***
Лоре, Мечте Ноя, двадцать лет, из них шесть – она живет в Семье; в этот раз она снова первая пробудившаяся. В ее мире – леса, моря и балы, в ее мире – любимые книжные герои: она танцует с рыжим авантюристом, а потом обсуждает философские трактаты с златокожим магом; в ее мире – все просто изумительно, но от этого оно не становится более реальным. Но когда это ее волновало?***
- Не спорьте со мной, - смеется она, а первый апостол только качает головой. – Не спорьте со мной, господин мой Граф, все равно ведь не переспорите! - Но тебе следовало больше общаться с одноклассниками – у тебя совсем нет подруг! Лора демонстративно фыркает. Подруга у нее есть. Одна-единственная. Не-за-ме-ни-ма-я.***
Этого, если честно, не должно было быть. Совсем-совсем. «Это все потому, что я гений!», заявляет Лора, а про себя добавляет: «Или потому что дуракам везет». Это какая-то мистика, но для Мечты Ноя нет ничего невозможного.***
Свою подругу она создает сама: из собственных обрывочных воспоминаний, из рассказов Графа, из записей в старых-старых архивах, посещая могилу, где на памятнике можно разобрать только буквы R и K. Когда та открывает глаза и что-то спрашивает, Лора чувствует себя почти Богом.***
Париж – великолепен сам по себе. Париж двадцать первого июня – великолепен вдвойне. - И как мы его найдем в такой толпе? – интересуется Одаренность, чуть наклоняя рыжую голову. Тысячелетний виновато разводит руками. - Прости, Мириам, я могу его чувствовать только примерно. Лора любит большие города и какие-нибудь всеобщие праздники, когда проспекты и переулки заполняются людьми, но на этот раз это им мешает. Угораздило же Алчность пробудиться именно сейчас. Идея приходит ей в голову неожиданно, и эта мысль абсурдна в своей простоте, но почему бы и нет? - Господин мой Граф, позвольте мне, - и кричит во все горло: - Шерил! Эй, Шерил! Юноша с гитарой и в шляпе с пером оборачивается на крик, а потом на его лице проступает недоуменно-удивленное выражение. Как у человека, обернувшегося на не-свое имя. Граф глядит на девушку изумленно и с восхищением.***
- Надо же, это сработало! – смеется Лора, а та, живущая только в ее мире, качает головой. - Жаль, меня там не было. - Слушай, Роад, - девушка кружится по огромной зале, - я обещаю, я смогу придумать такую иллюзию, чтобы ты могла выходить во внешний мир, если тебе так хочется. Как тебе? В огромных вазонах, выражая отношение бывшей Мечты Ноя к этому предложению, распускаются подснежники.***
Найденного, кстати, зовут Серж. Его зовут Серж, и он им не верит. Лора находит это забавным.***
- Это всегда так... неприятно? - морщится Алчность, потирая лоб под повязкой. Лора вспоминает, как она от нестерпимого зуда раздирала себе кожу до крови, и Граф, с извинениями, привязывал ее руки к спинке кровати, а чтобы заслужить прощение читал вслух "Мастера и Маргариту" и готовил черничные пироги. - Нет, - она проводит пальцем по своим собственным стигматам. - Может быть намного... Хуже или лучше - Мечта и сама не уверена.***
- Ради чего вы существуете? – спрашивает он одним вечером. - Чтобы нести людям свет, - Лора отвечает, даже не слишком задумываясь над вопросом. Серж берет пару аккордов и раздраженно убирает пальцы с грифа. - Это не ответ. Я понимаю, что есть какая-то причина, но какая? - Тебе нужно знать? – ни один из собеседников не замечает, как в гостиную заходит Граф. - Если есть причина жить, то почему бы не продолжать жить ради этой причины? Даже если ты не знаешь, какая она? И тут же, словно смущаясь тишины после его слов, он отводит взгляд и обещает заглянуть попозже. Ни Мечта, ни Алчность его не останавливают.***
- Неспособность очнуться от мечтаний или неспособность мечтать — как ты думаешь, что хуже? Роад наклоняет голову, как будто бы знает ответ. - Мечты истинны, пока они длятся, и разве мы не живем в мечтах? – цитирует она кого-то, а затем тянет себя за ярко-синюю прядь. – В конце концов, у нас с тобой просто нет выбора.***
Этой ночью Лоре плохо спится, и она выходит на коридор, на балкон, за свежим воздухом и светом звезд, но едва не вскрикивает от изумления, замечая фигуру у перил. - А, Лора, - улыбается Граф, и улыбка его какая-то не такая как всегда, может более настоящая. – Составишь мне компанию? Она не решается отказаться и садится у стены, смотря на первого апостола. А потом они говорят о ночи и звездах, об уровне преступности в Чикаго и о жизни на Юпитере, он с легкостью читает стихи двухсотлетней давности, а она, смущаясь, рассказывает наизусть произведения любимого интернет-автора. И лишь когда они расходятся по комнатам, Лора позволяет себе неслыханную наглость: - Господин мой Граф, а что вы видите в кошмарах? Тот молчит, и девушка уже решает, что он не ответит, но апостол убирает со лба челку на левую сторону и усмехается. - Я вижу белый рояль. Спокойной ночи, Лора.***
Объясняет ей это Роад, замолкая почти на каждом слове, как человек, вспоминающий что-то очень неприятное. - Рояль – это был… была способность одного… Ноя, его звали Неа. Он когда-то… пообещал одну очень важную вещь Графу, а сам не сдержал обещания… причем мог сдержать, а не сдержал… и из-за этого Аллен… - Камелот вскакивает со своего места и сжимает до боли руки собеседницы, срываясь на прерывистый шепот: - Пожалуйста, Лора, поклянись мне, поклянись всем, что тебе дорого, что никогда не предашь Графа. Роад, раскрасневшаяся и настолько искренняя в этом порыве, выглядит растерянной. Мечта пожимает плечами. - Клянусь. Камелот облегченно вздыхает. У Лоры остается чувство, что ей ничего, собственно, не объяснили.***
О том, кто такой Аллен, она спрашивает только через неделю, и снова получает неопределенный ответ. - Он был хорошим человеком. Мечте приходит в голову мысль, что порой этого достаточно.***
Нет, ну потом Роад, конечно же рассказывает: и про Аллена, и про экзорцистов, и про войну. Все до самого интересного: после описания церемонии принятия того японца в ряды генералов она прекращает повествование и уходит в себя. Лора не настаивает. Под ее кистью на холсте рождаются алые волосы и черный костюм. Граф, замечая на ее столе этот портрет, вздрагивает и просит его куда-нибудь убрать.***
Балы – это весело, балы – это шумно, балы – это огни и блеск украшений. Музыканты играют венский вальс, и Серж, смущаясь, кружит в танце Мириам, а Граф протягивает руку Лоре. Та думает, что неплохо бы уточнить у него, где он так научился танцевать. На первого Апостола ее глазами смотрит Камелот, и Мечта чувствует в этом взгляде какое-то обреченное восхищение.***
- Так чем же все-таки завершилась та война? – она болтает ногами, сидя на каменном крыльце выдуманного дома. – Впрочем, если мы до сих пор существуем, то Аллен и экзорцисты проиграли? - Не совсем, - отвечает Роад, но не объясняет. Лора обещает себе обязательно выяснить, как там все закончилось.***
Граф по привычке убирает волосы на левую часть лба, чтобы скрыть уже полтора столетия как несуществующий пятиугольный шрам.