***
Новый день, что таил в себе перемены, обрушился на жителей замка Аякаши совершенно нежданно и, открыв утренние газеты уже поздним вечером Занге, ещё с шумом в голове не мог поверить своим глазам. — Этого не может быть! — вдруг сказал он, выпучив глаза. — Соуши, что ты наделал? — непонимающе добавил он. — Нобара! Нобара, проснись! — прокричал Занге блондинке. Она прислонялась головой к столу и обнимала стакан со льдом. — Ты чего раскричался! Не видишь, у меня голова болит, — недовольно пролепетала она, поднимая на парня свой затуманенный взгляд. — Нобара, ты газеты утренние видела?! — то ли спросил, то ли заключил он. — Когда бы мне их смотреть, я только полчаса назад глаза открыла, — возмущённо добавила она. — Тогда тебе стоит взглянуть, — и Занге протянул газету умирающей от похмелья блондинке. — Что? — крикнула она, подскакивая со своего места. — Риричио, где она? — вдруг спросила Нобара, оглядываясь по сторонам. — Надеюсь, что ещё спит, — тихо сказал Нацуме. — Нужно срочно проверить её, — сказала блондинка, скорее направляясь к лифту. — Верно, а я предупрежу Кагэро, — сказал он, забегая в лифт. — Так, значит, ты в четвёртую комнату, а я во вторую, — добавил он, выходя из лифта. Нобара лишь кивнула и, не теряя времени, скорее побежала к Ширакин. — Риричио, милая, открой, — тихо проговорила блондинка, постукивая в дверь четвёртой комнаты. — Риричио, у тебя всё хорошо? — повторила она, стуча уже сильнее. Но сколько бы она ни стучала, двери так никто и ни открывал, не было слышно даже и звука, сердце начинало замирать в ожидании самого страшного. — Занге, она не отвечает, — обеспокоено сказала Нобара, подбегая к нему. — У меня тоже глухо, — обессилено сказал он. — Я уже все руки и ноги отбил. — Позволь мне, — мило сказала зеленоглазая, отодвигая удивлённого Нацуме. — Кагэро! А ну живо открывай! — что есть сил прокричала она, ломясь в дверь, но ответа не последовало. — Ах, так! Ладно, сам напросился! Занге, прикрой ушки, — попросила она и, сняв туфли, она начала проводить шпилькой по двери, что издавала такой скрежет, заставляя мурашки галопом бегать по спине. — Что за чёрт?! — недовольно проговорил Кагэро, вываливаясь из комнаты, держась за больную голову. Чувствовал он себя явно не очень, да и выглядел так же. Взъерошенные тёмные волосы, что всегда были аккуратно уложены, белая рубашка, застёгнутая невпопад, вываливалась из помятых брюк, один носок и один ботинок, который, кстати, был надет на голую ногу. — Умер кто-то? Если нет, то сейчас кто-то точно умрёт, — держась за дверной косяк, проговорил он, исподлобья посматривая на Нобару и Занге. — Что с тобой случилось? — еле выговорила вопрос блондинка. — Да бармен, кажется, мне вчера намешал чего-то, — пробурчал он, застёгивая брюки. Вскоре он снял и ботинок, который незамедлительно швырнул в комнату. — Кагэро, у нас проблемы, — сообщил ему Занге, протягивая газету. — Такие экстренные, что тебе совсем не жаль своего друга? Ну, ты садист! — попытался подшутить он, но, увидев центральные заголовки и фотографии Микецуками с красивой девушкой, тут же протрезвел и, растолкав друзей, скорее побежал к комнате Риричио, забывая о том, что у него творится на голове и даже, что он в одном носке. — Риричио, ты там? Открой! — несдержанно проговорил он, стуча в дверь, но ответа не последовало. Не теряя больше ни минуты, он собрал свои силы в кулак и начал обращаться в своего ёкая. — Кагэро, ну как там дела? — обеспокоенно спросила Нобара. — Она жива, но дыхание слабое, — ответил он, отступая от двери. — Нобара, помоги мне. — Что я должна делать? — решительно спросила она. — Заморозь эту дверь, — попросил он, отходя в сторону. — Что? — удивлённо переспросила блондинка. — Нобара, заморозь эту чёртову дверь! — прокричал Кагэро, не в силах сдерживать свой гнев. — Хорошо, хорошо, — проговорила она, и в мгновении ока дверь превратилась в глыбу льда. Недолго думая, Кагэро нанёс сокрушительный удар, и дверь рассыпалась на мелкие кусочки. — Риричио… — сказал он первое слово, когда его силы стихли. Он подбежал к её кровати и, встав на колени, аккуратно приподнял её голову. — Риричио, ты меня слышишь? — Кагэро, — еле слышно пролепетала она, раскрывая опухшие веки. Сёкин облегчённо выдохнул и упал лицом на кровать. — Боже, как ты нас напугала. Брюнетка лишь отстраненно посмотрела на знакомые ей личности и ничего, не говоря, подала свой телефон Кагэро. — Для чего он мне? — непонимающе спросил брюнет, приподнимая свои усталые синие глаза. — Забери его, я больше так не могу… — попросила она, говоря о постоянном жужжании надоедливого сотового телефона. — Могла бы просто выключить. — Не могу, он тогда начинает звонить на городской телефон, ко мне уже дважды прибегали горничные, — сказала она, пряча лицо в одеяле. — Хорошо, я сделаю всё, что ты попросишь, — сказал он, опуская свою тяжёлую руку ей на макушку. Кагэро забрал телефон, что не переставал вибрировать и, бросив его в карман, тихо попросил: — Нобара, побудь, пожалуйста, с Риричио, я попозже к вам зайду. — Конечно, — сказала блондинка и, опустившись рядом на кровать, принялась поглаживать Риричио по голове. Сёкин поднялся с пола и, посмотрев на девушек, спокойно вывел Занге. — Кагэро, что ты планируешь делать? — обеспокоено спросил его друг. — В данный момент собираюсь принять душ и попить кофе, — угрюмо ответил он, открывая свою дверь. — Увидимся в кафе, — добавил он, отдавая надоедливый телефон Занге. Нацуме не успел и слова сказать, как перед его носом захлопнулась дверь. Сделать сейчас он тоже ничего не мог, сил еле хватало, чтобы просто передвигаться, оставалось доверить это дело судьбе. Спустя час Кагэро причесанный, в отглаженной белой рубашке и идеальных без единой соринки чёрных брюках спустился попить кофе. — Эй, бармен, принеси мне три чашки кофе, покрепче, — прокричал Сёкин. — Кагэро, тебе придётся ответить на звонок, Соуши звонит уже сотый раз, — сказал Занге, протягивая телефон. — Я пока не горю желанием с ним разговаривать, — заявил тот и нагло бросил трубку. — Послушай, так нельзя. Я уверен, что это всё подстроено. Соуши не мог так поступить. — Да, я тоже так думаю, но эта девушка… Мне кажется, я её уже видел и, возможно, даже слышал, — подозрительно проговорил брюнет, залпом выпивая кружку кофе. — Как это? — непонимающе спросил Занге. — Я ему как-то звонил и на фоне слышал женский смех. Он оправдался, но я почти уверен, что это была она, — признался брюнет. — В любом случае, пока я на стороне Риричио. Соуши должен думать своей головой и быть осторожнее, я его уже предупреждал об этом, а он все вертит своими хвостами, — сказал он сквозь злость, как выпил вторую кружку кофе и услышал вопль своего телефона. Микецуками звонил и ему, но он нахально отключил сотовый. — Всё ясно, но он там себе тоже места не находит, я отвечу на звонок, — сказал Занге, принимая входящий вызов. — Да, Соуши. — Нацуме, что с Риричио? — вне себя от волнения спросил он. — В целом всё в норме, — сказал он, стараясь не расстраивать друга. — Нацуме, ты же понимаешь, что это всё блеф, я не изменял ей, — не теряя времени, начал объяснять он. — Конечно, Соуши, мы всё понимаем, но я не уверен, что это понимает она, — неуверенно сказал Занге, посматривая на лестницу, откуда быстрыми шагами спускалась Риричио, отмахиваясь от Нобары. — Кагэро! — прокричала она. — Мне нужно на Фукусиму, отвези меня. — Зачем тебе туда? — непонимающе спросил он, держа кружку с горячим напитком в руке. — Тем более, на улице уже ночь, я не повезу тебя. — Ты же обещал мне! — недовольно прокричала она, еле сдерживая себя. — Зачем тебе туда ехать? Я спрашиваю ещё раз… — недовольно пробурчал он, хмуря свои брови. — А ты как думаешь?! Я хочу покончить со всем этим безумием раз и навсегда! — Не глупи! Это всего лишь чей-то фарс, а ты ведёшься на их уловки. Подумаешь, поцеловала его девушка, от этого никто не застрахован, — невозмутимо заявил Кагэро, отпивая глоток кофе. — Возьми и тоже кого-нибудь поцелуй, может, полегчает, — предложил он, стараясь решить проблему своими методами. Соуши тем временем всё слышал через телефон Занге, замирая сердцем и душой, в ожидании самого страшного приговора для него, но действия друга его удивили, он никак не ожидал от него такого понимания, хотя его последнее предложение вводило в бешенство. — Поцеловала, говоришь, может, ты не заметил, но это та же девушка, что была с ним на рождественских изданиях, да и поцелуем здесь не обошлось, — и она бросила на стол вырезки, что нашла в сети. На фотографиях Нэтсуми делала массаж Соуши, обнимала и целовала его. — Может, к этому его тоже принудили? — недовольно продолжила она, объясняя тем самым свою решительность. Кагэро и Занге выпучили глаза при виде этих снимков, где и вправду было видно, как Соуши обнимает незнакомку за талию и страстно целует. — Хотя ты знаешь, может, твоё предложение и разумно, — неожиданно заявила Ширакин, подходя ближе. — Вот тебя и поцелую! — Чего? — опешив, спросил брюнет и от неожиданности пролил на себя кофе, что держал в руке. — Ай, горячо! — прокричал он, потряхивая белой рубашкой, что можно было теперь выбросить. — Вообще-то, я не такой, — хитро посмеиваясь, заявил Кагэро. — Риричио, оставь их в покое, пойдём лучше со мной, — ласково зазывала Нобара. И не в силах больше сдерживаться Риричио ушла с блондинкой. — Бармен, принеси ещё кофе, — прокричал брюнет, опускаясь локтями на стол. — Не стоит пить столько кофе, вам будет плохо, — уверенно сказал мужчина, подавая чашечку кофе. — Вы ведь три уже выпили, — добавил он, забирая пустые кружки. — Неправда, третья кружка досталась моей рубашке, вот же мазо, — посмеялся он. — Ой, моя голова, — проговорил он. — Ты вот скажи, что ты мне вчера навёл такого? Я помню только, как пришёл в бар, выпил, а потом помню свою дверь, танцующую ламбаду и прихожую, где я и упал. — А, вы об этом. Ну, вы попросили вчера, навести вам чего-нибудь такого, от чего можно забыться, вот я и налил вам моего фирменного, — гордо сказал бармен. — И что туда входило? — вдруг поинтересовался Занге. — Сухой мартини, водка и абсент, — спокойно ответил бармен, посматривая на Кагэро, у которого от услышанного глаза на лоб лезли. — И сколько же я такого выпил? — прокашлявшись, спросил он. — Ну в бокалах — три, а в миллилитрах, каждый по двести. — Чего? — переспросил он. — И я ещё жив? — спросил он сам у себя, похлопав по груди. — Конечно, — сказал бармен посмеиваясь. — Хотя вот вам мой совет — не стоит вам так добиваться этой девушки. — А кто добивается? — непонимающе переспросил брюнет. — Я всего лишь забочусь о ней пока мой друг в отъезде, раз взялся за дело, нужно доделывать до конца, — заключил он, отдавая, пустую кружку. — Вам виднее, — сказал бармен и удалился. — Кагэро, что ты планируешь теперь делать? — спросил Занге, понимая, что Соуши всё слышит. — А что я могу сделать?! Думаю, отметелю этого лиса, как и обещал, — спокойно проговорил он, откидываясь на спинку стула. — Хотя нет, я лучше натаскаю Риричио так, что она сама ему навешает, — заявил Сёкин и громко рассмеялся. — А потом напьюсь на его свадьбе и пинками отправлю в путешествие. — Значит, даже, несмотря на эти снимки, ты не веришь в это? — удивлённо спросил Нацуме. — Конечно нет. Просто кто-то очень сильно старается, и моя задача сейчас защитить от них Риричио, — сказал он, направляясь наверх. — Ты куда? — спросил Занге. — Как куда?! Сменить Нобару, я же дверь сломал, теперь придётся охранять её всю ночь, а то убежит ещё или каких других дел наделает. — Верно. Тебе помочь? — Да ладно, справлюсь, потом с этого горе-бизнесмена спрошу, — веселясь, сказал он и скрылся за дверцами лифта. — Ну что, ты всё слышал? — спросил Занге у Соуши, что до сих пор висел на телефоне. — Да, — сухо сказал он. — Не думал, что Кагэро всё поймёт. — Кажется, он ценит тебя и Риричио, не расстраивай больше его, даже его терпение скоро не выдержит ваших проблем, — посоветовал Нацуме. — Да, я так и поступлю. Но вот как быть теперь? Приехать я ещё не могу, да и стоит ли? Риричио мне всё равно не поверит, — грустно сказал Микецуками. — Подожди немного, время покажет, как нам поступить. А теперь не переживай и предоставь всё нам, — обнадёживающе сказал Занге и повесил трубку. — Ты прав, Нацуме, у меня нет другого выхода, — тихо произнёс Соуши в пустоту и, рухнув на кровать, устремил свои глаза в потолок, которые теперь не знали что такое сон. Конец 1 части. Часть 2. Алкоголь — не решит проблемы***
Голова постепенно приходила в норму, силы восстанавливались, а три выпитые кружки кофе, наполняли организм необходимой энергией. Кагэро неторопливо шёл сменить Нобару, но, оказавшись на месте, уткнулся в стену из цельного льда. — Кажется, Нобара решила сделать дверь, — проговорил он вслух, громко смеясь. — Хорошо, значит, я сделаю выход, — заключил он, перевоплощаясь в ёкая. Массивное оружие заиграло холодным металлическим блеском и два сильных удара расщепили глыбу льда, позволяя зайти в комнату. — О, кто пришёл! — радостно прокричала блондинка и, подбежав к брюнету, толкнула его в сторону кровати, на которой сидели румяные Раромия и Риричио. — Нобара, я что-то не пойму, что здесь происходит? И зачем вы закрылись? — непонимающе спросил он, посматривая на зеленоглазую, что повисла у него на плечах. — А чтобы нам не мешали, — ещё веселее сказала она, прижимаясь к брюнету сильнее. — Кагэро, когда ты стал таким милашкой? — вдруг спросила Нобара, приближаясь к губам Сёкина. И до парня донёсся знакомый запах саке. — Эээ, девочки, вы, что выпили? — Чуть-чуть, для поднятия настроения, — вдруг сказала Риричио, показывая пальчиками выпитую дозу. Но пока брюнет отвлёкся, Нобара уже начала расстёгивать его новую белую рубашку, оставляя на ней следы от яркой помады. — Эй, эй, Нобара, ты чего делаешь? — спросил он, удерживая руки блондинки, что уже спустились до брюк, теребя ремень. — А зачем тебе они? — невинно спросила она, опрокидывая Сёкина на спину. — Девочки, я, конечно, всё понимаю, я эталон красоты, но я не такой, чтобы прыгать в постель вот так просто. — Кагэро, какой ты грубый, с тобой такие девушки, а ты выпендриваешься, лежи смирно и получай удовольствие, — заявила Нобара, притягивая к себе остальных. «Чёрт, нужно что-то делать иначе у меня будут проблемы», — подумал про себя брюнет, ощущая тесноту в брюках. — Так, девочки, поиграйте пока одни, а мне нужно в туалет, — вдруг заявил он и быстро поднялся с кровати, пока Нобара увлеклась волосами Ширакин. — Какие же они у тебя мягкие, словно самый дорогой шёлк ласкает моё лицо, — трепетала она. Не теряя ни минуты, брюнет побежал в туалет, на ходу набирая номер телефона Занге. — Нацуме, тащи свою задницу сюда, скорее и прихвати Соринодзуку, срочно! Иначе случится непоправимое. — Кагэро, да что случилось? — успел прокричать он в трубку, но в ответ лишь последовали гудки. — Ватануки, Соринодзука, бежим скорее! — прокричал он парням, которые сидели неподалёку. — Кагэро, ну ты там где? — нетерпеливо позвала Нобара. — Иду, иду, — прогремел брюнет, улыбаясь девушкам, которые сидели там же, попивая саке. — О, а я думал, что вы всё допили? — Нет, Нобара умудрилась две бутылки протащить, — вдруг призналась Риричио, играя своими пальчиками. — Да, я просто гений! — заявила блондинка, победно поднимая бутылку. Сёкин старался держаться в стороне, он понимал, что Нобара хотела лишь помочь Риричио заглушить боль в сердце, но, кажется, она перестаралась. — Кагэро, что случилось? — прокричал Занге, вбегая в комнату вместе с ребятами, но объяснения уже были и не нужны, когда он увидел покрасневших девушек, весело обнимающихся друг с другом. — Тебе ещё нужны объяснения? — посмеиваясь, спросил брюнет. — Нет, всё понял. Ладно, мы забираем Каруту, а ты, Соринодзука, Нобару, — сказал он, обращаясь к парню. Остолбеневшие парни от слов Занге пришли в себя и, подхватив девушек, поспешили доставить их по своим комнатам. Ширакин, оставшись одна, от усталости плюхнулась на кровать. Раромия послушно упала на плечо к Ватануки, а вот Нобара немного побуянила. — Эй, пусти меня! Ты бестолковая бумажка, а то я опущу тебя в шредер! — кричала она, вырываясь из рук Соринодзуки, но парень держал её крепко, не обращая внимания на её недовольство. — Да, вот это день! — прогремел Кагэро, когда ребята покинули комнату. — Я уже начинал думать, что это всё сон, — посмеялся он, глядя на Занге. — Да, день насыщенный, — устало выдохнул Занге. — Ты точно справишься? — спросил он, поглядывая на Риричио. — Теперь справлюсь и даже без инцидентов, — улыбаясь, сказал брюнет, посматривая на свою рубашку, что полностью была испорчена губной помадой Нобары. — Хорошо, тогда до завтра. — Да, давай, — помахал он Нацуме и направился посмотреть, как там Ширакин. — Кагэро, — тихо сказала она брюнету, когда он присел рядом с ней. — Мне так плохо… — Я знаю, Риричио, знаю. Просто поспи, завтра будет новый день и новая жизнь, — успокаивал он, поглаживая девушку по голове. — Я не хочу жить, не хочу так… — сквозь слёзы говорила она, перекладывая свою голову на колени к брюнету. — Не говори так, жизнь на этом не заканчивается, наоборот, она станет только интереснее, — приговаривал он, подкладывая под локоть подушку. — Почему мне не становится легче? Нобара говорила, что станет лучше, но всё только ещё больше плывёт, — продолжала спрашивать Риричио, сжимаясь калачиком. — Алкоголь здесь не помощник. Может помочь забыться, но ненадолго, а потом станет всё ещё хуже, поэтому не делай так больше, ты меня напугала, — тихо сказал он, позволяя себе поднять её голову и посмотреть в раскрасневшиеся глаза. — Кагэро, прости меня, — неожиданно попросила она, обнимая его за шею. — Ты мне очень нравишься, не оставляй меня, — просила она, сильнее прижимаясь к массивному телу Сёкина. — Да куда я денусь, — посмеивался он. — Всё, всё отдохни, завтра будет сложный день, — добавил он, опуская её на подушку. — Не уходи, — лепетала она, крепко держа широкую ладонь брюнета. — Не уйду… — тихо сказал он и, заметив, что она уже посапывает, накрыл девушку одеялом и направился на диван, где в скором времени заснул беспробудным сном, что ранее был нарушен зверскими проделками Нобары в надежде на новый день, который расставит всё на свои места. Конец 2 части. Часть 3. Главное терпение***
Для Микецуками возникшая ситуация была ещё более мучительной, чем для Риричио, ведь в отличие от неё у него не было друзей на Фукусиме, что поддержали бы его. Вместо этого ходил зверски недовольный Муро, что-то и дело кричал и грубил, пока они были одни, и Акихико, хотя и молчал, но всё же смотрел крайне неодобрительно. Нельзя сказать, что бывший глава дома Ширакин подозревал Соуши, нет, он всё отлично понимал, но его злила эта доверчивость, с которой его будущий свояк попался на эту удочку, так просто заглотив наживку. — Господин Акихико, господин Муро, доброе утро, — учтиво поздоровался Микецуками проходя в переговорную, где были лишь они одни. — И по-твоему, это утро доброе? — злобно рявкнул Муро. — Ты вообще понимаешь, что ты наделал? — продолжил кричать он. — Да, я осознаю, что эта ситуация стала серьёзной проблемой для нас, но я не думаю, что это крах, просто нужно найти выход, — спокойно сказал Микецуками, не поддаваясь на провокации Муро. Ему было сложно сейчас думать о делах компании, все мысли были заняты только Риричио и, не спав уже больше двух суток, он просто плыл по течению, в которое его кидала жизнь. — Ты посмотри на него, — гневался глава клана Ширакин. — Какой выход?! Нет его! — продолжал он, выходя из себя, что явно выражала испарина на лбу. — Муро, хватит! — серьёзно приказал Акихико. — Сейчас уже ничего не изменить, поэтому придётся разбираться с тем, что есть, — устало сказал он, присаживаясь за стол. Его тоже беспокоила эта ситуация, но в отличие от сына он ещё переживал за свою любимую внучку. — Ты звонил Риричио? — вдруг спросил он у Соуши. — Да, Акихико-сан. С ней лично я не смог поговорить, но говорил с Занге, они примут меры, — расстроено проговорил он, стараясь хоть немного успокоить старца. — Хорошо, дела семейные позже разрешите, — заявил Акихико, облегчённо выдыхая, за его внучкой присмотрят — это главное. — Если у них ещё будут хоть какие-то семейные дела, — злобно пробурчал Муро. Соуши передёрнуло, отец его невесты сказал вслух то, о чём он даже боялся думать. Заметив, что парень побледнел ещё больше, Акихико прокричал: — Муро, помолчи! Ничего страшного не произошло, Риричио умная девочка, всё поймёт, иначе она не сможет стать настоящей наследницей нашего клана. Она должна уметь справляться с трудностями, и эта не самая страшная. Соуши благодарно кивнул, хоть кто-то был на его стороне, от этого становилось немного легче. Муро был взбешён, но проглотил тираду своего отца, всё же родителей следовало почитать. — Ладно, сами разберутся не маленькие, — делая одолжение, пробурчал он. — Сейчас следует дать в газетах опровержение и забыть эту глупую историю. — Нет, — сухо проговорил Акихико. — Этого делать нельзя, Сугимото пропала, и если мы сделаем это опровержение без неё, а она вдруг объявит совершенно другое, у нас будут очень большие проблемы, — пояснил он. — И что ты предлагаешь, отец? — Просто делать то, чем мы занимались раньше. В конце недели церемония открытия, всё должно пройти на соответствующем уровне, тогда и возникшая проблема решится само по себе, — спокойно ответил старец, посматривая своими умными глазами, то на Соуши, то на Муро. На этом мужчины пустились в работу, забыв о разногласиях и усталости. Конец 3 части. Часть 4. Я вызываю тебя!***
Для Риричио утро началось тоже далеко не сладко. Горло стягивало чувство сухости, а в голове шумели барабаны, но похмелье не единственная напасть, что омрачала жизнь. Больше всех болела душа… Ужасная жажда заставила брюнетку приоткрыть стянутые от пролитых слёз глаза и первое что она увидела с утра, это то, как Кагэро вымеряет её дверной проём, записывая какие-то данные на бумажке. Услышав новые звуки, брюнет отвлёкся от своего дела и окинул своим весёлым взглядом кровать, где лежала Ширакин. — А, проснулась, — достаточно тихо сказал он, щадя бедную девушку. — Знаю, знаю, умираешь от жажды, — посмеиваясь, добавил он. — Не умирай, рядом с кроватью минералка, только руку протяни. Риричио не задавая лишних вопросов, опустила свою руку с кровати и тут же нащупала стеклянную бутылку. Лёгкий солоноватый вкус минеральной воды оживил загубленные клетки тела и головного мозга, что секунду назад были готов взорваться. Выпив почти полбутылки, она всё же смогла начать разговор. — А ты что делаешь? — Как что, размеры снимаю, я же вчера тебе дверь выбил… дважды, — сказал Кагэро, расплываясь в улыбке. — И что? Вызови мастера, не сам же будешь дверь вставлять, — пробурчала она, присаживаясь на кровати. А в голове всё плыло, перед глазами ещё карусель, и больно, и страшно, но радовало лишь одно — Сёкин не стремился утешать, а просто продолжал жить дальше, как будто всё хорошо. — Думаешь не смогу? — вдруг спросил он, посмеиваясь и вновь отворачиваясь к дверной коробке. — Было бы странно, — ответила она, падая на руки не в силах больше сохранять вертикальное положение. — Да я шучу, сейчас размеры сниму, они же стандартные и закажем сразу готовую дверь, и к обеду уже установят, — проговорил он, разворачиваясь к девушке. — О, дела-то совсем плохи, — сказал брюнет, бросая всё. — Полежи ещё, не нужно торопиться, — посоветовал он, укладывая хрупкую девушку обратно на подушку. — Ты вот мне скажи честно, сколько вы вчера выпили? Ширакин напряглась, пытаясь вспомнить, но чем больше она вспоминала, тем больше краснела. «Неужели это была я? — в ужасе думала она, вспоминая, когда они приставали к Кагэро. — И как я могла сказать, что он мне нравится?» — пронеслось в голове, и брюнетка прикрыла в ужасе глаза. — Риричио, что случилось? Тебе стало хуже? Может, стоит врача вызвать? — обеспокоено спросил парень, стараясь убрать её руки от лица. — Нет, не нужно. Я не помню, сколько мы выпили, Кагэро, возможно, бутылки две. — Всё же мне не нравится твой вид, ты бледнеешь, краснеешь… Думаю, врач не повредит, — уверенно поставил диагноз он и начал набирать скорую помощь. — Кагэро, нет! — прикрикнула Ширакин, забирая у него телефон. — Ну смотри, но если тебе будет хуже, скажи мне, поняла? — Да, я так и сделаю. — Хорошо, отдохни ещё немного, а я побуду здесь, — успокоил он, проводя рукой по голове. — Спасибо, Кагэро. И прости, кажется, мы вчера позволили себе лишнего, — тихо добавила она, продолжая краснеть. — А ты об этом, — посмеиваясь, сказал брюнет. — Ну, благо, что я с вами не пил, а то сегодня утром пришлось бы извиняться мне, — хитро намекнул он, всматриваясь в бегающие глаза Ширакин. Риричио снова покраснела и отвела свои глаза в сторону. «Боже, как мне стыдно», — подумала она. — А, совсем забыл, вот твой телефон; держи и не теряй. — Он мне не нужен, оставь его у себя или выброси… — сухо сказала она, отводя горячие ладони брюнета в сторону. — Как это не нужен?! — возмутился Сёкин. — А если мне приспичит тебе позвонить, что я должен буду делать? — неожиданно заявил он, стараясь не упоминать о Соуши. Брюнетка подняла на него свой удивлённый взор. «Почему он не говорит о Микецуками?» — пронеслось у неё в голове. — Чего задумалась? Бери свой телефон и держи при себе. Через него я всегда смогу тебя найти, — заявил он, совершенно не смущаясь своих слов. — Хорошо, — еле выдавила Риричио, забирая телефон и, подумав снова начала разговор. — Кагэро, отвези меня на Фукусиму, — в надежде попросила она. — Снова ты за своё! — хмурясь, проговорил он. — Я не отпущу и не повезу тебя туда, у тебя в конце недели церемония вручения; тебе поручена торжественная речь. Поэтому даже и не думай, что я позволю тебе быть не в форме, сегодня твой единственный выходной. — Но, Кагэро, я прошу тебя, — умоляюще начала она, удерживая Сёкина за руку. — Я сказал нет! И не проси, — отказал он, но не вырвал руки из холодных пальцев, что сжимали его. — Хорошо, тогда я вызываю тебя на бой, — сказала Риричио, стараясь показаться сильной. — Если я выиграю, ты отвезёшь меня на Фукусиму. — А если ты проиграешь, что я получу взамен? — неожиданно спросил он, придвигаясь к лицу девушки. — Что ты имеешь в виду? — опасаясь, отстранилась она. — Не бойся, ничего такого, — посмеялся он. — Если бы я рассчитывал на что-то большее, я бы воспользовался случаем ещё вчера, — нагло намекнул он, смущая девушку до предела. — Я хочу выбраться куда-нибудь, не важно куда, нужно отдохнуть, — тихо добавил Сёкин. — Сложно сидеть на одном месте столько времени. Ты же, наверное, не задумывалась, что меня ждёт та же участь, что и Микецуками, — неожиданно заключил брюнет, посматривая на опешившую Ширакин. — Конечно, откуда тебе знать, — посмеялся он. — Пока мой отец крепко стоит на ногах, мне позволено поездить по миру, насладиться жизнью, а потом как это и положено стать его приемником. Когда на меня обрушится этот груз ответственности я не знаю, так что я хочу украсть тебя на один день и просто позабыть обо всех делах и заботах. — Кагэро, прости меня, из-за меня ты застрял здесь, — виновато сказала она. — Риричио, не бери в голову. Я сказал тебе не для того, чтобы ты жалела о времени, что мы все вместе провели в замке Аякаши, я сказал, чтобы ты поняла суть моих притязаний на тебя в случае моей победы, — пояснил он, притягивая брюнетку обратно к себе. — Кагэро, я же не держу тебя, если ты не в силах оставаться здесь, я всё пойму, — смущаясь, сказала Ширакин, пряча свои фиалковые глаза. — Не говори глупостей! Я обещал позаботиться о тебе, и я сдержу своё слово, — уверенно сказал брюнет, не выпуская Риричио из своих рук. — Тем более кто-то мне недавно чуть ли не в любви признавался, — продолжил он, весело подтрунивая. — Это все саке виновато, — выкрикнула брюнетка. — Я просто ценю тебя как друга, — заявила Ширакин, краснея и вырываясь из рук Сёкина. — Вот и проверим, насколько ты меня ценишь, — лукаво сказал он, целуя хрупкую кисть, что до сих пор сжимала его горячую ладонь. Риричио вновь вспыхнула. — Хорошо, договорились, значит, вечером встретимся в зале. — Да ты в лучшем случае сможешь встать к вечеру, — прогремел Кагэро, не выдержав такого заявления девушки. — Неправда! Я справлюсь! — возразила она. — Ну если ты так хочешь проиграть мне, тогда просто сдайся! — выдал брюнет, прижимаясь ближе. — Нееет, — пролепетала Риричио, упираясь ладонями в грудь брюнета, стараясь тем самым отдалить его. — Значит, сойдёмся в поединке завтра утром, — уже окончательно заключил Кагэро, отстраняясь от Ширакин. Девушке оставалось лишь смириться. И кивнув головой, она опустилась на подушку. — Так-то лучше, — посмеялся он. — А теперь отдохни, пока не приехали мастера, потом здесь будет слишком шумно, чтобы расслабиться, надеюсь, твоя голова просветлеет к обеду, — добавил Сёкин и, погладив девушку по макушке, пошёл доделывать свои дела.***
Всё утро Риричио провела в своей постели и, открыв глаза уже к обеду, застала в своей комнате Соринодзуку и Ватануки. Они сидели на её диване и листали журналы. — Что вы здесь делаете? — спросила Ширакин, прикрывшись одеялом. Она даже не скрыла плохого настроения, хотя те проявляли заботу. — Нас Кагэро попросил присмотреть за тобой, — ответил Реншоу. — А тебе лучше поторапливаться, через полчаса придут рабочие… — Хорошо, — согласилась она. — Вам отвернуться не помешало! — Чего? Этого извращенца не стесняется, а нас боится, — недовольно пробурчал Ватануки, отбрасывая журналы в сторону. — Всё норм, мы не смотрим, — спокойно проговорил Соринодзука, отворачиваясь и зажимая парню глаза. — Спасибо, — прошептала Риричио и скорее побежала в ванну, сверкая голыми ногами. А тем временем Кагэро и Нацуме пили чай в кафе, думая, как решить возникшую проблему. — Всё же я тебя не понимаю! — заключил Занге. — Как ты мог согласиться с этими условиями? А если ты проиграешь? — Ну если я проиграю, значит, придётся этому лису проявить всю свою хитрость и обаяние, чтобы задобрить её, — ответил Сёкин вроде бы спокойно, но тень усмешки сохранил. — Не понимаю твоего спокойствия. Или ты уверен в своей победе? — неожиданно спросил парень. — Конечно же, нет! Я научил её всему, что умею сам, разница у нас лишь в силе, — пояснил он, попивая чай. — Но как можно упустить такую возможность поразвлечься?! — прогремел брюнет, озаряя комнату своим смехом. — К тому же, даже если бы я ей отказал, она могла бы найти другой способ, как попасть на Фукусиму, — пояснил он, резко меняясь в выражении. — Риричио же у нас девушка обеспеченная, а с деньгами такая поездка — мелочь. — Возможно, ты прав, — согласился Нацуме. — И что ты будешь делать, если победа будет за тобой? — поинтересовался он. — Хм, это интересный вопрос, — хитро улыбнулся брюнет. — Вариантов много. Хочу на Бора-Бора! — заявил он после минутного молчания. — Соушик будет в восторге… — закачал головой Занге. — А что такого? — непонимающе спросил Сёкин. — То что нужно! Тёплый климат, море, солнце и песок — красота. — А ты осознаёшь, что сейчас Риричио может запутаться? — спросил он, пока тот не начал представлять золотистые пляжи и Ширакин в бикини. — Запутаться? — переспросил брюнет. — Не думаю, наоборот, она должна точно решить чего она хочет. Если она не разберётся в себе и не найдёт сил для того, чтобы двигаться дальше, то свадьбу придётся отложить, а мне бы этого не хотелось… — Очень надеюсь, что здравость ума тебе ещё светит… — вздохнул Занге. — Кстати, вчера ничего больше не произошло? — добавил он, недоверчиво посматривая на Кагэро. — Произошло? А что могло произойти? Я, кажется, человек взрослый, разумный, — стараясь уйти от ответа, проговорил брюнет, возвращаясь к печенью, что сейчас занимало его. — Ты-то взрослый и разумный? — проговорил Нацуме, расплываясь в улыбке. — А то! По сравнению с вами, так сам разум, — прогремел он, заливаясь в смехе. — Честно говоря, меня смущает твоё поведение. Что произошло, Кагэро? Почему ты стал проявлять к Риричио такой интерес? — не выдержав, спросил Занге. — Нацуме, не стоит задавать вопросов, на которые не хочешь знать ответы, — строго сказал Сёкин. — Почему же, я очень хочу знать. Я уже знаю, что твоя семья подбирала тебе будущую жену, но ты отверг все возможные варианты, почему? С Риричио ты так не поступил… — Нацуме, я и сам не знаю точно, что я чувствую, — признался Сёкин. — У меня такое чувство, что между нами есть какая-то связь, когда мы были детьми, всё было проще, и даже потом, в юности, я это воспринимал, как свой долг — жениться на девушке из уважаемой семьи. Я был уверен, что это чувство возникает именно из моего долга, но когда я разорвал помолвку, всё стало только хуже и сейчас мне выпал шанс выяснить это, — объяснил Кагэро, стараясь говорить как можно тише, ему не хотелось, чтобы его переживания донеслись до чужих ушей. — Поэтому я и не согласился на новую помолвку, не хочу себя обременять, пока всё точно не выясню, — добавил он. — Кагэро, ну это неправильно, они же с Микецуками поженятся через месяц. — А кто говорит, что я хочу расстраивать их свадьбу? Напротив, я хочу, чтобы они скорее помирились, и, может, тогда весь этот бред вылетит из моей головы, — признался брюнет. — Тем более, Соуши и мой друг тоже, было бы неправильно забирать у него Риричио, даже если я этого очень сильно хочу. — Рад слышать, что ты это осознаёшь, — облегчённо проговорил Нацуме. — Значит, у тебя есть план как их помирить? — План? — переспросил он. — Нет, конечно, о каком плане может идти речь, у нас, что ни день, то приключение, — посмеялся Сёкин. — Тогда, что мы будем делать? — всё спрашивал Занге. — Да что можно сделать? Жить будем, вот и всё. Посмотрим, как пройдёт наш бой, и от этого уже будем плясать, — заключил брюнет. — А что с церемонией? — поинтересовался Нацуме. — Ведь Риричио не в лучшей форме. — Да об этом я уже думал, — сказал Кагэро, немного хмурясь. — Попроси Ватануки, чтобы он тоже подготовил речь, — подумав, предложил он. — Хорошо, так и поступим, — согласился Занге. — О, а вот и рабочие пришли, — сказал парень, указывая на работяг, что тащили большую дверь. — Отлично, хоть эту проблему решим, — сказал Сёкин, но до него стал доноситься постукивающий звук тонких шпилек. Почувствовав неладное, брюнет резко уклонился в сторону, и вовремя, ещё мгновение и ваза разбилась бы о его голову. — Кагэро, ты сволочь! — злобно прокричала Нобара, отодвигаясь от стола, на который она упала. — Ого, обычно так говорят утром, когда не находят меня в постели! — прогремел он, рассмеявшись что было сил. — Чёртов ты извращенец, я прикончу тебя, а Риричио скажу, что ты сбежал, — грозно кричала она, стараясь заморозить бедного парня, который пока ещё поспевал уклониться от её гнева. — Нобара, да что произошло? Если ты обиделась за то, что я тебе отказал, то прости, я ж не виноват, что у меня есть принципы, — спрашивал, извинялся и подшучивал тот одновременно. — Отказал?! Да нужен ты мне больно! — всё кричала блондинка, стреляя своими разъярёнными глазами. — Ты не мог меня закрыть в моей комнате?! — А что случилось? Неужели ты проснулась не одна и совсем голенькая? — всё, издеваясь, спросил Сёкин, уклоняясь от очередной сосульки, что летела в его сторону. — Ты ещё смеешь издеваться?! — кричала девушка, бегая по кафе. — Значит, и правда, — догадался Кагэро. — И кто счастливчик? Неужели Соринодзука? — Замолчи и не дёргайся! У меня ещё всё плывёт… — призналась Нобара, пытаясь сохранить равновесие, после чего запустила очередную порцию ледяных выстрелов. В этот момент Риричио медленно выплывала из лифта, пребывая в своих думах, как услышала чей-то пронзительный крик: — Риричио, берегись! — прокричал Кагэро и резко откинул её к стене. Ширакин непонимающе похлопала глазами, устремляя их на брюнета, что тяжело дышал, опустив голову. — С тобой всё хорошо? — тихо спросил он, поднимая синие глаза. — Да, — неуверенно пролепетала она, потирая затылок. — Кагэро, у тебя кровь! — испуганно прокричала девушка, хватаясь за руку своего телохранителя. — А… мелочи, — заявил он, улыбаясь. — Не бойся, это просто царапина, — успокаивал Сёкин, сжимая правую руку пальцами. — Не правда! — прокричала Ширакин. — Что здесь произошло, почему в меня летели сосульки? — спросила Риричио, придерживая руку брюнета. — Рири, прости, это моя вина, — извинялась Нобара. Брюнетка лишь непонимающе выпучила глаза и обратилась снова к Кагэро: — Пойдём, нужно перевязать твою руку. — Риричио, успокойся, я справлюсь, — сказал Сёкин, отстраняя от себя девушку. — Тебе нужно сейчас хорошо поесть. Это не обсуждается, — заключил он, прикрывая её рот указательным пальцем. — Нобара о тебе позаботится, а мне поможет Занге, — и он кивнул другу головой. — Но Кагэро, — попыталась она остановить парня, но он не собирался её слушать и удалился вместе с другом. Нацуме отвёл своего друга в медицинский кабинет и, усадив на стул, осмотрел руку. — Да, славно тебя задело! Риричио бы точно пригвоздило к стене таким ударом, — сказал парень, затягивая бинтами руку Сёкина. — Да, повезло, что так легко отделались, — пробурчал он, морщась от боли. — Ты потуже, потуже, затягивай, — попросил брюнет друга, всматриваясь в свою руку. — Плохо дело, Кагэро, с такой рукой не видать тебе завтра победы, — заключил Нацуме. — Не говори того, чего не знаешь. Вот когда придёшь в себя, тогда и посмотри, что ждёт твоего друга детства в будущем, — посмеялся он. Нацуме ничего не сказал. — Тем более здесь не победа важна, ты ведь это и сам знаешь, — сказал Сёкин и хитро посмотрел на своего друга, что так часто затевал игру, не ради победы, а ради результата. И поняв ход мыслей Кагэро, Нацуме лишь устало улыбнулся и, хлопнув по плечу своего товарища, проводил его в комнату, где ему стоило отдохнуть перед грядущим боем, что решит не одну судьбу. Конец 4 части. Часть 5. Теперь ты мой!***
Десять часов утра, солнце уже давно беспощадно пробивается в окна и двое стоят напротив друг друга в ожидании решающего боя. — Кагэро, может, не стоит? Твоя рука ещё не зажила, — обеспокоенно спросила Ширакин, окидывая взглядом брюнета. — Риричио, я не сдамся и не повезу тебя просто так, поэтому если ты так жаждешь попасть на Фукусиму, то тебе придётся победить меня, — заявил Сёкин, стараясь не показывать ноющую боль в руке. За ночь рана немного стянулась, и сейчас выглядело всё не так плохо, однако лишнее напряжение было безрассудно. — Хорошо, если ты настаиваешь, тогда приступаем, — тяжело вздохнув, сказала она и, делая шаг в сторону, начала обращаться. Лёгкость лепестков и яркость превращения Риричио завораживала брюнета и, дождавшись кульминационного момента, он пустился в тот же процесс. — Поехали! — прокричала Ширакин и понеслась в бой. Первый удар и сильный скрежет нагинаты разнёсся по просторному залу. Тренировки не прошли даром, Риричио стала сильнее и, проведя остриём алебарды, искры посыпались, ослепляя своим свечением сцепившихся в поединке ёкаев. Кагэро успешно отразил удар, откинув брюнетку на несколько шагов в сторону, и тряхнув больной рукой, закинул свой тесак за спину, весело скалясь на Ширакин, что тяжело выдохнула. — Неплохой удар, посмотрим, что ты мне покажешь дальше, — прогремел он. — Тогда смотри! — прокричала она и, разбежавшись, оттолкнулась ногами от матов и в прыжке нанесла серьёзный удар сверху. Сёкин еле успел среагировать и, отбив этот удар, чуть не отбросил Риричио в стену, отчего та опешила. Она никогда не видела такой силы, и это даже с учётом того, что Кагэро был далеко не в лучшей форме. — Жива? — спросил брюнет. — Да, всё хорошо. — Отлично, тогда пришла моя очередь наносить удары, — заголосил он и, не дожидаясь ответа, в мгновении ока оказался вблизи. Он стал наносить частые и мелкие удары. Они были не так сильны, но их скорости можно было позавидовать, из-за чего Риричио лишь успевала подставлять свою нагинату, по инерции отражая удары. Удар за ударом, и Кагэро начал чувствовать усталость, боль от раны разносилась по телу, но сдаваться было нельзя, на кону стояло слишком многое и, собрав свою волю в кулак, он вновь замахнулся, и оружие древних схлестнулось. Удар, гром… И так раз за разом, пока на синие маты не начала капать алая кровь. Рана Сёкина открылась, и испарина проглянула на лице у брюнета и, согнувшись в пояснице, он тяжело дышал, переводя дух, пока Риричио поднималась с пола, на который упала после очередной отражённой атаки. — Кагэро? — она обеспокоено позвала его. — Всё в порядке, не расслабляйся! — прикрикнул он, и понёсся в лобовую атаку. Риричио уклонилась и, скользнув по матам, замахнулась на брюнета, но он предугадал такой исход и занёс оружие за спину, отражая удар. Отлетая вновь и вновь, Риричио уже начала сдаваться, но гордость взяла своё, и оттолкнувшись в разбеге ногами от стены, она нанесла сильный удар, что исходил сверху, и сама того не ожидая, она повалила Кагэро на лопатки, прижимая нагинату у самого его лица. Во время падения, брюнет выронил своё оружие и сейчас мог лишь упираться руками в ручку копья, стараясь откинуть девушку в сторону, но, не желая этого, начал постепенно опускать руки. И вот Риричио победно восседает на Кагэро, всматриваясь в его усталые синие глаза, что смотрели так ласково и в то же время гордо. — Ну вот ты и победила, — сказал он сквозь улыбку. — Тебе удобно? — вдруг поинтересовался он у Ширакин, что спокойно сидела на нём, даже не задумываясь, какой дискомфорт может получить молодой человек его возраста. — Ой да, прости, — пролепетала она покраснев. И дабы загладить вину, подала свою маленькую ручку, помогая встать. — Что ж, тебе стоит собираться, если ты хочешь попасть на Фукусиму до заката, — спокойно сказал Сёкин, направляясь в сторону выхода. — Кагэро, — прокричала Риричио. — Я передумала ехать… — тихо сказала она, опуская глаза в пол. — Что? Я не ослышался? — непонимающе спросил брюнет, разворачиваясь и направляясь в сторону смущённой Ширакин. — Нет, ты не ослышался. — Тогда чего ты хочешь? — спросил он, возвышаясь над девушкой. — Наверно, ты прав… Отдых нам не помешает, — ответила она, не поднимая своих лучистых глаз. — И с чего вдруг такие перемены? — хитро спросил Сёкин, посмеиваясь своим сотрясающим стены голосом. — Ни с чего! — прокричала Ширакин, поднимая свой взор на эксцентричного брюнета и, вспыхнув, отвернулась. — И не мечтай, я не поеду с тобой на Бора-Бора, мне Нацуме вчера всё рассказал, — надменно добавила она. — Я хочу в театр! — Куда? — скривился Кагэро. — В театр! — повторила Риричио. — Я хочу сходить в театр Кабуки-дза*, давно там не была. Да и для тебя будет наказанием, ты же проиграл, — всё в том же надменном духе заявила Ширакин, даже не разворачиваясь к своему оппоненту. — Молодец, Риричио, — неожиданно сказал брюнет и положил свою тяжёлую руку на голову наследницы клана, отчего та вздрогнула. — Гордыня не порок, если её вовремя усмирить, — добавил он, разворачивая к себе и так напряжённую Ширакин. Быстро пробежав взглядом по знакомым чертам лица и не заметив больше той злости и отчаяния, что царила в её глазах ранее, он улыбнулся и направился к выходу. — Не переживай, билеты за мной, — весело прогремел он, взмахнув левой рукой, скрываясь за тёмными дверьми. Риричио стояла в растерянности, но чувство победы хоть и такой маленькой, начинало согревать душу. Она понимала, что Кагэро просто пожалел её и, не желая причинить вреда, не сбросил с себя, и его правая рука оставляла желать лучшего, но было лестно, что все друзья рядом, несмотря ни на что. И даже уязвлённая гордость, что проявилась ни сразу, сейчас была обуздана и направлена в тот поток жизненных сил, где ей самое место. Конец 5 части Часть 6. Кабуки-дза***
Как и обещал Кагэро к четвергу он забронировал ложе в главном театре Токио — Кабуки-дза. И вот подготовки с самого утра шли своим ходом. Риричио с Нобарой ходили по магазинам в поисках подходящего платья, Сёкин прохлаждался в своей комнате, ожидая свой смокинг, что должны были доставить, и только друг детства, которому брюнет был всегда рад, нарушал тишину. — И на какую пьесу вы пойдёте? — спросил Нацуме, у друга, что, закинув ногу на ногу, спокойно попивал кофе и читал газету. — «Самоубийство влюблённых в Сонэдзаки», — ответил он, отрываясь от статьи. — Кагэро, а тебе не кажется это слишком? — нервно спросил Занге, намекая, что у них и так ситуация напряжённая с влюбленными. — Не, то, что нужно, — посмеиваясь, ответил брюнет. — Если бы ты знал, сколько продолжаются остальные спектакли, ты бы понял. — Думаю, в среднем часов пять-шесть, — проговорил Нацуме, сохранив лёгкую тень улыбки. — Вот-вот, а теперь представь, как бы я там просидел столько часов? — испуганно спросил Сёкин, бросая все свои дела. — Тебе было бы полезно, Кагэ… — Нет, это не для меня, — заключил он, расписываясь за доставленный смокинг. — А эта трагедия идёт всего полтора часа, больше я не выдержу этих намалёванных мужиков, — добавил он. — А я-то думал ты хочешь провести время с Риричио? — хитро намекнул Нацуме, желая разузнать о планах своего друга детства. — Да, хотел, но на пляже! — прогремел он, заливаясь в смехе. — Так, значит, ты просто хотел увидеть её в купальнике! — заключил Занге. — Почему же только увидеть? — неожиданно заявил Сёкин, скидывая с себя рубашку. — Кагэро! — крикнул Занге. — Да шучу я, расслабься! — разыграл он друга, весело посмеиваясь. — Посерьёзнее, ты всё же не на комедию идёшь, да и за Риричио нужен глаз да глаз. — Да, да, — пробубнил он, затягивая чёрную бабочку на белоснежной сорочке. Главное, чтобы Нобара привела Риричио вовремя, — добавил он, посматривая на часы. Но только он отвлёкся, как послышался стук в дверь и, набросив чёрный пиджак на плечи, он пошёл навстречу к своей спутнице. — А я уже заждался, — прогремел он в своём тоне, открывая дверь, однако только дверь распахнулась, как все насмешки исчезли, перед ним стояла красивая девушка в длинном вечернем платье, что своими шелковыми складками спадало на пол, высокая причёска и белый жакет, скрывающий обнажённые руки Ширакин, всё это подчёркивало её стройность, элегантность и тот юный возраст, когда от девушки невозможно отвести взгляд. — Прости, мы немного задержались, — извинилась брюнетка, поправляя бабочку, что Кагэро недовольно повязал, ибо предпочитал более свободный стиль одежды. — Спасибо, — еле выдавил он, окидывая девушку взглядом, но, взяв себя в руки, тут же подал ей свою руку и повёл её к машине. — Ты хорошо выглядишь, — сказал он, пытаясь сделать Ширакин комплимент. — Спасибо, — тихо ответила она, на мгновение, теряя свою уверенность, но, быстро встрепенувшись, оправила платье и присела на задние сидение автомобиля. Кагэро присел рядом и, дав шофёру команду, они поехали в специальный район Токио, где и находился культурный центр и торговый квартал района Гиндзе. — Риричио, в театре могут быть репортёры, будь готова, — серьёзно сказал Сёкин, поглядывая из окна на виднеющийся театр. — Мне нечего им сказать! — Хорошо, положись на меня, я всё сам сделаю, — неожиданно заявил наследник семьи Сёкин, целуя маленькую ручку девушки. — А сейчас нам пора, — улыбаясь, продолжил он, помогая румяной Ширакин выйти из машины. Очутившись внутри театра, Кагэро помог девушке освободиться от жакета, как это полагалось согласно приличиям, но только она освободилась от тёплой одежды, как дыхание перехватило. Нежное розовое платье, что струилось по молодому телу было и без того привлекательным, но вырез на спине, что открывал белоснежную кожу и лёгкие её изгибы, невольно приковывал взгляды. Чувствуя это притяжение, брюнет подошёл совсем близко, как бы закрывая свою подопечную от чужих глаз, а глаз в этот день было ни мало. Желание что-то сказать было невыносимо, но что сказать, в голову приходило с трудом и, как назло, до слуха стали доноситься чьи-то нетерпеливые шаги, и тут на молодых людей обрушился шквал фотокамер и журналистов. — Госпожа Ширакин, прошу вас, уделите нам минуту вашего времени, — настойчиво просила журналистка у Риричио, что невольно прижалась к Кагэро, не желая говорить с этими людьми — настолько была сильна её обида, ведь это именно они вынесли на всеобщее обозрение её личные семейные проблемы. — Вы спрашивайте, — усмехнувшись, заявил Кагэро, придерживая девушку за талию, но лишь в лёгком, почти невесом прикосновении. Журналистка кивнула и принялась задавать вопросы. — Госпожа Ширакин, нас всех интересует вопрос, что произошло между вами и господином Микецуками? И состоится ли теперь ваша свадебная церемония? Риричио побледнела, а руки её начали судорожно трястись, но было нельзя показывать своего отчаяния. И не зная, что ответить на эти вопросы, она вцепилась в ладонь Кагэро, сотрясая её своей дрожью, на что брюнет лишь понимающе посмотрел. — Да ничего и не произошло, все последние новости — это грязные проделки конкурентов, не более того, — уверенно заявил он, перед остолбеневшими журналистами, и добавил: — свадебная церемония, запланированная на середину апреля, состоится точно в срок. — Это, значит, что между вами и госпожой Ширакин отношений нет? — заинтересовавшись, спросила одна из журналисток. — Между нами только дружеские отношения, — пояснил он. — А теперь, господа, мы вас покидаем, — улыбаясь, сказал Кагэро и скрылся от любопытных глаз вместе с Риричио. Свет потух, и спектакль начал входить в свои законные права, нарушая тишину традиционными мелодиями, окрашенными звуками сямисэна. По сцене забегали загримированные актёры, начиная свой сказ. Но Сёкину было не до представления, нужно было быть на чеку, что угодно могло произойти, здесь, в тёмном зале, да и лёгкое напряжение от репортёров ещё осталось. Риричио же полностью увлеклась спектаклем, что был из трёх действий. И вот главная героиня гейша по имени О-Хацу после посещения храма Икудама направилась к чайному домику. Переодетый мужчина в шелковом костюме гейши, невероятный грим и просто лёгкая атмосфера первого действия заставляли зрителей улыбаться, и даже Кагэро местами старался сдерживать свой громовой смех, время от времени, окидывая взглядом Ширакин. Тонкость фигуры и утончённость каждого движения приковывала к себе, что порой становилось даже неприлично так долго смотреть на девушку, не уделяя должного внимания самому представлению. Пока Сёкин отвлёкся, главный герой трагедии — Токубэй, уже встретился со своей возлюбленной и, получив отворот поворот от своего врага Кухэйдзи, что занял у него денег, и самого же Токубэя обвинил в воровстве, на этом и закончилось первое действие представления. — Хорошая постановка, — довольно проговорила Риричио, разворачиваясь к Кагэро. — Я рад, что тебе нравится, — довольно проговорил тот улыбнувшись. — Да, спасибо, — смущаясь, сказала она. — И не только за театр, но и за репортёров, не знаю, чтобы я делала, если бы не ты… — тихо призналась Ширакин, отводя свой взгляд в сторону. Брюнет даже удивился, Риричио редко выражала свои чувства прямо, даже если это чувство благодарности. — Не за что, — еле слышно произнёс он, прикасаясь в лёгком поцелуе к тонкой кисти руки Риричио. Девушка вспыхнула, а еле слышный голос, что обычно гремел, невольно мелькал в голове, крутясь снова и снова, и вот антракт закончился, на зал опустилась темнота, занавес открылся и перед зрителями уже были другие декорации и новые действия актёров. Второе действие спектакля начинает снова смешить своих зрителей нелепыми сценами. То О-Хацу прячет своего возлюбленного Токубэя под кимоно с целью провести его в дом гейш, то смешит гостей, но в итоге подозревающий в краже своей печати Кухэйдзи, объявляется в увеселительном доме и нагло обвиняет мужчину в подделке расписки, на что гейша вступается за своего любимого. Дабы избежать позора в такой ситуации Токубэй должен покончить с собой и если это произойдёт, она готова отправиться вместе с ним. На этом месте перед зрителями открылись первые драматические ноты этого сюжета, и кровь к сердцу невольно начинала приливать. Но, несмотря на это, вновь и вновь юмористические моменты, как О-Хацу падает в темноте, а потом возлюбленные пытаются отыскать друг друга в этом мраке и, найдя, убегают из этого места, заставляли улыбнуться. Нежная романтическая сцена, наполненная юмором и в то же время печалью, невольно отражалась в душе Ширакин. Вспоминались все моменты, что они провели вместе с Соуши, как он невзначай прикасался к её бедру или брал за руку в доме её родителей, или того хуже как впервые стягивал её шёлковое кимоно и слова Кагэро, что он сказал репортёрам, невольно придавали жизни смысл. К концу действия Кухэйдзи разоблачили во лжи, но возлюбленных уже не спасти, и на этом второе действие заканчивается. — Риричио, всё хорошо? — взволнованно спросил Кагэро у девушки, что сидела какая-то бледная. — Да, — отрываясь глазами от сцены, произнесла она. — Может, стоит поехать домой? — обеспокоенно спросил он. — Нет, я хочу досмотреть, да и неприлично покидать спектакль, не дождавшись его завершения. — Но тебе явно плохо, так что не стоит думать о мнении других, — всё продолжал уговаривать Сёкин. — Кагэро, мы остаёмся! — победно заключила она. — Или тебе просто не нравится? — хитро поинтересовалась Ширакин. — Нет, что ты, — посмеялся он. — Это же моё наказание, как мне может не нравиться, садист сегодня ты, — добавил он, широко улыбаясь. Риричио лишь просияла своими фиалковыми глазами, которые так излучали благодарность, ведь даже в самое тяжёлое время и на пике трагического момента, этот человек не терял своего оптимизма. И вот снова погас свет, барабаны бьют, влюблённые убегают в тёмный лес, где ищут место для последнего своего вздоха, дабы отдать жизни за то во что верили и за тех кого любили. Последние душераздирающие реплики, дёргающие за живое мелодии сямисэна, и Токубэй пронзает свою возлюбленную кинжалом, после чего убивает себя. Риричио вжалась в бархатные кресла, и сильнее сжав руку Кагэро, смотрела на последние вздохи актёров. Сёкин улыбнулся на переживания своей прекрасной спутницы и, сохраняя молчание, дожидался, когда опустится занавес. Вскоре последовали аплодисменты, включили свет, и Кагэро с Риричио отправились домой. На улице уже поблёскивали лучи уходящего солнца, и для ёкаев, было бы уже неразумно оставаться вне дома. — Спасибо, Кагэро, я рада была сходить с тобой в театр, — мило поблагодарила Ширакин, находясь уже у своей двери. — Нет, это я был рад сопроводить тебя, — обходительно сказал он, в последний раз целуя маленькую ручку. — Спокойной ночи, — добавил брюнет и удалился. Но как он это сказал… Риричио не могла даже пошевелиться. Этот голос, что в театре был еле слышан, что крутился снова и снова, вновь начал доноситься в голове. И вся в своих мыслях она зашла к себе в комнату. «Что это было? Почему его голос показался таким родным?» — думала она, сбрасывая с себя меховой жакет. «Я никогда не слышала, чтобы Кагэро так говорил. Это было тихо и нежно, словно эти слова укутывают тёплой пеленой, согревая холодной ночью. Неужели, это он мне снится?» — пронеслось у неё в голове и от неожиданности собственных доводов, она рухнула на свой серый диван. — Нужно его спросить, — сказала Риричио вслух. — Но что же я скажу? Кагэро, это ты мне снишься каждую ночь и убегаешь от меня? — начала репетировать она. — Нет, это бред, как это будет выглядеть со стороны? И наследница клана Ширакин, стала расхаживать по комнате и продумывать план своего разговора, но как она не старалась, вывод был лишь один — как не спроси, всё равно от сути не уйдёшь и если это ошибка, то выглядеть она будет не в самом лучшем свете, от чего мурашки начинали бегать вдоль спины. Но, неожиданно взглянув на часы, Риричио ужаснулась. — Боже, моя речь! Церемония вручения! Как я могла забыть? Я же хотела всё сегодня отрепетировать, — прокричала она вслух и скорее побежала за стол, нервно доставая свои записи. Как в голове пронеслось: «Церемония, Соуши…». И подумав ещё немного, Риричио всё же решилась позвонить. Микецуками в это время уже пребывал в своём номере и, всматриваясь в ноутбук, пытался доделать последние штрихи, что должны были быть доделаны до завтрашней церемонии, но все мысли были дома, с теми словами, что никак не хотели выходить из головы. Звонок мобильного телефона нервно зашевелил больную душу, знакомый и такой долгожданный сигнал. «Неужели это она звонит? — в надежде подумал Соуши, скорее подбегая к телефону, что был у кровати. — Или с ней что-то случилось?» — в ужасе подумал он и поспешил ответить. — Риричио-сама! — в нетерпении прокричал он, но в ответ последовала тишина. — Риричио, это ты? С тобой всё хорошо? — обеспокоено спрашивал Соуши, не получая в ответ ничего. Но после минутного молчания до острого слуха донеслось знакомое дыхание. — Риричио, это ты, — обессилено выдохнул он и упал на свою кровать. — Риричио, я знаю, ты меня слышишь, — не спеша начал он свой разговор, что травил душу и разрывал всего его на части. — Я не прошу, чтобы ты меня прощала сейчас, я виноват, правда, в этом есть моя вина, но она ни в том, что я посмотрел и прикоснулся к другой. Я должен был к тебе прислушаться, ведь тебе сразу не понравилась Сугимото. А я глупец, так хотел скорее вернуться домой, что доверился незнакомому человеку и через своё старание, она окончательно обвила меня вокруг пальца, — судорожно выдохнул он. — Просто помни, я никогда не нарушу своего обещания, я не смогу смотреть на другую женщину, воспринимая её как таковую, для меня есть только ты. Риричио, ты меня слышишь? — спросил Микецуками, улавливая тяжёлое дыхание своей возлюбленной. — Риричио? — но в ответ уже последовали гудки. — Риричио-сама, — тяжело выдохнул он, — если бы вы знали, как сильно я вас люблю и как страдаю теперь из-за собственной доброты, — безнадёжно проговорил он в пустоту и, прикрыв глаза, из которых невольно капали слезы, отбывал в мир снов, что давно не хотел принимать его винящееся сердце. Ширакин, всё так же судорожно сжимала телефон и, сдерживая крики собственной души, она лишь тихо произносила вслух: — что же мне делать? Почему мне так сложно простить? И ощущая усталость, что резко навалилась после насыщенного дня, отправилась на свою большую кровать, где одна вынуждена встречать рассвет день за днём в ожидании чего-то хорошего, что изменит её жизнь. Конец 6 части. Часть 7. Приплыли!***
Ночь прошла беспокойно, Риричио не давали покоя слова Соуши. С одной стороны, они немного успокоили, а с другой, разрывали сознание на части. Умом Ширакин уже лучше понимала Соуши, но сердце болело и пока, не желало прощать. Поэтому полноценный сон так и не пришёл, была лишь лёгкая дрёма, которая наступала после часовых раздумий. Семь утра. Будильник нервно звонит и наследница клана Ширакин, нехотя встаёт с кровати, устало потирая глаза. — Уже утро… мне некогда расслабляться, — вслух произнесла она, посматривая в окно. — Сегодня важный день, за мной торжественная речь. «Всё как три года назад, тогда я впервые поссорилась с Соуши и тоже из-за женщины, — подумала Ширакин, направляясь в душ. — Как же иронична жизнь, но сейчас со мной мои друзья… — продолжала она, расслабляясь под струями тёплой воды. — Да, Нобара, Ватануки, Карута, Нацуме, Соринодзука и Кагэро». — Кагэро, — вслух сказала Риричио, посматривая на себя в зеркало после душа. — Верно, я хотела поговорить с Кагэро! Вот сейчас закончу сборы и точно поговорю! — серьёзно заключила она, надевая чистую рубашку. Сборы начались полным ходом: причёска, макияж, доведённое до идеала платье… — Нобара, — вдруг нарушили тишину Риричио, обращаясь к своей подруге, та решила помочь, а сейчас доделывала её причёску. — Ты не могла бы позвать Кагэро, когда пойдёшь за остальными? — попросила она, стараясь сохранять спокойствие. — Кагэро? — переспросила блондина. — А ты разве не в курсе, у него возникли кое-какие проблемы с костюмом, сегодня утром позвонили из мастерской, и ему пришлось отъехать ненадолго, но он обещал прибыть уже на церемонию, — объяснила Нобара, закалывая, последние невидимки. — А ты хотела обсудить что-то срочное? Может, просто позвонишь? — предложила она, ласково посматривая в зеркало на серьёзное лицо своей подопечной. — Нет, не стоит его тогда беспокоить. Обсужу все дела уже вечером, — немного расстроено ответила Риричио, отводя свои глаза в сторону. — Ну, хорошо, тогда одевайся, я буду ждать тебя с остальными внизу, — заботливо проговорила блондинка, поглаживая Ширакин за хрупкие плечи, на что та одобрительно кивнула и, дождавшись ухода Нобары, начала одеваться. «Я обязательно поговорю с ним! Я хочу знать, если это он, то почему? — всё думала Риричио, посматривая на мелькающие деревья, за окном автомобиля, что уже начинали зеленеть. — А с другой стороны, если это не Кагэро, тогда кто? Да, я больше не знаю ни одного человека, что так бы любил играть с сознанием людей, да, это точно должен быть он! Но я хочу это услышать от него, — рассуждала Ширакин, находясь уже в здании школы. — Всё! Хватит думать о них! Один меня водит за нос, а другой уехал, нужно думать о речи. Это мой последний день здесь, я должна сделать его запоминающимся!» — приказала она сама себе, но голова начала кружиться, и стены поплыли. — Риричио, дорогая, с тобой всё хорошо? Ты белее снега… — обеспокоенно спросила Нобара. — Всё хорошо, немного голова закружилась… — объяснила Ширакин, придерживаясь за стену. — Я отойду в туалет, мне нужно освежиться, подождёшь меня здесь? — попросила она, направляясь к женскому туалету. — Хорошо, но ты не задерживайся, уже время поджимает, — позаботилась блондинка, посматривая на бледную Риричио. Брюнетка лишь кивнула и скрылась за дверью. В это время Кагэро и Занге уже расхаживали по залу, в окружении выпускников, что весело щебетали, о своём долгожданном окончании, как брюнета кто-то отдёрнул за плечо. — Господин Сёкин, вы не скажите, где ваша подопечная? — серьёзно спросил директор. — Время уже произносить торжественную речь, а её до сих пор нет на месте, — недовольно добавил он. — Нет?.. — удивился Кагэро. — Наверное, это всё женские штучки, — игриво улыбнулся он. — Я посмотрю, а если мы не придём через десять минут, то отправьте вон того бедолагу, — ткнул он на Ватануки. — Поторопитесь! — добавил директор, быстро удаляющемуся Кагэро. «Что-то случилось, Риричио обычно не опаздывает. И эта глупость с костюмом… Здесь явно подстава, только бы успеть!» — занервничал он, быстро пробегая по длинным коридорам. — Нобара, где Риричио? — переводя дыхание, спросил он у блондинки, что стояла у окна и ожидала девушку. — А ты чего такой запыхавшийся? — непонимающе спросила она, посматривая на брюнета, который бегал по этажам. — В туалет отошла, а что нас уже спрашивали? — А ты, почему не с ней? — злясь, спросил он, подходя ближе к двери женского туалета. — А смысл? Я и здесь могу её подождать, — нахмурилась она, посматривая на Кагэро. Он подозрительно прислушивался за происходящим. — Послушай, а тебе никто не говорил, что неприлично подслушивать и подсматривать за девочками, когда они в туалете? — не смогла она скрыть возмущения. — Тихо! — грубо приказал он. — Что-то не так, нужно проверить, — сказал брюнет и скорее дёрнул за ручку, но дверь не открылась, и за дверью послышались торопливые шаги. — Чёрт, так и знал, что это засада, — прокричал он и, отбежав в сторону, навалился на дверь всем своим весом. Замок вылетел, и дверь с треском открылась. В женском туалете стоял незнакомый мужчина средних лет и держал на руках Ширакин. Она была без сознания, и это вызвало в Кагэро жуткие чувства. — Не подходите, или я прикончу её! — грозно заявил похититель, приставляя нож под спину Риричио. — Да ты и волоска на её голове не тронешь! — вне себя от ярости ответил Кагэро; задребезжали окна и стены, и рогатый ёкай злобно оскалился на мужчину. — Ч… ч… чудовище! — прокричал он, нервно трясясь всем телом и, подбросив Ширакин в воздух, в одном прыжке вылетел в небольшое окно. Сёкин подхватил Риричио, отвлекаясь тем самым от похитителя. — Риричио, Риричио, прошу, ответь мне, — просил он, потряхивая девушку. — Кагэро, я за ним, — прокричала Нобара. — А ты доставь её в больницу, — добавила она, выпрыгивая из окна. — Риричио, прошу, держись, — умалял он, пробегая вдоль кабинетов вместе с девушкой на руках. — Всё будет хорошо, вот увидишь, — говорил он с ней, пытаясь вызвать хоть какие-то ответные действия и, уложив брюнетку на заднее сидение автомобиля, вжал педаль газа, стараясь как можно скорее добраться до больницы. — Врача, скорее! — прокричал он, вбегая вместе с Ширакин на руках в приёмную одной из больниц. — Что с ней случилось? — спросила медсестра, указывая на каталки, куда следовало положить девушку. — Я не знаю, она просто без сознания, — нервно отвечал Сёкин, держа Риричио за руку. — Не волнуйтесь врач, уже идёт, — успокаивала медсестра, проверяя у девушки пульс. — Как давно она без сознания? — вдруг спросил прибежавший врач, на ходу проверяя зрачки Ширакин. — Минут двадцать-тридцать, — ответил брюнет, поспевая за каталками, что быстро рассекали больничные коридоры. — А вы кем ей приходитесь? — спросил доктор. — Я друг и присматриваю за ней, пока вся её семья в отъезде. — Вам нужно предупредить их, а мы пока проведём осмотр. Не волнуйтесь, дыхание у неё в норме, жить будет, — успокаивал молодой мужчина, закрывая перед носом Кагэро дверь. — Сообщить… — тяжело выдохнув, проговорил он и, упав без сил в кресло начал набирать номер телефона Микецуками. А тем временем на Фукусиме, Муро довольный расхаживал по кабинету обсуждая утренние газеты. — Вот, я же говорил, что этот Сёкин отличный парень, враз решил все наши проблемы, — заявил он, потряхивая свеженькой газетой, в которой было опубликовано интервью Кагэро с Риричио из театра Кабуки-дза. — Да, нам очень повезло, что дело приняло такой оборот, — серьёзно проговорил Акихико, не показывая и доли радости. — Да не то слово! — всё ликовал Муро. — Главное, чтобы наши конкуренты не приняли ответных действий… — обеспокоено добавил старец. Всё же он прожил длинную жизнь, повидал все коварства и жестокость бизнеса и сейчас начинал тревожиться за свою внучку. — Да чего они могут?! — самонадеянно заявил Муро, недовольно посматривая на Соуши, что сегодня был молчаливее обычного, как вдруг его ликование нарушил звук телефона. — Да алло, — ответил Соуши, душа его была не на месте, интуиция подсказывала ему, что сейчас он должен быть дома, а не на этой глупой церемонии открытия, где всего-то и требовалось от него как перерезать красную ленточку и сказать пару слов журналистам. — Соуши, послушай меня очень внимательно, — спокойно начал свой разговор Кагэро. — Риричио в больнице, на неё было совершено нападение. Врачи говорят, что риска для жизни нет, но тебе нужно срочно приехать. — Я немедленно выезжаю! — сообщил он, почувствовав, как душа его замирает от ужаса и, повесив трубку, обратился к Акихико. — Акихико-сан, одолжите мне свой вертолёт, — попросил он и ту же склонил голову. — Я отправляюсь в Токио, Риричио попала в больницу. — Что с моей внучкой? — спросил он. — Пока неизвестно, но говорят, что опасности для жизни нет, — пояснил блондин, стараясь не беспокоить зря родных Риричио. — Акихико-сан, я оставляю на вас все мои дела и отправляюсь в Токио. — Хорошо, вертолёт будет готов через десять минут, — сказал он, делая несколько срочных звонков. — Я не понимаю, зачем ехать сегодня, если опасности для жизни нет, доделали бы все дела и послезавтра все были бы уже дома, — недовольно заявил Муро, бросая газету в сторону. — Муро! — грозно сказал Акихико, покончив со своими звонками. — Она твоя дочь! О чём ты вообще говоришь?! — злобно проговорил он. — Соуши, беги на взлётную площадку, тебя уже ждут, через сорок минут будешь в Токио. — Спасибо, Акихико-сан, — поклонился он и что было сил, побежал на крышу, где его ждал вертолёт. Кагэро же в это время сидел в коридоре не зная, что и думать, врач, что осматривал Риричио, спустя полчаса так и не выходил, за это время в голову уже чего только не пришло, но, наконец, услышав звук открывающейся двери, брюнет скорее подскочил с места. — Доктор, что с ней? — не теряя времени, спросил Сёкин у молодого мужчины, который осматривал Ширакин. — Вы до родственников дозвонились? — спокойно спросил он, заполняя что-то в карте. — Да, её жених должен приехать с минуты на минуту. Доктор, как она? Я могу её видеть? — всё продолжал он, останавливая не в меру спокойного врача. — Жених, значит, это хорошо… — проговорил он. — Но видеть вы её пока не можете, она должна отдохнуть. Переживать не нужно, она пришла в себя, ничего серьёзного у неё тоже не обнаружено. У неё небольшое переутомление. Госпожа Ширакин плохо следит за своим здоровьем, а остальное я сообщу родственникам, а теперь, если вы не возражаете, у меня есть ещё работа, — сказал он, убирая руку Кагэро, что удерживала его. Сёкин разжал свою кисть, высвобождая тем самым молодого мужчину, как услышал чьи-то суетливые разговоры. — Господин, вы должны убрать вертолёт, это площадка только для медицинского транспорта, — недовольно кричала медсестра, пробегающему между людьми блондину, который не обращал на неё никакого внимания. — Кагэро! — крикнул Соуши, замечая силуэт друга. — Кагэро, где Риричио? — спросил он, добежав до Сёкина. — Она в палате, врач только что вышел, — пояснил он, кидая взгляд на помещение, что как раз было напротив них. — Господа, я вас по-хорошему прошу, уберите вертолёт с крыши, — возмущалась женщина, наконец, настигнув свою цель. — Я не отпущу вертолёт, пока не узнаю, что с моей женой всё хорошо, — серьёзно ответил Микецуками, разворачиваясь к женщине. От его взгляда бедную передёрнуло, но только она открыла рот, как прибежал врач, услышавший шум. — С вашей невестой всё хорошо, сделайте, о чём вас просят, — спокойно проговорил врач, остужая накалившуюся обстановку. Микецуками посмотрел своим усталым разноглазым взором и сделал звонок. — Так-то лучше, а теперь пройдёмте со мной, — сказал доктор, указывая путь к своему кабинету. — Прошу присаживайтесь. — Соуши послушно присел, ожидая вердикта врача. — Причин для беспокойства пока нет, — начал он говорить, отчего блондин затаил дыхание. — Но если она продолжит в таком духе, то ситуация станет плачевной. Ей нужно больше отдыхать, не волноваться, правильный режим дня и курс лечения, — проговорил мужчина, записывая полный рецепт витамин, что предполагал его курс лечения. — Доктор, вы так и не сказали, что с Риричио? — напомнил Микецуками, находясь в полной растерянности. — Ваша будущая жена беременна, — ответил он, поднимая свои глаза на удивлённого Микецуками. — Срок пока небольшой — пять недель, но это не значит, что не нужно следить за своим здоровьем, а, судя по вашему неспокойному образу жизни, за ней нужен тщательный уход, — намекнул он, о последних нашумевших новостях. — Я всё понял, могу я её видеть? — спросил он, стараясь сохранять спокойствие, что уже было почти невозможно, как долго он ждал этих слов, но сейчас, в такой момент, это прозвучало так странно. — Да, она в палате. Я закончу заполнять последние бумаги, и вы сможете забрать её домой. — Хорошо, спасибо, доктор, — почтительно поблагодарил он и направился к выходу. «Что я должен ей сказать? Как поступить?» — думал глава крупнейшей фармацевтической компании по пути в палату к своей возлюбленной, как от мыслей оторвал Кагэро. — Соуши, звонила Нобара, она поймала похитителя и сейчас она вместе с Карутой держит его на заброшенном складе в порту. Что будем делать? — спросил он, поймав задумавшегося парня в коридоре. — Пусть дождутся меня, отвезём Риричио домой, а потом разберёмся со всем этим раз и навсегда, — озлобившись, проговорил он. — Это, значит, что с Риричио всё будет хорошо? — Да, Кагэро, не волнуйся, — ответил Соуши и скрылся за дверью. В отдельной палате Риричио сидела на кровати о чём-то серьёзно задумавшись, ожидая, что кто-нибудь придёт и заберёт её наконец-то домой, но, почувствовав чей-то пристальный взгляд, обернулась к выходу. — Риричио, — прошептал одними губами Соуши и не в силах больше сдерживать своих эмоций, подбежал к кровати и, упав перед ней, положил свою белокурую голову на колени к наследнице клана Ширакин. — Риричио, — всё продолжал он, — прости меня, это я виноват в том, что ты оказалась здесь, — сквозь слёзы извинялся он, прижимая хрупкое тело девушки к себе, стараясь заполнить лёгкие этим родным запахом, по которому он скучал каждый божий день, проведённый вдали от неё. — Соуши, — тихо сказала Риричио, окидывая своим спокойным взглядом человека, которого, несмотря ни на что, любила, — поехали домой, — добавила она, кладя свою маленькую ручку на его взъерошенную голову, которой он, не переставая, тёрся о её колени. Микецуками поднял свои полные надежды глаза и, встретив спокойствие этого фиалкового взора, кивнул головой, боясь того, что могло скрываться в душе его невесты. И через пять минут Риричио уже выплыла из палаты, дверь которой ей почтительно открыл Микецуками. — Риричио, — увидел её Кагэро, но, не зная, что делать дальше, застыл, — как ты себя чувствуешь? — оправившись, спросил он. — Сейчас всё хорошо, — ответила она, обнимая остолбеневшего друга. — Я сильно напугалась, когда открыла глаза и увидела, что нахожусь в больнице, — чуть не плача проговорила она, прижимаясь к другу, что легонько обнимал её в ответ. — Почему я так долго просидела одна? Неужели ты не мог зайти? — начала возмущаться она, отходя от действия успокоительных, что ей вкололи. — Риричио, прости, меня не впускали, — извинился он, и, отодвинув её от себя, серьёзно спросил: — Риричио, что случилось с тобой? Ты помнишь? — Мне стало дурно и я пошла в туалет, а потом всё ещё больше поплыло и я, кажется, скатилась по стене, больше ничего не помню, — растерянно ответила она. — А ты там видела кого-нибудь? Почему никто не позвал на помощь? — Потому что я там была одна, — непонимающе ответила Ширакин. — А кто меня нашёл? — Нобара нашла тебя без сознания, и я привёз тебя сюда, ей пришлось остаться с Ватануки и Раромией, — соврал Сёкин, поглядывая на Микецуками, что понимающе кивнул. — Всё ясно, просто мне показалось, что ты со мной говорил. — Да, я пытался привести тебя в сознание, но ты не отвечала, и пришлось как можно скорее показать тебя врачу. — Господин Микецуками, вам нужно подписать бумаги и вы с вашей невестой можете идти, — вдруг позвал врач. — Хорошо, я иду, — сухо ответил тот. — Мы подождём тебя, — сказал Сёкин, поглядывая на своего друга, понимая, что ситуация немного напряжённая, на что тот кивнул и быстрыми шагами ушёл подписывать документы. — Кагэро, я хотела с тобой поговорить, — вдруг обратилась Ширакин, посматривая вслед Соуши. — Надеюсь, это что-то неприличное, а то я больше не выдержу этой серьёзности, — попытался подшутить брюнет, внимательно всматриваясь в лицо Ширакин. — Кагэро, это ты меня успокаиваешь во сне? — спросила она, не отводя своего взгляда, сейчас хотелось получить ответ, и неважно как это будет выглядеть. Сёкин даже удивился такой прямоте и уверенности этого тона, но, услышав, что Соуши уже освободился и направляется к ним, наклонился над ухом Риричио и еле слышно сказал: — Спроси об этом во сне. — Ну, что уходим, — весело сказал он, разворачиваясь к Микецуками и подталкивая Ширакин к выходу. Она невольно начинала злиться, ведь чувствовала, что от неё что-то скрывают, но что… пока не могла понять. Приехав в Аякаши-кан, все разбрелись по своим комнатам, и Соуши оставшись наедине с Риричио, решил всё же сказать то, что как ему казалось, следовало. — Риричио-сама, — нежно обратился он, вставая на колени перед брюнеткой, которая без сил приземлилась на свою кровать. — Я знаю, что никто из нас не ожидал такого поворота событий, — стараясь не говорить пока прямо, начал он, нежно перебирая маленькие пальчики девушки в своей руке. — Но, несмотря на это, я не могу заставлять вас делать то, чего вы не хотите, и если ваши чувства ко мне изменились, то вам нужно об этом сказать, — с трудом выговорил он, дрожа в коленях и даже голосом. — Я понимаю, что после моего отъезда многое изменилось, и я пойму, если вы полюбили кого-то другого, — судорожно сказал Микецуками, опуская свою голову на колени к Риричио, пряча тем самым свои глаза. — Вы знаете, Риричио-сама, я вам не говорил, но ещё зимой, когда мы были в моём доме, я видел сон, тогда он вгонял в ужас, но сейчас я, кажется, понимаю его значение. Мне снились вы, такая красивая и счастливая, но причиной того был не я, а какой-то другой мужчина; он танцевал с вами, улыбался, а вы улыбались в ответ; я мог лишь наблюдать и звать вас, но вы меня не слышали… — Микецуками, — серьёзно обратилась она по фамилии. — Не говори глупостей, я не переставала и не перестаю тебя любить, но, Соуши, я не буду отрицать, что я пока не простила тебя, — сказала она, стараясь сохранить спокойствие в голосе. — Может, ты и не делал, всего того, что пишут в этих газетах, я даже почти в этом не сомневаюсь, но мне страшно осознавать, что так пройдёт вся наша жизнь, — призналась Ширакин не только Микецуками, но и сама себе. — Я знаю, Риричио-сама. Я сам этого боюсь; вы моя жизнь, и я не хочу расставаться с вами даже на день. Всё что я могу пообещать, это то, что я больше не буду вас покидать на такой долгий срок, сейчас, когда наше положение укреплено, мне больше нет необходимости покидать Токио, — пояснил он, аккуратно целуя маленькую ручку, проверяя реакцию своей возлюбленной. Брюнетка прикрыла глаза и из них начали поблёскивать слёзы, что уже давно комом встали в горле. — Подумайте о том, что я вам сказал, Риричио-сама, а мне нужно отъехать по делам, ваш врач дал целый список препаратов, что вам сейчас необходимы, — сказал он. — Микецуками, — неожиданно сказала она, — подожди, — добавила Ширакин и, встав с кровати, направилась в сторону блондина. — Возвращайся скорее, — попросила она и прижалась к напряжённой груди, в которой колыхалось взволнованное сердце. — Риричио-сама, — нежно произнёс он и, воспользовавшись моментом, прикоснулся к губам в лёгком поцелуе, что порадовал измученную душу, словно впервые встретившись с этими губами, как это было два года назад на детской площадке, через собственный самообман и неуверенность, всё, что раньше казалось невозможным, вновь стало незыблемо дорогим. Сквозь неуверенность и смущение, Ширакин так же почувствовала, эту близость и успокоившись, уже окидывала своего разноглазого лиса, что всегда был так нежен и аккуратен с ней, словно в его руки попала бесценная ваза, за которой нужен уход и бдительный присмотр. Открыв двери, Микецуками в последний раз окинул свою возлюбленную ласковым взглядом и сказал: — Риричио-сама, пока меня не будет, за вами присмотрит Занге, если что-то потребуется, то не стесняйтесь, — сказал он и кинул взгляд на Нацуме и Кагэро, что уже приближались к ним. — Ну, что, пойдём? — спросил Кагэро, гремя своим голосом, не показывая и вида на сложность ситуации, в которой они оказались. — А что в аптеку нужно вдвоём ехать? — заподозрила Риричио обман. — Да, твой врач столько тебе навыписывал, боюсь, один не справится, — весело прогремел Сёкин, обхватывая Микецуками за плечи. — Всё будет хорошо, не переживай, Риричио, — успокоил Занге, весело улыбаясь. — А будешь переживать, я расскажу ребятам, какого цвета у тебя бельё, — добавил он, хитро поглядывая на девушку, что начала краснеть. — Вот-вот, слушайся Нацуме, — посмеиваясь, заявил Кагэро и вместе с Соуши скрылся за дверцами лифта. «Почему я уверена, что меня снова обманывают?» — подумала Ширакин и ушла вместе с Занге. Лифт опустился до подземной парковки, и Кагэро с Микецуками отправились в порт на двух чёрных мотоциклах, что скрылись в темноте токийский переулков. Конец 7 части. Часть 8. Враг***
На улицы опустилась ночь — неподходящее время для потомков ёкаев. Насыпной остров, заброшенный склад и шум самолётов скрывает звуки, что творятся в ночи. Два мотоцикла юзом притормозили у покинутых территорий, и двое молодых людей, лица которых серьёзней обычного, уверенными шагами направляются в сторону своей цели, со скрипом открывая старую ржавую дверь, где в тусклом свете фонаря стоят знакомые фигуры агентов секретной службы и поникший мужчина, привязанный к стулу, чьи ноги закованы в лёд. Мрачный до ужаса Микецуками подошёл впритык. Он смотрел на обидчика Риричио сверху вниз, понимая, что он всего лишь пешка в умелых руках, но даже через него можно получить долю полезной информации. Благодарно кивнув девушкам, которые притащили его сюда и охраняли, глава фармацевтической компании всё же нарушил тишину. — Ответь мне, на кого ты работаешь? И для чего хотел похитить Риричио? — сухо спросил Микецуками, не спуская своего взора, в котором горел яростный огонь, сдерживаемый лишь тонкими нитями. Мужчина нагло поднял свою голову и уставился на блондина, расплываясь в улыбке. Соуши передёрнуло от такой наглости, но вся ночь была впереди, поэтому торопиться он не стал. — Спрошу ещё раз… На кого ты работаешь? — так же сдержанно спросил лис. Похититель лишь рассмеялся, но всё же открыл свой рот: — Глупый ты мальчишка, ты даже не знаешь, с кем имеешь дело, а пришёл сюда почти один, без охраны, лишь с этими девками… — Не испытывай моего терпения, — предупредил Микецуками, приподнимая мужчину за воротник. — Ты хоть представляешь, насколько я сейчас зол? — продолжил он, потряхивая того. — Ты приставил нож к девушке, которую я ценю больше жизни, к той, что носит под сердцем моего ребёнка, и как ты думаешь, на что я пойду, чтобы защитить их? — прокричал он, откидывая похитителя в сторону. Друзья удивлённо переглянулись, но теперь, кажется, всё вставало на свои места. Странное поведение Риричио, её бледнота и даже это происшествие в школе. — Я даю тебе последний шанс, — серьёзно заявил Микецуками, приставляя катану к горлу связанного мужчины. — У меня нет желания тратить своё время на мусор, как ты. Или ты даёшь мне то, что я хочу или я сброшу тебя в море без всякого на то сожаления. — Соуши, в этом нет необходимости, он может быть ещё полезен, — попытался его остановить Сёкин, но только он приблизился, как японский меч устремился в его сторону. В этот миг все поняли, что Микецуками серьёзен и ярости его нет предела. — Соуши, подумай, — попросил Кагэро, поднимая свои кисти вверх, отступая. — Одна мёртвая шестёрка ничего не решит, нужно найти сам корень проблемы, — пытался вразумить он друга, но только он закончил, как послышался звонок телефона. — Это не мой, — удивлённо сказала Нобара. — И не мой… — добавила Карута сквозь хруст чипсов. — Верно, это у него, — кивнул Сёкин в сторону похитителя. Микецуками холодно окинул всех взглядом и, запустив руку в серый пиджак захваченного преступника, ответил на звонок. — Да, кто это? — сухо спросил он, не спуская глаз с ухмылявшегося мужчины. — Господин Микецуками, меня зовут Миямото Озэму, я думаю, вы слышали обо мне. Мой подчинённый Изаму всё ещё у вас? — совершенно спокойно разговаривал мужчина на другом конце линии. — Полагаю всё именно так. — Хорошо, я знаю, что вы сейчас на заброшенном складе в Одайба. Не пора ли нам познакомиться лично? — хитро спросил тот, показывая своё превосходство. — Самое время. Через сколько вас ждать? — спросил он, сжимая в руках рукоять катаны. — Двадцать минут, вас устроит? — Жду, — серьёзно добавил Микецуками и бросил трубку. — Вам окажет честь мой господин, — почтительно проговорил Изаму, нарушив тем самым тишину. — Если хотите добра для близких, то вы примете предложение господина, — неожиданно посоветовал тот, делаясь совершенно серьёзным. — Господин Изаму, значит, — проговорил Соуши, подходя ближе к мужчине. — У вас сильное имя, но сейчас вам нужно отдохнуть, — выдал он и, замахнувшись, нанёс сильный удар эфесом меча, от чего тот отключился. — Выйдем! — сказал Соуши остальным. — Мне нужно с вами серьёзно поговорить… — Что ты хотел обсудить? — нетерпеливо спросил Сёкин, посматривая на друга, который прислушивался к происходящему в ночной мгле. — Поезжайте в особняк, — приказал он. — Это проблемы лишь моей семьи, вам незачем подвергать себя опасности, да и время уже тёмное… — Ты издеваешься? — прокричал Кагэро. — Неужели мы тебя оставим здесь одного? Да и ты подумал, что будет с Риричио, если с тобой сегодня что-то случится? — он толкнул друга в плечо и возмущённо посмотрел. — А я смотрю, ты привязался к моей невесте, Кагэро, — ревниво проговорил Соуши, вызывая тем самым разъярённого Сёкина на откровенный разговор. — Да что я тебе, мальчик маленький слушаться и оправдываться перед тобой? — хмурясь, пробасил брюнет. — Мы все любим Риричио, но это не значит, что мы сможем заменить ей тебя! — заявил вдруг он. — И вообще, хочу и останусь! — добавил Кагэро как-то по-детски эгоистично и уселся на пустую бочку из-под масла. — Кагэро, я благодарен тебе, правда, — смирившись, начал говорить Соуши. — Ты был рядом с Риричио, когда она нуждалась в этом больше всего, — пояснил он. — И не только ты, вы все, я вам признателен, как никто на свете, — добавил Микецуками, радушно поглядывая на друзей. — Но Кагэро, — обратился он снова к другу, опуская свою руку к нему на плечо, — ты единственный кому бы я доверил её вновь, — с глазами полными понимания признался блондин. — Если же мы здесь все сложим головы, что будет с ней? — спросил он, поглядывая на Сёкина, который всё ещё злился. — Она останется одна и с моим наследником станет лакомой наживой для этих людей, — сам ответил он на свой вопрос и в ожидании посмотрел на своего друга детства. — Ты так и не сказал, кто эти люди? — меняя тему разговора, спросил Кагэро, замечая по реакции Соуши, что он узнал своего врага. — За всем этим стоит господин Миямото Озэму, это один из сильнейших конкурентов на рынке фармацевтических товаров, но я полагаю, он ещё связан и с теневым бизнесом, — ответил Микецуками, посматривая на решительность своих друзей. — Именно поэтому я настаиваю, чтобы вы отправились домой. — Понятно. Я остаюсь! — окончательно заключил Сёкин, невзирая на опасения друга. — Кагэро, будь благоразумен, — призывал он. — Или ты просто боишься, что тебе придётся заботиться не только о Риричио? — хитро спросил он, намекая на своего не рождённого малыша. — Помолчи! — разъярённо крикнул он. — Я бы позаботился о ней, при любых обстоятельствах, — заявил он, не боясь громких слов. — Но я думаю ещё и о своих друзьях, а ты мой друг, возвращения которого больше всего на свете ждёт она, а значит, моё место здесь, — смягчая свой тон, добавил он. — Всё правильно, мы думаем так же, — неожиданно вмешалась Нобара, а Карута утвердительно кивнула. — Мы все остаёмся с тобой. — Я не знаю, как вас переубедить… — растерялся Соуши и благодарно склонил спину в поклоне. — Итак, какой план? — прогремел брюнет, спрыгивая с бочки. — План? — переспросил Соуши посмеиваясь. — Решить проблему и вернуться домой на своих двоих. — Отличный план, — рассмеялся Сёкин, сотрясая тьму. Но только они расслабились, как послышался звук приближающихся автомобилей. По извилистой дороге неторопливо съезжали четыре чёрных седана с затемнёнными стёклами, что лишь светом своих фар рассекали тьму. Молодые люди немного напряглись, но, не желая показывать и вида, заняли позиции: Кагэро залез обратно на канистру; Раромия с Нобарой встали друг к другу поближе, а Соуши вышел вперёд встречать гостей. Автомобили притормозили в паре метров от них, и на улицу вышли несколько телохранителей, а потом и главный обидчик. И перед Соуши предстал Миямото Озэму. В известных кругах мужчина уважаемый, богатый и в своём роде безжалостный. — Вот мы и встретились, господин Микецуками, — поздоровался мужчина средних лет, что по возрасту был ровесником отца Риричио. Его тёмные волосы были аккуратно уложены, точно он только что из салона, плотная, но подтянутая фигура излучала свежесть и не малый рост, невольно внушал страх перед этим бизнесменом. — Чем обязан? — спокойно спросил блондин, не теряя своего самообладания. — Мой человек ещё у вас? — спросил Миямото, не спуская глаз сквозь хитрую улыбку. — Да, он в амбаре, — сказал он, кинув в сторону железного гаража. — Вы можете забирать его. Озэму улыбнулся, показал свои ровные белоснежные зубы и, кивнув своим ребятам, посмотрел на окружение Микецуками. Из машины вышли ещё трое мужчин в похожих серых костюмах и через две минуты уже притащили Изаму. Мужчина был без сознания, поэтому его погрузили в один из автомобилей. — За что это вы так моего подчинённого? — спросил важный господин всё так же насмешливо. — Болтал много, — вмешался Кагэро, не в силах больше выдерживать тона этого господина. — А, господин Сёкин, рад видеть и вас, — сказал он. — Хотя не понимаю, что вы здесь делаете? Ведь последнее время вас было не оторвать от юной Ширакин. Неужели всё дело в ребёнке? — неожиданно заявил Миямото, показывая, насколько он осведомлён, на что брюнет недовольно спустился с бочки и уже хотел возразить, но Соуши его перебил. — Господин Миямото, вы же сюда прибыли не поздравить меня с пополнением в семье, что вам нужно? — спокойно спросил блондин, останавливая надвигающегося Кагэро рукой. — Всего лишь то, что есть у вас, — ответил он, нагло улыбаясь и, не дожидаясь очередных проделок эксцентричного брюнета, продолжил: — Вы, господин Микецуками, влезли в то дело, почву для которого я подготавливал ни один год. Думаете, я это просто так оставлю? — Я подозревал, что смерть моего отца и дяди была не случайностью, но я полагал, что к этому делу приложила руку и Мэдока-сан, — сказал в ответ Соуши, желая узнать правду. — Эта глупая женщина? — рассмеялся он, напрягая тем самым других. — Её муж не уделял ей внимания. Мне не составило труда её соблазнить, а после смерти твоего дяди, я планировал жениться на ней, заполучив всё, — заявил он, раскрывая тайны своего простого, но идеального плана. — Однако неожиданно появился ты и спутал мне все карты, — злобно прикрикнул он. — Хотя, здесь же дело не обошлось без старшего Ширакина? — прямо спросил Озэму. — Конечно, неужели он бы упустил такой шанс. Но даже эта твоя проделка стала для меня выгодной, — хитро заключил мужчина, на что Соуши невольно напрягся. — Да, да, ты всё верно подумал, — добавил тот, угадывая мысли Микецуками. — Ты объединил два крупнейших бизнеса, но потом снова допустил ошибку. Тебе только и стоило, что влюбиться в мою дочь и разорвать помолвку с Ширакин, и всё было бы хорошо. Так нет, ты снова всё испортил, — несдержанно прокричал он. — Получается, Сугимото ваша дочь? — Соуши не смог скрыть удивления. — Сугимото — фамилия её матери, да и ты не думал, зачем она так старается для общего дела? — посмеиваясь, ответил он. — Да и не понимаю я тебя… Перед красотой моей дочери приклоняются многие мужчины, а ты её оскорбил. — Просто я люблю другую, поэтому я и не заметил красоты вашей дочери, хотя я заметил её ум, а теперь ещё, кажется, и меркантильность. — Замолчи, мальчишка! — крикнул Миямото. — Ты что думаешь, в тот день просто так случилась авария? Просто так перед квартирой Нэтсуми стоял грузовик? И просто так дорога была скользкой? — кидал он вопросы в адрес Микецуками. — Нет, всё это она спланировала, — гордо сказал мужчина. — Моя дочь не только красива и умна, но и отличный стратег. Я планировал разобраться с тобой ещё до Рождества, но она тебя пожалела и разработала этот план. Всё шло как по маслу, пока ты снова не заартачился, — несдержанно добавил он, и тяжело выдохнув, всё же объявил о своём решении. — Предлагаю разрешить всё мирно. Так мы избежим лишних трупов. — Но если есть возможность решить всё мирно, для чего вы пытались похитить Риричио? — перебил его Соуши. — Ты об этом… — посмеялся Озэму. — Она была бы моей гарантией, что ты сдержишь слово, но мы же взрослые люди, и ты понимаешь, что если мне понадобятся гарантии сейчас, то я их найду, — намекнул он, хитро посматривая на блондина. — Так в чём суть вашего предложения? — спросил Микецуками, сохраняя спокойствие. — Всё просто, ты женишься на моей дочери Нэтсуми и наши бизнесы объединятся, тогда мы станем самой крупной корпорацией не только в Японии, но, может, когда-нибудь и во всём мире, — мечтательно заявил Миямото. — Если я выполню ваши условия, Риричио не пострадает? — задумавшись, спросил он. — Я даю своё слово, она проживёт в безопасности ровно столько, сколько захочет этого сама. — Тогда, я полагаю, у меня нет другого выхода, — ответил Соуши, склоняя свою голову и судорожно всматриваясь в тёмный асфальт, что из-за тумана, надвигающегося со стороны воды, начинал блестеть влагой, покорно замолчал. — А ну заткнись! — прокричал Кагэро, давая сильный подзатыльник своему другу детства. — Ты что совсем ничего не понимаешь? — нервно задышал он. — Кагэро, успокойся, — добродушно сказал Соуши, вцепившись в плечи своего друга, всматриваясь в его полыхающие синие глаза. — Риричио будет в безопасности, а ты позаботишься о ней и я буд… — он не закончил, как брюнет ударил его по рукам и продолжил с ним разговор на повышенных тонах. — Да ты совсем идиот! Ты понимаешь, что семья Ширакин теперь остаётся связанными с тобой, даже если они выйдут из дела, это всё равно не изменит хода вещей. Ты же сам слышал, что это объединение выгодно ему, — заключил Сёкин, указывая рукой на Миямото. — Кто сказал, что у него нет сына, который может жениться на Риричио и заполучить вторую часть лакомого пирога или того хуже женится на ней сам! — А вы не так глупы, господин Сёкин, как о вас думают, — нахально заявил Озэму. — Ваша репутация опережает ваше благоразумие, это парадоксально, не находите? — спросил он посмеиваясь. — Просто я не задумываюсь, о чём думают бараны, в общем стаде, а живу так, как этого хочу, — не уступая ему, прогремел Кагэро, распрямляясь в спине. — На самом деле это неважно, — безразлично проговорил Миямото, отворачиваясь от Сёкина. — Я всё равно получу то, что хочу, не по-хорошему так по-плохому, — и из машин вышли вооружённые мужчины, которые прибыли со своим господином. — У меня двадцать обученных людей; убивать их работа. Всё просто, я расправлюсь с вами, женюсь на наследнице клана Ширакин. И после того как она родит наследника клана Микецуками, я заполучу и то и другое, — заключил он, чувствуя победу. — Как будто ты кого-то напугал своим оружием, — нездорово рассмеялся Кагэро, сотрясая всё вокруг. — Тупица! — закричал Миямото. — Научись здраво оценивать своё положение, вас двое и две трясущиеся от страха девки! Вы мне не помеха, — злобно прокричал он, переводя свой взгляд с Сёкина на девушек. — Кто здесь мальчишка? — зловеще прогремел Кагэро, скалясь всё сильнее. — Я тебя и твоих ребят по стенке размажу и глазом не моргну, и все твои железки тебя не спасут, — прокричал он, направляясь в его сторону. Перед Миямото выстроилась стена из крупных парней, укомплектованных узи. — Кагэро, остановись! Нужно решить всё мирно, — просил Соуши, удерживая друга. — Да опомнись, мирно мы уже ничего не решим, хватит воздух сотрясать, — прокричал он, и, отняв руки друга, начал перевоплощаться. Ветер зашевелил придорожную пыль, скрывая тело брюнета в этом вихре, и только он рассеялся, как перед удивлёнными мужчинами предстал он, в своём настоящем обличии ёкая — в кимоно, ужасающими рогами и огромным оружием, что блестело остриём в свете фонарей, свисая с плеча демона, который умудрялся утробно скалиться. — Ну, что, теперь поиграем, — радостно прогремел он, меняя свои строгие очки на любимую маску. Люди Миямото судорожно хлопали глазами и в страхе, выпустили целый шквал патронов, поднимая всю прибитую туманом пыль, продырявливая оцинкованные стены амбара, и если бы не гул самолётов и проходящих мимо судов, то эти звуки донеслись бы до спальных районов и без того шумного Токио. Пыль рассеялась, и Озэму победно вышел вперёд посмотреть на плоды своей работы, но всё что он увидел — это продырявленный амбар и ошмётки от бочки, на которой когда-то сидел Кагэро. — Кагэро, вот что ты наделал? — возмутился лис. — Теперь придётся делать зачистку, — сказал он, покачивая белокурой головой. — Вы! Как вам это удалось? — нервно прокричал Миямото, посматривая на ёкаев, которые выходили из тени. — Всё просто, мы не обычные люди, — тихо ответила Нобара, показываясь в своём ледяном обличии. — А где мелкая? — прокричал кто-то. — Я здесь, — прохрипела она, протягивая свои огромные руки, как гора, возвышаясь своим устрашающим скелетом над людьми Миямото. — Ч…чу…удовище…е…е, — прокричали они, и что было сил, бросились по машинам, на что Сёкин невольно сотряс воздух своим громовым смехом. — Нобара, останови их, — прокричал Соуши блондинке. — Да без проблем, сейчас они у меня поплатятся за свои слова, — возмутилась она, и в один миг превратила дорогу, по которой пытались уехать люди Озэму в настоящий каток. Извилистая дорога засияла серебром, и колёса автомобилей невольно поволокли их назад в сторону амбара, но самые напуганные попытались сделать манёвр на льду, из-за чего две машины на скорости столкнулись друг с другом, превращаясь в металлолом. — О, а вот и веселье! — прогремел Кагэро. — Наконец-то дождался, — выдохнул он и понёсся в сторону оставшихся телохранителей, которые в ужасе вылезали из окон, не в силах открыть двери. — Кагэро! — прокричал Соуши, медленно направляясь за ним, — не оставляй лишних следов, только отражать удары. — Да, да, в курсе я, — прокричал он, подставляя свой тесак на встречу пулям, что летели на него, отскакивая и возвращаясь вновь своим хозяевам. Микецуками, не ожидая больше мирных путей, выпустил своих кицунэ и бросился в бой, быстро рассекая воздух катаной и, так же как и его друг детства, укладывая людей Миямото их же патронами. — А где девятый? — посмеиваясь, спросил брюнет, не насчитав ещё одного лиса. — Ушёл за покупками, — весело прокричал Соуши, уклоняясь от выстрелов. — Так и знал, что ты позаботился обо всём, мошенник, — прогремел Сёкин, расплываясь в улыбке, столкнувшись спиной к спине со своим товарищем. — Ну я же лис, как никак, — посмеялся он в ответ, продолжая свой бой. — Эх, слабые они, хуже тараканов, — вновь нарушил звуки стрельбы и позвякивания об уже раскалённый металл Кагэро. — Не расслабляйся, — прокричал Микецуками в ответ, отбрасывая в сторону парня, который бежал на него с битой в руках. — Кажется, у кого-то уже закончились патроны, — улыбаясь, прокомментировал он и, поправляя своё белое кимоно, окинул поле боя взглядом; живых не было, лишь брюнет добивал последнего, и тяжело выдохнув, девятихвостый отозвал своих двойников. Он развернулся в сторону воды, дабы привести свои чувства в порядок. В это время Миямото помятый вылезал из-под машины. С разбитой головой он достал из пиджака пистолет и наставил его в спину Микецуками, что медленно плыл между этих беспорядков. — Не думай, что победил меня, мальчик, я не привык проигрывать, — произнёс он, и выстрелил. В этот момент Сёкин уже закончил свои разборки, и так же окидывая всё довольным взглядом, в ужасе прокричал: — Соуши, берегись! — но, не ожидая подарков судьбы, резко откинул друга в сторону. Микецуками побледнел, увидев своего товарища лежащим на земле и истекающим кровью; ярость застелила глаза. — Чёрт! Этот бестолковый парень мне сегодня уже дважды палки в колёса вставляет, — от досады пробубнил Миямото и из последних сил поднял окровавленную руку, наставив на то место, где ранее стол его конкурент, но кроме ветра там никого не было. Он почувствовал на себе тяжёлый взгляд и поднял глаза. Глава крупнейшей фармацевтической компании в Японии стоял прямо над ним и, занеся катану за спину, отсек голову Миямото, которая как арбуз с треском покатилась по скользкому асфальту. Микецуками протёр эфес клинка и вложил в руку одного из помощников Озэму, что лежал рядом, а потом побежал в сторону друга. — Кагэро, ты что наделал? — крикнул он другу, который, изогнувшись от боли, ковырялся в своём боку. — Как что? — тяжело выдохнул он, достав пулю. — Прикрыл твою вертлявую задницу, — стараясь подшутить, продолжил Сёкин, протягивая окровавленный кусочек металла другу. — Ты не меняешься, — усмехнулся лис, помогая своему товарищу встать, прикрывая рану, чтобы не оставить лишних следов. — А с чего бы мне меняться? Да и как я потом посмотрел бы в глаза твоей невесте, если бы вместо тебя живого привёз твой труп? — спросил он, морщась от боли, пока его укладывали на сидение автомобиля. — А как я теперь посмотрю в глаза Риричио? — хитро спросил разноглазый. — Ну это уже твои проблемы, — всё шутил тот, в одном шаге от потери сознания. — Держись, Кагэро, я вытащу тебя отсюда, даже не сомневайся, — сказал Соуши и захлопнул дверь. — Нобара! Ключи! — крикнул он блондинке, которая направлялась к нему. Поймав в воздухе ключи, он продолжил: — Я поеду на машине, а вы садитесь на мотоциклы и старайтесь ехать переулками, чтобы не попадать под камеры, — добавил он, перевоплощаясь в белокурую девушку. — Хорошо, так и сделаем. Не волнуйся, как только лёд совсем растает, вода смоет наши следы, — пояснила Нобара, посматривая на взволнованного Микецуками. — Да, я очень на это рассчитываю, — тяжело выдохнул он. — Ладно, уезжаем! — скомандовал он и, выпустив девушек вперёд, побежал за руль. — Кагэро, ты там как? — взволнованно спросил он, заводя мотор. — Мы сейчас поедем, ты не высовывайся, пожалуйста. — О, а я не знал, что ты так можешь! Настоящие? Дашь подержаться? — не теряя своего чувства юмора, отозвался он с заднего сидения, заглядываясь на бюст девушки. — Вижу, что пока ты в норме, — проговорил Соуши, улыбаясь. — Держись, скоро приедем. В это время в Аякаши-кан Риричио выпила лекарство, что ей принёс Микецуками и заснула. Она очутилась в своём сне, но как бы далеко она не заходила, зелёный луг исчез. Сегодня всё было иначе; зелень потухла, раздражая своими серыми, сухими ветками, что дёргали за платье, не давая прохода дальше. Вдруг послышался хруст и, опустив голову, Ширакин заметила, что идёт по тем самым бабочкам. Они безжизненно лежали под её ногами. Дрожь и ужас прошлись по всему телу и, не выдержав этого, она бросилась бежать. Платье рвалось на куски, белоснежная кожа окрашивалась красными ссадинами, но сил остановиться не было. И добежав до высокого дерева, в тени которого, закрыв глаза, она любила послушать тот родной голос, она увидела Кагэро. Он лежал перед ней, бледный и холодный как лёд. Последние капли самообладания покинули её и, прикоснувшись к синим губам, трясущимися пальцами, она в ужасе прокричала его имя, и вся в холодном поту очнулась. — Риричио, что случилось? — спросил Занге, подбегая к девушке. Ширакин непонимающе оглядывала всё вокруг, она была здесь в своей комнате. Соуши сидел на диване и минуту назад Занге тоже. Понятно было только одно — всё это время она и вправду видела Сёкина. — Нацуме, где Кагэро? Что с ним? — заволновалась она. — Риричио, не волнуйся так, тебе это вредно, ты забыла, что тебе доктор сказал? — позаботился парень, стараясь улыбнуться. — Я видела… Видела, что с ним что-то не так. Я должна убедиться, — тихо сказала она и, оттолкнув Занге в сторону, выпрыгнула из постели в одной рубашке, на ходу надевая юбку. — Риричио, успокойся, — говорил Нацуме, останавливая её. — Оставь меня! Вы опять от меня что-то скрываете, — злобно прокричала она, и посмотрела на Соуши, но тот неожиданно растаял в воздухе и послышался звонок. — Да алло, — ответил Занге, усаживая Ширакин на кровать, что нервно смотрела по сторонам. — Так, всё понял, сделаю, — ответил он и повесил трубку. — Ты знал, — злобно проговорила она, недоверчиво посматривая на друга. — Риричио, успокойся, — попросил Нацуме. — Кагэро жив, но ранен. Тебе придётся уехать с ним ненадолго. Соуши просил, чтобы ты собрала необходимые вещи, они будет здесь уже через пять минут. — Ты же знал, — в ужасе повторяла она. — Почему ты это допустил? — прокричала брюнетка, не в силах сдерживать свои эмоции. — Я знал об этом ещё с того момента, как он вернулся в Аякаши-кан и стал заботиться о тебе, — ответил он и схватил Риричио за плечи. — Я пытался его вразумить, но есть вещи, что неподвластны нашей логике, — продолжил Занге. — Сейчас не то время, чтобы жалеть о произошедшем. Поверь, всё могло быть куда хуже; он принял на себя удар, и мы должны позаботиться о нём. Ты понимаешь меня, Риричио? — Я сделаю, всё что потребуется, — сказала она, взяв себя в руки. — Молодец, — похвалил Нацуме, разжимая свои кисти на худых плечах Ширакин. — Я соберу полную аптечку, а ты свои вещи, и не забудь о своих лекарствах, — напомнил он, выбегая из комнаты. Микецуками, как и обещал, приехал через пять минут, и, припарковав машину у входа, скорее выбежал из неё в своём обычном облике. — Нацуме, ты принёс? — спросил он, у друга, который уже вместе с Риричио шёл ему навстречу. — Да, вот аптечка, в ней уже заправленный шприц с обезболивающим, — ответил Занге, подавая белую коробку. — Хорошо, я здесь справлюсь, а ты разбуди водителя и скажи, чтобы через десять минут спускался, его хозяин отправляется в своё поместье в горах. — Всё сделаю, — сказал он убегая. — Риричио, — вдруг обратился Соуши к брюнетке. — Я сейчас покажу, как делать укол, смотри внимательно, они ещё ему могут пригодиться, — скомандовал он, открывая дверь автомобиля и помогая другу присесть, освободил его от окровавленной рубашки. — Пуля прошла через правый бок, тебе повезло, что ничего жизненно важного не задето, — проговорил блондин и, убрав салфетками кровь, крепко перебинтовал его, на что Сёкин, лишь морщился. — Поработай кулаком, вены не видно, — попросил Микецуками, протирая локтевую впадину и незамедлительно вкалывая обезболивающее. — Так, теперь будет полегче, — успокаивал он. — Риричио, ты всё поняла? — спросил Соуши у своей невесты, что внимательно всё запоминала. — Да, — еле сдерживая себя, ответила она. Ширакин помогла надеть чистую рубашку, скрывая собственную дрожь в коленях. — О, Риричио, ты помогаешь мне одеваться, — пролепетал брюнет, постепенно выходя из шокового состояния. — Риричио, послушай, — серьёзно обратился Микецуками, — для всех Кагэро сильно пьян, вы сейчас сядете в машину и на неделю уедите в горы, по наставлению твоего врача. Я сейчас не успею тебе объяснить, что произошло, просто знай, что никто, включая прислугу, не должен знать о проблемах Кагэро со здоровьем. Ты всё поняла? — Да, — уверенно кивнула она. — Хорошо, тогда пойдёмте к машине, — и блондин, взвалив своего друга на плечи, довёл их до ягуара Сёкина. — Риричио, — нежно сказал он своей невесте, когда она уже сидела на заднем сидении, прижимая голову Кагэро. — Позаботься о нём, а я разберусь со всеми делами здесь, — попросил он, посматривая на водителя, который поспешно заводил машину. — Хорошо, я всё сделаю, не переживай, — успокоила она. — Но потом вы мне за всё ответите. — Я готов перед вами всю жизнь держать ответ, — в последний раз ласково сказал он, сияя своими глазами. — Я люблю тебя, — прошептала она одними губами, и машина тронулась с места, выезжая из ворот, скрываясь из вида на свободных дорогах ночного Токио. Конец 8 части. Часть 9. Не умирай!***
Дорога до склонов курорта Хаконэ заняла всего полтора часа, но за это время на заднем сидении дорогого ягуара, могло случиться что угодно. Риричио аккуратно придерживала друга, не позволяя ему отключиться, делая вид, что Кагэро всего лишь в стельку пьян. — Кагэро, даже я в свой выпускной не притронулась к спиртному, а ты пьян как сапожник, — ругала она его, воротя носом от запаха алкоголя, что исходил от брюнета. Хоть он не выпил ни грамма, но хитрый лис постарался, изрядно намазав друга спиртовым раствором. — Прости, Риричио, — заплетаясь языком, извинялся Сёкин. — Не знаю, стоит ли… Ты бросил меня и теперь сопровождаю тебя я, а не меня! — сказала она и убрала свою руку с головы брюнета, демонстративно отворачиваясь. Но в этих словах была и доля правды, не зная того, что произошло, Ширакин была в бешенстве, что от неё всё скрыли. — Прости, — серьёзно сказал он, понимая, что на этот раз она не шутит. — Хорошо, — согласилась Риричио, снова поглаживая тёмные волосы своего друга. — Главное, не спи, а то я тебя не дотащу, — неожиданно приказала наследница клана, не смягчая своего надменного тона. — Да я не тяжёлый, — натянуто улыбнулся он. Но терпеть оставалось недолго, через двадцать минут автомобиль притормозил у загородного дома семьи Сёкин. Небольшая усадьба, расположенная в живописной горной местности, была одним из любимейших мест Кагэро. Здесь они проводили выходные с родителями. Но со временем этот дом отошёл Сёкину младшему и в своём привычном ярком образе жизни он сотрясал всё вокруг, когда неожиданно заваливался в это тихое место. Поэтому прислуга до сих пор не была распущена и мирно присматривала за домом, в ожидании очередных проделок своего юного господина. — Кагэро, ты лжец! — возмущалась Риричио, помогая парню подниматься по лестнице. — Ты очень тяжёлый… — Ну прости, знал бы, что придётся опираться на твои хрупкие плечи, то похудел бы, — из последних сил пошутил он. — Не смешно, Кагэро, — злобно добавила она. — И что подумают твои люди? Надо же было заявить, что я хозяйка в этом доме, — бушевала Ширакин, помогая другу прилечь. — А по-моему, получилось забавно, по крайней мере, это похоже на меня. — Значит, это нормально, когда с тобой приходят незнакомки и на время становятся хозяйками в доме? — ошеломлённо спросила брюнетка, переводя дух. — Нет, нормально, что я не совсем трезв, — пояснил он, прикрывая глаза. — Ясно, — сухо ответила девушка. — Может, ты хочешь пить? — спросила она, отворачиваясь к сумке, но в ответ ничего не последовало. — Кагэро? — испуганно окликнула его Риричио, но в ответ снова тишина. Дрожь прошла по всему телу, вспомнился тот жуткий сон и его бездыханное тело, бутылка с водой выпала из дрожащих рук, расплёскиваясь на пёстром ковре и не теряя больше времени, девушка бросилась к Сёкину. — Кагэро, не смей умирать у меня на руках, — судорожно трясла она его, но реакции не было. «Он не шутит! — пронеслось в голове, как выстрел. Глаза широко распахнулись, сердце забилось, сотрясая юную грудь. — Как нас учили? — мысленно вспоминала она. — Так, скрещиваем руки на уровне груди», — давала себе указания Ширакин. — Раз, два, три, — вслух считала она, делая непрямой массаж сердца. — Кагэро, я не прощу тебе, если ты сейчас умрёшь! — сквозь слёзы прокричала она, и вновь стала давить на широкую грудь. — Чёрт, Кагэро, ты мне ещё должен всё рассказать, я хочу знать, почему я тебя вижу во снах, ты обещал! — уже из последних сил делая толчки, простонала она, но реакции не было. — Не прощу! — вскрикнула она, нарушая гробовую тишину, что заполонила дом. И в надежде на последнее, она в мгновении ока перевоплотилась в ёкая, обретя нечеловеческую силу, она вновь опустилась на грудь эксцентричного брюнета, — раз, два, три, четыре … дыши, давай, — вскрикнула Риричио и со злости сильно ударила кулаком по рёбрам брюнета. И сама уже не надеясь на чудо, закрыла глаза руками. Сёкин вынырнул как из-под воды, глубоко втягивая воздух в свои лёгкие. Почувствовав горячие ладони на своей спине, девушка вернулась в свой прежний облик, и не выдержав, вцепилась в рубашку брюнета. Крики наследницы клана Ширакин разбудили прислугу и, не понимая, чего она не может простить их господину, взволнованные работники побежали в его комнату. — Что случилось, госпожа? — прокричал дворецкий, влетая в комнату без стука. Он мог ожидать от Сёкина чего угодно, тем более выпившего и, испугавшись за девушку, позабыл о приличиях, но, ворвавшись в комнату, где перед его глазами в тихом свете лампы предстали обнимающиеся молодые люди, мужчина покраснел от стыда и, склонив голову, поспешил оставить их. Как только смутившийся мужчина покинул комнату, Риричио помогла больному прилечь и всё же напоила его. — Интересно, что он подумал? — хрипло проговорил Кагэро, желая унять своё любопытство, и немного отвлечь девушку, что ещё потряхивало, но, разместившись в мягком кресле, она начала подробно изучать медицинский справочник, что взяла с собой. — Не важно, — пробурчала она, отрываясь от газетных страниц. — Спи уже, — в командном тоне сказала Ширакин и кинула на брюнета свой разъярённый взор. — Сплю, сплю, — послушно прикрывая глаза, проговорил он. — А искусственное дыхание ты мне делала? — вдруг тихо спросил Сёкин, не открывая глаз, невольно расплываясь в улыбке. Риричио вспыхнула. — А ты что тонул, чтобы тебе искусственное дыхание делать? — возмутилась она. — Ну могла первый и последний раз поцеловать друга, — подшутил брюнет, от любопытства подсматривая одним глазом. — Кагэро! — гневаясь, прокричала она. — Всё, всё! Сплю… — подчинился он, поддаваясь дрёме, на что девушка недовольно покачала головой и начала подробно изучать справочник. Эта ночь была переломной; жар то и дело окутывал тело Кагэро, не позволяя Риричио даже вздремнуть. Вновь и вновь возвращаясь к холодным компрессам, Ширакин тряслась, опасаясь новых инцидентов, но под утро состояние нормализовалось, и девушка тоже смогла перевести дух. Час от часа и день ото дня, состояние Сёкина входило в норму, а спустя четыре дня, Риричио уже смогла вывести своего пациента на свежий воздух, ради которого она и приехала в это место. А вот в Аякаши-кан дела шли не так гладко и, спустя четыре дня после столкновения на острове Одайба с акулой фармацевтического бизнеса, к Микецуками всё же нагрянула полиция. — Господин Микецуками, — обратились к блондину два офицера полиции, — мы договаривались с вами о встрече, — добавили они, проходя в просторный холл замка Аякаши. — Добрый день, господа, — поздоровался он, радушно предлагая присесть. — У вас ко мне, кажется, были вопросы? — Да, господин Микецуками, вы были знакомы с господином Миямото Озэму? — Лично нет, я только знаю, что его фирма была одной из конкурирующих с нашей, — спокойно ответил блондин. — Но насколько я слышал из новостей, господин Миямото погиб в автокатастрофе. Детективы переглянулись. — На самом деле господин Миямото был убит и в ваш адрес поступил сигнал от его дочери, поэтому нам нужно выяснить, где вы были в пятницу двадцать седьмого марта с восьми до десяти вечера. — Хм, странно, но я не знаком с семейством господина Миямото. Но если это так важно… — задумался он, — в ту пятницу я приехал с Фукусимы в шесть вечера, по причине того, что моя невеста Ширакин Риричио попала в больницу. Часов в восемь вечера мы прибыли сюда в Аякаши-кан, а потом я отъехал в аптеку. В аптеке я пробыл чуть больше часа, рецепт врача оказался внушительным, — объяснил он, внимательно посматривая на офицеров, что записывали его показания. — И получается, где-то полдесятого я уже был дома, — закончил он, расставив всё по местам. — А в какой именно аптеке вы были? — вдруг спросил один из офицеров. — Хм, так вот не вспомню, — призадумался он, потирая рукой подбородок. — Хотя, у меня может, сохранились чеки и рецепт врача, — вспомнив, сказал блондин и полез в пиджак за бумажником. — А, вот, всё на месте, — весело сказал он и протянул бумаги представителям закона. — Да, этого будет достаточно, мы проверим записи с видеокамер в этих аптеках, и если подтвердится, что за лекарствами ходили именно вы, то и показания госпожи Сугомото будут беспочвенны, — заявил офицер. — Подождите, а причём здесь Сугимото? — удивился Микецуками. — Вы же говорите о Сугимото Нэтсуми? Правильно я вас понимаю? — поинтересовался он. — Да, так и есть. Но на самом деле её фамилия Миямото, — важно заключил офицер полиции. — Подождите, этого не может быть, — возразил Соуши. — Сугимото проработала в моей компании ни один год и последние два месяца усиленно помогала мне в развитии нового направления. Если она дочь конкурента, какой у неё интерес развивать мою компанию? — непонимающе спросил он, посматривая на гостей своими хитрыми глазами. — Не знаю, какой у неё интерес, но это так, господин Микецуками. — Ясно, ну это объясняет её исчезновение, — заключил блондин, вставая и собираясь уже уходить. — Подождите, — позвал его офицер. — Мы бы хотели переговорить ещё с вашей невестой и с вашей охраной. — Боюсь, у вас это не получится, — хитро произнёс он, разворачиваясь к долгожданным гостям. — В смысле? — непонимающе спросил тот. — Всё просто, — посмялся он. — Охраны у меня нет, есть люди только у моей семьи, что находятся в родовом поместье. Они охраняют мою семью. И охрана у семейства Ширакин, одни из которых на Фукусиме, а другие так же дома, я прибыл в Токио один. А моя невеста сейчас по рекомендации врача на отдыхе с другом нашей семьи. Господин Сёкин младший присматривает за ней. — Вы доверили свою невесту Сёкину младшему? — удивились офицеры. — Да, а что в этом такого? — Да взбалмошнее юноши сложно найти, его родители не раз прикрывали его проделки, — недовольно проговорили офицеры, кажется, после некоторых гулянок Кагэро, было не спокойно даже им. — Ну, он и в ту пятницу немного учудил, перед самым отъездом отметил выпускной с нашими друзьями, поэтому, скорее на отдых его сопроводила Риричио, а не он её, — посмеялся Микецуками. — В любом случае, если вам сильно интересно, вы можете всё узнать у водителя Сёкина, он должен быть здесь, — посоветовал он. — И вот ещё что, я бы вас попросил не распространяться о вашем приходе ко мне, моя невеста ждёт ребёнка, и из-за проделок наших конкурентов пострадала эмоционально, что отразилось на её самочувствии. По этой причине она сейчас и пребывает в горах на отдыхе, — убедительно попросил он, делаясь строгим. — Хорошо, господин Микецуками, мы вас услышали. Всю вашу информацию проверят и если всё так, как вы говорите, то думаю, мы с вами больше не встретимся. — Тогда, всего доброго, господа, — радушно попрощался он и уехал в неизвестном направлении. К концу недели информацию проверили и, не найдя улик против главы фармацевтической компании, дело закрыли под видом внутренних разборок представителей теневого бизнеса. Орудия преступления были найдены, все жертвы тоже, мотив установлен, и показания Сугимото были отклонены. Полная свобода действий, наконец, развязали руки Микецуками и уже без опасений, что преследовали его ранее, он мог просто доделывать все мелочи, к предстоящей свадьбе, ожидая приезда той, что так жаждал любить. Тем временем Ширакин с Кагэро собирались возвращаться в Аякаши-кан. Кагэро рассказал Риричио, что произошло той злополучной ночью, почему его ранили, и зачем они так быстро уехали и, поняв всё, девушка с трудом пришла в себя, но, уже привыкая к мысли, что всё в этой жизни даётся не легко, решила довериться своим близким и друзьям, что всегда её защищали, невзирая на её сложный характер. Единственный нерешенный вопрос, что оставался — это временная связь с Кагэро и, намереваясь всё же решить этот вопрос за полчаса до отъезда, Риричио побеспокоила своего бывшего жениха в его покоях. — Кагэро, ты ещё здесь? — спросила она, приоткрывая резную дверь. — Да, Риричио, входи, — ответил он, отворачиваясь от окна, в которое он посматривал минуту назад. — Ты уже собралась? — вдруг спросил он. — Да, просто пока мы здесь, я хотела ещё кое-что с тобой обсудить, — призналась она, немного смущаясь. Хоть она уже и задавала этот вопрос, он всё же её смущал. — И что же это? — хитро спросил брюнет. Неуверенность Ширакин её выдавала, а Сёкина, это только дразнило. — Ты так и не сказал, почему во снах мы виделись с тобой? — тихо спросила она, опуская свои пурпурные глаза в пол. — Просто я нуждался в тебе, — добродушно сказал он, приземляя свои тяжёлые руки ей на плечи. — А ты нуждалась во мне. Кажется, наши прошлые воспоминания, как нити сплелись и позволили найти то, что мы искали, — честно всё объяснил Сёкин, но от этих слов Риричио не стало легче, скорее стало неловко. — Мы стали хорошими друзьями. Я же говорил, что мне одиноко и это было так, — признался он, приподнимая желанные черты лица к себе. — А сейчас я снова с вами, как это было когда-то в детстве, все мои друзья здесь и я рад. Осталось только одна вещь, что я не успел сделать, — признался он, не отрывая своих синих глаз, от ясного взора Риричио. — И что же это? — еле слышно спросила Ширакин, чувствуя полное умиротворение оттого, что всё в её жизни встало на свои места. — Это, — тихо ответил он, и губы Риричио накрыли горячие губы Кагэро, что давно тянулись к ней. И сладость поцелуя понеслась по телу; ладони, что нежно прижимали фарфоровые щёки, подталкивали к ответу, и глаза, что вначале широко распахнулись, не веря происходящему, постепенно прикрылись, забывая обо всём. Почувствовав прохладу на своих губах, Ширакин открыла глаза и встретившись с ласковым взором мужчины, замялась, не зная, что делать и сказать. Заметив, что девушка в его руках дрожит, не понимая, даже куда деть свой взгляд, Сёкин тихо рассмеялся и, прижав к себе удивлённую наследницу клана, вернулся к разговору. — Ты мне тоже очень нравишься, Риричио, а, может, даже больше, — признался он. — Но именно поэтому я должен вернуть тебя в руки Соуши, ведь теперь между вами не может быть обиды, — намекнул Кагэро. «Верно, ведь меня тоже поцеловал кто-то другой», — пронеслось у неё в голове и, задумавшись, она уже хотела что-то сказать Сёкину, но услышала только энергичные слова, о том, что пора выезжать и с невообразимой скоростью понеслась по лестнице вслед за эксцентричным брюнетом, что на глазах у всего дома, тащил её за руку к машине. И вот она уже сидит на заднем сидении дорогого ягуара Кагэро и, хлопая глазами, наблюдает за взволнованными служащими, что махали ей рукой, быстрыми передвижениями брюнета, что в одном броске, уложил все вещи в небольшой багажник, и ещё немного, и машина со свистом понеслась в Токио. — Кагэро, тебе стоит быть осторожнее, ты же ещё не совсем здоров, — побеспокоилась Ширакин, приходя в себя после безумных проделок Сёкина. — Тебе не стоит беспокоиться, это всего лишь рана, а ты не хуже меня знаешь, что у ёкаев всё заживает быстрее, хотя, если ты бы сломала мне рёбра, когда лупила меня по груди, просидели бы мы здесь ещё недели две, — заявил он и, не выдержав, рассмеялся. — Ну, знаешь ли, — возмутилась Риричио, и отвернулась от безответственного водителя. — А если честно, спасибо тебе, Риричио, — мило поблагодарил он, посматривая на Ширакин в зеркало, и девушка начинала отходить. Так пролетела дорога… Последние неуверенные шаги, резкий толчок со стороны неугомонного друга и тело в плену у девятихвостого лиса, что роднее всего прижимает хрупкое тело к крепкой груди, радуя слух сбитым дыханием. — Риричио-сама, — шепчет он. — Вы приехали. — Я дома, — нежно говорила она. — Риричио-сама, вы приняли решение? — спросил Микецуками, содрогаясь в душе. — А разве ответ не очевиден? — непонимающе посмотрела она, поглаживая серебристые волосы, что играли на свету. — И вообще, ты должен был доделать все приготовления к свадьбе, надеюсь, ты справился, я не хочу потом краснеть перед гостями, — вдруг заявила Ширакин, делаясь строже. Они сидели на диване в её старой комнате, всё было как и всегда, но отныне иначе. — Риричио-сама, так вы станете моей женой? — восхищённо спросил он, прижимая белые ручки девушки к своему лицу. — Конечно, разве у меня есть теперь выбор?! — надменно ответила она, отворачиваясь от лиса, которой стоял на коленях. — Выбор есть всегда, Риричио-сама, — раздался уверенный голос и, повалив девушку на диван, он навис над ней, очерчивая безупречное тело горячей ладонью, что как впервые улавливала прелесть этой фигуры. — Риричио-сама, — шептал Микецуками, проводя носом вдоль тела, — я люблю вас, — продолжил он, встретившись с испуганными пурпурными глазами. — Не оставляйте меня больше, — попросил разноглазый и прильнул к алым губам, прижимаясь ближе и ближе, наслаждаясь долгожданным теплом. Поцелуи становились ярче, а руки увереннее; вот уже черные подтяжки упали с дивана и сильные руки нежно стягивают чёрные чулки, лаская упругие бедра не пропуская и дюйма фарфоровой кожи. Белая рубашка, что выпала из серых шорт, почти единственное, что отделяет от взора лукавых глаз, и опытные пальцы раз за разом, высвобождают маленькие пуговки, сгорая от нетерпения, но неуверенные руки резко остановили горячие ладони, что уже с упоённым наслаждением раздвигали легкую ткань. — Соуши, подожди! — приходя в себя, остановила его Ширакин. — Нельзя, ты можешь навредить ребёнку, придётся тебе подождать, — выдыхая, сказала она, отстраняя его от себя. — Риричио-сама, неужели вы думаете, что я могу навредить вам или нашему ребёнку? — улыбаясь, сказал он, отстраняя маленькие руки, что упирались ему в грудь. — Всё будет хорошо, если я буду аккуратен, — ласково объяснил разноглазый, раздвигая белую рубашку и припадая губами к плоскому животу. Лёгкий холодок, что пробежался по обнажённому телу и нежные прикосновения, вмиг разнесли по телу мелкую дрожь. — А теперь Риричио-сама, я буду с вами нежен, как никогда, — обжигающе выдохнул блондин и, вернувшись к желанным губам, стал расслаблять всё тело руками, что так соскучились по теплу. Вдох, выдох и вновь спина изгибается, не в силах вынести этих ласк, веки опускаются, скрывая лёгкий страх, а губы пересыхая от волнения, наливаются яркой краской, раскрываются от трепетных звуков, душа замирает, а руки сцепляются на сильных плечах, что будут опорой вовек, пока смерть не придёт в тот самый роковой час. Конец 9 части Часть 10. Свадьба***
Настал долгожданный день, цветы сакуры распустились разнося по саду фамильного поместья Микецуками розовые лепестки и нежные ароматы. Небольшой домашний храм, и Риричио в белоснежном кимоно сиромуку с косынкой на голове входит в храм, рассекая тёплый апрельский воздух своими лёгкими движениями. Микецуками лишь нежно улыбаясь своей невесте, входит вслед в чёрном кимоно, поверх которого надета куртка хаори с гербом семьи и серые брюки хакама. Вслед вошёл Сёкин, как сват жениха и родственники, что представляли интересы обоих семей. Войдя в храм, все почтительно поклонились, и жених с невестой присели возле алтаря, на котором были разложены: рис, рыба, сушёные водоросли и чашечки с саке. Одобрительно окинув всё взглядом, жрец начал очистительный обряд охарай, заиграв на кото и напевая молитву, а другой, помахивая жезлом, украшенным бумажными цветами, отгонял злых духов. Во время молитвы Риричио с Соуши трижды обменялись чашечками с саке, в которые периодически подливала святую жидкость жрица и, сделав по три глотка из каждой, они обменялись ими с родственниками. И вот старинная японская арфа затихла и, принеся клятву верности мужу и семье, Риричио через собственный страх надела долгожданное колечко на палец Микецуками и как послушная жена направилась за ним вслед из храма, покорно опустив глаза, как и полагалось японской жене. Сердце переполняла радость и, проделав все сложные обряды, Соуши, наконец, взял Риричио за руку и притянул к себе. — Риричио-сама, вы как? Саке не сильно ударило в голову? — расплываясь в улыбке, спросил он, придерживая Ширакин, что медленно плыла по каменной дорожке, усыпанной лепестками цветов сакуры. — Я умею пить саке, не переживай, — возмущённо ответила она, похлопывая своими длинными ресницами, на что позади послышался приглушённый смех Кагэро, что похоже еле сдерживался. Услышав это, Риричио покраснела, но, не подавая больше вида, отпрянула от лиса и удалилась со своей свитой в противоположном направлении, для смены наряда. — И когда это она успела? — непонимающе спросил Соуши, посматривая на друга детства, что покраснел от смеха, пытаясь сдержаться, но лишь пожав плечами, продолжил строить свои гримасы. Проблем со свадебным кимоно была целая масса, мало того, что надеть его могли лишь специально обученные люди, так ещё и вес его был около двадцати килограмм, и хрупкие плечи Риричио, просто ломились от усталости. Именно поэтому Микецуками перенёс обряд в домашний храм, не желая рисковать здоровьем своей невесты во время подъёма в храм, что расположился в горах. Полчаса мучений и красное праздничное кимоно с журавлями и цветами затянутое красивым поясом уже на плечах юной наследницы клана Ширакин. Прогулка по цветущему саду, фотографии и конверты от гостей с денежными вкладами в свадьбу, что были перевязаны красивыми узлами с именами дарителей, принимал весёлый Сёкин, фиксируя всё в специальной книге. Как у свата у него было много обязанностей, но поскольку именно он познакомил молодых, то и вопросов не возникло с выбором его роли на торжестве. И покончив с этой непростой обязанностью, Микецуками его резко притянул к себе. — Эй, тебе, что Риричио мало? — пробасил тот. — Я, знаешь ли, не такой, — усмехнулся брюнет, но, увидев перед собой красивую девушку, к которой его притащил друг, немного опешил. — Кагэро, это моя кузина Юрико, — указал Соуши на шатенку, что радушно улыбалась парням. — Составь ей компанию, а то ты прям как на работе, — усмехнулся он и подтолкнул Сёкина вперёд. — Хм, ну что ж, рад познакомиться, — весело прогремел тот, окидывая молодую особу с ног до головы, и, заметив выразительную фигуру, красивые черты лица и спокойный нрав, тут же определил, — ага Мазо! — Простите, что? — покраснев, спросила девушка, не понимая, то ли ей послышалось, то ли её и вправду назвали мазохистской. — Да ничего, — прогремел Кагэро и, обхватив за плечи удивлённую Юрико, повёл по саду. — Так, чем вы говорите, занимаетесь? — начал спрашивать он, теряясь среди гостей. Соуши усмехнулся на своего друга детства и отправился к Риричио. Она позировала фотографу и уже из последних сил. — Думаю, пока достаточно, — сказал Микецуками, останавливая мужчину, что вошёл в творческий азарт, на что Ширакин облегчённо выдохнула. — Спасибо, — тихонько сказала она; лис ей хитро улыбнулся и прижался к ней в лёгком поцелуе. — Соуши, — нежно позвала его Риричио, окидывая взглядом родное лицо, но неожиданно зрение упало на пару, которая была позади девятихвостого и, меняясь в выражении, она нервно захлопала пальчиками по его груди. — Риричио-сама, вам дурно? — испуганно спросил он, уже намереваясь подхватить её на руки, но она продолжала хлопать его и с удивлёнными глазами кивать на молодых людей, что стояли у цветущих деревьев. — Это моя сестра с твоим кузеном разговаривает? — всё же спросила она, не дождавшись ответа от Микецуками. — Теперь он её жених, — ответив, посмеялся он, наконец, поняв, в чём дело. Риричио ещё больше удивилась и, хлопая длинными ресницами, всё же перевела свой возмущённый взгляд на Соуши. — Это значит, что ты снова за моей спиной всё спланировал? — Ну это всего лишь маленький жест примирения с твоим отцом, — улыбаясь, признался он. — Так, всё, хватит с меня, официально я пока тебе ещё не жена, а, значит, вольна в своих поступках, — грозно заявила Ширакин и, убирая надоедливую руку со своей талии, собралась уходить. — Куда вы собрались, Риричио-сама? — хитро спросил Микецуками и одним движением ловкой руки остановил её, вновь притягивая к себе и страстно раздвигая желанные губы, заключил её в свои объятия. — Теперь вы моя жена, Риричио-сама. Я вас не отпущу и не оставлю как бы вам этого не хотелось. — И куда же мы поедем отдыхать? — спросила брюнетка, забывая про злость. — Я ещё не знаю, Риричио-сама, — вдруг сказал он посмеиваясь. — Как это? — удивилась она, снова намереваясь разозлиться, но Соуши её остановил. — Сейчас посмотрим вместе, — сказал он, медленно доставая конверт из хаори. — Кагэро, сказал, что позаботится об этом, — пояснил блондин, открывая конверт. — Так посмотрим, значит, мы поедем на Бора-Бора. Риричио от услышанного покраснела, но не от смущения, а от смеха. — Чего ты опять учудил, садист, раз Риричио такая красная? — весело спросил Сёкин, подлетая к молодым со спины. — Не знаю, мы всего лишь посмотрели, куда полетим в свадебное путешествие, — непонимающе ответил Соуши, но, поняв в чём дело, Кагэро залился в смехе, на что Ширакин уже тоже не выдержала и подхватила его раскатистые звуки. — Что-то я ничего не понимаю… — поменялся лис в своём выражении. — Это будет мой маленький секрет, не всё же тебе оставлять, — сквозь слёзы проговорила Риричио и, ухватившись за Нобару и Каруту, ушла менять наряд. Сняв тяжёлое кимоно и оби, что ужасно стягивали талию, Риричио ощутила прохладу шёлкового подклада и лёгкость кружев, что в её свадебном платье, цвета слоновой кости нежно обволакивали её стан в своих объятиях и нарушая тишину пустых комнат шуршанием тюлей, что плыли по паркету, она направилась в большой зал, где все гости ожидали банкета. Соуши переодевшись в светлый костюм, ласково окидывал взглядом длинный коридор, с замиранием сердца ожидая прикосновения к своей жене, и вновь придерживая маленькие кисти, уверенно ведёт её в большой зал, где собрались все родственники, друзья и коллеги. — Не волнуйтесь, Риричио-сама, я же рядом, — тихо сказал Соуши, наклоняясь над ушком девушки, что нервничала, входя в зал, где было больше ста человек. — А я и не думала, — возмутилась она, плавно проходя мимо гостей и присаживаясь за свой стол. Рядом сидел Сёкин как сват, родители и родственники, гости разместились за отдельными столиками и по призванию весёлого тамады по очереди поздравляли молодых. Вечер был в самом разгаре, тосты, вкусная еда, шутки, разрезание торта и, конечно же, танцы. И вот опустившись на родное плечо, до чуткого слуха Микецуками донёсся какой-то странный спор, на что он незамедлительно обратил внимание Риричио. — Я же сказала лучше не зли меня, Соринодзука, я не пойду с тобой танцевать, — возмущалась Нобара, отворачиваясь от спокойного, как всегда, Реншоу. — Да, да, я так и понял, — ответил он и, схватив её за руку, тут же закружил в остальную массу танцующих гостей. — До чего же ты непонятливый, — всё ругалась она, пытаясь вырваться из его рук, что было бесполезно. — Так, я уверена, что у Микецуками есть шред… — начала говорить она, но звуки перебил поцелуй, и злобно стуча по спине парня, она всё же поддалась навстречу ему. Соуши невольно посмеялся. — Кажется, я многое пропустил, — заключил он, переводя свой взгляд на Риричио. — Ну не так уж и много, — и она кивнула ему в сторону Ватануки, что краснел пока Карута, прижималась к нему всем телом, двигаясь в танце. — А Нацуме? — вдруг поинтересовался он, у Риричио, что была в курсе всех последних событий. — А я свою любовь найду не здесь, — послышался весёлый голос со стороны. — Занге, — радушно позвала его Риричио. — А где же тогда? — полюбопытствовала она. — Не… ска…жу… — хитро ответил кролик, подмигивая одним глазом, на что все посмеялись и как кончилась музыка вернулись на свои места. Родственники почтительно разливали гостям саке, угощали тортом, обменивались поздравлениями и благодарностями, но как бы был не прекрасен этот вечер, он всё же подошёл к концу и в завершении праздника, Акихико-сан, вручил своей внучке, серебряный браслет с янтарём, на котором был изображён герб семьи, торжественно объявив о том, что именно она является наследницей клана Ширакин. Риричио поцеловала его руку в знак почтения и, склонив голову, поблагодарила своего деда за оказанную ей честь. Как и полагалось Соуши произнёс благодарственную речь и молодые проводили гостей, одарив всех памятными подарками. И не теряя больше времени, Микецуками подхватил Риричио на руки. — Риричио-сама, — нежно прошептал он, опуская её на кровать в их уютной комнате в восточном крыле. — Риричио-сама, вы теперь моя жена, — продолжил лис, целуя руки девушки. — Как вы думаете, чего я хочу больше всего? — спросил он, поднимая свои глаза на Ширакин. — Риричио-сама, — посмеялся разноглазый. — Вы уже подарили мне себя, — начал отвечать Микецуками на свой же вопрос, прижимаясь к стройным ногам, что коленями упирались ему в грудь, — скоро подарите наследника, — любовно продолжил он, уткнувшись белокурой головой в живот, — и теперь подарите мне всё ваше время, Риричио-сама, я хочу провести все дни и все часы, что отведены нам подле вас. — Оно твоё… без остатка… я же люблю тебя, — тихо ответила Ширакин, прикрывая глаза, не веря своему счастью, что теперь заполняло её душу. — Риричио-сама, — прошептал Соуши, накрывая её губы поцелуем и прижимая свою жену к себе, почувствовал то тепло, в поисках которого был всю эту непростую жизнь, что, несмотря на все оковы и преграды, подарила ему всё или даже чуточку больше, чем он смел мечтать. Именно через трудности и преграды, через собственные заблуждения и неуверенность, через борьбу, дружбу и веру, невозможная любовь двоих, чьи семьи были столь различны смогли соединить свои сердца, обретя тёпло друг друга, раз и навсегда.Конец.