Его свет

Он был не похож на всех прочих. За шутливой маской пряталась боль, за нелепым поведением — самоуничижение. Он был вечно голоден, и еще: он никогда не смотрел на Ноэль похотливым взглядом. За всеми штрихами, что он накладывал на свою личность, дабы предстать перед миром в довольно неприглядном виде, сестра Бор все равно видела красоту и внешнюю, и внутреннюю. Свеча, горящая в ночи, часто привлекает своим светом несчастных мотыльков. Как ни пытался огонь превратиться во что-то иное, дабы не привлекать к себе новых жертв, беззаветно влюбленных в его свет, они все равно ухитрялись разглядеть в нем то чарующее пламя, в котором не жаль сгореть дотла, изнемогая от любви. И что уж греха таить, и сама Ноэль прекрасно понимала, что и она такой же мотылек, жаждущий прикосновения к его свету. Что так действовало на нее? Ведь дело было не только в его внешней привлекательности, которую он тоже всячески маскировал. Разглядывая Авеля Найтроуда, она видела куда больше, чем другие, и это не могло не сказываться на ее отношении к нему. Очень часто ей хотелось подойти к нему и просто обнять, согревая его и не позволяя восторжествовать тому холоду, что периодически окутывал его душу. Но… Никто не знал, что, несмотря на то, как она одевалась, в плане собственных чувств Ноэль была довольно застенчива. Если бы он сам догадался, то было бы проще. А так, она всячески старалась порадовать его, стараясь пока не акцентировать его внимание на том, что это не просто дружеское участие, а что-то большее с ее стороны. А баловать отца Найтроуда было довольно легко.       — И на душе грустно, и в желудке пусто! — вновь жаловался ей крусник. — Я подозреваю, что в кошельке есть дыра, иначе чем объяснить тот факт, что деньги исчезают прямо-таки каким-то непостижимым для меня образом!       — Вы просто не замечаете, как вы их тратите! — отвечала Ноэль, слегка улыбаясь. — Я помню, как однажды вы одним махом потратили деньги, выделенные вам кардиналом Сфорцой, в одном из кафе. Вам на подобное хватило ровно пяти минут.       — Кафе — это святое! — пробурчал он, оправдываясь.       — О, да, о, да! — посмеивалась сестра Бор. Авель печально вздохнул.       — Авель, не грустите! Сегодня я вас приглашаю в кафе, раз вы у нас оказались на мели.       — Я хочу, но не могу. Совесть не позволяет. Не могу я заставлять девушку тратиться на мой бездонный желудок.       — Бросьте, мы же с вами коллеги!       — Вы — такое чудо! — пробормотал он, отчего у Ноэль порозовели щеки. Тогда она еще не подозревала, что в будущем она еще не раз выручит отца Найтроуда, а совместный поход в кафе не то чтобы станет традицией, но все же новизну утратит.       — Я никогда не понимал этой твоей способности! — признался ей однажды Авель. Они уже побывали в нескольких совместных миссиях и потому перешли в общении на «ты».       — Что-то не так? — грустно поинтересовалась Госпожа, которой на секунду показалось, что в его глазах ее возможность видеть чувства и ауру других людей не является достоинством, а скорее недостатком.       — Все так, просто мне сложно понять, как ты это делаешь? — проговорил он тихо. — И еще: тебе самой не тяжело от этого? Как ты это все выдерживаешь? Она отвела взгляд. По правде говоря, ее тронуло его беспокойство за ее душевное состояние, но она уже давно научилась абстрагироваться при восприятии чужих эмоций, вот только в отношении тех, кого она любила, ей было очень сложно отстраниться. Сказать ему, что именно он доставляет ей беспокойство, заставляя ее переживать за него? Нет, этого она не могла сделать. С его периодическими муками совести и самобичеванием? Поэтому, пожалев его, Ноэль ответила:       — Не волнуйся, я привыкла! — она улыбнулась и взяла его за руку. — В конце концов, у меня есть друзья в ЭйЭкс, которые позволяют мне отвлечься и стряхнуть любой осадок от чужих эмоций. И тут он улыбнулся в ответ. Сестра Бор опять почувствовала, как эта свеча вольно или невольно вновь притягивает ее своим светом. Светом, что проскользнул в этой почти детской улыбке. Шло время, но Ноэль не могла уйти от него даже в мыслях. Было ли ей от этого плохо? Вовсе нет. Они были друзьями! Как она считала, настоящими, а любовь… Ее любовь — лишь попутное обстоятельство. Самым главным было то, что ему с ней было легко, он нуждался в ней… И пусть нуждался не как в женщине, а как в друге, она и этому искренне радовалась. Может, когда-нибудь потом он разглядит ее любовь, и эта любовь окажется ему необходимой. Ведь, как известно, надежда умирает последней.       — А потом Трес начал стрелять! Господи, ты же знаешь, как он стреляет! — Авель делился впечатлениями от последнего задания, которое выполнял совместно с телохранителем Катерины. — Это было великолепно! Короче, Стрелок все задание на себе вытянул! — закончил он рассказ, полный восхищения действиями киборга.       — А ты, Авель, вообще ничего не делал, да? — хитро поинтересовалась Ноэль. — Вот вообще ничего?       — Ну, кое-что делал, конечно, — признался тот. — Старался не мешать отцу Икусу! Она рассмеялась.       — Вот, ты как обычно наговариваешь на себя!       — Нет! — возразил он. — Просто Трес — шикарный боец!       — А ты совсем не тщеславен, — сказала Ноэль.       — Хм. Прозвучало как-то осуждающе, — заметил Авель.       — Это не осуждение, — ответила она. — Просто иногда мне кажется, что ты чересчур строг к себе. Чересчур. Словно ты себя за что-то наказываешь. Может именно поэтому тебе так нравится отрицать собственные заслуги и достоинства? Только я не думаю, что это правильно!       — Может быть… Больше они эту тему не затрагивали. Иногда Ноэль думала о том, смогла ли она хоть как-то повлиять на него? Она верила, что все же хоть чуть-чуть, но смогла. Смогла, подарив ему немного своего душевного тепла и дружеского участия. Изгнала ли она из его души холод? Наверное, нет, но возможно этот холод стал появляться реже. И глядя в глаза Авеля, она улыбалась ему так, как, наверное, улыбалась бы ангелу, если бы ей довелось встретить его на своем пути. «Когда-нибудь я открою тебе тайну моего сердца. Я расскажу тебе о том, как сильно я люблю тебя. Ничего не желая взамен! И если ты сможешь это принять, то тогда я буду счастлива. А если нет, то я все равно буду счастлива тому факту, что, несмотря ни на что, я могу продолжать любить тебя. Так же преданно и беззаветно, как я делала все это время». Наверное, это хорошо, что он не умеет видеть чужую ауру и ощущать чужие чувства. Когда-нибудь она ему расскажет. Когда-нибудь, но не сейчас… И ничто не сможет разрушить ее молчаливое счастье, потому что надежда бессмертна!