Каштановый. Иссиня-чёрный.

0 Головная боль оповестила о скором дожде, который осыпал землю вперемешку с первым снегом. Хиаши с раздражением потёр виски и вздохнул, прислушался. Игривый смех младшей дочери раздавался со двора, а за ним следовали восхищенные вздохи. Ханаби уже была достаточно взрослой, чтобы нести на своих плечах ответственность за клан, но слишком молода, чтобы позволить запереть себя в четырёх стенах и переодеть в белые одежды. Да и Хиаши особо не настаивал на скором её главенстве – дочке следовало хорошо понять себя и окружающий мир, чтобы взять в руки бразды правления, иначе она повторит судьбу Хинаты. И, наверно, будет истинно счастлива. Служанка неслышно вошла в кабинет и без лишних слов поставила на лакированную поверхность стола – он был новый, недавно подаренный неожиданно поумневшим зятем – керамическую чашку с зелёным чаем, который уже давно перестал успокаивать его расшатанные нервы. День обещал быть испорченным и потраченным напрасно. Ко отправился в заслуженный отпуск, а Хината была занята своим домом, своей семьёй. Хиаши не любил думать о том, как раньше относился к старшей дочке, которая безо всяких сожалений покинула клан и стала женой героя, матерью. Слава Богам, что она всё ещё оставалась его дочерью, иначе бы он не пережил всех бед, свалившихся на него после внезапного похищения Ханаби. Пожалуй, Узумаки Наруто заслуживал уважения за то, что смог подарить Хинате счастье. За геройства Хиаши никого не уважал. Совершить подвиг, по его совсем не скромному мнению, намного легче, чем создать целый мир для одного-единственного человека. По другую сторону бумажных сёдзи сероватого оттенка послышался детский смех и топот маленьких ножек. Хиаши отложил в сторону очередной документ и позволил себе расслабиться. Его внуки тоже были маленькими и много смеялись. Точнее, больше всех смеялся Боруто. Старший внук, как предсказала старейшина Хошиоки, родился копией своего отца. Хиаши даже не удивился, когда четырёхлетний мальчик неожиданно забежал в его комнату и потребовал тренировки, драку. Единственное, что отличало Боруто от Наруто, нелюбовь мальчика к рамену и оранжевому цвету. Внук предпочитал тёмные тона, громко кричал и всегда выходил победителем. Но только не в спарринге с Химавари. Глава клана Хьюга позволил себе улыбнуться, ибо о младшей внучке он мог говорить и думать часами. Маленькая и аккуратная, как Хината в детстве, Химавари была его любимицей, и это не было секретом для окружающих. А Боруто умел ревновать только к отцу. Да и с дедом редко стал видеться, так как теперь с гордостью носил на лбу протектор со знаком селения, ходил на миссии (ловить кошку Тору было трудно, но влюблённые взгляды внучки дайме вполне удовлетворили детское самомнение сына Седьмого) вместе с Учихой Сарадой и неким Харуичи Санго. Последний, к слову, ужасно стеснялся своего женского имени и безо всякого смущения приставал к единственной девочке в команде. Сарутоби Конохамару стал отличным наставником для сына своего «босса», хотя Хиаши старался не подпускать внука Третьего близко к своему дому, ибо тот слишком серьёзно смотрел на Ханаби. А отпустить вторую дочь Хиаши просто не мог. Но вернёмся к Химавари. 1 - Отец, я беременна, - Хината мягко улыбается и изящным движением руки ставит перед ним чашку с чаем. На несколько минут Хиаши замолчал, перестал говорить о том, как сильно Ханаби скучает по тренировкам с сестрой, что Ко не может найти себе места в жизни, так как Хината более не нуждалась в его опеке, а Ханаби всячески проявления нежности отвергала. Хиаши вспомнил о том, как мучилась дочь во время первой своей беременности и как сильно она была похожа на свою покойную милую матушку. Хиаши оставалось лишь поцеловать её бледный лоб и мысленно молиться о том, чтобы она оставалась жива после рождения ребёнка. Ханами, его покойная и, без сомнений, любимая супруга, покинула их общий мир спустя несколько месяцев после рождения Ханаби. И Хиаши не желал, чтобы старшая дочь – копия матери внешне и по характеру – повторила судьбу родного человека. Первую беременность она пережила спокойно, и проблем не было. К тому же Наруто доверял принцессе Тсунадэ. - Родится девочка, - скрипучим голосом объявила Хошиоки, хитро прищурив свои бесцветные глаза. – Не Хьюга она будет. Не Хьюга по силе, но по духу она наша будет. Наша, Хьюга. – В голосе старухи звучала гордость, словно в будущем ещё не рождённой внучки она сыграла немаловажную роль. – Лицо отца и непоколебимый дух покойного Неджи. Да, непоколебимый дух. Наша. – И продолжила что-то вышивать трясущимися от старости руками. «Наша», - звучало многообещающе. Хиаши был готов увидеть копию Хинаты и жены или же свою, или даже красные волосы Узумаки Кушины. Но на него с интересом смотрели бледно-голубые глаза, а на румяных щеках виднелись маленькие шрамики как лисьи усики. У Боруто такие же. 2 Химавари росла гением. Это видели и восхищались в ней все. Дочь Хокагэ просто не могла быть слабой и никчёмной, как её мать в далёком прошлом, как сам её отец в своём мрачном прошлом. Химавари не краснеет под пристальными взглядами, Химавари не дрожит от смущения, когда с ней разговаривают старшие, Химавари не показывает слабости, хотя ей это позволено. У неё иссиня-чёрные волосы и улыбка матери. У неё действительно непоколебимый дух Неджи, которого она так любит. Хотя ни разу и не видела вживую. Химавари знает дядю лишь со слов родителей и его напарников, видела на фотографиях и мечтала стать такой же сильной, пока Боруто стремился превзойти отца. - Дедушка, а что Хоши-баа-сан имела в виду, когда говорила про мой «непоколебимый дух»? – пятилетняя Химавари лежала на расстеленном для неё одеяле и увлечённо разрисовывала какие-то документы дедушки, но того это мало волновало. - Хоши-баа-сан? – не понял сначала Хиаши. Его матушку звали Цукимэ, и её давно уже не было среди живых. – Ты о старейшине Хошиоки сейчас говоришь? – перед глазами встал образ вечно недовольной старухи с неизменной вышивкой в трясущихся руках. - Ага, - кивнула девочка, разглядывая своё творение. Поверх аккуратного почерка дедушки она нанесла ярко-жёлтую краску, а после дорисовала несколько деталей так, что получился подсолнух. Она довольно улыбнулась и неумело, но зато без единой ошибки в иероглифах, вывела чёрными чернилами: «Для дяди Неджи». – Я случайно её встретила, когда Ханаби-нэ искала. Ханаби не любила, когда племянница называла её тётей, так как считала себя слишком молодой для этого. И была, в общем-то, права. Хиаши вздохнул и едва успел подавить желание почесать затылок, как это делал его зять в моменты непонимания. Жест был глупый и, по его мнению, показывал всю глупость человека, исполнявшего его, пусть даже и неосознанно. Химавари вопросительно взглянула на него, хихикнула и снова вернулась к рисованию. - Непоколебимый, значит, что его нельзя сломать, испугать и заставить сомневаться, правильно? – спросила она, не отвлекаясь от своего дела. Хиаши присел рядом с ней и стал смотреть, как внучка старательно рисует подсолнухи и маму в фиолетовом платье. - Правильно, - кивнул он, заметив, что девочка на несколько секунд отвлеклась-таки от порчи его документов. Ну, ничего, у него полно времени на то, чтобы написать ещё. - Она сказала, что я похожа на дядю Неджи, но мама считает иначе, - рядом с Хинатой внучка стала рисовать высокого юношу, в котором Хиаши с трудом признал покойного племянника. – Она говорит, что я похожа на папу. Но на папу похож Боруто-нии! - А ты хочешь? – Хиаши надеялся, что голос его не дрогнул, когда Химавари перевела на него необыкновенно серьёзный взгляд. – Хочешь быть похожей на Неджи? На кукольном лице внучки появилась милая улыбка: - Конечно, ведь я люблю дядю Неджи, - и вновь вернулась к порче документов. 3 - Сегодня Неджи стал дзёнином, - равнодушно произнёс старейшина Катодзи, задумчиво перебирая рисовые зёрна в миске. Он говорил, что это помогает ему ясно мыслить и приводить мысли в порядок. – А Хината-химэ едва ли добилась звания тюнина, - с осуждением добавил он, глядя на главу клана. - Что вы хотите этим сказать, Катодзи-сан? – жестко спросил Хиаши, который редко приветствовал этого человека в своём кабинете. Предпочитал видеть его на общем собрании и сразу же забывать о его существовании в клане. - Наверно, что побочная ветвь начинает превосходить главную, - с насмешкой ответила за мужа ворчливая Аясэ. – Хината-химэ слишком слабая для того, чтобы быть ответственной. - Девочка старается. Очень старается, - заступилась за наследницу Хошиоки. – Силён дух её, но слишком уж полон сомнений. Хиаши, ты должен развеять их, ибо ты их (сомнения эти) и вызвал в сердце дочери. Будто бы Ханами вернулась к нам, чтобы показать свою любовь к дочке. Хиаши раздраженно повёл плечом и мысленно приказывал старикам уйти, желательно, на тот свет. Он не любил, когда кто-то говорил ему о покойной супруге, доброта которой была безгранична по отношению к окружающим и всему миру. Мир, впрочем, отвечал ей взаимностью вплоть до рождения второй дочери, которая оказалась копией отца. Хината, перенявшая себе все качества матери, также была добра, но мир отчего-то не стремился быть благосклонным к ней. А зря. Неджи выглядел удивлённым, когда глава клана пришёл на их с сестрой тренировку. Хиаши, конечно, редко радовал их своим присутствием. Но стоило ему появиться, как Хината-сама сразу же теряла боевой настрой и становилась каким-то забитым ребёнком, которого в детстве пороли от скуки. Юноша, за два года племянник вытянулся и стал шире в плечах, поклонился, как этого требовал этикет, но не дядюшка. Длинные волосы цвета каштанов закрыли его лицо, ибо лента, которой они были перевязаны, была сорвана сестрой в попытке нанести удар по спине. Дзюин был надёжно скрыт под плотным слоем бинтов. Сам Неджи не выглядел уставшим, в отличие от сестры. Хината тяжело дышала и пыталась избежать взглядов отца. Хиаши понял, что она готова быть убитой кем угодно, лишь бы не находиться рядом с ним в такой момент. На лбу блестели капельки пота, а на щеках – румянец. - Поздравляю, - коротко бросил им Хиаши и вернулся в дом. Мимо него шумно прошла младшая дочь, которой вскоре предстояло стать генином. На лице девочки красовалась лёгкая полуулыбка, словно она одобрила действие отца. Хиаши закрыл глаза и вспомнил удивлённый взгляд племянника и испуганный дочери. Так на него смотрел младший брат, когда узнал о второй беременности Ханами. Так на него смотрела любимая супруга, когда ей сообщили о скорой кончине. Неджи и Хината были слишком похожи на дорогих его сердцу людей. Слишком. - Спасибо, - услышал он громкий и уверенный голос племянника за спиной и обернулся. Неджи вновь вежливо поклонился. А за ним стояла смущенная Хината. - Спасибо, ото-сама, - едва слышно прошептала она, не глядя на него. Пальцы её крепко сжимали край рукава одежды брата. - Дедушка! – Хиаши резко открыл глаза и тут же зажмурился из-за яркого солнечного света. – Дедушка-а, а я теперь дзёнин! Он несколько раз моргнул, пытаясь осмыслить слова внезапно для него повзрослевшей внучки. Длинные волосы Химавари были распущены, а лиловая куртка с рукавами расстёгнута так, что все желающие видели её бежевую кофточку с множеством застёжек. «Как у Неджи», - промелькнуло в мыслях Хиаши, и он потряс головой, отгоняя не прошеные мысли. - А Боруто-нии всё ещё тюнин, я победила, - внучка гордо вздёрнула подбородок и ожидающе посмотрела на него. Хиаши мягко коснулся ладонью её иссиня-чёрных, как у Хинаты и Ханами, волос, подивился её внешней схожестью с дочерью и женой. - Поздравляю, - и улыбнулся.