За тишину и покой?

Мариан болеть не нравилось, да что уж там… терпеть не могла, ещё с детских лет. Тогда отец долго и упорно пичкал её травяными отварами и, на свой страх и риск, латал магией. И горьковатый привкус лекарства с жуткой ломотой во всём теле прочно угнездились в её памяти, каждый раз вызывая болезненную дрожь. Или, после смерти отца, лечить её начинали мать и Бетани. Да, это было пострашнее. Ещё не освоившая целительство, даже на начальном уровне, юная магесса и слишком переживающая Лиандра. Да, пожалуй, это похуже схватки с парой десятков Каменных Духов. Поэтому неудивительно, что болезнь Мариан предпочитала переносить на ногах. Самой себя вылечить было бы хорошим вариантом, но проблема была как раз в том, что она даже толком сплести заклинание не может. От жара жутко кружилась голова, часто сводило судорогой мышцы, а язык распух. Говорить из-за воспалённого горла тоже не являлось возможным. Да, в таких авантюрах она участвовать не любила. Проще вызвать Аришока на кулачный бой без применения магии. Да, что уж там, проще пробраться в Тень и сразить всех демонов, чем признаться даже себе самой, что её может подкосить какая-то простуда. Мариан Хоук никогда не любила проигрывать, даже когда поясная сумка с зельями оказывалась пуста. Пусть Бетани так и не увидела возрождения имения Хоуков, а младший брат добровольно вступил на путь храмовника, оставаться дома было не вариантом. Там всё еще была мать и всегда готовые угодить гномы. Так что бежать, бежать, пока никто не заметил. Ещё Мариан начинала верить в Создателя более искренне, понимая, что только ему она должна быть благодарна за отсутствие излишнего внимания к себе Андерса и Фенриса. Отступник был слишком занят в лечебнице, поскольку совсем недавно в Нижнем Городе была жуткая заварушка, которую, кстати говоря, опять же пришлось разруливать Мариан, Клиентура у него была самая разная, но целиком и полностью нетерпеливая. В короткой измятой записке, переданной абсолютно посторонним мальчишкой сегодня утром, маг дал четко понять, что «мне очень жаль, но я слишком занят. Через пару дней обязательно вернусь». Ну, вот и хорошо. Теперь этот блондинчик не будет отнимать у неё подушку по ночам, и уж точно не рискнёт лечить слишком взвинченную и нервную из-за болезни и усталости женщину. С Фенрисом, как бы забавно не звучало, помогла Авелин. Она просто попросила у Хоук под расписку временно предоставить талантливого мечника для помощи страже в одном нелёгком и путанном деле. А эльф, как успела заметить вся компания, пылал к работорговцам особой любовью и был готов проявить чудеса смекалки, чтобы поскорее от них избавиться. Поэтому сонного драчливого беглеца вытянули из постели под смуглы рученьки, дав только одеться и прихватить меч. И этому Хоук была тоже рада. Если бы эльф с утра спросил о том, как ей спалось, вся бы её конспирация прогорела. Горло драло беспощадно, а голос был хуже, чем у пьяного матроса, возомнившего себя первым Кирквольским певцом. Мариан была благодарна Авелин ещё и за то, что та, прекрасно видя состояние подруги, только пожелала крепиться и сочувственно кивнула. Да, пожалуй, всё было не так уж и плохо. Хотя, оставалась ещё парочка проблем. В первую очередь, Мерриль и Изабелла. Последняя травила юную долийку всякими небылицами, или рассказами о своей буйной пиратской «молодости». Это кому как удобнее. Эльфийка вслушивалась и забавно хихикала. И предпочитали они это делать в доме самой Хоук или в её же компании в «Висельнике». На вопрос магессы – зачем? – следовал вполне логичный ответ – подружки должны секретничать. Мариан давно не давилась пивом. Впрочем, так же легко эта проблема и устранялась. Когда Мариан уже почти стояла на пороге, опираясь рукой о косяк в полном облачении, нагрянули гости. Но, Хоук не была бы Хоук, если бы заранее не попросила Лиандру спуститься в гостиную с различной сладко пахнущей выпечкой и душистым отваром из мяты. Мать так же заняла двух спутниц магессы каким-то заунывным разговором о местной аристократии. Это был отличный шанс улизнуть из-под опеки родственницы и немного надоедливых в своей неугомонности девиц. Ещё одной проблемой был Себастьян. Не желая спорить, а тем более конфликтовать со стрелком и временно оставшимся не у дел принцем по совместительству, приходилось навещать его в церкви, делать вид, что возносить хвалы Создателю есть наилучшее времяпровождения. Положение спасала Эльтина, занимая Хоук действительно интересным разговором, пока Вель отвлекается на какое-нибудь мелочное нарушение правил церкви. Владычица всегда с лёгкой полуулыбкой говорила о прошлом принца, вовсе не желая его пристыдить или унизить. Лишь для того, чтобы никто не мог надавить на стрелка. Никто не смог обидеть и без того получившего за свою праздность сполна Себастьяна. Мариан поддерживала её в этом, да и во многом другом. Темы храмовников и магов они не касались специально. Но вот сейчас, вот в сию минуту, ей не было до мудрых речей Эльтины никакого дела. Но если она не появится в Церкви, то Себастьян поставит на уши весь город, но найдёт несчастную Мариан. Стоило служке известить о том, что монна Хоук хочет видеть Веля, явилась Эльтина. Владычица не сказала ни слова, только обернулась к Себастьяну, проронив несколько слов о том, что дала магессе очень важное поручение, которое она должна выполнить сегодня же. Пожалуй, Хоук окружали действительно мудрые женщины. Единственным местом, где её только пожалеют, а не будут пичкать горькими отварами, лечебными заклятиями и различными настойками, была комната Варрика в «Висельнике». Гном всегда принимал Хоук, когда у неё появлялись проблемы. Например, именно он разрешил конфликт между Фенрисом и Андерсом. Поднимаясь по лестнице, Хоук невольно ещё раз мысленно поблагодарила Создателя за небольшую передышку. Теперь никто не будет перетягивать одеяло на себя, драться во сне и сжимать её в объятиях до хруста костей. Кто же знал, что её огромная кровать слегка тесновата для троих. Впрочем, это лучше, чем всё время пытающиеся порвать друг друга на клочки Андерс и Фенрис. Их даже не напрягало это «втроём», скорее, судя по слишком часто улыбающемуся эльфу, радовало. Нет, определённо, у Создателя есть чувство юмора. Хоук кое-как открывает негнущимися пальцами дверь. Без стука. Но вместо арбалетного болта в косяке и грозной Бьянки, её встретила непривычная тишина и тихое сопение. - Хоук, закрой дверь, сквозняк – пробасило нечто из-под груды одеял. Мариан невольно нервно хихикнула, по стеночке добиралась до кровати гнома. Рухнула, скинув лишь плащ и верхнюю кольчугу. Сапоги стягивать было сложно, но магесса упорно боролась с застилающей глаза белёсой пеленой. Когда она всё же пробралась в укрытие гнома, то поприветствовала такого же несчастного громким, раздражающим кашлем. Варрик утёр сопли и протянул Мариан небольшую деревянную кружку с дымящейся жидкостью. Пахло гораздо приятнее, чем лечебные отвары хотя бы того же Андерса. Точно такую же кружку гном держал в другой руке. - За тишину и покой? – глухо поинтересовался разбойник, пытаясь улыбнуться, но тут же зашелся порцией кашля. - За тишину и покой, - прогундосила Хоук, отпивая пряный напиток. Какой бы дрянью он не оказался, у магессы были принципы – друзей бросать в беде нельзя, тем более, если эта беда ходит под руку ещё и с тобой. В течение двух дней Мариан так и не показала носу из таверны. Впрочем, дольше бы и не получилось. Эльф, и правда, обладал чудовищной смекалкой, когда чего-то хотел. Андерс просто не отставал от Фенриса, когда дело касалось Хоук. Себастьян не мог так просто простить столь вопиющее нарушение обещания, несмотря на все уговоры Эльтины. Мерриль и Изабелле было просто скучно. Авелин не могла бросить друзей в беде. А Карвер появился весьма внезапно, с малым бочонком мёда и свежим молоком. Лиандра никогда не могла спокойно смотреть на то, как плохо её детям. Сам брат будущей Защитницы просто прекрасно знал её вкусы. Варрик сочувственно хлюпал носом под боком. А Мариан…. А Мариан за те два дня достаточно отдохнула, чтобы быть готовой к любым пыткам и допросам. Хотя, тут ещё Андрасте надвое сказала. Горькие отвары всё же пить пришлось. Радовало только то, что той же гадостью пичкали и гневно ругающегося гнома.