По ком звонит колокол

“Раньше у нас была религия и прочие глупости. А теперь надо, чтобы у каждого был кто-нибудь, с кем можно поговорить по душам, потому что отвага отвагой, а одиночество свое все-таки чувствуешь”. Эрнест Хемингуэй

- Вернулся? - Как видишь. Он усмехнулся и подвинулся на сидении. Как будто другого места не было, кроме как рядом с ним. Но у католиков вроде бы так принято - разговаривать вполголоса и зацепая друг друга плечами, даже если во всем этом огромном храме собеседников только двое? Даже если эти двое не христиане. Наверное, они пришли сюда, потому что здесь людей принято не беспокоить. - Наверное, когда-то это предполагалось как моя реплика. - Хм? - Это я должен был уйти. Ещё тогда, когда мы с тобой об этом говорили, помнишь? Бросить Орден, занять позицию истинного наблюдателя наконец. А потом вернуться к финальной бойне, весь из себя прекрасный, с горящим взором и верхом на Молоте... - Идиот. - Да, именно это ты мне и должен был сказать, - несостоявшийся Книжник рассмеялся. Смех его был похож на воронье карканье: хриплый, злой и тревожный от сдерживаемого, подбирающегося к горлу кашля. - А я бы ответил... Закашлялся все-таки, скорчился на скамье, пытаясь отдышаться. После - выпрямился, вытер протянутым платком уголок рта. - Спасибо, Юу, - поблагодарил друга, которого теперь мог называть по имени сколько угодно, не остерегаясь всплеска раздражения. Тот мельком глянул на свежие капли гнилой крови на ткани и спрятал платок в карман. - Ты так и в бой пойдешь? Они что, ничего не могут с этим сделать? - О, это уже остатки того, что было, - небрежно. - Пару лет поживу на их волшебных лекарствах и орденской стряпне и совсем выздоровею. Буду снова бодр, весел и героичен! - Это как Шпендель, что ли? - Не думаю, что от моей улыбки будут так же дохнуть все особо нервные акумы в округе, я все-таки не Ной-ренегат, но я могу постараться. - Не стоит, - хмыкнул. За этим слышалось: “У нас все равно нет пары лет”. - Тогда не буду. Хорошо, что финал уже близок, можно не особо напрягаться, - сказал довольно. За этим пряталось: “Хорошо, что ты вернулся”. Имеющий уши да услышит. И хотя кто их еще может услышать под утро, в храме, где они одни, они все равно говорили вполголоса и по давней привычке чуть не договаривали фразы. И это было достаточной откровенностью, для них. Для двоих - и для Бога. Но Всевышний, внимательный и чуткий собеседник, никогда не перебивал подобных разговоров. И так было чему перебивать. - Колокольный звон? - Призыв. Сирену врубят, если нас атакуют первыми. - Да, Комуи говорил. Пошли. Пора заканчивать эту историю, - кривая ухмылка. - И начинать новую, Юу, не забудь об этом! - смешок. - С тобой забудешь!