***
Огромный парк перед городской администрацией в жаркий летний полдень наводнили семейные парочки со своими очаровательными карапузами. И Макс с Итаном не стали исключением. Альфа, держа за руку любимого супруга, шёл по широкой каменной дорожке, то и дело забавно морща нос, когда их пятилетний сынишка-альфа Лео слишком уж сильно хватался за волосы отца, сидя у него на плечах. Макс, слегка жмурясь от счастья, шёл рядом с мужем, периодически поглаживая свой вновь округлившийся животик, в котором, по уверению врача, сейчас нежились в родительском тепле близнецы — бета и омега. — Итан, я сладкого хочу. Купи сахарной ваты. Ой, нет, лучше леденцов на палочке. Или и то, и другое. И Лео тоже купи. Ты будешь леденцы, сынок? — Макс капризно потянул альфу за руку, указывая на ларёк со сладостями впереди. Тут же мило улыбнулся, видя, как его сынишка жадно облизнулся и утвердительно закивал в ответ на вопрос любимого папочки. Лео с рождения не имел голоса. Врачи ничего не могли сделать и потому парнишка за все свои пять лет не произнёс ни звука. Но от этого ни Макс, ни Итан не переставали любить сына. Он же такой милый, отзывчивый и добрый, что вечно хочется его тискать в своих объятиях. Да и как можно не любить собственного ребёнка? — Милый, ты сладким не увлекался бы. Помни, что нам врач сказал. И не баловал бы так Лео. Эх, ну как вам можно отказать? И чуется мне, что и близнецы будут ещё теми сладкоежками. Так, сидите здесь и ждите меня. Я скоро, — альфа усадил Макса на свободную лавочку в тени небольших парковых елей и потом осторожно опустил на неё и своего сынишку. Потрепав малыша по голове и поймав его милую улыбку, альфа чмокнул Макса в губы и направился к ларьку. Лео придвинулся к папе, и постоянно дёргая омегу за рукав, на что-то показывал, возбуждённо дёргал маленькими ножками и беззвучно приоткрывал губки, силясь хотя бы пискнуть. Но ничего. Но Лео к этому привык. И благодаря любви родителей и безмерному обожанию дедушек мальчишка не чувствовал себя ущербным. Он жил в любви и заботе. Этого вполне достаточно. Омега внимательно следил за сынишкой, говорил с ним и улыбался, видя, какой у него прекрасный ребёнок. Внезапно, посмотрев перед собой Макс, напрягся и чуть сильнее сжал ладошку Лео. Напротив той лавочки, где он сейчас сидел с сыном, на другой лавочке сидел Дерек. Альфа картинно кривил губы в улыбке, пока какой-то смазливый, едва достигнувший совершеннолетия на вид, омега что-то пищал ему и закатывал зелёные изумрудные глазки. Кажется, трёп омежки безмерно надоел Дереку и он отвёл от своего парня взгляд. Чуть было не подпрыгнул на лавочке, когда увидел перед собой Макса. Видно было, как альфа начал часто дышать, как зрачки его расширились, как раздулись крылья носа, стараясь уловить самый желанный в мире аромат. Они не видели друг друга почти шесть лет. Сейчас сидя напротив и смотря друг другу в глаза, они общались одним взглядом. «Макс, я очень сильно люблю тебя!» «Дерек, я тоже когда-то любил тебя.» «Прости меня, малыш, прости! Я идиот, ничтожество! Это я урод. Я не видел своё счастья, не понимал своей удачи…» «Прекрати. Это лишнее. Я забыл тебя и даже простил.» «Малыш, дай мне шанс! Прошу. Пожалуйста. Я сделаю всё, что ты попросишь!» «Нет. Я люблю Итана. С ним я счастлив. У нас чудесные дети и я его муж.» «Я буду любить их как своих. Прошу вернись ко мне! Я умираю без тебя. Люблю, очень сильно люблю тебя!» «Нет. Я не люблю тебя. Прощай.» Дерек сорвался с места и направился к омеге, чувствуя, как в душе разрастается и злость, и дикое желание забрать омегу. Но он застывает, буквально сделав пару шагов. А всё потому, что к Максу подходит Итан. Он протягивает сыну и мужу большие леденцы и, извинившись за то, что в ларьке не осталось сахарной ваты, снова усаживает довольного альфочку себе на шею и берет супруга за руку. Нежно целует омегу, слизывая с его губ вкус яблочного леденца, который уже успел попробовать Макс. Омега блаженно щурится, отвечает на поцелуй и что-то шепчет прямо в губы альфы. Они медленно прогуливаются по парковой дорожке, всё дальше удаляясь от Дерека. А он стоит, словно парализованный, и не обращает на отчаянные попытки смазливого омежки обратить привлечь его внимание. Губы альфы, словно в бреду, шепчут то, что прошептал Макс Итану… Я люблю тебя! Острая боль прошивает душу насквозь. Мир медленно рушится на маленькие кусочки. Альфа просто разворачивается и, смотря себе под ноги, уходит прочь, не обращая ни на что внимания. Проигрыш. Проигравший. Только он. Макс же выиграл. Он выиграл своё счастье. Омега невероятно счастлив. И как ни странно, осознание этого вызвало на его лице улыбку. Его омега счастлив. Хорошо, так и надо. Он заслужил своё счастье.Глава 5. Позднее раскаяние
22 января 2015 г. в 20:37
Макс сидел на постели и дрожал, словно осиновый лист. Течка. Не первая, но почему-то безумно пугающая паренька. Наверное, потому, что он проведёт её с Итаном. С тем, кого так сильно любит и с тем, кто и сам безмерно обожает парнишку. Да, так оно и есть. И Макс дрожит не от страха, а от того, что вскоре станет с любимым по-настоящему близким. Позволит всё. Метка на его шее всё ещё жжёт и немного неприятно чешется, напоминая о том, что недавно клыки альфы растревожили нежную кожу омеги. Но эта сладкая боль. Боль, что вскоре исчезнет, оставив только невероятно глубокую связь с Итаном. И эта боль — щит. Щит от Дерека. От того, кто разбил его сердечко, а после принялся собирать крупные осколки и плавить их в печи, стараясь восстановить разбитое сердце, причиняя этим просто нестерпимую боль.
Дерека можно сравнить с ребёнком. С ребёнком, который сначала выбросил страшненькую игрушку, что ему подарила старушка-жизнь, в грязь и ни разу не взглянул на неё, сидя на крылечке своего дома и играя новыми красивыми куклами. Только презрительно ухмыльнулся, когда соседский мальчишка, что давно заглядывался на игрушку, подобрал её из грязи и унёс с собой. А на следующий день жестокий ребёнок чуть ли не задохнулся от зависти, когда увидел, как тот самый соседский мальчик нежно прижимает к груди ту самую страшную игрушку. Страшную ли? Нет, ни капли. Тот парнишка своей заботой, лаской и любовью превратил её в прекрасную куклу всем на зависть и на радость себе. И игрушка, казалось, светилась от счастья. Вот так вот. Не видел, что на самом деле та старушка подарила ему настоящее сокровище. Не оценил и выбросил, словно ненужный хлам. Другой же с самого начала видел её ценность и только был рад, что тот ребёнок её выкинул. Теперь он сможет забрать её и окружить заботой и лаской, что у него в избытке. Мальчишка просто давно любит эту игрушку. Сильно и по-настоящему.
Итан, несмотря на то, что Макс у него не первый партнёр, заметно нервничал. По любви у него первый раз. Тогда он просто спал с омегами и бетами, удовлетворяя свои потребности. Всё же Итан молодой и крепкий альфа и секс ему необходим. Но тогда была только лёгкая симпатия. А бывал и вовсе секс по-пьяни после ночи в клубе. Правда, Итан редко шатался по таким заведениям. Да и не суть важно. Важно то, что он сейчас стоит в душе и трясётся как девственник-омега перед близостью с альфой. И не смешно ли? Да, Итану и смешно и дико страшно. Он просто не хочет причинить боль Максу. Физическую и главное душевную. Всё же первый секс в душе паренька оставил после себя некое отвращение. Ну, оно и не мудрено — омегой воспользовались, получили удовольствие, а после унизили его. От такого не только отвращение, но и страх появится.
Стоя под горячим душем, который казался альфе едва ли тёплым, он осторожно провёл ладонью по ручке крана, представляя, как здесь десятком минут раньше стоял сам Макс и старался смыть со своей кожи аромат Дерека. Омеге казалось, что просто поговорив с Дереком, он весь пропах его запахом и как только они чуть ли не вбежали в квартиру, паренёк, сказав, что чувствует себя безумно грязным, скрылся в душе. Вот ведь глупенький! Маленький, глупенький и такой любимый! Итан наконец-то морально подопнул себя к решительным действиям и вышел из душа. Кожа покраснела и просто горела огнём, но альфа чувствовал, что всё это не потому, что вода была предельно горячей, которую могло вынести его тело. Этому виной Макс. Его течка, его безумно прекрасное тело, чудесный аромат, красивое личико и просто безграничная любовь к альфе. У альфы в груди, словно новая вселенная родилась, как только он окончательно осознал, что навечно привязал к себе Макса, оставив на его тонкой коже алую метку. Столько счастья он не испытывал никогда в жизни. Даже когда почувствовал аромат истинной пары. Он и раньше чувствовал и понимал омегу, а теперь, когда связал его с собой и вовсе ощущал, что парнишка — часть его.
Итан, просушив тело и нацепив большой тёмно-серый махровый халат, медленно подошёл к спальне омеги и заглянул в небольшую щель приоткрытой двери. Макс уже лежал на кровати, свернувшись калачиком. Его личико находилось как раз напротив двери, но омега смотрел немного в сторону и потому не видел Итана. Парнишка поджимал коленки к животу и заламывал свои тонкие пальчики, при этом нервно покусывая уже раскрасневшиеся и припухшие губы. Видно, что Макс сильно нервничает. Он не девственник, но это не отменяет его переживаний, так как опыта у него почти нет. И он переживает из-за того, что не сможет доставить Итану удовольствие, что не сможет сделать так, чтобы альфа сходил от его близости с ума. Всё же не смотря на то, что Максу уже двадцать лет, он всё ещё в душе ребёнок.
Омега чувствовал, как всё тело постепенно наращивает жар, как в попке появляется сначала ещё лёгкий и почти не ощущаемый зуд, а кожа становиться невероятно чувствительной и та пижама, которую омега впопыхах и панике натянул на себя после душа, дразнит его своим соприкосновением, заставляя дрожать каждую клеточку его тела. Ещё несколько минут и его бёдра начнут постепенно пачкаться в выделяющейся смазке, окончательно оповещая омегу, что настал тот день, когда он сможет зачать своего ребёнка. В довершение паренька скрутит острым желанием близости, что поселится в его паху горячей тугой спиралью и несильной, но неприятной болью. Но он готов всё это вновь ощутить, только бы до него дотронулся Итан, нежно и по-собственнически взял его, окончательно и бесповоротно сделав своим.
Итан открыл дверь и замер на пороге не в силах пошевелиться. Аромат привлекательного омеги, что вот-вот сорвётся в очередную течку, выбивал из головы все здравые мысли, делая парня похотливым алчущим нежной плоти самцом. Итан испугался собственных мыслей и потому не смел и шага сделать к Максу. Омега, увидев Итана на пороге, слегка вздрогнул и чуть поднял голову, чтобы посмотреть любимому прямо в глаза. Столько желания, мольбы и откровенности Итан никогда не видел в голубых глазах парня. Омежья природа берет своё, превращая любого скромного паренька в полнейшего развратника в дни течки. Но есть те, кто всё же могут здраво мыслить в такие дни и, не поддаваясь похоти собственного, не отдаются во власть первого встречного альфы, лишь бы утолить голод тела. Макс как раз из таких. Он чётко осознает, что ни одного другого альфу кроме Итана, он к себе и близко не подпустит. И плевать он хотел, что его лихорадит от жара, внизу живота неприятно ноет, маленький член стоит колом и отзывается болезненным желанием, а всё тело превратилось в мягкий, податливый и чувствительный кисель.
— Малыш, ты прости меня за такие слова, но я очень сильно боюсь причинить тебе вред. Может, нам стоит немного подождать? Макс, я очень люблю тебя и метка тому лучшее доказательство, но я боюсь, что не смогу сдержаться. Даже с истинным я не чувствовал такого дикого желания. Малыш, я просто боюсь причинить тебе боль. Ты меня понимаешь? — Итан медленно, словно у него как у робота заржавели все шестерёнки, подошёл к кровати и осторожно опустился рядом с Максом. Парнишка придвинулся поближе к альфе и тот, подхватив его под руки, устроил огненную голову у себя на коленях. Омега забавно сопел и принялся тихо постанывать, чувствуя такое желанное тепло альфы. И понимал смысл слов Итана. Он просто его любит. Любит и не хочет причинить ему вреда. И от этого так сильно и сладко сдавливало грудь, что воздуха не хватало. Ну кто ещё так может любить и терпеть течку любимого, давя в себе желание овладеть? Итан. Только он ради своего малыша способен на такое. Дерека с ним и сравнивать не стоит. Он ничто и никто более в жизни омеги.
— Итан, мне тоже страшно. И я многого боюсь. Боюсь, что тебе не понравится, боюсь сделать что-то неправильно, просто боюсь близости. Но… Но с тобой рядом мне не так страшно. Во мне сейчас мало уверенности. Но одно я знаю точно — ты мой альфа и другого я к себе не подпущу ни на сантиметр. И омег к тебе не подпущу. Ты мой! — Макс на чуть дрожащих руках поднялся и, положив голову на грудь альфы, обнял его за шею и тягуче-долго вдохнул аромат парня. Вкусный, терпкий с лёгкой горчинкой и невероятно дурманящий. Лучший на этом свете. Даже запах Дерека не столь прекрасен. — Ты прав. Раз мы не можем решиться, то стоит подождать. Но тебе же будет плохо. Я чувствую, как ты сильно хочешь. Я не хочу, чтобы ты мучился.
— Это не страшно. Знаешь, мне будет достаточно и простых твоих ласк. Можно начать с малого. Вот только тебе будет же больно. Течки болезненны. Не отрицай. Я видел, как твоё личико часто морщилось от боли. Макс, родной, давай сделаем вот как. Ты сейчас выпьешь обезболивающее и мы просто немного поласкаем друг друга. Тебе будет легче и мне вполне достаточно. Когда ты по-настоящему будешь уверен — у нас будет всё. Потому что я люблю тебя и хочу от тебя кучу забавных детишек. Ты же мне их подаришь? — альфа крепко приобнял омегу, вдыхая его аромат и чувствуя, как всё тело просто молит о близости с Максом. Но ладно бы только один был не уверен. Они оба сомневаются. Не в том что должны, а в том что, наверное, просто ещё рано. Омега согласно закивал очаровательной головкой и только сильнее обнял любимого.
— Вот и славно. Малыш, но у нас кончилось обезболивающее. Ты не бойся. Я мигом сбегаю в аптеку и вернусь обратно. А ты пока побудешь в спокойствии и немного привыкнешь к первым минутам течки. Ладно? Умница. Я скоро, — Итан уложил паренька на кровать и, нежно поцеловав в припухшие и горячие губы, со всех ног бросился к шкафу. Заставлять любимого ждать он не хотел. Помнил, как Максу было тяжело в первые часы и как он тихонько стонал от боли и возбуждения. И если последнее удавалось снять с помощью нехитрых ласк, то с болью было куда сложнее. Макс редко пил обезболивающие, сетуя, что часто после них его тошнит, а уж таблетки, заглушающие течку не позволяли пить ни родители, ни сам Итан. Они помогают и очень хорошо, но побочных эффектов слишком много. И самое страшное, что они сильно влияют на репродуктивную функцию. Омеги из-за них нередко остаются бесплодными.
Итан, нацепив футболку и джинсы, словно ураган вылетел из квартиры Макса и, всё же умудрившись проверить дверь, на предмет того, что она надёжно заперта, со всех ног бросился вниз по лестнице, проигнорировав лифт. До аптеки около десяти минут неспешным шагом. Бегом — минут пять-шесть. Так что у него уйдёт не более пятнадцати минут. Славно. Дольше Макса одного оставлять не следует. Потому что парнишка уже в опасности.
Макс снова свернулся клубочком и, тихо постанывая, чувствовал, как напряжённое колечко мышц чуть приоткрывается, следуя действию гормонов и тёплая ароматная смазка пока едва пачкает собой промежность омежки. Раньше Макс просто тихо ненавидел эти дни. Тяжело и мучительно. Особенно тогда, когда его личико было обезображено. Он тогда ещё верил в истинного, но всё же мучился тем, что он мог просто испугаться паренька. Невольно задумавшись о Дереке, омега протяжно и тяжело выдохнул. Жизнь очень жестока, но он всё равно мысленно благодарил её. Не будь всех тех испытаний, он навряд ли бы встретил Итана. Вот тогда бы он точно был несчастным. А так… А так счастливее омеги, чем Макс на свете, наверное, и не найдёшь. И это заслуга Итана.
Из собственных мыслей парня вывел настойчивый звонок в дверь. Макс, посчитав, что Итан уже вернулся или, в спешке забыв взять ключи, теперь нетерпеливо названивает в дверь, тяжело поднялся и, слегка пошатываясь, поплёлся в коридор. Течка обострила одни чувства, притупив другие. Макс, не задумываясь, открыл дверь. Он даже не стал спрашивать и смотреть в глазок, считая, что кроме Итана или его родителей никто и не способен прийти к парню. И жестоко ошибся. Как только дверь открылась, сильные руки подхватили омегу за бёдра и, взвалив себе на плечи, альфа, предварительно заперев дверь, с драгоценной во всех отношениях ношей мигом направился в спальню. Дерек. Макс первые секунды от страха и шока ничего не соображал. Обоняние заполнял аромат истиной пары, тело скрутило болью и желанием и кожа и вовсе вспыхнула как спичка. Макс пискнул от лёгкой боли, когда его грубо повалили на кровать и прижали всем весом, до предела вдавливая в постель.
— Мой омега! Мой! Не смей уходить от меня! Ты мой! И плевать я хотел на эту метку. Она сойдёт через пару месяцев, если ты переспишь с другим альфой. Я не дам тебе сбежать от меня, Макс. Мой! Я люблю тебя! — Дерек жарко шептал на ушко Максу, попутно стараясь расправиться с рубашкой омеги. Руки дрожали, голос скакал с высоких нот на самое дно, а всё тело альфы пробивала хаотичная дрожь. Он безумно желал Макса. Как и в тот раз, когда впервые переспал с ним, признав в парне своего омегу. И, наверное, даже сильнее от осознания красоты омеги и от его нового зрелого и просто умопомрачительного аромата. Аромата омеги, готового к любви, к близости.
— Дерек, пусти! Не смей меня трогать! Я не люблю тебя! Я к тебе равнодушен! Я даже ненавидеть тебя не хочу. Ты никто в моей жизни. Не хочу. Нет, не трогай! Итан, помоги! Итан! — омега отчаянно сопротивлялся альфе. Он кусался, царапал лицо и руки парня, молотил ногами, стараясь ударить Дерека и вертелся всем телом. Потому что всей душой не желал и просто рядом находиться с ним. Просто не мог и не хотел. Не он его жизнь и его судьба. Природа просто ошиблась.
— Прекрати звать этого оборванца. Он нищий, сирота и просто неудачник. Я и только я должен быть в твоих мыслях. Не смей мне перечить. Мой и точка. Ты не сможешь без меня. Так как и я не смогу без тебя. Ты моя пара. Ты обязан, ты должен быть со мной. Не смей мне изменять! — Дерек рычал, чувствуя, как яро и отчаянно сопротивляется ему его же омега. Как он всей душой не желает его прикосновений и ласк, как ждёт и тянется к другому альфе. Не к нему. Это больно, это тяжело, это почти смертельно. И в этом он сам виноват. Но Дерек слишком избалован и своей вины почти не видит. Почти…
Парень просто сходит с ума от омежки. Он такой красивый, такой нежный, ласковый и вкусный. Запах течки истинной пары забивает весь разум, окутывая его в сладостный приятно-отупляющий туман. Хочется вечно дышать воздухом, что пропитан таким нежным запахом. Он будоражит каждую клеточку, скручивает всё внутри в сладкий, болезненно-тянущий комок и неотвратимо притягивает к омеге. Альфа был не в силах сдерживаться. Всё его тело нестерпимо желало омегу и потому он не стал утруждать себя хоть какими-то объяснениями или извинениями. Альфа со всей силы вжал паренька в постель. Руки парня шарили по нежному телу, забирались под рубашку, оглаживали тяжело вздымающуюся грудь, задевая твёрдые горошины сосков. Внушительный бугор в штанах уже давно тёрся о бедро омеги, сообщая о намерениях Дерека.
— Нет, это ты неудачник. Я ведь искренне любил своего истинного, не зная, каков он на самом деле. Даже если бы ты оказался в сотни раз хуже, чем я тогда, я бы ни за что на свете не отказался от тебя. И плевать бы я хотел на всех и всё в этом мире, лишь бы быть с тобой. Но ты только из-за моей внешности втоптал меня в грязь. Ты не мой истинный и не мой любимый. Ненавижу! Ты даже не хочешь извиниться за всё, что натворил. Я мог бы простить тебе то, что ты тогда сказал мне. Но ты, наплевав на мои чувства и зная, как мне будет плохо, продолжал на моих глазах тискать и целовать других омег. Да я из-за такого как ты чуть жизни себя не лишил. Только Итан меня не бросил. Ты с ним и рядом не стоял! — Макс от слов Дерека пришёл в бешенство.
Да как он смеет так говорить об Итане? Как он смеет поливать грязью такого альфу, которому он и в подмётки не годится? Парнишка собрал все свои силёнки и, схватившись за руку Дерека, со всей силы впился в неё зубами, прокусив ухоженную и надушенную терпким одеколоном кожу до крови. Альфа взвыл раненым волком и невольно ослабил свою хватку. Макс незамедлительно этим воспользовался и, отпихнув от себя парня, соскочил с кровати и бросился в коридор. Только схватился за ручку двери, как её с той стороны резко рванули. Макс безвольной куклой повалился в руки Итана. Альфа со страхом смотрел на мокрые от слёз щёчки любимого, чувствовал паническую дрожь и сбитое прерывистое дыхание.
— Макс, солнышко, что происх… Ты! Сволочь! Я сейчас убью тебя! — Итан смотрел на перепуганного омегу, но подняв глаза в ответ на шум, доносившийся из глубины коридора, просто взревел, увидев, как в нём появился Дерек. У альфы словно все тормоза в голове сорвало. Не трудно догадаться о том, что хотел сотворить Дерек с Максом. От этого Итан почти превратился в убийцу, жаждущего крови своей жертвы. Крови Дерека. Итан чуточку грубо оттолкнул от себя Макса и просто бросился на Дерека, что не смел и пошевелиться, пожирая растрёпанного омежку взглядом полным дикого желания. Слова паренька, перед тем как он вырвался от альфы, больно резанули по сердцу. Но самое страшное, что он почувствовал свою обиду, а не боль Макса. Дерек до сих пор не осознал того, как жестоко поступил с тем, кто предназначен ему самой жизнью. Был предназначен. Дерек сам виноват. И теперь за содеянное по-настоящему поплатится.
Итан налетел на соперника и сшиб его с ног. Дерек зарычал в ответ и постарался ударить Итана ногами. Но тот ловко увернулся и, повалившись на колени, тут же со всех сил припечатал своим кулаком по лицу мэрского сыночка. Дерек дёрнулся, но всё же смог ответить, хорошо пнув Итана по бедру. Альфа отлетел к стене и тут же его сверху придавил Дерек, ухватившись своими ладонями за горло Итана. Тот неприятно захрипел и схватился за стискивающие его руки альфы. Но Дерек крепко держал свою хватку, рыча на парня и желая услышать, как он медленно задыхается. Внезапный удар по лицу небольшим кулачком не столько принёс боли, сколько ошарашил Дерека. Макс. Альфа невольно разжал пальцы и в следующую секунду он отлетел к противоположной стене. Зрение от удара на секунду пропало, а когда же он смог снова вполне нормально видеть, то в тот же миг пожелал лишиться своих глаз. Омежка, его нежный омежка смотрел на него с такой яростью и ненавистью, что, наверное, не вместила бы в себя и целая вселенная. И все из-за того, что он причинил вред Итану. Макс, прожигая взглядом альфу, тяжело дыша и придерживая ушибленную ладонь, резко развернулся к Итану, когда тот неприятно захрипел и принялся кашлять. Омега бросился к нему, упал на коленки и ухватился ладошками за лицо парня. В одно мгновение из голубых глаз пропала вся ненависть и злость. Они тут же заполнились бесконечной любовью и обожанием, трепетом и просто огромной благодарностью. Макс ласково оглаживал щёки любимого и всматривался с тревогой в тёмно-серые глаза. Боялся за него, очень сильно боялся. Итан быстро пришёл в себя, ежесекундно ощущая опасность для своего омеги. Он подскочил на ноги, утробно рыча и схватив почти не сопротивляющегося Дерека за шиворот, выволок альфу из квартиры и со всей злостью швырнул его на холодный бетонный пол. Дерек бросился обратно к двери, но она закрылась перед самым его носом, навсегда отрезав парня от омежки.
— Итан! Итан, прости меня! Болит? Ты из-за меня пострадал. Прости! — только сейчас Макс позволил себе разреветься, понимая, как его глупость и неосмотрительность могла плачевно закончиться для его любимого. Ведь он видел, как горели глаза Дерека. Словно дьявольские огоньки. Словно глаза хищника, жаждущего крови.
— Малыш, всё хорошо. Я рядышком и ты в безопасности. Я почуял запах этого мерзавца недалеко от дома и сразу же бросился обратно. Успел, слава богу, я успел! Ты только мой! Мой любимый малыш! Люблю! — Итан крепко обнял плачущего паренька, чувствуя, как он дрожит в его руках и футболка неумолимо впитывает в себя горячие солёные слёзы.
— Итан, я не хочу ничего ждать. Я люблю тебя! Пожалуйста. Мне плохо там, где он прикасался. Прошу, прикоснись ко мне. Сделай своим. Я и так твой, но мне нужно больше. Итан! — омега крепко стиснул в ладошках футболку альфы и поднял вверх заплаканное личико, умоляя, прося, требуя альфу сделать его своим окончательно и бесповоротно. Итан коротко рыкнул, но не злобно, а мягко и сладко, что у Макса коленки задрожали, подхватил парнишку на руки и направился к спальне. Секунда — и они на постели. Вторая — и они уже абсолютно обнажённые. Третья — и горячий страстный и бесконечно взаимный поцелуй обоих свёл с ума. С этой секунды они не видят и не знают никого другого в этом мире кроме того, кто сейчас рядом и так сильно любит.
Итан осторожно разорвал поцелуй и, получив в ответ обиженный взгляд голубых глаз, только ласково ухмыльнулся. Парень дорожкой мокрых, горячих поцелуев медленно, тягуче спустился по краснеющей щёчке, тонкой светлой коже на шее, задев нервно пульсирующую венку. Достигнув губами груди паренька, альфа подключил и свой язык. Жадно облизывая солоноватую от пота кожу, альфа млел, видя, как омежка тяжело дышит, чувствовал, как его ладошки стискивают плечи Итана, понимал, как хорошо сейчас его малышу. Макс просто не мог удержать в себе наслаждение, что дарил ему альфа и потому, как только горячие губы сомкнулись на твёрдом тёмно-розовом соске, омега протяжно простонал и выгнулся в пояснице, ещё плотнее прижимаясь к любимому. Итан улыбнулся и продолжил сладко мучить паренька. Облизывал, покусывал и слегка посасывал чувственную горошину, одновременно нежно оглаживая бока омеги и чувствуя, как горит кожа под его ладонями. Макс запустил свои пальчики в длинные, чуть выбившиеся из хвоста волосы альфы и уже откровенно, но все ещё тихо постанывал, чувствуя, как плавится его тело от нежных ласк.
Тем временем Итан, прекратив играть с сосками омеги, губами пробежался по напряжённому животику Макса, пару раз очертил языком мокрую дорожку вокруг маленькой ямочки на нём и нырнул туда самым кончиком, заставив Макса до боли прикусить губу. Добравшись до паха омеги, Итан долго поцелуями кружил около члена паренька, выцеловывая каждый сантиметр упоительно-пахнущей кожи и лаская прикосновениями внутреннюю сторону бёдер. Макс же елозил на постели, что-то несвязно бормотал и продолжал рвано перебирать каштановые пряди альфы, закатывая голубые глаза от удовольствия. Взвизгнул мило и громко, когда Итан с одного раза впустил в себя небольшой аккуратный член паренька и принялся нежно его посасывать, успевая дразнить головку кончиком языка. Омега начал захлёбываться в своих стонах, но всё равно просил тихо и почти неразличимо любить его и дальше. Это и нужно альфе. Он оставил плоть Макса в покое и, подхватив податливое и почти безвольное тельце под бёдра, высоко приподнял попку омеги, усевшись на коленки. Тут же принялся жадно с лёгким причмокиванием вылизывать плотно сжатую дырочку, блестящую от прозрачной и безумно ароматной смазки. Упивался вкусом любимого и его уже громкими и откровенными стонами. Кружил около самого входа, дразня чувствительное местечко кончиком язычка и вырывал с губ Макса уже почти крики, когда погружал жадный и горячий язык во влажное чувствительное нутро омеги.
— Итан, я больше не могу. Пожалуйста, сейчас. Я хочу тебя, — Макс приоткрыл глаза, задёрнутые поволокой страсти глаза, дёрнул свои бёдра вниз, приподнялся на дрожащих руках и, ухватившись за плечи Итана, впился в его губы поцелуем.
— Малыш, потерпи. Нужно тебя немного подготовить, — Итан почти втолкнул свои слова сквозь губы омежки, тихо тая от того, как Макс целовал его, вкладывая в этот поцелуй всю страсть и любовь. Крепко обнимал паренька руками, ежесекундно исследуя нежную кожу на его спине.
— Нет. Я хочу почувствовать боль, словно это мой первый раз. Хочу думать, что ты стал моим первым и единственным. Я люблю тебя! Пожалуйста, — омега понимал, что парень ни за что на свете не причинит ему вреда и потому, не дожидаясь ответной реакции Итана на свои слова, приподнял попку и как только головка члена альфы коснулась его влажного ануса, парнишка резко опустился на него до самого основания. Вскрикнул, прогнувшись дугой в руках Итана и замер, чувствуя неприятную лёгкую боль в пояснице и то, как напряжённые мышцы горят огнём. Но он сам этого хотел. Сам так решил.
— Глупенький мой. Ох, Макс, милый! — Итан тихо рычал, чувствуя, как плотно его обхватили мышцы любимого, как внутри омеги горячо, влажно, тесно и просто невероятно хорошо. Так, что хочется кричать от счастья. Макс теперь всецело его. И он обязательно повяжет паренька, отдав частичку своего запаха ему и приняв каплю его аромата на себя, словно обменявшись на краткое время сердцами. Омега, привыкнув к почти новым ощущениям для него, на удивления Итана ухватился ладошками за его плечи и стал постепенно двигаться, чувствуя как простые движения приносят ему нарастающее сладко-тягучее удовольствие, раздражая всё тело короткими электрическими всполохами удовольствия. И главное — он чувствовал, как хорошо его альфе. Как он тихо рычит, как нежно и бестолково в экстазе скользит ладонями по его спине, как склонившись к пареньку, жарко и чувственно вылизывает всё ещё чувствительную метку на шее омеги. Его метку.
Уже резкие, хаотичные, граничащие с безумием толчки, откровенное хлюпанье обильной смазки, пошлые, но такие желанные шлепки плоти о плоть, яростные и одновременно нежные стоны, надрывный скрип кровати наполнили собой всю комнату. Теперь не только омега двигался. Альфа тоже по мере своих возможностей, что давала ему такая поза, двигал бёдрами, вколачиваясь в горячее тело паренька. Макс упёрся коленками в постель и, чуть приподняв попку, позволял уже Итану управлять процессом. Потянулся к парню за поцелуем, чуть болезненно впившись пальчиками в тело любимого. Оба сходили с ума, чувствуя, что близки к тому самому. Первым не выдержал Макс. Оторвавшись от губ альфы, паренёк тихо вскрикнул, снова выгнулся дугой в руках Итана, кончил, перепачкав и себя и альфу в терпко пахнущей солоноватой жидкости перламутрового цвета. Итан, рыча, через пару мощных почти грубых толчков последовал за омегой, кончая глубоко в парня. Тут же узел на члене альфы набух, крепко сцепив обоих на ближайший час. Итан повалил Макса на постель и, накрыв его собственным телом, едва ли мог, как и сам омега, нормально дышать от пережитого оргазма. Пах медленно окутывался сладким теплом, тугая пружина лопнула, взбудоражив каждую клеточку тела, а разум благополучно сдался на власть всем чувствам, оставляя измученное тело в покое.
— Я люблю тебя! Макс, я просто не могу без тебя жить. Завтра я потащу тебя в ювелирный и мы выберем для нас кольца. Я никуда не отпущу тебя. Ты меня слышишь? Ты станешь моим мужем. Согласен? — Итан, осыпая короткими и голодными поцелуями личико омеги, нашёптывал ему о своей любви и чувствовал, как Макс постепенно проваливается в сладкий блаженный сон. Что ж, пусть спит. Он же сейчас рядом и защитит его.
— Да. Я только твой. Я хочу быть твоим мужем. Люблю, безумно люблю тебя! — едва прошептал в ответ омега, чувствуя себя в полной безопасности в руках альфы. Счастье для него в этом мире есть. Оно сейчас нежно обнимает его, целует и дарит всего себя, без остатка. Так и должно быть. Это настоящая любовь. Это то, что вечно и нерушимо в этом мире.
В большой светлой квартире Макс и Итан, крепко обняв друг друга, спали, наслаждаясь даже во сне теплом и любовью друг друга. И не слышали как под дверью их квартиры Дерек выл раненым волком, стоя на коленях, барабаня в дверь кулаками и роняя на холодный и бездушный, как и он, пол горячие капли. Расплата пришла. Он платит по всем счетам, по всем долгам в своей жизни. Платит невыносимой болью и почти безумием. Он чуть ли не умирает, слыша, как его омега отдаётся другому альфе. Отдаётся в любви и нежности и просто плавится, получая не меньше в ответ. Дерек, ты проиграл. Ты проиграл в тот момент, когда оттолкнул от себя уродливого паренька, брезгливо, словно грязь. Когда сам перечеркнул своё счастье. Да и его ли оно было с самого начала?