мной…Просто играет…Я не оправдываю его поведения, это лишь попытка увернуться от желания драматизировать. Yes, walk away, You’re telling that you can make it on your own. В теле вновь воцаряется напряжение. А всё из-за того, что я не представляю, что он придумает в тот или иной момент. Но вкупе с напряжением нарастает вожделение – глухое, сильное, несгибаемое. Командор вжимает меня в сминаемые под моими нервными машинальными движениями простыни, предварительно завязав глаза. Мне запрещено смотреть. Но это лишь подстёгивает интерес. Чувствую короткое, горячее касание. Сначала в районе ключицы, затем – на ореоле соска, потом – на тазобедренной кости. Воспалённое сознание через несколько мгновений осознаёт – это воск. Командор окропляет моё тело воском. Когда капли достигают живота, я невольно вспоминаю, как мой мучитель изливался на него. От нарисовавшихся в голове картин мне безумно хочется довести себя до крайней точки, и я тянусь вниз, но Командор властным движением отдёргивает мою руку, заламывая. Слышу щелчок – это на моих запястьях захлопнулись наручники. Чувствую, как ладонь ложится на мой пах, а затем пальцы проникают в меня вместе с каплями остывшего воска. Я боюсь шелохнуться, да и не могу. Лишь судорожно кусаю губы. Он бесцеремонно вторгается в меня, размазывая по мне остатки капель, и скоро комнату наполняют стоны. Только его стоны – пальцы свободной руки Командора оказываются у меня во рту, вместо кляпа – он не особо жалует инородные тела. Замирая на грани исхода, он финиширует, и, чуть переведя дух, обхватывает пересохшими губами мой член. Обвиваю ногами плечи моего любовника и после нескольких фрикций позволяю этому произойти. Подрагивающими руками он снимает с моих глаз повязку и расстёгивает наручники. Игра окончена. Боли больше нет. Я окончательно понимаю это, когда тот, зарывшись в волосы, обессиленно шепчет моё имя.