Джек на Луне

Озеро было серое. Небо над ним – тоже. Даже башенка церкви на том берегу потеряла свой чистый белый цвет. С мокрых черных веток свисали серые листья. Только трава в саду упорно зеленела темной болотной зеленью. Робот-косильщик медленно полз по ней, оставляя за собой выбритую полосу. На него налипла пепельно-желтая веточка. - Женька! Сколько раз тебе говорили – не сиди на подоконнике! – у ма с утра было плохое настроение. То ли таблеток недоприняла, то ли жалела, что согласилась пойти с подругами с курсов в кино. В последнее время ее трудно было вытащить из дома. А тут вечерний сеанс и ночевка в городе – очень утомительно. – Тебе что, больше делать нечего?! Я не шевельнулся. Загадал, что если робот доползет до конца лужайки прежде, чем я досчитаю до тридцати, то сегодня вечером отчим меня не тронет. - Пошел бы к дурзьям сходил, что ли, - мать раздраженно переключала каналы. – Или к себе кого пригласил. - Все друзья на каникулах, - буркнул я, мысленно продолжая счет. На самом деле, Томас никуда не уехал. Только я матери его и так надоел – зависал у них каждый день. Оставалась еще Лэрке, но в голове у нее стоял только этот факинг конкурс. Она даже дверь не открывала, когда я звонил, хотя музыку снаружи было слышно. - Ну, тогда один сходи куда-нибудь! – мать наконец нашла в ящике что-то стоящее и прибавила звук. А, русский канал. Себастиан недавно купил ей тарелку. Чтобы не скучала по родине. - Денег нет, - робот развернулся и пополз обратно на счет тридцать шесть. - Если я тебе дам, ты слезешь наконец оттуда и перестанешь мне нервы трепать? – мать грохнула пультом об стол. Я сполз с подоконника, и вскоре уже стоял за дверью, сжимая в кулаке пару купюр. За моей спиной в замке повернулся ключ. Блин! Я зашарил по карманам. А свой-то я дома забыл! Принялся барабанить – куда там. Мать уже погрузилась с головой в «Пусть говорят» и чужие проблемы. Вытащил из гаража велик и порулил в Брюруп. Томас обнаружился на игровой площадке недалеко от его дома. Он катал визжащего Тотте на качелях. Собственно по визгу я их и нашел. - Я сегодня богатый, - продемонстрировал я зажатые в пальцах сотни. – Чем займемся? - Хочу мороженого, - тут же объявил мелкий. - Сегодня холодно, - резонно заметил его брат. - Хочу мороженного и в Лунапарк, - Тотте упрямо надул губы, а Паровозик беспомощно глянул на меня. - В Силкеборге должен быть Тиволи , - припомнил я. – Они на каждые каникулы приезжают. Рванем? - Ура-а! – завопил мелкий, но Томас на него шикнул: - Подожди. Джек, неудобно как-то на твои деньги... - Какая разница, - пожал я плечами. – Так я от скуки сдохну, а в Тиволи съездим, хоть Тотте вон порадуется. Пацан соскользнул с остановившихся качелей и помчался ко мне, чуть не теряя резиновые сапоги. Схватил за руку, потянул: - Скорей! А то автобус без нас уедет. - До автобуса еще двадцать минут, - глянул на часы Томас. Он явно колебался. – Слушай, Джек! А ты был в библиотеке? - В библиотеке? – не понял я. - Ну, помнишь, мы говорили про того паренька, который вроде в озере утонул? Ты заинтересовался тогда этим делом, хотел выяснить, как его зовут и все такое. Блин, я тут со всеми этими татуировками и Лэрке про библиотеку-то и забыл! Вот что случается, когда думает у тебя вместо башки... ну, короче, то, что в трусах. - А что, это идея, - я схватил хохочущего Тотте под мышки и подкинул его в воздух. - Сначала в Лунапарк, а потом в библиотеку. Там, кстати, для малышей наверняка тоже что-то организовано. - Я не малыш! – насупился мелкий. – Полетай меня еще раз. Ну, Джек! Пришлось его «полетать». Не раз, и не два. - Давай к нам зайдем, я книжки захвачу, - заторопился Томас. – А то я прочитал уже все, а автобус библиотечный только на следующей неделе придет. Мороженное мы Тотте так и не купили, зато он обожрался сликом и сахарной ватой. Засунув в рот здоровенный леденец, пацан смело полез за нами в «Дом ужасов», где чуть не заглотил конфету целиком, когда под ним задергался пол. Потом он опробовал все карусели и даже ружье в тире, где мы безуспешно пытались выиграть плюшевого медведя, держащего кроваво-красное сердце. По дороге в библиотеку пацан дрых в автобусе, приклеившись сладкой моськой к моему рукаву, но когда мы вышли, глотнул свежего ветра и прочухался. Паровозик, по ходу, часто бывал в этом красном кирпичном здании. Он сразу потащил нас в детский отдел, где мы и запарковали мелкого: там как раз тетка в костюме времен Андерсена читала сказки вслух. Потом Томас пообщался с толстой библиотекаршей в очках. Она отвела нас в небольшую комнату с компьютерами, усадила за экран и объяснила, как пользоваться поиском на Инфомедиа. - Здесь только национальные газеты. Местные у нас в бумажном варианте с 2001 года. - Принесите, пожалуйста, за 2012 год, - попросил Паровозик. – С мая по октябрь где-то. - «Принесите!» - поджала морщинистые губы тетка. – Это вам в архив надо, молодой человек. В подвал. Томас покосился в сторону детского отдела: - Джек, ты не сходишь вниз? За Тотте глаз да глаз нужен. И я потопал за жирной задницей в подвал. Вела туда винтовая железная лесенка, дрожавшая под тяжелыми шагами библиотекарши. Я уже начал опасаться, что никогда не доберусь до газет, потому что обтянутая шерстяной юбкой корма плотно застрянет на каком-нибудь крутом повороте. Но тетка предусмотрительно миновала узкие места бочком, и наконец мы оказались внизу. Я расположился за длинным столом, на который толстуха выгрузила пыльные подшивки. - Понадобиться помощь, я наверху, - она ткнула пальцем в потолок и прищурилась на мои дырявые джинсы. – Что пропадет, родители будут штраф платить, - и поплыла к лестнице. Я показал ее спине фак и принялся листать «Еженедельную газету». Представьте, вокруг тихо, как в могиле, ни души, приглушенный свет, запах пыли, бесконечные стеллажи, расходящиеся бесконечными коридорами, и в центре всего этого – Джек. Один в паутине времени. Красиво сказал, да? Заметки, которые я искал, начали попадаться в газете, начиная с 22-го мая, и мне быстро стало не до смеха. «14-летний мальчик пропал в окрестностях Силкеборга. Полиция начала поиски». Статья на четверть страницы. Немного текста и большое фото. Светлые волосы, застенчивая уыбка, зеленые глаза – наконец-то я разглядел их цвет. Я нашел Якоба. «В последний раз 14-летнего Якоба Нела видели, когда он уехал из дома на своем велосипеде вчера, около четырех часов дня. Полиция начала поиски, местность прочесывают с собаками. Приметы мальчика: рост 154 см, худощавого телосложения, одет в футбольую майку, синюю с красными полосками и номером десять, синие джинсы, при нем черный велосипед. Говорит с небольшим акцентом. Видевших ребенка просим позвонить по телефону 114». Так вот почему я решил, что моему домашнему привидению денадцать! Мелкий совсем Якоб оказался. Только что же это получается? Выходит, все мне врали? Даже Томас? Нельзя же спутать Якоба с Джастином. И даже с Джеем. Ведь это совсем разные имена! Неужели за каких-то два года пацана могли настолько забыть?! Погоди-подгоди! Я треснул себя по лбу так, что в ушах зазвенело. А может, никто ничего и не путал! Может, я с самого начала задавал неправильный вопрос. Jacob по-датски читается как Якоб. Но Томас же говорил, что имя у мальчишки было иностранное. Да вот и в заметке: «Говорит с акцентом». А если парень эмигрант, вроде меня, то и имя его может читаться совсем по-другому! Скажем, по-английски. И тогда... Тогда он вовсе не Якоб! Он Джейкоб. Джейкоб Нел! А для друзей, вполне возможно, Джей... Пару минут я переваривал эту новость, разглядывая газетную фотку. Симпатичный мальчишка. Как раз в Себастиановом вкусе. А что? Заманил к себе, попытался изнасиловать. Парень сопротивлялся, он его и того. А трупак, может, в саду под какой-нибудь яблонькой гниет. Землю, блин, удобряет. Томас ведь сказал, что тело так и не нашли. Я схватил следующую газету дрожащими руками. Так, осади-ка лошадей! Может, пацан просто из дому сбежал. Может, его и укокали, только не здесь, а где-нибудь в Копене, торчки там, или столичный маньяк. А «Атлас» этот гребаный, скажем, предки Джейкоба в секонд-хэнд сдали вместе с его вещами, а Сева купил. Надо посмотреть, что еще об этом деле писали. Я нарыл пару не очень интересных статей, повторявших уже известную мне информацию, и тут зазвонил телефон. Я чуть со стула не свалился – настолько чужеродным показался этот звук. - Джек? – голос Томаса в трубке звучал взволнованно. – Я нашел! Его звали Джейкоб, а не Джастин. Теперь я и сам вспомнил. Джейкоб Нел. - Знаю. Я тоже тут не зря пылью дышал, - тут я сообразил, что Паровозик должен помнить кое-что еще. – Он был иностранцем, да? В газете пишут что-то про акцент. - А разве я не говорил? – В трубке зашуршало. – Его мать приехала из Южной Африки, кажется... Да, точно. Вот здесь написано. - Какая нафиг Африка? – нахмурился я. – Фотка передо мной. Парень белей меня. - Ну и что? – возразил Томас. – Думаешь, там белые не живут? - Ясно. Еще что-нибудь интересное? В трубке завыло, заухало, так что пришлось голову отдернуть. Через шум пробился извиняющийся писк Паровозика: - Извини, Джек, тут Тотте... Я отведу его к компьютерам с играми, ладно? - До связи, Мэри Поппинс! Я снова зарылся в газетах и наконец наткнулся на то, что искал. Интервью с родителями потеряшки. «Совсем недавно мы праздновали день рождения Джейкоба. Ему исполнилось четырнадцать. Он добрый, тихий, застенчивый мальчик. Очень любит футбол и животных. Он такой доверчивый. Боюсь, кто-то мог этим воспользоваться», - говорит мать подростка, Кейси Нел. «Брюруп – маленький городок, где все друг друга знают. В этот тяжелый для нашей семьи час, я прошу наших сограждан быть бдительными и немедленно связаться с нами или с полицией, если кто-то видел Джейкоба или слышал что-то о нем, - заявил отчим мальчика, адвокат Себастиан...» Строчки расплылись перед глазами. Нет, в этом не было никакого смысла. Я знал, что Сева когда-то был женат. Но мать не говорила ничего про детей! Я зажмурился, потер пальцами веки. Нашел недочитанную фразу. Нет, никаких сомнений. Фамилия отчима - Люкке. Я встал из-за стола, постоял и пошел по одному из корридоров. Не знаю точно, что я искал, но оказался в сортире. Попил водички, поплескал холодным в лицо. Не помогло. Перед глазами все равно стоял желтый с шашечками футбольный мяч. Я нашел его в саду еще летом, когда помогал матери полоть клумбы и подрезать кусты. В дальнем углу сада, между живой изгородью и разросшимися одичавшими деревьями заметил что-то желтое. Тогда я подумал, что мяч залетел к нам, когда соседские ребятишки играли в футбол. Отнес его в гараж. Думал отдам потом, когда они с каникул приедут. Да так и забыл про него. А вот теперь вспомнил. Еще я вспомнил, что положил мяч на полку рядом с сумкой для петанка. А когда лазил в эту сумку за шаром для Марка, никакого мяча там не было. Блин! Я вцепился мокрыми руками в волосы. Что если это его мяч был? Джейкоба в смысле? Он смотрел на меня из зеркала: длинные светлые волосы до ушей, застенчивая улыбка, зеленые глаза. Футбольная майка и желтый мяч в шашечку под мышкой. Я стиснул ладони на холодном фаянсе раковины. Он утонул. Просто утонул в озере. Не может быть, чтобы... Мы слишком похожи. Слишком близки друг к другу. Пасынок. Эмигрант. Возраст. Даже внешность! Мальчишка в зеркале перестал улыбаться. Он больше не напоминал свою фотографию. Он выронил мяч, открыл блестящий в отражении кран, отпил несколько больших глотков. Выпрямился, отер искусанные губы тыльной стороной ладони. Худая грудь ходила ходуном, запавшие глаза казались черными из-за расширившихся зрачков. - Я не один, - прошептал он, глядя прямо на меня. – Я не один. Я вылетел из подвала так, будто за мной гнался Себастиан с капающим кровью топором. Нормальность светлого зала, заполненного семьями с детьми по случаю каникул, меня не успокоила. Люди будто ходили по другую сторону стекла, а я навсегда остался за зеркалом – вместе с Джейкобом Нелом. Отошел во взрослый отдел, где было потише, и набрал мамин номер. Она взяла трубку только со второй попытки: - Надеюсь, это важно, Жень. Ты же знаешь, я собираюсь! Я испугался, что она бросит трубку, и выпалил: - Почему ты не сказала, что у Себастиана были дети? - Глупость какая, - она фыркнула в телефон. – Нет у него никаких детей. Если ты только за этим... - Не родные дети, - оборвал ее я. – Пасынок. У Себастиана был пасынок. Ты знала об этом? Тишина. Я понял, что мать еще там, по неровному дыханию в трубке. - Мы договорились, что не будем тебе говорить, - ее голос звучал устало. – Мальчик утонул. Наверное, ты уже знаешь об этом, раз спрашиваешь. Такая трагедия! Севочке очень тяжело тогда пришлось. Они с мальчиком были очень близки. Жена Севу потом бросила. Ему до сих пор больно вспоминать об этом, понимаешь? Очень близки, значит, да? - А как ты узнал? Жень? Ты слышишь меня? - Мам, скажи, - я облизнул пересохшие губы. – Этот паренек... Моя комната раньше была его, так? - Ну какая разница! – в голосе матери сквозило раздражение. – Мы же там все переделали! Она как новая стала. Только шкаф оставили – он ведь встроенный. И одну из книжек этого мальчика. Сева решил, что она тебе понравится. Ты же космосом интересуешься. Вот и разрешилась загадка «Звездного неба». - А больше вы ни о чем не договаривались? – осторожно спросил я. - Ты о чем? – в телефоне что-то брякнуло. Ма почмокала губами. Красила она их там, что ли? - Ну, может, у Себастиана и другие пасынки были, про которых мне типа не надо знать? - Вот что, Жень, - мать гневно засопела в трубку, – мне надоела твоя ревность! Сева тебя любит, как родного, а ты все чем-то недоволен. Повзрослей уже наконец! И в ухо мне задолбили гудки. Я немного подумал и набрал Лэрке. Глухо как в танке. Тогда я послал СМС: «Я знаю про Джейкоба». Потоптался чутка у стенда с новыми поступлениями. Айфон заржал лошадью. Это у меня такой сигнал для сообщений. «Жаворонок: Ничего ты не знаешь». А вот тут мы поспорим. «Надо поговорить». Я еще ждал ответа, когда на меня наткнулся Томас. - Джек, ты тут? Я тебя уже обыскался. Даже в подвал ходил. Э-э, что-то случилось? Не, ничего особенного. Так, встретил общительное привидение в туалете. - А Тотте где? – спросил я. - На компе играет. Только нам уже домой пора. Он устал и капризничает. - Ладно, только... копии статей тут можно сделать? - Можно, - кивнул Томас. – За плату. Хочешь, я тебе распечатаю, что нашел? - Давай, - решил я. – Распечатаем, скопируем, и домой. Я потерялся, я напуган и одинок, Я в темноте, и монстр вырос из моих тревог. У него когти, зубы и много клыков, Он так огромен, что справиться с ним я не смог. А потом я увидел твои глаза... Я падал, и ветер свистел в ушах, Я уже вижу землю, и в сердце страх, Птичьи крылья могли бы меня спасти, Но один не могу я их развести, А потом я почувствовал твои ладони... Теперь я вижу, что я не один, Не один, Ты всегда был рядом Всегда был рядом. Я не один. «Это что, послание с того света? - думал я, выходя из автобуса. – Или просто бесполый водитель слушает отстойное радио?» Домой я успел до шести. Пришлось позвонить – ключи-то я забыл. Дверь открыл Себастиан. Я думал почему-то, что он сразу обо всем догадается, по морде по моей. Но отчим был в хорошем настроении, мурлыкал что-то себе под нос. Развел, что ли, клиента на пару сотен тыщ? - Катюша уже уехала, - сообщил он мне. – Мы поужинаем без нее. Я приготовил сегодня кое-что особенное. Я тоже, сволочь! Поперся в гостиную, а там – стол накрыт, как для романтического свидания. Серебро, свечи, бокалы. Этот козел сзади подходит, обнимает, притирается ко мне: - Тебе нравится, Джеки? Сейчас я принесу ростбиф. А потом мы вместе примем ванну. Мы ведь никогда еще не мылись вместе. Это будет так... - Это ты убил Джейкоба? – я воспользовался его замешательством, выскользнул из тяжелых рук, развернулся к отчиму лицом. То ли он успел овладеть собой, то ли мой удар прошел мимо цели. - Что? – в его глазах недоумение и боль. Хорошо играет, подонок! - Он ведь не утонул, верно? – я потихоньку пятился так, чтобы между нами оказался стол. Себастиан шагнул ко мне: - Джек, что ты такое... - Стой там! – я схватил со стола нож, не отпуская отчима взглядом. Черт, конец закругленный. Нащупал вилку. Выставил перед собой. – Не подходи! Сева остановился: - Кто рассказал тебе о Джейкобе? - Мать. Она же на таблетках, - быстро добавил я. - Не всегда соображает, что говорит. На лице отчима отразилось удивление, смешанное с недоверием: - Это она сказала тебе, что я... – он ткнул в себя пальцем. - Сам догадался, - я крепче ухватил вилку. Блин, рука вспотела, скользит! - Но Джек, - его правильные черты исказила гримаса страдания. – Как ты мог подумать такое? Это был несчастный случай. Мальчик утонул. Он так любил купаться в озере. Я предупреждал его много раз, что это опасно. У берега рыбачат, ставят сети... Нечищенное дно, водовороты... Но он меня не слушал. Всегда делал все по-своему. И в тот день тоже, - отчим прикрыл рукой глаза. Плечи дрогнули. Мля, он что, плачет? Дурак он, если думает, я куплюсь на этот трюк. - Но ведь тела не нашли. Почему? Себастиан тряхнул головой: - Водолазы не могли обшарить все озеро. Такая огромная территория... Тело могло зацепиться за что-то на дне. Корягу, обрывок сети, мусор, - он оторвал ладонь от лица, и в его глазах блестнули слезы. Настоящие. Фак! – Вот почему я сразу предупредил тебя, Джек! Я... я не вынесу, если подобная трегедия повторится, - он тяжело осел на стул и закрыл руками лицо. Черт! Что, если я не прав? Это ведь и правда мог быть несчастный случай. Но просто так я сдаться не мог. - Да ну! А может, парень устал оттого, что ты совал в него член, и пригрозил, что все расскажет? Вот ты и избавился от него. Или может, так затрахал бедолагу, что он сам на себя руки наложил? Себастиан поднял из ладоней мокрое лицо. Голос его дрожал: - Сейчас ты мне сделал очень, очень больно, Джек. Ты это понимаешь? Я тяжело дышал, тиская в кулаке вилку. Не похоже, что он собирается на меня бросаться. - Джейкоб был, - голос прервался, отчим судорожно сглотнул, - он был ангелом на земле. Чистым. Невинным. Как я мог его тронуть? Как я мог даже подумать о нем так, как думаю о тебе? Он смотрел мне в глаза, по его щекам бежали слезы, а внутри у меня все сжималось. Я съеживался, как клочок бумаги, который пожирает огонь. - Ты ведь совсем другой, Джеки, - Себастиан медленно поднялся. – Ты порочный насквозь. То, как ты движешься, - он сделал маленький шажок вокруг стола, - эта грация, эта круглая попка, которая зовет – возьми меня, - отчим сгреб салфетку, которая лежала на столе, и смял в комок. – Твой взгляд – так не смотрят дети, - еще шаг в мою сторону. – Твой запах, - он втянул носом воздух и облизнул губы, - запах сучки во время течки... Он говорил еще что-то и медленно приближался, но во мне все было уже разбито. Разбито на мелкие осколки, которые никому не склеить и не собрать. Я свалился со стены. Я свалился во сне. Вилка с бряканьем упала на пол. Я закрыл глаза, но его голос проник в меня, разъедая изнутри: - Пожалуй, мы поужинаем потом...