Мечта

Он сидел на вершине одной из скал продуваемого всеми ветрами этого мира Гранд-Каньона. Сидел, согнув колени и положив на них руки. Между пальцами тлел окурок, грозя обжечь ему их, но он не замечал этого. Его мысли были далеко отсюда. Как странно, он стремился сюда, чтобы уйти от людей, а теперь он здесь, но мысли почему-то переместились к тем, от кого он бежал. Он родился двадцать шесть лет назад в городке, о котором мало кто скажет: «О, я знаю, где это!». Рос среди таких же детей, как он сам. Но только с одной стороны таких же. Некоторые из них были проказниками, некоторые плаксами, некоторые обжорами... А он отличался от всех. Тогда он ещё не понимал, что это значит, и очень огорчался, когда его не принимали в одну компанию, а в другой, когда он туда просачивался, ему было неинтересно. С детства его мысли были отделены от тела. Сначала он представлял игрушки, подвешенные на ниточки над его кроватью, в виде каких-то сказочных птиц, которые парили над его головой в застланном тучами ночном небе. И компания местных хулиганов убегала вперед, а он плелся сзади. Ему кричали: «Давай, привяжи консервные банки к хвосту этой бездомной кошки!», а он лишь отворачивался и уходил. Потом он всматривался в августовское небо, усыпанное звездами, будто чёрная скатерть сахаром. Они... Странно такое говорить, но он думал, что звезды такие же сладкие на вкус. И так проходила первая половина каждой его ночи. А на следующий день, в школе его подталкивали в плечо и шептали: «Дёрни её за косичку, что тебе стоит?». Но он подпирал голову рукой и закрывал глаза, то ли от недосыпа, то ли от нежелания заниматься ерундой. А может всё вместе. Да и вообще, привязывание банок к хвосту бедной кошки, дёргание косичек ни в чём не повинной девочки, хлопок рукой, посыпанной мелом, по плечу парня, от чего потом на его пиджаке оставалась смачная белая пятерня – всё это он считал ненужным, мелким. Уже тогда он понимал, что должен сделать что-то стоящее, что-то большое. Вот он окончил школу с отличием, за что, кстати, его все звали ботаником, хотя он не корпел над домашними заданиями, нет, знания, которые требовали от него учителя, сами лезли ему в голову и оставались там, укладываясь на полочки памяти, как ребенок в кровать. Вместо этого вечерами он гулял по городу, рассматривая резные фасады зданий, проезжающие мимо автомобили («Надо же, и куда это они все так спешат?»), доходил до перелеска и наблюдал за тем, как ветер колышет листву на величественных дубах и стройных березах. А ночами следил за передвижением звезд. Это ему нравилось больше. В этом движении не было ничего суетливого, звезды будто знали свой путь от рождения до смерти (а из астрономии он узнал, что звезды, как и всё живое, имеют начало и конец пути), знали и не спешили его пройти. В сущности, куда спешить? Спешит только тот, кто не знает, чего хочет. Он поступил в институт на переводчика. Он был бы полиглотом, если бы учил много языков. Но ему был интересен только один, и он занялся им. В институте ему некоторое время бывало скучно, потому что, мысли учителя закладывались в его памяти без его желания. И желание он проявлял только для того, чтобы удержать их там после сдачи зачёта. Он поступал так только с теми мыслями, и теперь уже его собственными знаниями, которые были ему интересны. Он в совершенстве знал немецкий язык, конечно же, только на занятиях ему было не постичь таких высот, поэтому он занимался дома. Несколько раз ему предлагали учёбу по обмену, на что он, конечно же, соглашался. Ему исполнилось двадцать шесть, он получил свой первый заслуженный отпуск и тут же решил, как его проведет. Вдали от всех. От городской суеты, от бумаг, от людей, вечно что-то просящих людей, вдали от начальства, которое знает только одно слово – «должен». И теперь он сидит на скале в свете небольшого костра, его чёлку колышет ветер, а окурок, отсчитывающий его мысли, уже давно догорел. Парень словно проснулся. Вышел из своих мыслей. Посмотрел на небо, где его встретили те же родные созвездия, какими он любовался в детстве. Его губы разошлись в небольшой улыбке, улыбке воспоминаний. Он наконец-то обрел то, к чему так долго стремился, проходя той дорогой, которой нужно было пройти, потому что его заставляли. Родители, учителя, начальство... Но он был благодарен им за это. Потому что, попробовав только одно, не с чем сравнить. И теперь он понял. По-настоящему понял, что это именно то, чего он хочет. Жить вдали ото всех, от тех, кто будет говорить тебе, что ты что-то должен. Потому что ты ничего и никому не должен, кроме себя. А себе ты должен одно: заниматься тем, что ты любишь. Иначе жизнь, которую даровал тебе кто бы то ни было, прошла зря, и пустошь в конце твоей тропы будет для тебя воистину пустошью, а не полем роз.