Почему мне так нравится то, что меня разрушает?

- Я обещал помочь ей, она же женщина. – Герант забавно улыбается и разводит руками. - Твоя сердобольность тебя же и погубит. – Угрюмо утверждает брюнет, соглашаясь на очередной душевный порыв друга. Помочь найти сережки, какая глупость. Колдунья ведь просто ищет повод.. Почти осязаемые образы отправились к захваченному кораблю, давясь смехом от дружеских шуток и неощутимых тычков. Вельскуд смотрел на рейнджера, силясь заглянуть в его золотые глаза. Сколько бы он не старался взор блондина был направлен напрямую в серые глаза смеющегося рядом друга. Незримой тенью Вельскуд следовал за пропахшими медом и хвоей образами. Неужели Герант всегда так смотрел на него? Как он не замечал.. Слепец… Образы подернулись дымкой, а фигура в темном плаще оказалась посреди подземелья. На полу сидел раненный друг, прислушиваясь к каждому шороху. Беззвучный фантом коснулся щеки золотого дракона. Что он сделал с ним? Медовые глаза больше никогда не поднимутся на рослого брюнета, никогда не заставят теплом растаять лед в душе рыцаря, и в этом виноват только он. Колючие иглы злости на себя протыкали изнутри грудь Вельскуда, в то время как картина снова изменилась.. Небо, светлое от множества звезд. Одна упала. - Вельскуд, ты видел? Видел? Глаза Геранта светились ярче любого из этих огоньков, а свежесть ночного воздуха мешалась со сладостью запаха рейнджера. Брюнет сидел рядом с другом и вглядывался в темное небо, тщетно пытаясь поймать взглядом хоть один метеор. И как Геранту удается каждый раз загадывать желание? А что бы загадал он сам? Рыцарь взглянул на открывшего от восхищения рот друга, тепло улыбаясь. Что он мог желать кроме этого по-детски наивного взъерошенного блондина? Вельскуд стоял, держась за обломанный сук елки, а количество игл в груди увеличивалось с каждым взглядом на радостный образ прошлого. Как был счастлив он тогда, как был счастлив Герант.. «Ты все сам разрушил..» - голос, пришедший из глубины сознания.. Голос, являющийся спасением.. А вот дворец, первая встреча. Смешной блондин с дружелюбной улыбкой протягивающий раскрытую ладонь не рыцарю, но Вельскуду, заставляя фантом раскрыть рот в беззвучном крике, вырывающимся из глубины еще живой души. Острая боль пронзила правый бок Вельскуда, заставляя того поднять голову и открыть глаза. Руки затекли под тяжестью собственного тела, прикованного к стене, свежий яд, попавший на раны, шипел и причинял колющую боль; с глубокой полосы, оставшейся на правом боку рыцаря, стекала густая алая кровь, а глаза его были полны грусти, застилающей все окружающее: и колдуна, ищущего новый способ достать самоцвет, и проклятую лабораторию, и невыносимую физическую боль.. - Доброе утро, спящая красавица. – Приторно сладкий, не такой как у Геранта, голос растекся пресыщенным сиропом по помещению. Вельскуд не хотел отвечать, да и не было в этом ни малейшего смысла. Его не пугала физическая боль, терзания души были больней любой раны. Было лишь одно спасение – забвение. Там, где он еще мог слышать и видеть Геранта, там, где они были друзьями, там, где Вельскуд не был предателем.. Разум вновь начал окутывать туман, погружая Вельскуда в пучину воспоминаний. «Ты меня разрушишь, Герант..»