Весна

— Я знаю место, где мы можем переждать до весны, — однажды признается Майк. Драго не отвечает. Что тут говорить, если он и так твердо знает: весны не будет. Уже никогда больше. — Лучше молчи, береги фильтры, — наконец выдавливает он. Фильтры действительно стоит беречь, фильтров тоже больше нет. Драго не уверен, что весну и фильтры можно ставить в один ряд. Но весна не придет. Да и фильтры взять негде. — Какая разница, — говорит Майк. — Никакой, — соглашается Драго. – Просто лишние полтора месяца жизни. Многие были бы готовы на все, чтобы их получить. — Как будто тут еще остался хоть кто-то живой, — совсем тихо шепчет Майк. Но Драго его слышит. — Здесь нет никого, — произносит Драго хрипло, когда Майк уходит вперед. – Здесь нет никого, только мы двое. Драго засмеялся бы, но молчит. Не потому, что смех в такой ситуации – это цинизм. Просто Драго гораздо практичнее Майка. Он бережет эти чертовы фильтры. Майк так и говорит все время: чертовы фильтры. Фильтры мешают ему дышать свободно. Фильтры мешают ему говорить. Фильтры мешают есть. Но без них они бы оба уже были мертвы. И Майк это знает. Поэтому терпит. Иногда по утрам Майк думает, что можно не вставать. Не надо просыпаться, завтракать, снова куда-то идти. Можно просто остаться лежать. И умереть. Или наоборот, сначала умереть, а потом остаться лежать. Но просыпается Драго, и Майк встает. Потому что он давно уже научился не спорить с Драго. Наверное, в тот самый день, когда все началось. Или закончилось. Это как посмотреть. — Ты ни в чем не виноват, — иногда говорит Драго, и Майк послушно кивает. Не то чтобы он был согласен с этим утверждением. Но Драго всегда произносил эту фразу как-то очень вовремя. Именно тогда, когда Майк снова и снова начинал себя накручивать. Ведь он не дошел. Он не успел. Не остановил. И прекрасно видел, что случилось. Его вина, ничья больше. — Ты не мог ничего сделать, — втолковывает Майку Драго, разделывая кролика. Майк не уверен, что это странное ушастое существо – действительно кролик. Но на кролика оно хоть немного похоже. — Я мог успеть, — отвечает Майк. Он думает об этом постоянно. Он мог. Но не сделал. Провалил задание. И теперь только он в ответе за весь тот хаос, что творится на Земле. — Не ты ведь это первый начал. — Зато я стал последним. И Драго не возражает. Они ведь, и правда, последние. Драго – последний дракон. А Майк, Майк – последний человек. Может, здесь еще есть кто-то другой. Такие же последние. Те, кто не дождется весны. — У нас есть шанс? – спросил Майк в тот Первый день новой эры. — Если доживем до весны, — усмехнулся Драго. Он не верил в это, но обещать было легко. Пообещать было слишком заманчиво. Словно самому себе оставить лазейку. Драго не верил в свои слова. Но Майк-то ему верил. — Может, если бы мы шли быстрее, — говорит Майк. — Мне надо было выйти раньше, — рассуждает он. — Если бы мы не задержались в поселке, — вздыхает Майк. Драго никогда не прерывает его. Может быть, у них и был шанс. Но он сработал бы только в одном случае. Если бы этих ракет не было бы совсем. А теперь все, что им остается – искать убежище, о котором рассказывал Майк. Может, оно еще сохранилось. Очередная база, где получится протянуть еще пару месяцев. Или пару лет. Пока не прилетят ответные ракеты. Пока не дойдет радиация. Пока не кончатся припасы. Пока не начнется очередная ядерная зима. Только на этот раз – действительно последняя. — Надо просто дотянуть до весны, — говорит Драго. Он будет говорить это снова и снова. И Майк будет верить. Все, что им нужно – дождаться весны. Вот только Драго знает, весна не придет.