Битум.

Они были разрушены еще до того, как создали сами себя. Хантер бьет кулаком по двери, крича что-то об идиотизме и будильниках, а Себастиан ломает себе позвонки о чувство ненависти и потребности. Сколько бы криков о ненужности не исходило из души, он не может функционировать полноценно без раздраженного рычания Хантера и прикосновений к царапинам на руках. Все это глупо, странно, отвратительно до дрожи, это как последняя попытка все исправить, которая превращается в другую последнюю, а та – в другую, и так по кругу, дальше, пока оба не истощатся и не расправят крылья над горной смолой. Битум, гравий и песок. Это никогда не имело смысла. Теория вагонетки не сработала бы на них, потому что один слишком устал жить, чтобы искать решение, а второй слишком упрям, чтобы спасать хотя бы кого-то. Хочется кричать и соскабливать гордость с остатков ребер. Лопатки содраны о стены чужого безразличия, ключицы усыпаны засосами, но они пытаются что-то исправлять, раз за разом, выдирая перья из перьев маленького измученного Эроса. Аполлон пытается что-то сделать, но даже его оптимизм не работает в этом мире отчаяния и некуда-пойти-но-нельзя-остаться, и весь Олимп полным составом с состраданием наблюдает за этой драмой негреческого театра, делая ставки на «кто быстрее уйдет» и «кто быстрее выстрелит себе в висок». Все говорят им разойтись и не мучить друг друга, но это отношения о зависимости и неподчинении, где никто не есть управляющим и управляемым, только лишь двое запутавшихся в своей ненависти мальчишек, которые выросли в дополняющих друг друга идиотов. (так, кстати, и не выпутались) — Уйдешь — не пущу обратно, — Себастиан облизывает пересохшие губы и прикусывает ранку на внутренней стороне щеки. Хантер поднимает уставший взгляд, скользя по его шее, и смотрит на встрепанные волосы. Ухмыляется и пожимает плечами дерганным жестом, будто сорвавшийся псих, отпустивший свои поводья Джокер. — Как будто ты сам в это веришь. Они были разрушены еще до того, как создали сами себя, но никто никогда не говорил, что разрушенное нельзя уничтожить снова и превратить в каменную пыль. Они занимаются этим перманентно и с каким-то извращенным удовольствием. Сжигают друг друга и поднимают из пепла, отряхивая и заставляя жить дальше, потому что именно так они существуют, именно так живут и именно так… Как же это слово называлось. Глупое, громкое и приторное. Ах да. Любят. Сжигая, любят.