Чернокнижник

      Дети цветы жизни? Сомневаюсь. Если бы это было так, то добрый и наивный мальчик остался бы жить, однако Дадли, Пирс и их дружки под понятие "цветка жизни" не подпадают абсолютно. От их издевательств я и пробудился, вследствие чего обитатели дома номер 4 по Тисовой улице довольно быстро перешли в разряд трупов. Впрочем, старшее поколение так же виновато, скорее даже именно они виноваты больше всех, ведь именно на взрослых лежит ответственность за воспитание детей. Что ж, они получили свое. И об их смерти глупо сожалеть.       В огромном зеркале, висящем в спальне Дурслей, я с отвращением рассматривал свое тщедушное тельце. Хозяева комнаты тихо и мирно лежали позади меня на огромной кровати, спящие вечным сном. Пожалуй им стоило бы радоваться быстрой кончине, ведь я никогда не страдал ни мягкосердечием, ни отсутствием фантазии. Рядом со мной, у моих ног, валялись скомканные окровавленные тряпки, которые раньше были моей одеждой. Но на все это я не обращал внимания, меня больше волновал нынешний я.       Тело было откровенно жалкое. Я хмыкнул, и провел пальцем по выпирающим ребрам. Было такое ощущение словно под ладонью была стиральная доска. Бледная кожа с синими прожилками обтягивала кости, живот был впалым, очень сильно хотелось есть. Родственники не редко "забывали" меня покормить. Сильно выделялись косточки ключниц и таза, мяса почти не было, не говоря уже о жире. Я напоминал сам себе ребенка войны, одного из случайно выживших сирот, побиравшихся по городам и умирающих от голода, из-за того что еды не было ни у кого, и взрослые сами могли отобрать у несчастных последнюю краюху хлеба, случайно найденную в полуразрушенном доме.       Еще меня раздражали мои глаза. Большие, ярко-зеленые на пол-лица, полуслепые. В прежней жизни они были черными, радужку от зрачка отличить было практически невозможно, а теперь... Изумрудные. Не люблю я этот цвет и эти драгоценные камни! А еще мои глаза всегда видели больше чем все остальные!       Море работы мне над собой предстоит.       Я отвернулся от своего отражения и в одних трусах пошел в сторону лестницы на первый этаж. Пора посетить кухню. Мне это жизненно необходимо. Мазнув равнодушным взглядом по светло-бежевым обоям и мертвым телам, я погрузился в свои мысли.       Гарри... Мне не нравится это имя. Оно ассоциируется с болью, отчаяньем и безнадежностью. И верой. Глупой верой в Чудо и закономерным разочарованием, с последующим нежеланием жить. Я не хочу быть Гарри, но новое имя пока не придумал... Или назваться прежним? Впрочем, еще будет время поразмыслить над этим. Сейчас у меня много проблем и слишком много мыслей, которые нужно обдумать и разложить по полочкам.       Я понимал что со мной произошло. В свое время я смог доказать, что после смерти человек рождается заново - души не приходят из ниоткуда и не уходят в никуда. Иногда, очень редко, может просачиваться память о прошлом воплощении. Я даже сумел докричаться до своей прошлой жизни. Образы были смутными, но я смог кое-что разглядеть: я был вором, довольно-таки неплохим, однако, каким бы хорошим вор не был - рано или поздно его ждет петля. Не обошла в прошлой жизни, вернее, хех, уже позапрошлой, эта участь и меня. В прошлой же жизни я был могущественным темным магом, которого уважали, но боялись и ненавидели все от мала до велика. А в этой забитым мальчиком, которого недолюбливали родственники, жалким и беззащитным...       Я рассмеялся. Беззащитным, как же! Я сейчас осознаю себя тем самым могущественным чернокнижником, со мной моя память, знания и воля! При пробуждении моей прошлой жизни сознание и личность мальчика Гарри не выдержали нагрузки и легко были поглощены более сильной, взрослой и, главное, активной личностью. Мной.       Память ребенка, усвоенная мной, позволяла довольно легко ориентироваться в местных реалиях настолько, насколько ориентировался он, а потому могу с уверенностью сказать, что еще одна моя теория подтвердилась - существует множество миров и души путешествуют по ним. Зачем? Не знаю. Но надо будет выяснить...       Шлепая босыми ногами по холодному полу, я подошел к холодильнику и открыл заветную дверцу. Рот тут же наполнится слюной. Быстренько наделав бутербродов я вытащил кувшин апельсинового сока и принялся завтракать... или ужинать... Впрочем, не все ли равно, если это была чуть ли не первая нормальная пища, которая досталась моему нынешнему воплощению в этом месяце?       В той моей жизни чернокнижника я хотел умереть и получил смерть, в этой жизни мечтал сдохнуть и получил жизнь. Но нынешний я хочу жить и буду это делать!       - С новой жизнью, чернокнижник Зереф! - Я отсалютовал сам себе бутербродом и рассмеялся.       Безумная картина. Восьмилетний ребенок в одних трусах ест, а этажом выше лежат трупы его родственников, которых он же и убил...