`О любви, расставаниях и шоколаде

Хибари Кея ненавидел столько вещей, что казалось, этот список можно продолжать вечно, а попадает туда все что движется, а иногда и не движется. Слишком надоедливые жертвы после попадания в этот список действительно перестают двигаться. На продолжительный срок. Потому что держать всю злость в себе брюнету было не по душе. А успокоить свою душонку ему было очень просто - достаточно изрядно покалечить беднягу. Но в последнее время этими жертвами стали становиться, вообщем-то, абсолютно неживые предметы. Кея не любил солнце. Порой оно светило слишком ярко, слепило глаза и сильно припекало. Жару он не любил и раньше, но на солнце обида не распространялась. Пусть светит себе, что ему. Было оно, не было его - как-то все равно. Но сейчас солнце открыто раздражало японца. Светлое, веселое, радостное. Оно напоминало Дино. И от этого он просто бесился. Кея не любил шоколад. Несмотря на свое тайное пристрастие к сладкому, он не любил конкретно молочный шоколад. Потому что именно такого цвета были глаза Каваллоне. А еще его губы. Они были сладкими, нежными, будто воздушными, похожими на тот самый шоколад. От этого он бесился вдвойне. А еще Кея не любил лошадей и пони. Думаю, причину объяснять не нужно. Напоминаниями о Коне были самые разнообразные вещи: пшеница, меховые куртки, кнуты, татуировки, даже черепашки, которых он просто не мог ненавидеть, ибо они невинные существа нашей планеты, которые только облагораживают ее. Только вот воспоминание этим не сотрешь.Но самым невыносимым для Хибари была сама обстановка. Почти любая вещь напоминала о Дино, будь то ваза, которую он уронил и взамен купил другую или же порог, о который он вечно оступался. Все. Этот итальянец ворвался в его жизнь внезапно, не дав опомниться и что-либо сделать. Как-то быстро приручил этого строптивого хищника. А тот ведь и сам не сразу заметил. Поэтому если Мустанг приходил к Кее, он всеми своими силами старался выпроводить непрошенного гостя. Потому что приходя к нему, Каваллоне оставлял свой очередной след. Он приходил и сразу же спотыкался на ровном месте, тут же вставал и светло улыбался. Подходил к креслу, на котором сидел Хибари, положив ноги на стол и, встав сзади него, утыкался носом в темную макушку. Когда тот удивленно поворачивался, Ханеума пользовался моментом и целовал парня в щеку, звонко смеясь. Кея хмурился, смущенно отворачивал взгляд, а наглый Конь обходил кресло с другой стороны, садился на одно колено и словно принц, приехавший на бал к принцессе, брал его руку и целовал ее, отчего глава Дисциплинарного Комитета смущался и приходил в ярость одновременно. Он вырывал свою руку и грозился забить его до смерти, вставал и хватался за тонфа, но блондин лишь обнимал его, положив подбородок на плечо. А японец уже и не сопротивлялся - сил и желания не было. Он словно таял в объятиях этих сильных рук. И все бы хорошо, если бы не одно "но". Каваллоне всегда уезжал так же неожиданно, как и приезжал. В Намимори он надолго не задерживался: два-три дня и снова возвращался в Италию. Все-таки быть боссом большого мафиозного клана не так просто, он не может надолго уезжать. А именно это больше всего раздражало Хибари. Глупое человеческое чувство под названием "привязанность" щемило душу каждый раз, когда этот Конь уезжал. И все бы еще ничего, но после его отъезда Кее все напоминало об этом неуклюжем солнечном человеке. Сидя в кресле, он вспоминал об объятиях, проходя по пустому коридору - о том, как его прижимали к стенке и... Оставим подробности. А так, как в школе он проводил большую часть своего времени, о спокойствии не могло быть и речи. Признавать было трудно, но брюнет действительно скучал. Только вот толку от этого не было. И деться никуда нельзя. Хибари сидит у себя дома в холодный пасмурный день, закутавшись в плед и попивая кофе. С молочным шоколадом. Свой выбор он обосновал тем, что больше нечего взять в прикуску. И неважно, что совсем рядом с ним стоит печенье, а в холодильнике покоится пирожное. Шоколад, значит шоколад. А через пару минут к нему постучат в дверь, и парень лениво встанет с пригретого места, и откроет дверь. Когда он увидит мокрого от дождя Дино, Кея будет крайне удивлен, а в душе еще и рад. А потом будут долгие нежные объятия, долгожданные прикосновения и сладкие поцелуи, ради которых, пожалуй, даже японец снимет маску угрюмости и безразличия. Хотя бы ненадолго. На утро Хибари проснется от ярких солнечных лучей, что слепят глаза и звуков бьющейся посуды. Раз уж Конь настолько обнаглел, что соизволил прийти к нему домой и оставить свой запах с примесью одеколона на подушке парня, то так просто из Японии он не сбежит. Кея ему не позволит.