Доигрался

Ньют – единственный женоподобный парень во всём Глэйде. Томас заметил это давно, но отчего-то значение придал лишь сейчас, возвращаясь с Минхо из Лабиринта под вечер. Пробегая мимо плантаций, он заметил, как Ньют умело орудует лопатой, причём на нём совершенно отсутствует какая-либо верхняя одежда. И только сейчас он увидел слегка костлявые, но при этом изящно округленные бедра светловолосого парня; его утончённо выгнутую спину и глянцевитую от пота кожу. Ньют, тяжело дыша, отбросил лопату в сторону, поправил прилипшую ко лбу влажную чёлку и упёрся руками в бока, даже не замечая позади себя жадно смотрящего на него Томаса. Томас не смотрел, а открыто пялился на Ньюта взглядом голодного животного, что смотрит на свою добычу. - Жарко сегодня, - замечает Минхо, тем самым выводя «новичка» из оцепенения. Том тряхнул головой. Да, очень жарко. Они с Минхо расходятся, и Томас возвращается к себе, где сразу заваливается на гамак, удобно раздвинув ноги и свесив руку. Но уснуть ему не удавалось, хоть и устал он достаточно сильно, чтобы вырубиться, Том всё же ощущал потребность подумать о том, почему он оказался в Глэйде. С тех пор, как он появился здесь, прошел неполный месяц, за который он успел освоиться и внедриться в доверие некоторым из «здешних», но, будучи тут, по меркам самого Томаса, достаточно долго, он так и не почувствовал себя комфортно. Глядя на некоторых глэйдеров, он видел, как им прижилась рутина. У Тома иной раз создавалось такое впечатление, будто у этих парней нет никаких потребностей. В том числе, плотских. Парень недоумевал – как же так, некоторые из парней находятся тут намного дольше, чем он, а у них ещё не было мысли трахнуть друг друга? По правде говоря, Томасу не хватало присутствия женщин. Он даже задумывался о том, что Глэйд и Лабиринт – строения неудовлетворённых феминисток, жаждущих показать наиболее упёртым мужчинам, каково это – жить без секса. А быть может и убеждённых монахинь, что считают плотские утехи пороком. Несмотря на то, что его версии казались ему наиболее правдоподобными, он ни с кем не делился своими предположениями, так как был уверен в том, что они с треском провалятся и Галли снова надаёт ему в бубен за непослушание и ересь. А Ньют лишь ухмыльнется, не решаясь поддержать ни того, ни другого. Говоря о Ньюте. Последнюю неделю Томас только и бредит ним. Иногда в свободное время он думал о том, как выглядит его друг в полнейшей наготе, какая на ощупь его бледная кожа, о том, как, чёрт возьми, сексуально выгибается его спина от удовольствия. Как его стоны сливаются со звуками скрипящей кровати; как он сжимает белую простыню, когда Томас покусывает его шею и полностью вжимается в тугую задницу… - Том? Парень дёргается и едва не сваливается с гамака, широко выпучив глаза на стоящего возле него виновника всех его фантазий. - Надо же, в этом месте мысли материализуются? – всё с тем же удивлением невнятно и тихо проговаривает Томас. Ньют смотрит на него, как на умалишённого, как он, в принципе, смотрит на него всегда. - Ты чего? - Да так… - Том неуверенно почесал затылок, вновь пытаясь поудобнее разместиться в своём гамаке. – Чего тебе? - Я принёс тебе воды, - Ньют протянул Томасу железную посудину. Том буквально вырвал её из худых рук блондина, на что тот всё продолжал ошеломлённо смотреть на своего друга, кой последнюю неделю вёл себя так несдержанно, что Ньюту стало казаться, будто Томасу рвёт крышу из-за пребывания в Глэдисе. Хотя, что скрывать – Томасу самому иногда так казалось. - Спасибо, - запыхавшись, отвечает ему брюнет, резко сунув посудину обратно в руки блондина. - Ты это чего… - замешкался Ньют. – дикий такой? - Я? – неуверенно переспрашивает Томас, глядя на не знающего как себя вести в этой ситуации Ньюта. - Мне кажется, тебе нужно отдохнуть, - блондин, что в этот раз был в своей порядком запачканной футболке, немного оттянул её край, и Том, наблюдая за этим понял, что парень волнуется. – Не ходи завтра в Лабиринт, Томас. Хотя предчувствие подсказывало Тому, что Ньют был настроен весьма серьёзно, агрессии с его стороны он всё равно не чувствовал. Брюнет понимал, что сейчас светловолосый повторяет слова Галли, да и вообще, от худощавого Ньюта ему было ново это слышать – обычно он молчал по этому поводу. - В общем, я не говорю тебе прекратить насовсем… - блондин понимает, что пауза затянулась слишком долго, именно это и заставляло его чувствовать себя неловко и по-глупому улыбаться без причины. – Просто… - Просто – что? - Это влияет на тебя. Томас странно улыбается, осматривая силуэт парня, стоящего перед ним. Сейчас Том вожделел, чтобы Ньют послал всё к чёрту и прильнул к нему своими мягкими губами. Тогда он бы мог лапать его до посинения – касаться его хрупких ключиц, трогать его упругую задницу и зарываться носом в его светлые волосы. Именно этого сейчас так сильно желал брюнет, и именно это вызывало некое тягостно сладкое чувство где-то в области желудка. Темноволосый томно улыбается, в его карих глазах появляется искра похоти, но Ньют, кажется, упорно этого не замечает. - Ты влияешь на меня, - тихо выговаривает темноволосый, слегка касаясь руки Ньюта, и это заставляет последнего побледнеть ещё больше. - Томас, ты чего? – блондин отходит на шаг назад, стараясь держать от своего сумасбродного друга безопасную дистанцию. В это время Томасу удалось подняться на ноги, а Ньют ещё больше нахмурил брови, непонимающе оглядывая Тома. – Эй, ты что, совсем с катушек слетел? Том! Томас действительно похож на ненормального. Как только он настигает растерянного, бледного, как стена, парня, брюнет сразу же грубо хватает его за затылок, притягивая к себе. Ньют сопротивляется, но телосложение Томаса позволяет ему прижать белобрысого к себе настолько сильно, что тот начинает задыхаться в таких крепких «объятиях». Пользуясь моментом, Том целует его так, как чувствует – грубо и настойчиво, заставляя светловолосого отвечать. Ещё немного, и Томас его оттрахает так сильно, как его не трахали ещё никогда. Если вообще трахали. Разорвав поцелуй, Том смотрит на покрасневшее лицо парня напротив. Затем переводит взгляд на его влажные губы и слегка взъерошенные волосы. Всё это сносит Томасу крышу, он, томно дыша, губами дотрагивается до шеи Ньюта, обводя каждую напряженную венку и языком слизывая капли пота. Ньют же тяжело дышит, его ноги становятся ватными, а руки цепляются за Тома как за единственную опору. Томас пытается стянуть с блондина его одежду, но тот, несмотря на упорство и преобладающую силу брюнета, всячески препятствовал этому, изо всех сил стараясь оттолкнуть его. Кажется, Ньют впервые действительно запаниковал. - Нет, нет, нет, - беспрерывно тараторит он, отворачиваясь от Тома в надежде спрятать свой испуг. – Будет плохо, если Галли узнает. - Здесь нет Галли, - отмахивается бегун, с новой силой прижимая Ньюта к себе так, что он едва не теряет равновесие, и Томас, чтобы этому поспособствовать, закидывает ногу юноши себе на бедро. – Да и вообще, тебе он ничего не сделает. Благо Том не увидел, насколько хитро ухмыльнулся Ньют. - Зато тебе – сделает, - всё с той же коварной улыбкой проговаривает блондин. Томас широко улыбается и, приблизившись к уху парня напротив, томно шепчет: - А потом я возмещу всё на тебе. Сексом. Гримаса Ньюта резко меняется. И не то чтобы он боится Томаса, просто его не привлекает перспектива быть трахнутым в задницу своим другом. Побледневший парень хотел совсем не того, хотя и сам нарочито расхаживал перед Томом без майки, играя с ним и видя то, как брюнет едва ли не пускает слюни, з-за спины осматривая худое юношеское тело. Даже сегодня, когда бегуны возвращались из Лабиринта, он видел животный взгляд Томаса, но умело притворился, будто занимается своими делами. Доигрался. - Почему бы тебе не сделать этого с Минхо? – тихо говорит полуголый Ньют, зажимаясь с Томом у стены, почти смирившись с тем, чем они сейчас планируют заняться. Томас отстраняется от ключиц, что до этого целовал, и внимательно смотрит на образ светловолосого парня, в упор смотрящего на него. – Ты часто бываешь с ним наедине в этой штуковине, - Ньют указывает на закрытые врата Лабиринта. На это Томас лишь ухмыляется. - Там гриверы. - И что? Тебя это остановит? – хмыкает Нью. – И вообще, может у тебя какой-то особый фетиш, связанный с гриверами? Томас затыкает Ньюта поцелуем. Их губы сливаются воедино, руки темноволосого парня уверенно изучают гладкое тело, медленно приближаясь к ширинке на штанах. Том пытался подавить в себе необузданное и дикое желание трахнуть блондина прямо тут, на полу, и чем дальше они заходят, тем тяжелее Томасу противостоять этому. Хотя, к чёрту всё это. Брюнет едва не срывает с себя футболку, лишь на мгновение разорвав поцелуй, но, вскоре, когда и его штаны оказываются неопрятно брошенными на землю, вновь впивается в сладкие и покрасневшие губы Ньюта, чьи руки обвивали его шею. Нога блондина по-прежнему обвивает бедро Томаса. Том, в свою очередь, жадно прижимает его тело к себе, соприкасаясь с ним пахом и заставляя белобрысого чувствовать своё возбуждение. Томас едва не скулит от того, насколько сильно его возбуждает слегка взъерошенный вид Ньюта: его красные, немного влажные губы, что он не может перестать целовать; его резкое дыхание и будоражащее прикосновение холодных тонких пальцев на спине. Но больше всего его возбуждает, когда он представляет его раскрасневшегося и стонущего, изнемогающего от оргазма и царапающего ему спину от боли... Поэтому он нетерпеливо стягивает с юноши штаны, чтобы как можно быстрее ощутить себя внутри него. Томас разворачивает Ньюта спиной к себе. По-хамски и бесцеремонно, но обоим плевать. Том несдержанно целует плечи блондина, потом слегка покусывает мочку его уха, и, кажется, оба сейчас взорвутся от возбуждения, наполнившего каждую клеточку их разгорячённых тел. Не выдерживая, Том трётся возбуждённым членом о ягодицы Ньюта, его дыхание сбивается, а голова зарывается в светлые волосы. Когда Томас делает первую попытку войти в Ньюта – она оказывается безуспешной. Кольцо мышц его ануса крепко сжалось, светловолосый громко стонал от боли, умолял остановиться, но Том оставался непоколебим – его заводило даже созерцание того, как Ньют изводится от новых ощущений. - Расслабься уже, - тихо и раздраженно шепчет брюнет, растягивая стонущего под ним парня. Тот пытается прислушаться к совету, но получается не особо удачно, поэтому он выгибает спину и стонет настолько громко, что Томасу приходится закрыть ему рот рукой, чтобы их не услышали остальные глэйдеры. От того, насколько горячо и туго внутри Ньюта, уже можно было кончить. Тому удалось войти в него наполовину, он начал умеренно двигаться, одной рукой сжимая ягодицу стонущего от боли парня и наблюдая за тем, как она краснеет. Он внимательно смотрит, как судорожно дёргается Ньют, слышит звук ударяющегося таза о ягодицы, и от этого ему рвёт крышу. Он долбит Ньюта так, что тот ощущает это всем телом. Ньют изводится, царапает стену и рычит в ладонь Томасу. А Томаса это возбуждает ещё больше, он обхватывает шею Нью, притягивая его для нового поцелуя. Оба стонут друг другу в губы, встречаются глазами и продолжают сходить с ума от всего происходящего. Оба на грани. Боль сменилась удовольствием, Ньют уже сам насаживается на член Тома, чувствуя каждый его напряжённый нерв. Брюнет входит в него резко, сполна ощущая, как стенки отверстия сокращаются, отторгая его, но одновременно блондин был готов принять Томаса в себя полностью. Стоны заглушают поцелуи. Тело сводит от волны оргазма.

***

- Я с самого начала знал, что ты странный. Ньют лежит на животе у «Томми» и наблюдает за тем, как он смешно сопит с открытым ртом. Раздаётся тихое «да ну?», чему светловолосый парень улыбается, так как уже предвидел это в своей голове. - Да, - Нью довольно лыбится одной из своих самых очаровательных улыбок. – Ты больше всех в Глэйде смахиваешь на извращенца. Не до конца уснувший Томас, услышав это, ухмыляется, смотря в сверкающие в полумраке глаза Ньюта. Он прижимает хрупкое тело парня ближе к себе: - Сам виноват.