Декабрь 2277

Из уроков естествознания в убежище Сто Первая помнила, что когда-то люди были вынуждены приспосабливаться к смене сезонов: надевать теплую одежду, прятаться от дождя или даже снега, который падал прямо с неба. К счастью, радиоактивные пустоши в любое время года оставались радиоактивными пустошами, и смена месяцев на экране пип-боя значила не больше, чем когда она жила под землей. Или, пожалуй, даже меньше, потому что не нужно было отслеживать время наступления нелепых общественных мероприятий, обязательных для посещения, время окончания каникул, время представления квартальных отчетов, из-за которых отец причитал о том, что ради каких-то бумажек его отвлекают от работы… На пустошах дни шли один за другим, абсолютно одинаковые, и задача каждый день была одна и та же: найти укрытие, что-нибудь поесть, патроны или какой-нибудь хлам, который можно обменять на еду или патроны, в общем – не дать себе умереть. И совершенно не важно, март сейчас или январь, понедельник или четверг. Но Сто Первая по привычке почти каждый день смотрела на календарь. - Скоро Рождество, - тихо сказала она, ковыряя кривой алюминиевой вилкой сомнительное блюдо в «Латунном фонаре». Дженни отвлеклась от протирания тарелок и подняла глаза на посетительницу, пожала плечами. - Наверное. Да, оно, кажется, когда-то сейчас должно быть. - В каком смысле? – Сто Первая усмехнулась, приняв услышанное на скверную шутку. - Что?.. Ну, я слышала, что был праздник такой. Манья должна наверняка знать, когда его отмечали… Спроси, если нужно, хотя я ума не приложу, зачем тебе это надо. - «Был»?.. – машинально переспросила Сто Первая, уже понимая, к чему идет разговор. – Вы не празднуете Рождество? - Нет, - Дженни, видимо, вопрос показался нелепым, и она раздраженно нахмурилась. – Там какая-то ерунда с богом была, а мы тут, - она кивнула вперед, указывая на фонящую лужу и стоящего в ней проповедника, который что-то увлеченно рассказывал кучке внимательных зрителей, - разве что дату падения этой штуки могли бы отмечать. Но мои клиенты и без повода пить могут, хотя не ровня, конечно, тем, кто предпочитает наведываться в этот свинарник к Мориарти… - Вот как… Ясно. Сто Первая слезла с барного стула, поблагодарила за еду, к которой почти не притронулась, и поспешно пошла прочь, надеясь, что барменша не заметила, как она переменилась в лице. Праздников в убежище было немного, и Рождество нравилось ей гораздо больше, чем День рождения Смотрителя и другая формальная ерунда. На серых стенах появлялись разноцветные украшения, часто безвкусные, но радующие глаз своей яркостью. На радио иногда включали музыку, которую нельзя было услышать в другое время года, на несколько дней многим работникам давали выходной, а кто-то даже делал друг другу подарки. Это казалось таким естественным и неотъемлемым, что только сейчас, поняв, что у нее этого праздника больше никогда не будет, Сто Первая почему-то захотела разреветься. Оставаться в Мегатонне не хотелось, хоть средства и позволяли побездельничать некоторое время, поэтому она собрала вещи и направилась к Деловому Центру. Может, удастся набрести на какие-нибудь богатые хламом развалины. Или на кого-нибудь, кто действительно знает, что такое Рождество. Даже удержавшись от нелепых вопросов караванщикам, мародерам и жителям встретившихся на пути поселений, Сто Первая поняла, что обитатели Столичной пустоши понятия не имеют о том, что такое Рождество. Любые признаки надвигающегося торжества категорически отсутствовали, а люди были заняты тем же, чем и всегда: искали работу, пропитание и хоть какой-нибудь способ дожить до завтра. Это казалось до жути нелепым, и Сто Первая с трудом сдерживалась, чтобы не отправиться целенаправленно искать единомышленников, с которыми можно было бы обменяться подарками в виде банки консервов или пачки сахарных бомб и спеть дурацкую праздничную песенку. Мысль о том, что Рождества на пустошах просто не существует, никак не укладывалась у нее в голове. Попытки просто забыть об этом оборачивались совершенно противоположным, и Сто Первая каждую минуту думала о почти безразличном ранее празднике, о безвкусных украшениях на стенах и приставучих песенках на радио. Ей почти удалось справиться с собой, когда ноги сами привели ее на порог Исторического музея. Что бы ни говорил Тридогнайт о «Гулевилле», ни в каком другом месте к Сто Первой не относились так хорошо. По крайней мере, ей так казалось, когда удавалось игнорировать презрительные комментарии об излишне гладкой коже. - Привет, Уиллоу. - И тебе привет, турист. В гости или по делам? – охранница опустила винтовку и приветливо улыбнулась разодранными губами. - Скорее первое, нет никаких дел сейчас. Разве что припасы пополнить. - Ну, заходи, там как раз есть на что посмотреть. - На что же? – Сто Первая остановилась уже в дверях и обернулась. - Наши парни где-то гирлянды нарыли, попытались на перила повесить - а они в руках рассыпаются, - Уиллоу хрипло рассмеялась. – Будут, небось, разноцветные тряпки вешать и говорить, что это украшения такие. Рождество же. Поздравляю, кстати. И по секрету: поздравишь Тюльпан – она сразу размякнет и даст скидку. - Правда?.. - голос дрогнул, в носу почему-то предательски защипало. - Спасибо, Уиллоу. И тебя с Рождеством. - Ага. Эй, ты чего ревешь-то?..