Suho's Xmas. Загадай желание

Зима считается самым волшебным временем года. О эти перины из снега, пусть и холодные, сверкающие при солнечном свете, при блеске от гирлянд... Эти нежные хлопья, что укрывают деревья без листвы, стараясь защитить от сильных ветров. Снег покрывает собою все, чтобы создать короткую сказку природы, что сверкает, сказку такую, какую любят дети. Что еще создает ту неповторимую атмосферу праздника, когда медленно подступает Рождество? Дома, украшенные сверкающими гирляндами, лапы елок и сосен, с которых уже бережно отряхнули маленькие снежинки, чтобы спрятать в квартирках и украсить яркими игрушками, прикрепить к ним шоколадные фигурки и обычные конфеты. Легкий мороз, когда снежинки летят в лицо и морозят его, когда краснеют щеки... Когда дети, закутанные до глаз, счастливо щурясь, смеются, играясь на улице в снежки, лепя снеговиков и украшая их морковками, шарфами, чтобы им было не так холодно. Что еще создает ту очаровательную атмосферу праздника? Конечно же, надежды на хорошее начало следующего года, исполнение желаний... Чтобы все сбылось в волшебную ночь. Чтобы письма, написанные при легком треске огня в камине, обязательно попали к Санте... Чтобы произошло чудо. Именно эту трепетную атмосферу так любил Бэкхен. Болтая ногами в воздухе, он сидел на ветке дерева и ждал, когда же огней в городе станет меньше, когда же маленькие создатели волшебства уснут, чтобы прийти к ним и забрать их письма. Обязательно каждого, кто спрячет под подушкой или под елкой тот самый заветный конверт со сложенной бережно бумагой. С выведенными аккуратными, или не очень, буквами-каракулями. Бэкхен любил этот город, и с высоты он казался игрушечным, скрытым под куполом стекла и снега, падающего хлопьями. - А... пчхи! Кувыркнувшись в воздухе, но зацепившись за ветку дерева, маленькое существо аккуратно устроилось средь веточек вновь, хоть нежное одеяльце из снежинок уже было разорвано. Виновато проведя ладонью по холодному стволу спящего дерева, которое видело прекрасные яркие сны о лете, существо вновь устроилось на ветви, поглядывая на часы, закрепленные на поясе цепочкой. Уже немного за полночь. Скоро можно отправляться в свой ночной рейд. Конечно, уже не будет слышен детский смех, благодаря которому и живет еще волшебство, ведь дети, невинные, зовут своим смехом волшебных существ. Зато Бэкхен, один из многих эльфов, обязательно выполнит свою часть работы, чтобы после унести большой мешок с письмами к Санте. Поправив большой шарф, что скрывал почти полностью его лицо, эльф вновь чихнул и засопел - немного заболел, но пометки все же делать не перестал в пухлой записной книжке, откинув закладку - золотистую нить со снежинкой на конце. Столько еще дел, столько дел! А таковых было, к счастью, очень и очень много. Что нужно было для того, чтобы поддерживать эту веру в чудеса? Исполнять желания хотя бы немного, с обещаниями, нашептывая родителям о том, чего же желают их дети. Или же даря иногда подарки просто так, оставляя что-то неизвестное под елкой и немного обманывая, создавая чужие иллюзии. Бэкхен позволял себе иногда оставлять безымянные подарки, но маленькие, чтобы не было ссор. Просто он не любил слушать ругань взрослых; он не любил слушать и детский плач от обиды, боли, потери. Немного чар - и он создавал иллюзию выбора подарка родителями. Наивное желание помогать всем, но он ведь эльф с порозовевшими от мороза щеками, который всегда внимательно слушает их Санту, ведь тот тоже любит детей. Слушать их желания иногда под елкой и, улыбаясь, обещать подарок, если они будут хорошо себя вести... Хотя даже проказников он прощал. В этом был весь их молодой Санта, которому теперь Бэкхен собирал письма за месяц до намеченной даты, улыбаясь. Каждое письмо Бэкхен бережно укладывал в мешок и удерживал магией, чтобы не помять проявление любви и надежды маленьких человеческих существ, и уходил так же тихо, как и приходил - через окошко, рисуя после вновь на нем морозные узоры, где случайно стирал теплыми пальцами. Ему ничего не нужно было в награду. Он просто был счастлив делать свою работу. Например, ему нравилось еще и наблюдать за тем, как играют дети, лепя снеговиков и кидаясь слепленным в неаккуратные шарики снегом друг в друга, заливисто смеясь. Этот смех отражался будто везде, его слышно было везде, и Бэкхен радовался, устроившись на ветке в своем теплом пальтишке, иногда сваливаясь в сугроб, не заметный взрослым. Кстати, именно после такого одного падения он и заболел, и теперь вынужден ходить с красным носиком из-за постоянных чихов, потому что никто не хочет помогать. Ну и ладно, он обязательно выздоровеет, а до этого работать будет еще усерднее. Вытащив свою записную книжку бережно, поглаживая немного покореженные от влаги страницы, он было выудил изогнутый карандаш, но отвлекся на чей-то звонкий голос, чистый, и совсем рядом, в который раз сидя рядом с сугробом и с его частью на большом шарфе. - Но мама, пожалуйста, я хочу собаку, - ребенок показывал куда-то в сторону, и эльф с интересом повернул голову туда, куда указывал ребенок. - Вон, смотри, такую хочу... - Нельзя, это ответственность большая, ты не сможешь за ним приглядывать, - мама упорно шла вперед, стараясь не смотреть туда, куда указывал ее ребенок, а тот смотрел так отчаянно, хныча из-за резкого отказа. Похоже, просьба была озвучена не в первый уже раз, раз мама так реагировала... И все же Бэкхен поморщился, чихая следом и роняя свою драгоценную книжку вновь в снег. - Чтоб меня олень растоптал, - с легким унынием произнес, сопя, Бэкхен, а после поднялся со снега, кряхтя, и обернулся, смотря туда, где скрылись мама с понимающим взглядом, но все равно стоявшая на своем, и плакавший ребенок. Он не любил, когда плакали дети. Можно ли как-нибудь ему помочь? Спрятав книжку с влажным переплетом во внутренний карман, стряхнув снег с теплой ворсистой ткани, Бэкхен последовал за ребенком, с интересом выглядывая из-за стволов деревьев. И пока он не дошел вместе с ними до двери их дома, двухэтажного маленького, не остановился. Ночью он обязательно проверит этого мальчика, который еще тихо всхлипывал, растирая слезы кулачками в варежках. __________ Почему дети продолжают верить в магию Рождества, в то, что Санта исполняет их желания? Потому что желания действительно исполняются. Вот только с возрастом они становятся более сильными, более... невыполнимыми. Родители не справляются, поддерживая волшебство вокруг ребенка, в которое уже давно сами перестали верить. Ведь что может быть прекраснее ребенка, который верит в волшебство? В эльфов, в далекие заснеженные страны, в Санту, который одну ночь в году развозит все подарки, которого можно увидеть на повозке с оленями в упряжке. Бэкхен положил в мешок еще одно письмо и провел ладонью по бумаге, зачаровывая ее, как обычно. Повернувшись к окнам дома, который оставил напоследок, поднес ладошки к лицу, чтобы согреть теплым дыханием сухую кожу, и уже уверенно сделал шаг вперед, шепнув что-то под нос. Еще пара мгновений - и он стоит, опираясь на подоконник второго этажа, заглядывая в комнатку. Высмотрев мальчишку в кровати, уже спавшего, эльф улыбнулся и, проведя ладонью перед рамой, открыл окно и пролез внутрь. На подоконнике и части оставшегося снега осталась волшебная пыль, но ничего, она скоро разлетится, никто не заметит. Никто не заметит это мягкое сияние, да и самого эльфа тоже. Он быстро уйдет. Лишь заберет письмо этого ребенка, пробравшись по скрипящим половицам к его кровати. - Мяяяяу, - настойчиво и слишком близко. Бэкхен успел лишь повернуться и тихо пискнуть, падая под весом большого кота на пол. И с грохотом, конечно. - Ааа, ну почему ты так со мной, - растерянно зашептал эльф, почесывая животное за ушком, и то послушно умолкло, продолжив урчать. Мальчишка в постели лишь заворочался. Как же хорошо, что детей выстрелом из пушки не разбудишь... Ну, в большинстве случаев. В ночь на Рождество большинство из них поднимается из своих кроватей... Честное слово, когда-нибудь Бэкхен будет их усыплять. - Котяра, слезь, - спихнув животное с себя, поднялся и поправил пальтишко, а после уже потянулся за заветной бумажкой под подушкой. Правда, белый кот с рыжеватыми ушками и хвостом думал иначе, повиснув передними лапами на протянутой руке нежданного гостя. - Мяу, - тихо и настойчиво, будто обращался и требовал ничего не забирать. - Ты хочешь, чтобы этот мальчик был счастлив? - нет, он не знал язык животных, но на интуитивном уровне общался с котом. Тот молча - или громка мяукая - пытался защитить ребенка, внимательно следя за всеми действиями эльфа, тот же двигался аккуратно и тихо, чтобы не привлекать лишнее внимание. Поведя письмом перед влажным носиком кота, Бэкхен зарылся пальцами в его длинную шерстку, почесывая где-то в районе шеи. Нащупав кожаный ремешок, повернул аккуратно к себе подвеской. Обычно на таких писали имя любимца и адрес на случай, если тот потеряется. - И тебе привет, Чанель, - на приветствие кот ответил призывным и громким мявком, сначала последовав за маленькой ладошкой эльфа, а после вновь напрыгнув на него, играясь. - Э, нет. Письмо не отдам. Обиженно фыркнув, но все же потеревшись о ногу эльфа, Ель удобно сел перед окном, провожая своего знакомого и при этом скользя пушистым хвостом по полу. Похоже, он был вполне доволен. - Пока, Чанель, - махнув на прощание ушастому, Бэкхен улыбнулся и мягко спрыгнул в снег, после хрустя при пружинистых шагах снежинками под ботинками. Спрятать письмо в мешок, приставленный к стенке дома - и теперь можно и домой, далеко-далеко отсюда. Нужно только лишь провернуться на пятках уже промокших ботинок и, чихнув, отправиться в вечное снежное царство. Под едва слышный звон опадавшей волшебной пыли на город мягко стал спускаться снег. __________ - Апчхи! Приземление выдалось не совсем удачным, и Бэкхен, закружившись в вихре поблескивавшей пыли, завалился в снег. Неуклюже обхватив руками и ногами драгоценный мешок с письмами, пыхтя, эльф старался перекатиться, но в итоге в раздражении выбросил ношу подальше и, пошатываясь, поднялся. - Апчхи!! При новом сильном чихе он резко согнулся, и вязаная шапка-колпак слетела с его головы, запорошив светлые волосы снегом. Рядом кто-то уже фыркал при смехе, и Бэкхен, обиженно засопев, поднял взгляд. - Эльф заболел, как мило, - Лухань радостно улыбался, сверкая глазами. Слепив неаккуратный снежок, Бэк кинул снегом в друга, но тот увернулся, подходя после поближе и поднимая мешок, чтобы закинуть себе на плечо ношу существа, что было в полтора ниже него. - А ты все голышом расхаживаешь, - вновь кинул снег в обнаженную спину, но тот лишь повел плечами, смеясь. Носик Луханя тоже был красным, но не из-за болезни - нежное покраснение на коже как принадлежность к роду оленьих, впрочем, как и ветвистые рога. Еще не такие величественные, как у старейшин его народа, но уже внушительные. Не как в детстве, когда Бэкхен дразнил младшего, ведь у того были лишь маленькие кочки вместо рожек. - Неправда. Смотри, я в штанах, - оттянув за петлю ткань, Лухань улыбнулся, отступая на изогнутых слегка ногах, повернувшись к Бэку лицом и теперь ступая по заснеженной дороге спиной вперед. - И шарф на мне, который ты мне подарил, - довольно уткнувшись в крупную вязку большого шарфа, намотанного на шею, Хань засмеялся, вновь уклоняясь от снежка, лениво брошенного Бэкхеном. - Руки замерзнут, эльф. Пойдем, я сварю тебе кое-что. Поманив друга за собой, Хань приоткрыл дверь в свой заснеженный домик в холме и завел парня внутрь, с почтением поклонившись. Эльф лишь отмахнулся и, стянув с себя шапку-колпак и пальтишко, свалился на стул в прихожей. Бэкхен не любил, когда ему оказывали слишком большое уважение. Ну живут эльфы намного дольше представителей оленьей расы, ну и что из того?.. Да, Лу был младше, но выглядел старше. А Бэкхен навечно застрял где-то в районе едва доросшего до 20 лет человеческого ребенка, да еще и ростом... - Полторашка, - беззлобно, но шапка в оленя все же полетела, и Бэкхен вновь сомкнул влажные от налипших снежинок ресницы. - Подожди, эльф, немного, - закутав того в свой большой шарф под тихие возмущения, Лухань прошел на кухонку, чтобы приготовить напиток, о котором он и говорил. Горячий, целительный, на соке винограда... - Да безалкогольный он, - с легкой обидой. Но Бэкхен все же принял деревянную кружку, ласково поглаживая рельефный рисунок, и вдохнул терпкий аромат. Даже после одного вдоха ему показалось, что легкие пробило свежестью и терпкостью. - Что здесь? - с интересом протянул Бэкхен, выуживая ложечкой части ягод и трав со дна. - Имбирь, корица, гвоздика, кардамон, еще немного пихтового сока. А, и дольки яблок. Сладко, тебе понравится. Я еще мед добавил, - самодовольный, олень присел напротив друга, улыбаясь одними лишь глазами, блестящими в мягком полумраке свеч. - Ты быстро поправишься. Я налью его тебе куда-нибудь, а ты применишь волшебство, чтобы сохранить тепло. Теплым он вкуснее. Бэкхен согласно кивнул, грея ладошки о кружку. Ему нравилось проводить время с этим вредным оленем, но тот чаще пропадал, управляя повозкой - да-да, управляя - чтобы прокатить на ней еще нескольких снежных эльфов, одних из самых веселых представителей из Снежной страны. Именно они рассыпают снег по странам, иногда забывая про некоторые, но все же под Рождество исправляясь. Больше всего нагоняя всегда получала парочка Лухань-Минсок. Но те лишь извинялись и, смеясь, продолжали играть. Смешно всегда было наблюдать за маленьким пухлощеким Минсоком, который часто вился в оленьей деревне среди высоких представителей. - Я довезу тебя до башни Санты, - Хань кивнул на большой мешок с письмами, а Бэк мог лишь расплыться в благодарной улыбке, немного сонный и разнеженный под треск дров в камине за спиной. Когда Бэк все же совладал со сном - а точнее зевал в повозке Луханя, укутанный в шарф - он вытащил покрасневшими и сухими пальцами то самое письмо, последнее, и, пробежавшись по аккуратно выведенным строчкам, заулыбался. Собака. Мальчик действительно просил собаку, хотя у ребенка уже был большой кот. Но кто спорит, и почему они не могут подружиться? Вполне. На прошлое Рождество он уже просил собаку, но тогда ничего не получилось. Значит, кто-то не постарался как следует. А вот Бэкхен обязательно постарается. Постарается подарить этому мальчику, Чунмену, незабываемое Рождество. - Спасибо за помощь, - коротко кивнув другу, эльф махнул ему и побежал к башенке с заснеженными балконами, закинув мешок с письмами за спину. В горле еще приятно грело от напитка, дышать стало легче, и Бэкхен пообещал себе, что обязательно подарит Ханю какое-нибудь украшение на рога. Тот давно хотел. Обязательно-обязательно, но для начала - к Санте. Постучав в дверь, Бэк залетел в комнатку и вскрикнул, когда на нем повис еще один эльф, счастливо улыбаясь при виде друга. Мешок слетел на пол, но Чондэ не обратил внимания, стиснув в объятьях зашедшего. Поправив шапку-колпак, он щелкнул Бэкхена по покрасневшему носику и мягко улыбнулся, тепло, так по-кошачьи, устраивая свой шарф на шее эльфа. - Вот, не болей. Санта уже ждет, а то ты припозднился, - Чондэ погрозил ему пальцем, но улыбка скрасила угрозу. - Меня Хань лечил, ты ведь не даешь мне свои волшебные настойки, - шутливо пихнув друга в бок, Бэк схватил мешок и потащил его за собой, пока друг бормотал под нос что-то о том, что он их придержал до Рождества, и они обязательно выпьют вдвоем всю сладость. Смеясь громко, Бэк согласно кивнул и закрыл дверь, заходя в большую залу с высоким потолком вприпрыжку, хоть и пришлось в итоге остановиться из-за кашля. Горло вновь начало побаливать. Ничего, он еще выпьет тот напиток от Луханя, который тот так заботливо налил в большой термос. А пока... Бэкхен шлепал сапожками вперед, к винтовой лестнице, мимо смеявшихся эльфов, которые уже заворачивали подарки, переговариваясь и что-то бурно обсуждая. - Привет, Син-Син! - помахав еще одному эльфенку, который кружил под потолком, что-то колдуя для украшений, Бэкхен остановился перед регистратором и улыбнулся ему с натяжкой, но тот был во вполне хорошем настроении и не метал молнии. Окинув взглядом внушительный мешок, Кенсу потянулся за свитком, а после, сделав у себя пометку, пустил эльфа вперед. Туда, куда тот и рвался - к Санте, вот только прихватил с собой одно письмо. Последнее из своего мешка. Миновав винтовую лестницу, Бэкхен остановился на пороге и замер, помявшись неуверенно. Не каждый день он залетал к их самому главному эльфу, который был выше них, а еще его ушки были более заостренными и длинными, чем у остальных. Постучавшись в дверь, Бэкхен заглянул после одобрительного приглашения. Санта расхаживал по комнате в пушистых тапочках, а по полу за ним скользил подол красного халата, приспущенного до локтей. Колпак почти сполз с ярких рыжих волос, а сам эльф покусывал нижнюю губу, просматривая длинный список и делая пометки. - М... Санта, - Бэкхен остановился в метре от старшего по званию и сжал письмо в ладошках, смотря с трепетом на эльфа. Тот поднял взгляд и улыбнулся своему гостю, поманив его к себе ладонью, чтобы не боялся. - Санта - это звание. Зови меня Крис, - дружелюбно протянул тот и, улыбнувшись, убрал свиток на стол, натягивая поверх растянутой майки и коротких штанов халат, греясь. - Что хотел? Окинул еще раз взглядом обитель Санты - легкий беспорядок не лишал комнату-кабинет очарования, только добавлял уюта. Аккуратно переступив через свитки на полу, Бэкхен протянул письмо старшему, смотря на него снизу вверх, и с беспокойством облизнул губы, после сжимая ладошки за спиной. Просто... Он хотел попросить об одолжении, тогда как они никогда не дарили живых существ. Игрушки, подталкивали к исполнению желаний... Хотя наверняка история просто умалчивала о подобных исключениях. Может, он сможет сделать исключение и для этого ребенка? - Я... Я Бэкхен. Пожалуйста.... Крис, позволь мне помочь и сделать его счастливым, - Бэкхен не стал ждать ответа и начал тараторить первым, прижимая ладонь к груди. - Пожалуйста. Он будет и дальше верить в Рождество и волшебство, пожалуйста... - Я не могу, - с сожалением протянул эльф и, покрутив еще бережно письмо, проведя пальцем по тонким бороздкам букв, вернул бумагу, украшенную мелкими неумелыми рисунками оленей и елочек. - Ответственность большая. Проследил взглядом за тем, как поник эльф, развернувшись после к двери и шагая прочь. Они оба знали правила. Они знали, что и попадаться детям особо нельзя, точнее - раскрываться. Именно поэтому в прошлом году Чунмен получил большую игрушку вместо живого комочка, о котором мечтал. - Он ведь верит в Санту... Давай напишем ему письмо, - воодушевленно предложил Крис, подойдя к эльфу, и улыбнулся тому, когда он посмотрел через плечо с недоверием, стягивая с шеи шарф. Жарковато в помещении. - Если он будет ждать и на следующий год... Мы придумаем что-нибудь, ладно? - Спасибо!! - Бэкхен засиял, но всю радость спустил на нет новый чих. Виновато взглянув на Санту, эльф улыбнулся ему, а тот покачал головой. - Лечись. Зайдешь ко мне потом, ладно? - Ладно! Он обязательно еще поднимется вихрем по этой деревянной винтовой лестнице и раскроет дверь к этому неуклюжему Санте со сдвинутой на затылок шапкой-колпаком. Он у них самый замечательный, хоть и руководит их работой не так давно. - Спасибо! - помахав Крису на прощание, Бэк помчался вниз вместе с письмом, прижатым к груди, чуть ли не прыгая от радости. Он сможет, сможет подарить этому мальчику по имени Чунмен немного радости, пусть и не сразу. Пробегая по залу к выходу, чтобы бежать домой, Бэкхен помог Исину повесить под потолком большие шарики-игрушки на лентах, сверкнув в воздухе волшебной разноцветной пылью, и обернулся, услышав, как его окликают. - Завернись в одеяло и пей побольше горячего чаю! - Крис кричал, открыв окошко из кабинета, приложив ладонь ко рту, и Бэкхен ему помахал, улыбаясь, показывая, что все услышал. У них замечательный Санта, который сделает все, лишь бы дети были счастливы как можно сильнее и как можно дольше. ___________ Проснувшись утром и не обнаружив под подушкой заветное письмо, что было адресовано Санте, Чунмен сначала растерялся, но после улыбнулся коротко и вновь уткнулся носом в подушку, зевая. Он не стал звать родителей, чтобы радостно запрыгать и показать, что письма уже нет... Просто постепенно вера в чудо пропадала. С возрастом она пропадала, но все же он еще надеялся получить тот самый подарок - собаку, и именно хаски. Он надеялся, что все по-настоящему, что Снежная страна существует, и там живут различные волшебные народы. И эльфы, которые собирают письма... Он хотел верить именно в чудо, в сказку, а не в то, что родители всегда забирали его письмо. Он старался не верить в насмешки старших Сехуна и Чонина... Те утверждали, что все ложь. Вот только Тао не верил их словам и гордо задирал носик, посапывая. Он верил, продолжал верить, и когда Чунмен тоже сказал, что верит, радостно заулыбался и обнял одноклассника. Они оба старались верить, сжимая кулачки перед камином, пока писали те заветные письма, и улыбались, с трепетом ожидая близившийся праздник. Они ведь узнают правду, обязательно. Когда-нибудь они получат подтверждение, когда-нибудь они увидят эльфа. Они верили, и были счастливы, рассказывая друг другу истории о том, что какой-то эльф играется, сдувая с ладошек хлопья снега. Они рассказывали друг другу о пухлом стареньком Санте, что всегда ездит в упряжке с оленями, и водили по воздуху ладонями, будто рисовали по чистому небу. Они старались найти какие-нибудь воздушные пути, хоть что-нибудь, но попытки были тщетны. Нигде не было даже волшебной пылинки. А то, что они находили, оказывалось лишь блестками с елочных игрушек и мишуры. В прошлом году Чунмен не получил собаку потому, что написал неаккуратно письмо Санте, но в этом году он отделил каждую буковку, и выводил старательно, долго, высунув кончик языка. Праздник близился, родители шушукались, что-то пряча от него, но Мен был уверен - не собака. К рукам ластился кот, а иногда и вовсе заваливал на пол и прижимал собой, играясь с младшим, тычась носиком ему в щеку и фырча смешно, а Чунмен смеялся, поглаживая любимого друга за ушком и разговаривая с ним. Как с другом, как с настоящим, и Чанель будто отвечал ему, скользя хвостом по полу или мяуча, смотря внимательно в глаза хозяина своими гетерохромными. Чунмен размышлял вместе с ним, существует ли Санта, а Ель лишь фыркал и горделиво сматывался из комнаты, подняв хвост, будто знал что-то. - Ну ты же знаешь! Расскажи мне что-нибудь! - отчаянно вопил мальчишка, роняя после голову на руки и смотря на темное небо, украшенное сияющими звездами. И все же вновь не было заветной тени с оленями и упряжкой, а рядом не копошился никто. Но все же надежда теплилась в груди. Надежда, что волшебство оживет... Осталось совсем немного. И за несколько дней до Рождества Чунмен, проснувшись утром, наткнулся на какую-то бумагу под подушкой. И откуда же было это письмо? Красивым почерком с мягким закруглением у букв был написан хоть и не точный, но обратный адрес. Снежная страна. Существуют ли чудеса, когда однажды утром под подушкой оказывается письмо, которое никогда в жизни и не надеялся получить? Получал ли его вообще кто-либо? Открыв заветный конверт, Мен с сожалением вздохнул. Тот, кто писал, просил не показывать еще кому-либо. Как бы удивился Тао! Он бы обрадовался, но все же Чунмен послушно прикусил кончик языка, прячась под одеялом, чтобы точно никто не увидел. Он сам прочитал то письмо, поглаживая с трепетом бумагу. Он чуть ли не закричал радостно, подпрыгивая после с кровати и уносясь вниз, завтракать, лучась счастьем. Ведь ему пообещали, что желание исполнится, надо лишь подождать год. И тогда, если Чунмен не передумает, у него обязательно появится желаемое - маленький хаски. Бэкхен же улыбнулся. Он ждал именно такую реакцию. Мягко щелкнув пальцами, уже привычно, он растворился в воздухе, после шагая по сугробам к своему домику, чтобы налить еще тот самый напиток, уже немного другой, но все такой же теплый, от Луханя, и вновь отправиться по делам, по привычным делам, кружась в вихре снежинок. Те с удовольствием раздувал Минсок, смеясь под звон бубенцов на своем длинном колпаке и мягких ботинках, вновь несясь в повозке Луханя без упряжки. Рождество в деревушку, за которую отвечал Бэк вместе с еще несколькими эльфами, пришло быстро, будто нагрянув, но все же все самые последние приготовления они успели сделать. Успели разложить подарки, успели намести сугробы, оставив лишь ясные деньки под конец года, и дети смеялись, подпитывая верой волшебство Снежной страны. Смеялись, смотря представления, пока лепили снеговиков, пока кушали ароматные булочки с корицей и другими различными пряностями... И Бэкхен смеялся вместе с ними, радостный, счастливый. Он даже затесался как-то среди детей в очередь за горячими булочками, прихватив пакетик для друзей, и смотался под заинтересованный взгляд одного из детей - когда его заприметил тот самый Чунмен... Ведь эльф Бэк, похожий на 15-летнего подростка, все равно возвышался над остальной малышней 10-11 лет. Чунмен расстроился, когда родители подарили ему радиоуправляемый самолетик, но Чанель был в полном восторге, поэтому ребенок, улыбаясь, смеясь, игрался после Рождества со своим котом, а тот пытался поймать игрушку. Ведь сам Санта пообещал, что желание обязательно сбудется, так почему бы не подождать? Он обязательно подождет следующий год, пусть даже если ему и показалось, ведь письмо вскоре пропало. Как улика, которая могла подтвердить все волшебство на свете, оно пропало, оставив лишь воспоминание и хрупкую надежду в сердце ребенка. Улыбки с друзьями, нагоняи от Кенсу - так и пролетел год, а следом - еще несколько. Обещание не забылось, нет - оно лишь крепло, как крепло и желание Бэкхена обрадовать своего подопечного мальчишку, который так быстро и незаметно рос, взрослел. Но все же, пока Бэкхен пытался добиться от Санты обещанного, а тот строил глазки и просил еще подождать, Чунмен не растерял свою веру. Пусть, что Чонин и Сехун смеются - они давно стали взрослыми, потерявшись. Так думал Чунмен, улыбаясь и смеясь в классе, дружа все так же, как и раньше, с Тао, хоть тот уже и перестал верить в чудеса. Ведь не бывает взрослых, что еще верят, не бывает взрослых, которые ждут каждое Рождество, что Санта все же подарит обещанное. Не бывает взрослых, в душе которых еще остается что-то детское, наивное... Мен не был взрослым. В свои 15 он не был взрослым, но все же постепенно улыбки меркли, а обещание, скрепившее его и эльфа, Санту невидимой нитью, потеряло свой блеск. Чунмен отчаялся ждать, но все же пообещал себе, что подождет. Еще немного. Еще чуть-чуть совсем. Ведь плохо не станет, пока он будет высматривать по ночам что-нибудь в небе под светом луны, пока ждет, хотя уже скоро конец декабря и новое Рождество. Ничего. Он подождет еще чуть-чуть, прежде чем разочаруется совсем. Он уже не ложится спать в волшебную ночь, он караулит, но все же засыпает под елкой. И в этот раз, придя к мальчишке, уже такому взрослому, Бэкхен присел рядом со спящим и заботливо укрыл того пледом после того, как оставил маленький подарок под елкой. Просто мелочь - шарф, который связал уже Лухань и наказал подарить за ожидание. Подарок, замаскированный под еще один от родителей... Те не поймут, а Бэкхен выполнит обещание. Он всегда их выполняет. Лучше уж поздно, чем никогда... Лучше уже спустя несколько лет, зато с маленьким комочком за пазухой - малыш хаски отогревался, уснувший после длительной поездки, пока Бэкхен работал. - Ты долго ждал, верно? - обернувшись на звук, Бэк улыбнулся своему приятелю. - И тебе привет, - уложив щенка перед спавшим Чунменом, Бэкхен протянул руку и зарылся в мягкую шерстку Чанеля, подавшегося к его ладони. Тот недовольно фыркнул все же, выказывая все свое недовольство, ведь гость появлялся слишком редко, чтобы поиграть... Но недовольство на этом и закончилось, особенно когда Бэкхен оставил и на шее друга маленький подарок - новый ошейник с подвеской, привлекая большого кота к себе на руки. - Ты же ничего ему не расскажешь? - наигранно хмуро произнеся вопрос, Бэк со смехом прижал к себе это пушистое создание, горделиво отвернувшееся и презрительно фыркнувшее. Чанель будто так и показывал всем видом - "ничего от меня этот ребенок не дождется", после довольно урча в ласковых нежных руках. Так приятно, когда в камине трещат дрова, так уютно, когда комнатка освещается мягким теплым светом, играя танцующими бликами на елочных игрушках, украсивших елку. Так тихо и спокойно... И красиво. Ведь на лице ребенка блики тоже игрались, создавая золотистое свечение на нежной коже. - Будь счастлив, Чунмен, - рядом закопошился хаски, и Бэк, понимая, что от тявканья щенка подросток проснется, хотел было сбежать уже, вот только Чанель придавил своей тушкой с наглым "мяу" и выпускать не собирался. Нагло спихивать кота? Бэку не хотелось, и он, поморщившись, ткнул животное в нос. - Наглая морда. Когда же Чунмен начал разлеплять глаза, Бэкхен в панике заерзал, но все же, чмокнув кота в голову, рассеялся в воздухе в мелкую пыль прежде, чем его все же заметили. Во всяком случае, это он подумал так, вприпрыжку сбегая со снежного склона прямо в объятья Луханя, который ждал отчет по отданному подарку. А вот Чунмен, округлив глаза, наблюдал за оседавшим блеском, что постепенно становился обычной пылью, и в упор смотрел на оставшуюся шапку-колпак с бубенцом, которую Чанель подталкивал, как трофей. Ну, еще бы - он ведь стянул ее с головы своего друга напоследок, оставляя улику хозяину. - И ты молчал все это время, да, хотя знал? Предатель, - фыркнув на своего кота, Чунмен с недоумением уставился на притихшего щенка, который теперь тыкался носиком в его ладонь. - Чт... Хаски... - подняв голову, неуверенно смотря в глаза Еля, который с любопытством махал хвостом, наблюдая, Мен расплылся в улыбке и чуть было не закричал радостно. Подхватив щенка на руки и схватив шапку, звенькнув бубенцом, подросток подскочил к окну и выглянул на улицу, но никого уже не было. Он мог только шептать беспрерывно "спасибо" и обнимать маленькое тявкающее чудо, о котором мечтал несколько лет, чуть ли не подпрыгивая. А к ногам ласкался довольный собой Чанель. Он ничего не рассказал, зато сделал хозяина счастливее. Ведь тот был уверен - ему не показалось то миловидное лицо эльфа. Ему не показалось. А значит, чудеса существуют. - Рад, что ты оставил ему шарф. Но где твоя шапка? - с интересом поинтересовавшись у старшего, Лу взъерошил волосы Бэка, а тот, растерянно проведя по волосам следом, пожал плечами. - Наверное, потерял по дороге. Пришлось быстро ретироваться, пока меня не посчитали настоящим, а не миражом, - смеясь, Бэкхен протянул руку и покачал ладонью прямо под носом высокого оленя. Тот ожидал чего угодно, но то был лишь маленький подарок - тонкая цепочка-украшение на рога, которое Бэк хотел подарить давно, но после в итоге передумывал и дарил что-то другое. Лучше поздно, чем никогда. - Спасибо тебе, - благодарно улыбнувшись, когда нити украсили его ветвистые рога, Лухань потянул друга за руку за собой, в свой домик, чтобы вновь напоить чаем, а после поехать к Чондэ, чтобы выпить его знаменитые запасы настоек и оставить лишь пустые бутылки и банки. Рождество... Новый год. Это светлый праздник, наполненный столькими надеждами, такой верой в сказки и таких же сказочных существ, что эльфы становятся видимы детям, ведь вся их детская фантазия усиливает волшебство... Со временем детство, конечно, проходит, воображение ослабевает, но ребенок остается ребенком до стольки лет, до скольки хочет им оставаться внутри. Пусть, что Чунмену будет уже 20 - он будет все тем же подростком в гостиной, где к его ногам ластится бело-рыжий кот с очаровательной сине-зеленой гетерохромией глаз, а на руках гавкает хаски. Тем же подростком, который наутро улыбнулся столько лет назад родителям, которые с удивлением смотрели на щенка, но все же остались не против его оставить. Тем же подростком, который ждал, когда же эльф вновь окажется в его доме и заберет, наконец, свой тот самый колпак, только на этот раз не сбегая. И Бэкхен появился однажды, чтобы поиграть вновь с Чанелем и проверить, как там его маленький подопечный и собака, подаренная несколько лет назад. И в этот раз его окликнули с легкой радостью в голосе. - Людям нельзя видеть эльфов. Это правило, - лукаво щуря глаза, Бэкхен благодарно принял свою шапку, которую Мен хранил у себя, а после потянулся к мешочку на своем поясе, собираясь все же придержаться правила и убрать лишние воспоминания, хоть они ведь и грели душу этого парня столько лет. Хотя он уже повзрослел и даже стал выше, чем маленький Бэкхен. - Но ведь у любого правила есть исключение, иначе это не правило, - поспешно отозвался Мен, с надеждой заглядывая в глаза эльфа. И тот улыбнулся в ответ, не решаясь лишать этого человека блеска в глазах и той радости, надежды, которыми он лучился. - Тогда это будет нашим секретом, ладно? - приложив аккуратный палец к губам, Бэкхен подмигнул и, устроив на своей голове шапку - ведь ее когда-то связал сам Лухань! - помахал на прощание своему другу, все же еще такому маленькому. - Приходи на Рождество! - только это и услышал напоследок Бэк, после кутаясь в свое пальто и пряча улыбку в шарфе, вдыхая морозный воздух. Это прекрасно, когда взрослый с детства верит в чудеса, улыбаясь при взгляде на ночное небо, и считает, когда, через сколько дней будет следующее Рождество. - Осталось два месяца, - проведя пальцами по теплой шапке, эльф, утопая в снегу в своих больших ботинках, топал к домику Луханя, чтобы похвастаться другу своей находкой. Это прекрасно - верить в чудеса.