Бумажный цветок

"Единственная причина для существования времени, чтобы все не случалось одновременно." А. Эйнштейн В день, когда Ребекка Лоу покончила с собой, Нил Кэффри вернулся домой довольно поздно. Он медленно зашел и бесшумно закрыл дверь. Некоторое время он стоял посреди комнаты, пытаясь прийти в себя. Болела голова. Он рывком снял с себя пиджак и с наслаждением стянул галстук, который душил его весь день. Нила мучили противоречивые чувства; одновременно его переполняли и пустота, и такой хаос мыслей, что ему хотелось заткнуть уши руками, чтобы не слышать его. Он вышел на веранду и вдохнул прохладный воздух. Вечерний Нью-Йорк приветливо сиял огнями, словно подбадривая его. Но Нил не видел всего этого разноцветного великолепия... Ребекка, свернувшаяся клубочком на асфальте, и перепачканная кровью, все еще стояла у него перед глазами. Девушка, к которой он испытывал серьезные чувства, и которая оказалась совсем не той, что была с ним некоторое время назад - застенчивая, милая, остроумная. Он помнил, как солнечные блики играли в ее рыжих локонах. Нил вернулся в комнату, распахнул холодильник и вынул первую попавшуюся бутылку вина. Решив наплевать на привычные условности, он сделал солидный глоток прямо из горлышка, некстати подумав, что Моззи хватил бы удар, если б он увидел, что Chateau Giscours пьют столь неподобающим образом. Нил присел за обеденный стол с бутылкой в руках. Тяжесть и боль, которые он гнал от себя весь день, навалились на него в десятикратном размере. Он почти физически ощущал бессилие и невозможность повернуть время вспять. Время... Ребекка говорила что-то о времени. Такие люди, как она и Нил берут время взаймы, торопятся жить, потому, что знают, им не так уж много отмерено. Ему и, правда, всегда не хватало времени. Он гнался за чем-то бесплотным, был на шаг впереди всех, а теперь вдруг понял, что бежал в никуда... Ему показалось, что он все еще на прежней точке и ему приходиться бежать изо всех сил, чтобы только остаться на одном месте. Нил отчетливо осознал и то, что, в сущности, он всегда был одинок. Моззи, верный друг и товарищ, который, не раздумывая, отдал бы за него жизнь, все же не заполнял душевную пустоту. Женщины - любимые и случайные подружки, не выдерживали неровный, словно кардиограмма, ритм его жизни, полный случайностей и опасных поворотов. И он не мог рисковать ими, не мог дать им многого, зная, что может исчезнуть в любой момент, не оставив ни номера телефона, ни адреса. Нил прислушался. Тиканье часов было единственным звуком нарушавшим тишину. Он любил этот звук. В нем было что-то живое. Современный мир, наполненный компьютерами, был до ужаса тихим. Все эти полезные приборы призывно мигали красными и зелеными огонечками, но, увы, не могли дать то неописуемое чувство, которое давали тикающие часы. Нил хлебнул еще вина. Приятное тепло разлилось внутри. Он откинулся на спинку стула, сцепил руки на затылке и закрыл глаза. Боль пульсировала в висках, безрадостные мысли давили своей тяжестью. Время... А сколько у него осталось времени? Когда завершится его гонка? Сейчас он гнался за своей свободой, которая была похожа на блуждающий болотный огонек. Чем ближе он подбирался к ней, тем дальше она ускользала от него... Но он должен, так или иначе, обрести ее! Он устал от зависимости, от навязчивого и бесцеремонного мнения чужих людей, говоривших, что ему делать и куда идти. Нил хотел решать сам! Он готов пойти на все, чтобы обрести желаемое. И быть может тогда, он притормозит, хорошенько посмотрит вокруг и наладит свою жизнь так, что ему больше не придется брать время взаймы. Он хотел жить неторопливо, пробуя жизнь на вкус, смакуя и получая удовольствие от всех радостей, которая она могла подарить ему. Он любил изящные предметы искусства, антиквариат и путешествия, ценил комфорт и блага, которые давал счет в банке. Только теперь он желал разделить это с кем-то в полном объеме. Обретя долгожданную и выстраданную свободу, он не будет больше тратить время на опасные игрища. Нил вдруг вспомнил улыбку Алекс, ее смеющиеся карие глаза, шутливые прозвища, которыми она его называла. Алекс никогда не давила на него, ничего не требовала, но он знал, что она любит его. Она умела его ждать. Где бы и с кем бы он ни был, он в любое время мог прийти к ней и прильнуть, как заблудший путник приникает к источнику. Верная и храбрая, она побывала с ним в стольких передрягах, столько раз выручала его и наполняла оптимизмом. Сейчас ему был нужен кто-то, кто не будет задавать лишних вопросов, а просто даст свое тепло и ласку. Он допил вино и вытащил телефон. Было уже совсем поздно, но он точно знал, если Алекс в Нью-Йорке, она примчится к нему, когда поймет, что он нуждается в ней. Он набрал ее номер. Она ответила почти сразу. - Нил? - Алексис, приезжай сейчас, пожалуйста. Девушка не стала задавать лишние вопросы, лишь пообещала приехать через час. Нил прошел в спальню и рухнул, не раздеваясь, на кровать. Комната начала плыть перед глазами, и через несколько мгновений он уснул. А все его страхи и сомнения скрюченными гномами сидели у изголовья и ждали его пробуждения. ...Алексис тихо постучала несколько раз, но никто не открывал. Она нажала на ручку двери, та легко поддалась. Девушка осторожно вошла. Свет нигде не горел. На столе стояла пустая бутылка из-под вина. Алекс позвала Нила по имени, но никто не отзывался. Тогда она прошла вглубь квартиры, и наконец, увидела его лежащим на кровати. Алекс нежно посмотрела на него спящего, и такого беззащитного... Она тихонько присела на краешек кровати, и ласково провела рукой по его волосам. Нил... Его имя всегда отзывалось в ней сладостным эхом, но девушка не разрешала своим чувствам слишком сильно показываться на поверхности. Она бережно хранила их внутри, не позволяя внешним обстоятельствам лишить их себя. Она прекрасно знала об отношениях Нила и Сары, достаточно сложных и туманных, но также она знала, как он нуждался в ней. Её женственность, чарующая мягкость и внутренний стержень влекли его. Нил мог положиться на нее. А в его жизни было немного людей, которым он мог доверять стопроцентно. И Алекс ценила это доверие превыше всего. Девушка была в достаточной степени разумной, чтобы понимать, что Нила невозможно заставить быть рядом с собой постоянно. Он появлялся и исчезал, когда хотел, и ничто не могло удержать его. Алекс, погружённая в свои мысли, не заметила как изменился ритм его дыхания. Он проснулся. Нил сел на постели и молча, посмотрел на сидящую рядом девушку. Едва она прошептала: " Иди ко мне...", как он уже неистово целовал ее, срывая свою и ее одежду. Ему хотелось забыться, хотелось почувствовать жизнь в самом чувственном ее проявлении. Его желание разгорелось, подобно лесному пожару. Алекс понимала, что не чувства к ней толкнули его в её объятия. Скорее отчаяние и боль, но она готова была отдать ему всю себя без остатка, лишь бы хоть как-то облегчить его состояние. Пронзая ее тело до самых глубин, слыша ее стоны и собственное имя, срывающееся с её губ, он всеми силами хотел изгнать бесов из самого себя. Лицо Ребекки, из которого ушла жизнь, так и говорило ему, что и у него, может быть, осталось не так много времени... Страсть утихла, но долго еще, насытившиеся и утомленные, Алекс и Нил лежали, слившись в единое целое. Потом он уснул. Алекс незаметно выскользнула из постели, не спеша приняла душ и собралась. В ванной комнате всегда можно было найти нераспечатанную зубную щетку и чистые полотенца. Нил придавал большое значение опрятности и аккуратности во всем. Алекс достала из сумки любимые духи, нажала на распылитель, и воздух наполнился свежим ароматом морского прибоя. Внезапно ее осенила одна идея и она улыбнулась. Перед уходом, она коснулась губами щеки Нила и оставила ему небольшой сюрприз на обеденном столе. Нил проснулся только к полудню. Голова уже не болела, но страшно хотелось пить. Полусонный, он натянул домашние штаны и вышел в главную комнату. Алекс не было видно, вода в ванной не шумела, и Нил понял, что она ушла. Он достал из холодильника апельсиновый сок и залпом выпил. Внезапно его взгляд натолкнулся на какой-то предмет на столе. Это оказался бумажный цветок-оригами - тайный знак между ним и Алекс. Нил улыбнулся. Алекс всегда вселяла в него заряд легкости и хорошего настроения. Ему было уже не так паршиво, как накануне. Он развернул бумагу и прочитал: "в любое время дай знать, если я буду еще нужна. Алекс"... Ее непритязательность, скромность и лояльность к другим женщинам делали ее жизненно необходимой для Нила, хотя он и сам того не осознавал. Но что бы ни происходило, в этой девушке он не сомневался. Мир мог рушиться и проваливаться в преисподнюю, но Алекс всегда была рядом, и заслонила бы его собой, если бы была в том нужда. Размышления Нила были прерваны приходом Моззи. Он свободно расположился на небольшой кушетке, вытянув ноги. - О, cher ami! Я беспокоился о тебе, но кажется напрасно... Моззи мгновенно сделал не подлежащие сомнению выводы на основе пустой бутылки вина на столе, аромата женских духов и царапин на спине Нила. Кэффри слегка смутился,хотя его друг заставал здесь и куда более бесстыдные сцены. - Ладно, обойдемся без лишних нотаций. Ты уже большой мальчик и сам знаешь, что делать. Но сейчас тебе лучше поторопиться, ибо Галстук и так будет рвать и метать из-за твоего опоздания. - Ты прав, Моз. На весь остаток дня мне обеспечено недовольное ворчание Питера по поводу моего позднего прихода. Я быстро в душ, а кофе выпьем по дороге. Когда было нужно, Нил умел собираться за считанные минуты. И, тем не менее, ухитрялся выглядеть безупречно, не смотря на поспешные сборы. Отличный темный костюм, нежно-розовая рубашка и необычный галстук делали его самым элегантным мужчиной в отделе "белых воротничков". Никто лучше него не мог подобрать запонки или булавку для галстука. А о его трюке со шляпой уже слагались легенды. Нил Кэффри привлекал к себе внимание едва входил в любое помещение. И он об этом прекрасно знал. Хотя, когда было надо для дела, мог быть незаметным. Он бросил последний взгляд на себя в зеркало и не нашел к чему придраться. Уже уходя, он рассеяно глянул на записку Алекс и улыбнулся. Темные облака рассеялись. Он готов драться за свою свободу и не будет думать о прошлом. Пока в его жизни будет девушка с бумажным цветком, он справится со всеми трудностями и разделит с ней вкус вольного ветра. Он лихо заломил шляпу на один бок и закрыл за собой дверь...