Дитя с душой цвета индиго.

Самым странным было в этом ребенке то, что он не общался, да и не хотел общаться с людьми. Мать была напугана таким странным поведением сына, так как сама она – депутат, муж – адвокат, да и в семье не было ни одного человека, чья работа не была бы связана с людьми. Но двенадцатилетний Сэм общался лишь с Эмми – соседской девчушкой, которая была на два года старше мальчика. Она постоянно заходила за ним и водила в дельфинарий. Лишь там мальчишка начинал улыбаться на глазах у остальных людей. В другое время его улыбку может лишь Эмми. Что такого особенного в этих детях? Ну, глаза Эмми обладали странным дефектом, из-за которого девочка видела сияние вокруг тела каждого человека. Она называла это аурой, как и все ее предшественники, обладавшие таким же даром. А мальчик… Просто он привлек ее по той причине, что его аура была не такой, как у остальных. Она была больше, цвет ее насыщеннее… И цвет был довольно странным для человеческой ауры – индиго. Мальчик-индиго и девочка-экстрасенс каждый день приезжали в дельфинарий, Эмми помогала Сэму встать с кресла, к которому он был прикован столько, сколько себя помнит, и погружала парнишку в воду. И тут случалось то, к чему привыкнуть было невозможно: дрессированные дельфины, выполнявшие каждый приказ дрессировщика безукоризненно, сразу переставали обращать внимание на все вокруг и мчались к Сэму. Ныряя под парня, они всплывали вверх и начинали катать его на своих спинах. Однако родители были против такого общения: психолог сказал, что общение лишь с одним человеком усугубляет состояние их чада. Нужно оградить ребенка от общения с этой девочкой, а, раз уж он так любит животных, завести питомца. Так и поступили: Эмми было запрещено общаться с Сэмом, несмотря на слезы обоих детей, на ее крики и предупреждения, что мальчик не сможет быть счастливым, если они заставят его делать то, что и вздумается. Дверь с грохотом закрылась перед ее лицом. А в доме появились попугай, хамелеон и четыре рыбки. - Эмми, когда все это кончится? – шептал Сэм, прижимаясь к горячей груди девочки. – Они разозлятся, если узнают, что ты приходишь ко мне в гости по ночам. Я хочу к дельфинам. А они не пускают. Когда это закончится? - Скоро, Сэм, очень скоро. Потерпи еще немного. - У тебя сердце забилось по-другому… ты меня обманываешь, Эмми? - Прости, Сэм, - улыбнулась девочка сквозь слезы. – Мне приходится тебя обманывать. - Зачем? - Иногда, чтобы защитить самых близких, нам приходится причинять им вред. Так продолжалось три года: Эмми приходила к Сэму по ночам, уже более сотни раз ей приходилось прятаться под диваном, под кроватью, в шкафу и на нем… Иногда девушке удавалось похитить парня. И такими ночами они тайно пробирались в дельфинарий, где Сэм, сходя с ума от счастья, звал Эмми в воду, но она каждый раз отказывалась. И вот, однажды, мальчик сказал: - Эмми, до тех пор, пока ты будешь бояться, ты ничего не добьешься. - Глупостей не говори. - А это не глупости, - тихо ответил парень, вытирая капли, норовившие попасть в глаза. – Скажи мне, чего ты хочешь? - Я хочу быть с тобой, Сэм. Большего мне нужно. - Ну, так иди сюда, Эмми. В воду. Она классная. Ныряй. Страх, испытываемый девушкой перед водой, отступил с тех пор навсегда. Врачи сообщили, что состояние мальчика с каждым днем все хуже. Опухоль в голове растет, замкнутость проявляется еще сильнее. Тысячи синдромов и способов их лечения, тонны лекарств – все это не дало результатов. Все профессора удивлялись тому, что парень до сих пор жив, но никто в мире не догадывался о том, что поддерживает в нем волю к жизни только Эмми. Отец девушки совсем спился, в шестой раз уже накачал дочь наркотиками, а она, в свою очередь, поняла, что больше жить не сможет без этой серо-коричневой смеси. Постоянные изнасилования, домогательства отца и его друзей-собутыльников – с каждым днем все становилось хуже. И вот, однажды, Эмми не пришла к Сэму в обещанный час. Ни птицы не могли парню сказать, где сейчас девушка, ни звери. Гнев обуял парня, но все, что он смог сделать – доехать до комнаты отца, открыть сейф и достать оттуда револьвер. Холодный металл прижался к виску, парня тошнило, но не от страха, он понимал, что опухоль съела его, добила. - Я хочу, чтобы ты попал в Ад. Эмми говорила, что там страдают. Я заберу тебя с собой. В ту ночь отца Эмми нашли в квартире с простреленным виском. Ни оружия, ни следов пороха, ни пули не обнаружили. Не было следов, звуков выстрела и еще каких-либо намеков на убийство или суицид. Лишь тело с простреленным виском, словно подброшенное. Зато все улики были найдены в другом доме: парень прострелил себе голову. Пуля прошла под тем же углом, что и в случае с отцом Эмми, тело лежало также, даже лужи крови были абсолютно идентичны. Лишь одному Богу известно, что сделал мальчик, воссоединился ли с чистой душой Эмми в Раю, или сейчас страдает вместе с грязной, пропитанной грехом душой отца невинной девушки.