Зашел в квартиру, как чужой, Не сняв плаща, застыл у двери, "Прости, я ухожу к другой. Влюблен. Сначала сам не верил." Он резко поднял воротник, Как защищаясь от ненастья, Он ждал что будут слезы, крик, А услыхал "Какое счастье! И у меня давно другой, Не знала как тебе признаться. За все спасибо, дорогой, Теперь нам нечего бояться." И он ушел все пялясь в пол. Душила горечь униженья, И был уже не рад другой, И было лишь в душе смятенье Ведь он все время верил той, Что ежедневно предавала.. ..в квартире темной и пустой, так страшно женщина рыдала
— Да. Да, котенок, скоро приду. Ещё чуть-чуть и буду у тебя, — проведя рукой по волосам, я поднял голову вверх, ища взглядом окно, в котором горел тусклый свет. — Не стоит повторять это в сотый раз. Сказал же, что сегодня скажу – значит сегодня. Не подгоняй меня, прошу. Это очень сложно, поставь себя на мое место, маленькая моя, — прикрываю глаза от усталости. Голова слегка кружится, а по коже бегут сотни мурашек от сильного холода. Как-никак декабрь на дворе. — И я тебя целую. Жди, скоро буду. – Крепко сжав в руках свою шапку, которую совсем недавно я снял, я медленно направляюсь к подъезду, набираю вызубренный код от домофона и прохожу внутрь. Вызываю лифт и жду, пока тот прибудет на первый этаж.***
— Дим, почему ты так часто стал задерживаться? Раньше ты бежал с работы домой только ради того, чтобы увидеть меня, крепко прижать к себе и почувствовать долгожданный поцелуй… А сейчас… Сейчас ты постоянно стал срываться на меня, наши ссоры стали возникать каждый день. А я… Я сижу вечером дома, жду тебя, нудно переключая каналы или же перелистывая уже которую страницу книги, и не могу понять, когда мы успели отдалиться? Я ведь люблю тебя, Димк. Я не хочу потерять тебя, не сейчас… — еле слышно произнесла ты, опуская свой пустой, совсем, казалось бы, недавно влюблённый взгляд. Ну а я от злости на самого себя, от стыда и этой нелюбви к тебе сильно, буквально до боли, прикусил нижнюю губу. Мой виноватый взгляд изучал тебя. Я ждал, что будет дальше. Но твои всхлипы совсем неожиданно раздались в комнате, прерывая это мёртвое молчание. У меня не было желания успокоить тебя, прикоснуться к тебе, почувствовать твои теплые губы на своих. Не было… — Поль, не надо. Прошу, не плачь. Ты знаешь, что я люблю тебя. Ты всегда это знала. Не нужно устраивать эту никому ненужную сцену. Хватит, прошу, — как-то холодно(ну, мне так показалось) ответил я и шумно выдохнул. А ты подняла красные, заплаканные глаза и с неким ужасом посмотрела на меня. Один твой взгляд, в котором была неописуемая боль, заставил меня поёжиться. Я медленно встал на колени и подполз к тебе, взяв твоё мокрое от слёз лицо в свои теплые руки, и посмотрел на тебя. — Ну, глупенькая, хватит плакать. — Я не верю тебе, черт побери. Не верю, — громко выкрикнув эти слова, как последняя истеричка, ты грубо оттолкнула меня от себя и убежала в коридор, налету хватая куртку и черные сапожки. В следующую минуту раздался громкий хлопок входной двери. Моя маленькая, глупенькая и до боли в сердце любимая Поленька, какой же я мудак… Ты ведь не заслуживаешь этого! Не заслуживаешь этой ущербной моей любви, которую теперь и любовью назвать сложно. Привычка? Быть может. Жалость? Тоже вероятно. Но не любовь, нет. Давно не любовь, Поль. И как бы мне не было сложно, я должен сказать тебе всю истину, поставить в известность. Я уже слышу свою наизусть заученную прощальную речь, слышу едва слышные твои всхлипы, вижу дикую злость и безграничную ненависть к себе в одних лишь твоих серо-зелёных глазах. Но так не должно больше продолжаться. Я слишком долго врал себе и тебе. Это не правильно, сукин сын, не правильно! Ты должна быть исключительно только в счастье, ты должна быть любима, должна быть желанна. Увы, я не гожусь на эту роль. На роль того человека, который смог бы сделать тебя чуточку счастливей, чуточку любимей… Хочу,если мне это не кажется, но не могу. Влюблён. Дико влюблён! Безумно влюблён! Но не в тебя! И знаешь? Сейчас, когда я сделаю шаг вперёд и окажусь в лифте, расскажу тебе всю правду, получу сто оскорбительных(но, по сути, правдивых и заслуженных) фраз, которые будут быстро слетать с твоих уст, я по-настоящему буду каким-то особо счастливым и радостным человеком. Нет, не пойми меня неправильно. Я буду счастливым человеком только из-за того, что смог избавиться от этой грязной лжи. И вот я и не заметил, как оказался на десятом этаже. Нужно всего лишь сделать несколько шагов, чтобы распрощаться с этим мерзким чувством, с тобой самой. А дальше… Дальше, я думаю, меня до конца дней моих будет мучить совесть. Мой поступок, мое отношение к тебе – всё это мерзко, гадко. Но как быть, если чувства пропали, ушли, не спросив разрешения? Что делать, когда я не чувствую к тебе ничегошеньки? Лишь только какая-то небольшая привязанность к тебе меня отговаривает совершать всё то, что я уже совсем давно задумал. Я с неохотой открываю дверь, включаю свет в коридоре и вижу тебя… Всю такую домашнюю, теплую, искрящуюся. И вмиг в сердце кольнуло больно. Я поморщился, опустив взгляд в пол. Шмыгнул носом и снова посмотрел на тебя. И сейчас, будто бы минуту ранее совсем не было твоей широкой улыбки, твоих радостных глаз, которые излучали яркий свет, твоих милых ямочек, ты стояла и глядела на меня. Серьезная, уже готовая к сложному разговору… А я быстро «выбросил» эти слова: — Я ухожу к другой, — Не было времени что-то анализировать, что-то выяснять. Мне было уже давно все понятно и ясно. — Пелагея, я влюбился в другую девушку. В другую женщину… Я умоляю и прошу тебя понять меня и простить. Я не знаю, как все это вышло. В какой день, в какой момент я почувствовал отвращение к тебе, почувствовал эту нелюбовь к тебе. Я не знаю, когда успел по уши влюбиться в другую, отдать всего себя ей. Закончив свою речь, я стал ждать твоих криков, слез, истерик. Но… какого было мое удивление, когда я увидел на твоё лице улыбку. Необъяснимую, особенно счастливую улыбку… Будто бы ты была рада слышать все эти слова. — Дим, и я давно должна была тебе сказать это. Я боялась тебя, твоей бешеной реакции, — она улыбнулась уголками губ, — а сейчас, наверное, стоит и мне рассказать свою тайну. Я давно люблю другого. Правда! Я… я все никак не могла найти этот момент, когда можно было бы спокойно поговорить о нас. И ты просто не представляешь, как я рада, что и ты нашёл себе кого-то другого. Человека, который тебя искренне и по-настоящему любит. Прости? Наверное, я тоже должна извиниться… — опустив взгляд, она быстро заморгала, а я открыл рот от большого шока. Всё тело онемело, я не видел ничего вокруг. Лишь ты да я… и слова твои, которые витали вокруг. «Я давно люблю другого», «Я должна была тебе сказать это», «Я давно», «Люблю», «Другого», «Я люблю другого», «Прости», «Боялась тебя», «Люблю другого», «О нас…» Прикрыв рукой лицо, я сделал глубокий вдох, затем шумно выдохнул. Затем опять вдох, потом опять выдох. Вдох, выдох… Повернувшись лицом к двери, я быстро дернул её за ручку, вылетел из этой квартиры. Воспоминания лезут в голову, и я уже забываю о Настёнке. «Моя любовь к тебе навсегда, Дим», «Я люблю тебя», «Ты ведь знаешь, что я просто обожаю тебя, безумно люблю?», «Дим, мне плохо, когда ты вернёшься?», «И я люблю тебя». Все эти мысли прерывает надоедливая мелодия моего телефона, на дисплее «Настя», а я от злости, от огромной обиды и от унижения бросаю мобильник в огромный сугроб. Плевать на все контакты, на все фотографии и видео, которые никто не должен видеть. Поля, Поленька, моя любимая блондинка, моя глупая девочка… Смогла, значит? Смогла предать? Я ведь и никогда бы не подумал, чтобы ТЫ (именно ты, сука) смогла бы изменить мне. Нашла другого, встречалась с ним у меня за спиной все это время! А я? А я ведь дурак верил тебе, любил тебя до того момента, пока не встретил другую.***
Сейчас девушка, которая была не в силах дойти до постели, лежала на холодном полу и роняла слёзы, постоянно всхлипывая. Её крики о том, что жизнь с ней несправедлива, о том, что Дима просто не мог так с ней поступить, доносились по всей квартире. В голове лишь его признание… «Я ухожу к другой. Пелагея, я влюбился в другую девушку. В другую женщину… Я умоляю и прошу тебя понять меня и простить. Я не знаю, как все это вышло. В какой день, в какой момент я почувствовал отвращение к тебе, почувствовал эту нелюбовь к тебе. Я не знаю, когда успел по уши влюбиться в другую, отдать всего себя ей» Тусклый свет, который ещё совсем недавно освещал помещение, внезапно пропал. Темная, пустая комната, из которой больше не будет доноситься её звонкий смех и его теплые слова, адресованные ей. Эти стены больше не услышат страстные стоны по ночам и такое простое «Доброе утро, солнышко». Она уже не будет готовить завтрак на двоих, а он не будет принимать с ней душ. Он так и никогда не узнает, что после его ухода, она ещё долго ревела и винила себя за эти слова, которые сами вырвались наружу. Она же не узнает о том, что он не пошёл домой к своей новой девушке, а пошёл запивать свое горе большим количеством алкоголя...