Времена не выбирают

Тысячелетие прошло с тех пор... Тысячелетие существования, обозначенного особым смыслом. Непрерывная игра с жизнью, нескончаемой, наполненной пророческими надеждами. Он был несчастным младенцем, брошенным родителями, задиристым приютским мальчиком, проблемным подростком, счастливым в браке мужчиной, и наконец, умирал столетним стариком в окружении огромного семейства. Он возродился вновь в богатой аристократической семье. Нелегкое время забросило его в Бельгию; когда ливень из пуль под Пашендейлом безжалостно уносил жизни его боевых товарищей, тогда остальным пехотинцам казалось, что пережить очередную атаку – вот главная цель и величайший подвиг. Юноша с забавно торчавшими ушами был утянут на дно болота вместе с танком, новейшей, но бесполезной разработкой верхов. В ту же секунду по дому врачевания в Ньюкасле разнёсся сладостный плач новорожденного. Усталость от жизни не проходила. Порой ему хотелось забиться в какой-нибудь укромный уголок и уснуть хотя бы лет на десять. Помнить столько событий, лиц, великих имён и не забывать того, кто ты есть на самом деле, и чего ты на самом деле хочешь. Всё это сводило с ума, угнетало разум, поглощало всецело, доводило вплоть до припадочного инсульта. Депрессии, мигрень, хандра, вечность. Господь, зачем ему жить так долго?.. «Артур» - шептал голос умирающего от голода ребенка. «Артур» - откликалось в голове молодого охотника. «Король Артур» - уверенно говорил на своих лекциях престарелый учитель истории. «Артур?» - забывшись, крикнул в туманную густоту тощий старик с редкой бородой и почтальонской сумкой через плечо. Мерлин, родившийся в семье Эрандов семьдесят восемь лет назад, быстро, насколько позволяли старые кости, вышел из паба. Милостивый всевышний, дай знак, зацепку или пощёчину, хоть что-то. Как поступит теперь американский охотник? Ведь этот человек продолжал верить, да, он страдал, но по-прежнему надеялся на возвращение родного брата… О, что же ты наделал, старый идиот! Ты разрушил смысл жизни человека так, как когда-то оставил его безответными руинами в своей душе. Да, ты существовал, да, продолжал ходить костлявыми ногами по земле Альбиона, но питал ли ещё надежду на воскрешение своего короля? Нельзя отринуть от великой цели, нельзя забываться, покуда жив ты, Эмрис, волшебник, вечный и верный странник, надежда твоя не угаснет, не канет в лету. Опомнись! Он должен вернуться, о, должен сказать воодушевляющие слова, это бы и было общим благом. Надежда и вера в лучшее – это и есть сила, что двигает людей дальше. Его брат вернётся! Мой король вернётся! Ликующий чародей не заметил, как нога его соскользнула с бордюра, а сам он полетел под колёса двухэтажного автобуса. *** Боль разливалась по всему телу, но Мерлину было всё равно. Мысли в старческой голове путались, тяжелые веки с трудом распахнулись, предоставляя блеклые слезящиеся глаза окружающему миру. - Вы чрезвычайно крепкий старичок, как оказалось, - бодрый голосок медсестрички донёсся до его ушей. - Фрея, - прохрипел Эмрис с такой глупой, давно забытой, улыбкой, узнавая в девушке старую подругу, а уши его, кажется, так же как и тысячу лет назад ярко заалели. Прежняя застенчивость всё же не вытеснила из головы мысль о том, что эта девушка вообще может здесь делать спустя столько времени. Было сказано, что вернётся его король – почему же он видит перед собой её? Знак это какой-то или всего лишь странное совпадение? - Как вы?.. - она подозрительно сощурила большие карие глаза, - ах, табличка, никак не могу привыкнуть, - хохотнула девчушка, хлопнув по халату маленькой ладошкой. - У вас и зрение отличное! Хотя расплывающиеся буквы поставили бы это высказывание под сомнение, старик утвердительно кивнул. Его догадка была отчасти подтверждена. Надежда, что маленьким огонёчком теплилась в его душе, заполыхала кострищем. Артур Пендрагон где-то рядом! Мерлин чувствовал его близость каждой клеточкой тела, надеясь, что разум не играет с ним злую шутку. Он медленно повернул затекшей шеей, и ощущение от увиденного им на койке справа человека, заставило старое тело брыкнуться, точно молодого парня, вдруг попавшего в больницу с переломом ноги и стремящегося поскорее выбраться из неё, чтобы снова взяться за скейт. - Кто это? – Мерлин не заметил, как по щекам его потекли счастливые слёзы дождавшегося. - Какой-то сумасшедший, поймала его у озера вчера или позавчера, - рассказывала Фрея Хадсон, пересчитывая положенные старику лекарства. – Холодный был, точно ледышка, и бормотал что-то про драконов и магию, - девушка хмыкнула, обнажая необычно острые клыки. – Но симпатичный… Блондин резко очнулся, тяжело хватая ртом воздух, будто не мог никак надышаться, как Эмрис тогда, после газовой атаки немцев во Вторую Мировую. Мертвенно-бледное лицо короля не утратило своей привлекательности, а голубые глаза – чарующего блеска, а медсестра уже склонилась над ним, миловидно улыбаясь во все тридцать два. - Килгарра, - зашипел ей в лицо человек, который по манерам, всё же, смутно напоминал Артура: так же таращил он свои и без того большие глаза, так же фырчал носом от злости и дул кривящиеся губы, когда говорил. – Я заберу тебя с собой! - Ну вот опять, - разочарованно вздохнула Фрея и принялась наполнять шприц успокоительным средством. После того, как она ввела лекарство, король Артур снова провалился в сон. Мерлин не последовал его примеру и продолжил наблюдать за своим господином. Старик улыбался – он вспоминал каждый раз, когда король обзывал его идиотом, а он в ответ бросал: «Осёл!». Вспоминал их знакомство и жалел, что эта первая за тысячелетие встреча не обозначилась тем же весельем. Каким же юным и наивным храбрецом был тогда великий волшебник Мерлин. Вспоминал он их последний совместный путь, и сердце ныло от тоски, как и в ту ночь чудовищной потери. Бесчисленные путешествия, настоящая крепкая дружба – тогда всё это рухнуло, и боль не утихала ни минуты за все эти лета. Многое, слишком многое произошло за прошедшее время. Но быть может, вернувшийся Артур возвратит Эмрису прежнюю отвагу и радость к жизни. То было пророчество, и вот оно исполнилось. *** Их не хотели выпускать из больницы, едва пришедшего в себя Артура и вовсе собирались упрятать в дурку, но с магической помощью, казалось, тысячелетие назад забытым заклинанием, Мерлину удалось-таки убедить врачей досрочно выпроводить их за ворота госпитального центра. Король с безумным выражением лица сторонился абсолютно всего, с отчаянием цепляясь за плечо друга, настолько ошеломленного и осчастливленного его возвращением, что он совсем позабыл о культурном шоке и психологической травме, которую может нанести Его Величеству современный мир. Реальность путалась в коронованной голове с призрачными отголосками прошлого. Так шумно, так много людей, они так странно одеты. Боже правый! Как может дама так себя бесчестить? Что это за красные двухэтажные дьяволы на колёсах? Почему человек заперся в уличном нужнике и стал с что-то говорить в неведомый прибор? Кажется, привычка Мерлина носить платок перешла к этим людям… Мерлин! Святые небеса, как мы оказались здесь? Где это - здесь? От стольких вопросов голова Артура Пендрагона безжалостно кипела. Слуга в облачении старика вёл его в подземелья с огромными железными гусеницами. После отдачи каких-то бумажек человеку на посту, им пришлось преодолеть крутящиеся затупленные лезвия. Артур по привычке оглядывал обстановку: стены пещеры были покрыты квадратными пластинами, сияющими, что драконья чешуя, бурым цветом с золотым и рубиновым отливом; крыши полукругами уходили в городскую землю над ними; фонари висели вверх тормашками, внутренности их занимала не свеча, а прозрачная груша со спиралевидной ниткой. Мерлин подхватил его под локоть и затащил в совершенно странное металлическое насекомое с оранжевыми горящими и иногда помигивающими глазами. Внутри гусеницы дела обстояли ещё страннее, даже если не брать в расчет внешний вид сидящих в ней людей. Кресла, какие могли бы быть только у лордов, были придавлены пятыми точками совершенно разносословными. Мужчины, которым не хватило места на сидениях, держались руками за петли висельников. Одна женщина держала на коленях какую-то длинношерстную крысу с бантиком в голове. Движение за абсолютно чистыми и прозрачными окнами было тошнотворно молниеносным. А прямо рядом с оконными рамами висели, наверное, розыскные плакаты. На одном из таких было написано аккуратным, чуть наклоненным назад почерком: «ПОЛНАЯ КОЛЛЕКЦИЯ ПОРТРЕТОВ КОРОЛЕЙ И КОРОЛЕВ ВЕЛИКОЙ БРИТАНИИ. СПЕШИТЕ В ЛОНДОНСКУЮ НАЦИОНАЛЬНУЮ ГАЛЕРЕЮ!». - Посмотри, Мерлин, как их много... – Пендрагон подступил на шаг ближе и вгляделся в картины. – Неужто пролетело столько лет? Эмрис лишь кивал, всё ещё не в силах понять, король его стоит прямо перед ним, или же это только злая шутка, или сон, или он вообще тогда умер под колесами автобуса. А Артур был не глупым малым, хоть и ослом, и он стал быстро соображать, что к чему, пусть и не до конца верил в как таковую возможность всего происходящего. - Все они – мои потомки? – губы короля растянулись в теплой улыбке. – Посмотри, Мерлин, как они похожи на неё, на мою Гвиневру. Эти глаза.… У них те же карие глаза, испуганные, будто у загнанного в угол оленёнка, но и гордые, как у взрослого оленя. Старый волшебник вновь кивнул, в глазах его скопилась тысячелетняя грусть, с губ сошёл еле слышный горький выдох. Смотри внимательнее, Артур Пендрагон. - Мерлин! – неожиданно вскрикнул монарх, гораздо быстрее, чем маг мог предположить. Неужели он так скоро понял, что после его, собственно, смерти не могли у его жены родиться его же дети. Крылья артурового носа раздувались, точно как у разъяренного испанского чистокровного быка. Король угрожающе навис над лицом старика. Мерлин и не придумал, как всё объяснить. Он и сам толком-то не знал, что творилось после того злополучного дня кончины короля. Тотчас после похорон волшебник Эмрис исчез с поля зрения людей старой Британии. Многие годы он не выходил за пределы своего уединенного жилища в лесной глуши, многие лета не общался ни с кем из королевства, предпочитая затворничество. Когда умер Гаюс, ученик почувствовал это всей душой и тогда не смог уже не проводить его в дальний путь со всеми соответствующими почестями. И только тогда Мерлин впервые увидел наследника престола Пендрагон. Это был уже взрослый, готовый сесть на трон, сильный молодой человек с копной рыжих кудрей, чуть смугловатой кожей и мягкими карими глазами, близко посаженными к крупному носу. Волшебник посмотрел правде в лицо, незачем было обманывать себя ожиданиями настоящего преемника рода. Пендрагоны погибли вместе с последним его представителем. Горькая тоска окутала чародея своим безрадостным покровом. На похороны рыцаря королевы Леона и, позже, самой Гвиневеры он не явился. Много крови смешалось с тех пор, фамилии делились, множились, но в ликах королей и королев всё же сохранялась какая-то не яркая, почти незаметная, едва уловимая черта от девушки из прислуги. С поколениями, веками кожа правителей становилась белее, носы аккуратнее и меньше. У многих представителей династии сохранялся цвет глаз, похожий густотой на растопленный шоколад, но вскоре и он сменился синим и серым. И лишь расстояние от носа всё так же было неизменным, неказистым, простецким. - Сэр, у вас всё в порядке? – из-за спины Артура показалась кудрявая рыжая голова. Мужчина с беспокойством и участием смотрел на дедушку с тонкими дрожащими ногами и с подозрением на Его Величество, выглядевшего крайне угрожающе по отношению к бедняге. Мерлин окаменел от удивления, совсем теряясь в происходящем, ноги и вправду затряслись против его воли. Рядом с Артуром стояла смуглая женщина с вьющимися волосами, на её голову была небрежно нахлобучена сиреневая кепи. Он совсем не ожидал и их появления в этом мире. Сколько лет он не замечал их существования? Лондон – большой город, но разве люди в нём не могут столкнуться друг с другом по чистой случайности? И всё же что они делают здесь? Наверное, дословность стёрлась из его памяти, ведь если старческие глаза его не обманывали, сэра Леона так же окружали и некоторые рыцари Круглого стола. Сэр Персиваль стоял к ним спиной, но не узнать его было невозможно: он единственный в вагоне умудрялся периодически ударяться головой о верхние перекладины, его выдавали и сложенные на груди руки, хорошо развитая мускулатура и лысая голова; на затылке у него красовалась неудачно сведённая свастика. Сэр Элиан взглядом карих глаз вонзился в Пендрагона, повернувшегося на знакомый голос. - А-а-а, я только что вспоминал о тебе, изменник! – взбешенного короля шатало, как пьяного, из-за качки быстро летящего к станции вагона. – Сэр Персиваль, сэр Элиан, арестуйте этого предателя! Перс недоуменно глянул на напарника через плечо, пожал плечами и ожидающе уставился на сэра Леона. Мерлин только сейчас смог разглядеть на ремне каждого из них полицейский значок. Если Артура не остановить немедля, то у них наверняка будут проблемы с законом. - Вы отказываетесь подчиниться своему королю? – возмущению его не было предела. Поздно спасаться. – Что ж, вас ожидает участь гораздо худшая, чем вы себе можете представить. - Молодой человек, немедленно покиньте вагон, – слова Леона были тверды, в них слышались авторитетность и сила военачальника, внушительно возросшая с былых времен. – Либо я буду вынужден… Не успел он закончить фразу, как тяжелый кулак Артура ударил его по челюсти. Эмрис от неожиданности поперхнулся, подле него стоящая Гвиневера вскрикнула и кинулась к рыжему рыцарю. Элиан схватил короля за грудки, а Персиваль за мгновение скрутил Пендрагона и надел на него наручники. *** Решетка скрежетала, закрываясь за спиной короля. Артур, всем своим видом выказывающий, как сильно его оскорбляет происходящее, бросил полный злости взгляд через плечо. Капитан Янг строго посмотрел на него в ответ, по привычке потирая ушибленную челюсть. - За нападение на сотрудника полиции полагается более строгое наказание, – вдруг заговорил стоящий рядом с Леоном Персиваль. – Но ты походу невменяемый, так что мы с ребятами решили тебя пока здесь подержать. Тем более, звонил какой-то твой родственник – говорит, «извините, мол, не уследил, дайте мне этого психа домой забрать». - Да не распинайся перед ним, – челюсть Леона будто бы скрипнула. – У нас кофе стынет. - Ладно, – Перс пожал плечами и вышел вслед за своим капитаном. Странная отговорка – тот ведь совершенно точно знал о ненависти своего начальника к кофеину, как и к любому другому источнику зависимости. Артур остался в полном одиночестве среди голых бетонных стен. Король старой Британии сел на кровать и заметил, что одна из её ножек расшатана и может отвалиться, если он надавит чуть сильнее или неосторожно подпрыгнет, когда будет ложиться. В целом, Его Величество не так уж и устали, чтобы валяться без дела. Он стал ходить кругами по своей тесной камере и думать о том, кто же этот таинственный нахальный родственник. Чего уж там, Мерлин должен был что-нибудь придумать, и не удивительно, если именно это, ведь ничего более идиотского сочинить нельзя было. Назвать венценосца сумасшедшим! Через пару часов покой короля, засыпающего на стуле, что стоял напротив кровати, нарушил посторонний шум. Артур подошёл к решетке и проследил за вошедшей и прошедшей мимо темнокожей девушкой с ведром и шваброй. Его камера была ближней к выходу, а она, как и должно, начала мыть пол от дальних. - Гвиневра? – тихо позвал Пендрагон. Однообразный звук движения тряпки остановился. - Откуда Вы знаете моё имя? – её голос гулко отразился от стен. - Мы ведь женаты уже словно тысячу лет, – он улыбнулся своей безумной шутке. - Ох, смотрите, чтобы мой муж этого не услышал, – скептически хмыкнула девушка, продолжая своё занятие. Артур застонал от собственной беспомощности. – Вы у него и так не на лучшем счету. - Гвиневра, как могла ты?! – вместо требовательности у него выходило какое-то жалкое хныканье. – Я разве дарил тебе мало своей любви? - Да о чём Вы говорите? – возмущенно всплеснула руками она, оказавшись в одно мгновение перед ним. – Я вижу Вас первый раз в жизни. Пендрагон высунул руку через железные прутья и коснулся плеча Гвиневеры. Её неизменно мягкие глаза встретились с его молящей синевой, и на какой-то момент они оба замерли, будто бы околдованные. - Вера, поторапливайся, я закрываю участок, – бросил Леон в полуоткрытую дверь, не видя того, как заключенный слишком близко стоял к его жене. Гвиневера тряхнула кудрявой головой, отстраняясь от Его Величества, и быстро скрылась из поля его зрения. Золотое кольцо ярко блеснуло на её безымянном пальчике, когда она снова прошла мимо его камеры с теми же ведром и шваброй и выбежала за дверь – к законному в этом времени мужу.