Слишком фигурное катание

      - Ёжик, я ничего не чувствую… - перед началом своего выступления, Крош понял, что не сможет артистично исполнить номер. Потому что это не его стихия: он резкий, прямолинейный, слишком быстро отходчивый. Ни одна, ни одна мало-мальски драматичная эмоция не владела им больше пары дней.       - Крош, ну как же это?! – Ёжик, сидевший рядом, взволнованно посмотрел на друга, затем поднялся и встал напротив, беря руки Кроша в свои. – Крош, вспомни о замёрзшей морковке…       - Я уже переболел, замёрзла и замёрзла, я ещё соберу.       - Но… - Ёжик растерянно замялся, он не знал как вдохновить друга. Лучшего друга. Любимого. Да, просто любимого. Он хотел сделать как можно больше, соглашаясь даже на полную передачу своих чувств, если бы это было возможно. Но в данную минуту ни одного решения в голову не приходило.       - Эх, ладно, потанцевали и хватит, - Крош поднялся с лавочки и пошел вниз по склону. – Нужно в биатлон уходить, пока не поздно, - он бормотал что-то ещё. Никто уже не слышал. Судьи в недоумении смотрели вслед, Нюша ликовала, а Ёжик не знал что делать. А делать что-то было нужно! Просто необходимо! Нужно пробудить в Кроше хоть какие-то эмоции.       - Крош! - Ёжик быстро побежал следом, пару раз споткнувшись и упав, он всё же добежал до друга. Крош остановился достаточно резко, поэтому Ёжик не успел затормозить сам и врезался в друга. Тот твердым движением удержал бегущего от очередного падения. Вследствие всего этого Ёжик оказался достаточно близко к Крошу, поэтому ему пришлось задрать голову, дабы смотреть другу в глаза. – Крош, я… - замялся, всё же не так он представлял себе это признание, не так. Но сейчас было нужно, ведь в любом случае Крош не останется равнодушным или разозлится, или расстроится, или, что маловероятно, обрадуется. В любом случае у него будут чувства, которые так необходимы в данный момент для его отличного выступления. Главное во время направить эти чувства на лёд. – Я… - резко выдохнул и решил. – Я люблю тебя!       Кроша обдало ветром, сильным ветром, который унес бы всех в далекие края, если бы был реальным. Сначала ветер был никаким, потом резко стал горячим, затем холодным. В книгах кажется это называют «бросало то в жар, то в холод». Для Кроша это было впервые, и, если попросить его описать свои чувства словами, он бы не смог. Растерявшись, синеволосый парень, медленно отходил назад, выйдя в итоге на лёд. Музыки не было. Точнее её не слышал никто, кроме самого Кроша. Он катался, катался, повинуясь внезапным эмоциям. Это была смесь между печалью, неопределенностью, счастьем…       Ёжик же стоял как вкопанный и заворожено смотрел на лед. Это был самый потрясающий танец, какой ему приходилось видеть. Но наравне с восхищением, Ёжика терзало сомнение, растерянность. Он пытался понять, что же испытывает сейчас Крош. Ведь когда мы смотрим на какое-то произведение искусства, мы не видим подлинные эмоции автора, мы испытываем свои. Часто они не совпадают с авторскими. Вот и сейчас Ёжик боялся, что не так понимает, не так видит и чувствует.       Вот, завершающие «аккорды», Крош опускается на лед, так и замирает. Судьи молча поднимают таблички все 6.0 и говорят что-то на счёт того, как это потрясающе. Совунья и Копатыч утирают слезы, Кар-Карыч впервые за несколько дней соревнования сменил безразличную маску, на маску полную переживаний. Через пару секунд они засобирались уходить, вручив Ёжику кубок победителя, потому что Крош всё еще сидел на льду.       Если смотреть со стороны, картина создавалась просто потрясающая. Белоснежная поляна, в центре которой большой каток. На катке, на коленях сидит парень с синими волосами и вечными заячьими ушами, которые не снимал даже на ночь. Не далеко, но уже на снегу, стоит ещё один парень. Хрупкий настолько, что кажется огромный кубок его сломает. Темно розовые волосы, красная шапка, желтый шарф – всё это сильно выделяет его на фоне белого снега. Такая замершая картина существует всего несколько мгновений.       Внезапно Ёжик срывается с места и бежит на лед. Он опять падает, конечно, неуклюжесть - это его конёк. Несмотря на это, добраться до Кроша ему всё же удаётся. Аккуратно садясь рядом, Ёжик тихо говорит:       - Крош, нельзя долго так сидеть, ты простудишься, - это просто забота, а ещё полное незнание, что говорить. А говорить же нужно.       Крош поднимает голову и смотрит прямо в глаза другу (или уже не другу?)       - Это правда?       - Что именно?       - То, что ты говорил?       - Про то, что ты простудишься? Да, чистая правда.       - Нет! Про то, что ты меня любишь?.. – сердце Ёжика замирает, затем ускоряет темп в несколько раз.       - Да… - тихо отвечает он, отводя глаза от проницательного взгляда Кроша. Тот сначала ничего не говорит и не делает. Затем улыбается и аккуратно обнимает Ёжика, прижимая к себе.       - Я тебя тоже! – наверное, Ёжику стоило бы удивиться, не поверить, отстраниться и начать переспрашивать и уточнять. Но зачем? Зачем делать всё это, если он совершенно уверен, что это правда, ведь именно это Ёжик чувствовал во время танца Кроша.