Войдите

Всегда все в последний момент. Только бы не забыть ничего. Если сделать план моей арендуемой с однокашницами квартиры, а потом начертить в ней мой утренний маршрут перемещений, то получатся хаотичные переплетения линий, почти закрасившие все проходы, в которых я могу ходить. Все потому, что собираясь, я поневоле пробегаю марафонскую дистанцию в пределах жилища. С кем не бывало? Делаешь бутерброд, и внезапно осеняет, что не положила в сумку уже сшитую и приготовленную к сдаче курсовую. Бежишь в комнату, кладешь злосчастную работу в сумку, забываешь бутерброд на столе в комнате, возвращаешься на кухню… И так со всеми предметами, которые попадают в мои руки с утра. То, что у меня не будет обычного утреннего маршрута в институт, ничего не изменило. Просто вчера сила знаний, складируемых во всемирной сети, заставила меня идти к врачу. Бывает такое. Вдруг обнаруживаешь, что у тебя что-то побаливает, начинаешь искать, и симптомы совпадают со всеми болезнями, которые знает человечество. После такого изучения современной медицины, необходимо поделиться ими с соседками по квартире, добавить историй из их знаний. Самые страшные рассказы начинаются со слов: «У одной моей знакомой…» И все! Панически хочется вызвать скорую или даже умереть, чтобы не мучиться. Да. Я иду к врачу. У меня все плохо. Я уже вернулась обратно привычный один раз за телефоном, чтобы в случае чего сообщить родным и близким о том, что жить мне осталось …надцать дней и теперь полностью готова к походу за жестокой правдой о своем здоровье. Самое сильное в этом случае предвкушение: коридор поликлиники с выкрашенными в синий панелями, с рядами стульев вдоль стены. Все сидячие места заняты. Людей много. Они все почитали симптоматику в сети. Все заболели. И все уставятся на меня, потому что мой страшный диагноз виден. Я безнадежна! И вот я стою перед ними, больная и несчастная, одетая скромно и строго, потому что хочу, чтоб меня именно такой и запомнили, когда я уйду со свету. Мои усиленно гипертрофированные мечтания о собственном конце прервались неожиданным новым открытием. На остановке больше людей, чем я представила в больнице. Теперь просто осталось добавить к этой «трагедии» несколько штрихов и фантазия запросто переплюнула поликлинику. Я просто уверена, что все они на автобус моего маршрута и все выходят на конечной остановке, гораздо позже меня. Я люблю обидеться и позлиться на окружающий меня мир. Ведь этого все равно никто не узнает, если я не буду долго и злобно об этом рассказывать. У меня было именно такое утро, когда я могу дать волю таким эмоциям. Оптимистичное начало… Я протолкалась в центр сосредоточения этого зла. Остановилась, кажется, я смотрю на них свысока, потому что в этот момент я представляю поездку, а они просто ждут. Вот, мы набились в салон, сжались, как стиснутые пружины. У меня даже руки по швам, такое ощущение, что еще немного и глаза будут навыкате слегка… Мои представления были просто повергнуты в бездонную пучину хаоса! Я даже представить такого не могла! Меня оторвали от земли и понесли в своих рядах в автобус прежде, чем я успела рассмотреть номер его маршрута. Оставалось только поставить ногу на ступеньку. Я задрала ее… Раздавшийся треск расходящегося шва услышала пол автобуса, этого было достаточно, что бы понять, что моя строгая, черная юбка, так красиво облегающая бедра, самовольно продлила разрез выше, чем я того хотела. Единственное, что в этом моем одеянии я считала нескромным, продлилось только что до вульгарного масштаба. Теперь в эти открывшиеся внезапно «врата» наверняка можно увидеть мое белье. Мне нужно срочно определить масштабы моей «катастрофы»! Даже, если мои руки прижаты «по швам», как у дисциплинированного военнослужащего на смотре. Даже, если я не могу ими пошевелить, не потревожив окружающих. Я должна знать: буду ли я сверкать исподним сразу, как только вырвусь из этой плотно набитой людьми коробки на колесах. Окончание разреза я ожидала прочувствовать где-то между ягодиц. Ладонь я туда направила особым, только что приобретенным способом: перемещая пальцы, как ножки краба. Мой «краб» пробежал расстояние по бедру довольно быстро, даже остановки не проехали. Но когда я перешла на заднюю часть своей фигуры, произошло неожиданное… Навязчивую мысль о разрезе на заднице и его виде со стороны, как ветром сдуло. Тыльной стороной ладони я отчетливо ощутила «молнию» ширинки. Под тканью брюк нечто. В свои девятнадцать я этого не трогала. Да. Вот так… Я не имела ничего общего с этим твердым предметом в мужских штанах в районе паха. Можно долго обсуждать мой моральный облик и излишнюю скромность. Можно объявить меня пуританкой, но все гораздо проще: все мужские особи, обращавшие на меня внимание, вызывали у меня только глубокое отвращение и ничем не увлекали. А теперь я наткнулась на это… Обладатель восставшего на мою особу мужского достоинства громко выдохнул прямо около моего уха. Будто меха сжали, выпуская струю воздуха. Я замерла. Мысль у меня панически металась между двумя решениями: немедленно убрать руку или вжать ее в собственное бедро и замереть? Попавший в нелепое приключение мужчина принял решение быстрее, он попытался устраниться и убрать столь неприличный орган от моей руки. Но его попытка окончилась полным провалом. Его стремление отнять у толпы еще немного пространства для себя, была воспринята агрессивно, как посягательство на установившийся баланс сил, и нас стиснули еще сильнее. Руку я убрать успела. Даже слегка развернулась, чтобы увидеть этого наглеца. Мечта! Молодой парень именно такого типа внешности, как мне нравится. Темные короткие волосы, зеленые глаза, правильные черты и гладко выбритое лицо. Всегда нравились такие. Парень высокого роста, рядом со мной и его возбужденный член упирается в мое бедро. Сказка? Его взгляд исследовал «чудеса» моего пуш-ап бюстгальтера. - Девушка, Ваш разрез… Он, примерно, вот до сюда… - рука парня легла на мой зад как-то особенно, нежно, не вульгарно, приятно. Мне уже было абсолютно все равно, на каком уровне мой разрез. Щеки опек румянец. Я поняла, что приобретаю цвет вареного рака прямо на его глазах. Поделать с такой метаморфозой моего лица я ничего не смогла. Потому старательно уперлась взглядом в спину впереди себя, изображая неприступную цитадель. Мне бы сказать что-то ему, ответить, разговориться… А я молчу, потому что все слова вылетели у меня из головы в одно мгновение. И мой принц сейчас поймет, что непроходимая дура. Остается только наслаждаться этим моментом, особо упирая на ощущения своего бедра. - Девушка, я прошу прощения. Я понимаю, что это неприлично, но я Вами восхищен, - проговорил он таким голосом, что у меня по спине пробежали мурашки. Его голос добавил необычного возбуждения, которое отозвалось сладкой болью внизу живота. Кажется, я возбудилась! Черт! Он самый настоящий дьявол! Я покосилась на него. В его глазах метался искорками странный огонек, а нижнюю губу он закусил так, что меня пробила дрожь от удовольствия. Он хотел меня, и это не раздражало, как обычно бывало в таких случаях. Потому что… я хотела его? Это бред! Я попыталась взять себя в руки. Выйти, немедленно сбежать от этого невероятного парня. Спрятаться на дно самого глубокого ущелья, залезть на самую высокую гору, сбежать на Северный полюс, иначе отдамся прямо в автобусе… Я убежала не далеко, просто выскочила, пробка из бутылки шампанского из переполненного автобуса. Мне оставалось дойти до поликлиники всего лишь одну остановку. Шла я быстро. В разрез задувал освежающий весенний ветерок. Я благоразумно прикрыла его сумкой, сделав длиннее наплечный ремешок. Мысли мои роились около происшествия в транспорте, но ничего цельного из них не выходило, просто комплекс невероятных ощущений. Коридор поликлиники около кабинета гинеколога был пуст. Я уселась напротив двери, буравя глазами белую, прямоугольную лампу с красной надписью «Войдите». Она не горела. Меня не приглашали. Может быть перегорела? Но я решила сидеть до последнего! Пока усталая женщина-врач не выйдет из кабинета с сумкой, чтобы отправиться домой и не обнаружит у двери злую, голодную пациентку. Лампочка загорелась без фанфар, сирены и фейерверка. Просто, тускло, обыденно. Я сорвалась со своего места, как спринтер на чемпионате мира. Когда я ворвалась в кабинет, сверкнув в коридор злосчастным разрезом «до вот сюда», за столом, где по моим расчетам должен был быть врач, никого не оказалось. Он стоял у вешалки… Совершенно спокойно, внимательно глядя на меня своими убийственно прекрасными зелеными глазами. Весь в белом, с разовыми резиновыми перчатками в длинных, сильных пальцах… Не далеко же я убежала! - Вы за иголочкой с ниточкой? Юбку отремонтировать? – спросил он, сверкая своей ослепительной, широкой улыбкой.