В глазах смотрящего

Надила – не полностью человекоподобный робот. Создавая её, Василия не пыталась создать копию человека. Она не хотела никаких иллюзий. Каждое мгновение она должна была помнить, кто находится рядом с ней. Надила красива – для робота, – но вблизи даже ребёнок не примет её за настоящую женщину. Её глаза сияют металлическим блеском, движения точны и выверенны, а тело даже под прикрытием одежды не кажется живой плотью. Когда Надила садится на край кровати Василии, как бы осторожна она ни была, кровать проседает тяжело, как под крупным мужчиной; можно было создать её из более лёгких материалов, но Василия не стала. Когда Надила касается руки Василии, её прикосновения отдают холодом; можно было придать её коже больше тепла, но Василия не захотела. Когда Надила наклоняется поцеловать Василию, у её губ отчётливый привкус металла; можно легко от него избавиться, но Василия любит этот привкус. Она любит всё это – холод, силу, нечеловечность. Она любит Надилу. А Надила любит её; не беззаветно: она никогда не убила бы ради Василии. Влюблённый человек – мог бы; но Василия не хочет такой любви. Она хочет именно этого: тщательно рассчитанной грубости, показных проявлений силы, напускного превосходства. Сердце сладко замирает, когда Надила нависает над ней, не опаляя лицо и шею дыханием: она не дышит. Не дышит, не спит, не ест, не хочет ничего для себя; всё, что нужно ей в жизни и в постели, – удовольствие Василии. Она ласкает Василию, действуя не в порыве страсти, а по рассчитанному алгоритму; единственная её задача, заменяющая роботу мечту, – заставить Василию испытать счастье. Она послушна каждому жесту. Достаточно Василии чуть провести ладонью по груди, и Надила тут же сдвигает ткань платья, сжимая маленькую грудь в ладони и вылизывая сосок. Стоит Василии развести ноги, и ладонь Надилы мгновенно задирает подол и тянется выше, выше. Василия облизывает губы – Надила целует её. Василия едва уловимо морщится – Надила останавливается. Василия хочет – Надила делает. Подчинение. Надила – венец человеческой мысли, величайшее, искуснейшее творение из всех, созданных на Земле и во Внешних мирах; и она полностью подчинена воле хозяйки. Василия могла бы стереть её в порошок. Но она не станет, потому что Надила – её. Она знает, что многие роботехники сочли бы внешность её робота примитивной, а её общество – скучным. Но для Василии она совершенна. Красота – в глазах смотрящего. В глазах смотрящего – любовь.