Сети

Джед даже не помнил, как оказался в своей квартире: все произошедшее осталось тягостным туманом в его голове. Сейя, усевшийся напротив, вот уже почти полчаса сверлил его глазами, но молчал, что было несвойственно его порывистой натуре. Наверное, он тоже считал себя отчасти виноватым. А может, ждал, когда друг заговорит сам. Но Джед молчал. Он сидел в кресле и напряженно смотрел в противоположную стену, до боли сжимая подлокотник. Таким измученным и вывалянным в грязи он не чувствовал себя никогда. И что он говорил своей матери? Всего не мог вспомнить. Но достаточно, чтобы она перестала разговаривать с ним до конца жизни. И самое гадкое, отвратительное было то, что в его словах была правда. Не без преувеличения и жестокости, но правда. И эта правда причинила боль им обоим. Сейя резко встал с дивана и прошел в кухню. По-хозяйски заглянув в шкафчик, достал два стакана и бутылку уже откупоренного виски, нарезал тонкими ломтиками лимон, посыпал их сахаром и вернулся назад. Джед равнодушно наблюдал, как его приятель безмолвно ставит на маленький письменный столик алкоголь и блюдце с лимоном. Не задавая никаких вопросов, он взял свой стакан и разом осушил его. Горло тут же засаднило, алкоголь горячим облаком ударил в желудок. К черту. К черту все его приоритеты. Словно слыша внутренний голос друга, Сейя наливал еще и еще. Спустя полчаса молчаливой попойки Айт уже не чувствует злости и обиды. Не чувствует ничего, кроме слабости и тумана. Сейя спит, смешно запрокинув голову и вытянув вперед длиннющие ноги в дорогих фирменных джинсах. И жизнь уже не так и паршива, если посудить. POV Джеда Голова трещит. Нещадно, невыносимо. Сухо в горле. Оглушительно бьют настенные часы. Я с трудом поднимаю от подушки голову. Хреново. Я просто грязное животное. - Сейя! - собственный голос не хуже кислоты, но в ответ - тишина; наверное, смылся куда-нибудь. Поднимаюсь, медленно иду в ванную. От собственного измученного отражения в зеркале тошнит. Как был, в брюках, рубашке и носках, забираюсь под холодный душ и стою под ним до тех пор, пока не начинает бить дрожь. Холодно. Чертовски холодно. Стягиваю с себя одежду, кидаю ее комком под ноги и продолжаю упрямо стоять. С ресниц и волос ручьем течет вода, начинают стучать зубы, но я стою. Стою. Хочется разбить голову о кафель ванной. Я идиот. Я самый большой идиот в этой гребаной жизни. Через какое-то время вылезаю из ванной, вытираюсь несвежим влажным полотенцем. Похоже, Сейя мылся и решил утащить мое. Убью. Тащусь в кухню, включаю чайник. На столе записка. "На работе. Загляни в холодильник", - и больше ничего. Сейе как всегда лень быть хоть чуточку многословнее. Холодильник почти пуст, но на нижней полке пара холодных бутылочек с пивом. Светлым, как я люблю. Нет, Сейя, за такую заслугу ты можешь таскать мое полотенце до бесконечности. Мне не хочется в офис. Не хочется вообще куда-то идти. Не хочется шевелиться. Наверное, они все сговорились добить меня. Быть может, я это даже заслужил. Превратился в убожество. Самому тошно. Осушив бутылку, звоню Сейе. Странно, никаких шуточек о моем расхлябанном поведении. В офис приезжать не надо. Лучше бы чем-нибудь загрузил, честное слово, вправил мозги. С каких это пор Кроу возится со мной, а не наоборот? Плохи мои дела. Плохи. Нужно что-то предпринимать. Быстро собираюсь и еду в "Айт&Кроу", занимаю свое место. Сейя, как всегда идеальный и ничуть не помятый, возмущенно смотрит на меня, разгребая ворох бумаг: - Сегодня у тебя выходной, - как бы между прочим говорит он, но я невозмутимо пожимаю плечами. Через силу. Наверное, час мы не разговариваем, зарывшись в текущие дела. Не могу сказать, что мне удается погрузиться в работу. Мысли то и дело пытаются проникнуть в поток сознания, вытеснить мое нежелание им поддаваться, но я сопротивляюсь изо всех сил, иначе просто лопнет голова. Лопнет! Разорвется! Я стараюсь, но Кроу не выдерживает: - Долго будешь молчать? - Сейя, я не хочу разговаривать. - Иногда это даже полезно. В смысле, делиться своими проблемами с друзьями. Даже если я не могу тебе помочь... - Ладно... Прости. Я стал истеричкой, да? - я с трудом улыбаюсь. Даже не знаю, зачем. Он тоже не знает. Хмурится. Серьезный совсем стал. Зато я... - Сейя, я не знаю, что творится в моей жизни. - Даже странно от тебя слышать. По-моему, ты всегда знал, что происходит с тобой. Да и с другими, - не шутит, просто говорит, что думает. - А я ведь тоже когда-то имел самонадеянность так предполагать. Мне казалось, что все у меня теперь так просто и понятно, отлажено. Почти как механизм. Работа, деньги, женщины, если уже претит одиночество, - я откинулся на спинку стула. - И тут... такая история, почти что авантюра. Один день в парке аттракционов. Мелочь, глупость. Мы с тобой проворачивали такие дела, а тут! И все как снежный ком! - я сам от себя не ожидал такой эмоциональности. - Мало того, что я сам невольно интересуюсь этой маленькой девчонкой, - тут Сейя округлил глаза, но я не стал останавливаться. - Так на нас еще и падают какие-то грязные подозрения. - В смысле? - все-таки не выдерживает Кроу. - Моя мать думает, что у нас с Хино была связь, - говорю так, словно сообщаю прогноз погоды. Буднично, не иначе. - Чего?! - Сейя подается вперед через стол, рот его глупо съезжает куда-то влево, глаза вот-вот вывалятся из орбит. Я вот тоже говорю и сам себе не верю. - Что слышал. Моя мать считает, что я совсем спятил и стал педофилом. - Но ты же сказал... - я почему-то сразу понимаю, что Сейя подразумевает под своим немым глотанием воздуха: - Я интересовался ей не в физическом плане, извращенец! Она мне просто показалась интересной. В моих глазах она подросток. Я думаю, в свое время она станет красивой женщиной, но... - Бред какой-то! - перебивает меня Кроу, и я мысленно с ним соглашаюсь. Чушь. Ахинея. Че-пу-ха. - Знаешь, я бы забыл обо всем этом, если бы не одно обстоятельство... - Какое? - друг настораживается. И правильно. Теперь от меня можно чего угодно ожидать. - Стыд. Стыд перед матерью, а главное, перед Рей. - И что ты ей сделал? - аккуратно спрашивает Кроу. Спрашивает так, словно я все-таки решил признаться в своих ненормальных отношениях с Рей. - По-моему, я напугал ее до смерти, - и самому признаваться стыдно. - Она позвонила мне чуть ли не в истерике, кричала. Она бежала мне навстречу так, словно никто ей не поможет! - я утомленно прикрываю глаза, чтобы не видеть проницательного взгляда друга. Нет, Сейя далеко не такой беспечный, как может показаться на первый взгляд! - А я, представляешь, струсил. Кроу недоуменно нахмурился. - Да, я, взрослый мужик двадцати шести лет, струсил! Я побоялся объяснений! - злость на самого себя неожиданно разливается желчным потоком по телу. - Побоялся, что буду разговаривать с ней, как разговаривала моя мать! Побоялся вести с ней себя, как с ребенком, побоялся оскорбить и не понять! А вот теперь сижу и мучаюсь. Потому что во всей этой истории ребенок - это я. А она - сильная, взрослая девушка, столкнувшаяся с такой грязью! - Тихо, - неожиданно вполголоса проговоривает Кроу, когда я замолчал, чтобы отдышаться. Наверное, на моем лице было что-то такое, что заставило его оставаться серьезным даже сейчас, когда я влип в более чем нелепую историю, на основании которой только байки травить. - Весь офис переполошишь. Я кричал? Черт, я кричал?! Да я даже не понимал, вслух я это говорил или нет! - Сейя, да плевать мне на офис, на всех вместе взятых! Я себя давно так паршиво не чувствовал, понимаешь? Мне всегда казалось, что мозгов у меня побольше, чем у многих. А вот и нет! Нет у меня мозгов! И совести нет, и чести, и силы. Ничего! - Не перегибай палку, - Кроу решительно с кошачьей грацией выскользнул из-за своего стола, замер посреди комнаты. Я смотрю на него во все глаза, словно он может наконец сказать мне, что же делать дальше, как жить. Брюнет не торопился, безразлично смотрел в окно. И лишь спустя несколько минут заговорил: - Значит, так, - он решительно повернулся ко мне, в карих глазах блестел огонь решительности и возбуждения. - С матерью своей сам разберешься. Она тебя и сама рада простить будет. А вот с Рей тебе нужно переговорить. Иначе так и будешь дергаться или сидеть в прострации. - Меня к ней и на десять метров не подпустят, - хмуро отвечаю я, словно школьник, угнавший у отца машину и получивший за это знатную трепку. Да и есть ли в этом шаге резон - снова подставлять девочку под удар? - Не глупи, - Кроу решительно откидывает длинный хвост за спину. - До конца учебного года осталась неделя. Ты можешь переговорить с ее матерью и попросить довести Рей до дома. По-моему, она тебя еще за это и поблагодарит. - Ты думаешь, это будет выглядеть нормально? - как-то нерешительно спрашиваю я. Сейя демонстративно закатил глаза и сложил на груди руки, будто имеет дело с кем-то безнадежно тупым. Наверное, я даже близок к истине. - Джед, может, хватит? Поиграл в глупого малолетку, не возбраняется. Но всему же есть пределы. - Я просто запутался. - Ты просто стал сходить с ума от скуки, Джед, - неожиданно на лице друга появилась грустная улыбка. - Деньги и вседозволенность портят тебя. Ты забыл, что такое настоящая борьба. Я ничего не отвечаю. Молчу. Наверное, потому, что вижу в его словах корень всех моих бед. POV Рей Неделя просто бесконечная. Лучше бы нас грузили экзаменами и контрольными. Даже жаль, что они позади, ведь теперь моя голова совершенно свободна, и ничто не может помешать мне думать о том, что больше Джеда я не увижу. Кей как никогда внимательна ко мне и необычайно ласкова. Жалеет. А что меня жалеть? Что я, ущербная какая-нибудь? Мне жутко обидна эта ее жалость. Я не влюбилась, нет, пусть даже не думает. Я просто бесконечно от всего устала. Да. Я просто хочу, чтобы вся эта канитель вокруг меня прекратилась раз и навсегда. Не хочу думать, не хочу бояться. Хочу только покоя. Хочу, чтобы меня оставили наедине с собой и дали, наконец, разобраться, как мне жить дальше. Я не вижу своего будущего. Оно - черная непролазная дыра, скрытая холодным мраком. И пока я не предчувствую ничего хорошего впереди. Дни тянутся медленно и одновременно удивительно быстро. Наверное, потому, что каждый из них похож на предыдущий. Все девчонки вокруг грезят предстоящими каникулами, а я даже перестала понимать, желаю ли я ехать домой. Здесь хотя бы Санита и Кей, а там у меня никого нет. Даже Алмаз от меня отвернулся. Одиночество. И больше ничего. "Дыра". Кей обещает писать мне письма, хотя я знаю, что делать это она категорически не любит, Санни тоже уверяет меня, что станет присылать открытки (уверена, уж кто-кто, а она свое обещание выполнит), и я вымученно улыбаюсь. "В следующем учебном году встретимся!" - беспокойно обещают они, но я знаю, что просто хотят меня поддержать. Не факт, что я вернусь в эту школу. Скорее, наоборот, хотя Милона больше не подходила ко мне. Да и я, честно говоря, не понимаю, хочу ли остаться. Человек привыкает ко всему. Даже к дурацким серым платьям и белым гольфикам. Последний день наступает почти неожиданно. Вещи собраны, то и дело к воротам пансионата подъезжают машины, народу становится все меньше. Наверное, за мной приедет мама. Но мне, в сущности, все равно. Уехала Ая, даже не попрощавшись. За Кей заехал брат, и я от души обняла ее. Потом забрали и Санни... К ужину нас осталось человек двадцать, не больше. И было так тоскливо и одиноко в тихой пустой столовой. Я сидела за своим столом совершенно одна, хотя многие девчонки сгруппировались по компаниям. Мне не хотелось. Я бы лучше пошутила с Кей, поддразнила Санни, презрительно фыркнула в сторону Аи. Поковыряв ложечкой кусочек праздничного чизкейка, пошла прогуляться в последний раз по коридорам. Всплывали всякие воспоминания - и грустные, и веселые. И был у них странный горьковатый привкус, привкус неповторимости... Небо пурпурное, с яркими рыжими полосами и воздушной пенкой облаков. Интересно, сколько я провела часов, сидя на подоконниках? Кромка леса. Территория пансиона, парковые дорожки, ворота... а за ними... - Рей, за тобой приехали, - я вздрагиваю и оборачиваюсь. Лицо Милоны усталое и виноватое, с вымученной улыбкой на плохо накрашенных губах. - До свидания. Не помни обо мне плохого. Я киваю, но не улыбаюсь. Не хватает мужества. Не оборачиваясь, иду по коридору. Ну вот и все.