На мушке

— Все в порядке? — спрашивает Мако, когда Райли в очередной раз кидает встревоженный взгляд куда-то поверх ее плеча. — Все отлично, — улыбается он, — увидимся вечером. Райли ждет, когда отъедет такси, еще раз машет рукой на прощание и только после разворачивается в сторону неприметной серой высотки, каких полно в Нью-Йорке. Он идет медленно, делая вид, что прогуливается и останавливается напротив большой стеклянной витрины, чтобы убедиться — за ним все еще наблюдают. Стараясь никак себя не выдавать, он постепенно выбирает тот маршрут, который был бы недоступен затаившемуся на крыше снайперу. Он сворачивает за угол и заходит в один из китайских ресторанчиков. У таких всегда есть черный ход, через который Райли и выбирается, игнорируя возмущенные крики владельца, а потом срывается на бег. Ему нужно успеть пробежать еще пару домов и по пожарной лестнице забраться на крышу той самой серой одиннадцатиэтажки прежде, чем его преследователь успеет сменить точку. Лифт отпадал сам собой. Эти ребята не пользуются лифтами, это Райли знал наверняка. Чак лежал на крыше, разглядывая в прицел винтовки двери ресторана, и сверялся с часами. Семь минут. Гребаному Беккету понадобилось всего семь минут, чтобы бесшумно появиться у него за спиной. — Я у тебя первый? — спрашивает Райли, и Чак реагирует мгновенно — вскакивает на ноги, выхватывая пистолет и направляя его на Беккета. Райли стоит расслабленно, засунув руки в карманы, и снисходительно улыбается, словно это он сейчас король положения, а не Чак со своей пушкой. Придурок. — Ты бегаешь за мной уже третий день и совершаешь одну и ту же ошибку. Место нужно выбирать так, чтобы солнце было у тебя за спиной, иначе ты себя рано или поздно выдашь, — решает пояснить Райли, и Чак мысленно закатывает глаза, он и так все это прекрасно знает. Он молчит, но опускает пистолет, когда Райли подходит совсем близко, наклоняется к уху и доверительным шепотом сообщает: — Я не самая лучшая кандидатура для первого раза, малыш. От этого мягкого с хрипотцой голоса у Чака по спине бегут мурашки. Он прикрывает глаза, чтобы еще немного понаслаждаться теплом и уверенностью, исходящими от Беккета, потому что у Райли чертовски охуенная энергетика. И вблизи он еще лучше, чем через стекло объектива. К тому же — от него вкусно пахнет. Но это потом, у Чака есть задание. Он медленно поворачивает голову, сталкиваясь с Райли глазами, и взгляд непроизвольно скользит ниже по красивому лицу к распахнутому вороту рубашки и возвращается, останавливаясь на губах. Слишком соблазнительных, чтобы принадлежать мужику. Колкость уже готова слететь с языка, но в последний момент Чак решает принять правила игры и наклоняется к Райли. Выдохнув, он шепчет почти в самые губы: — С чего ты взял, что ты у меня первый, Беккет? И затем резко отстраняется. Отворачивается и принимается разбирать винтовку, спиной чувствуя разочарованный взгляд. Он ведь и впрямь чуть не поддался порыву. — Я лучший в своем деле. Поэтому именно меня Пентекост прислал проследить за тобой. Тебя не было пять лет, и нам нужно было проверить в какой ты форме. Промашка с солнцем нужна была для того, чтобы привлечь твое внимание. На настоящем задании такой ошибки я никогда бы не допустил. — Передай Пентекосту, что я завязал. — Так и передам. Не горю желанием видеть тебя в Конторе. Вжикает молния на сумке, и Хэнсен поднимается, чтобы уйти с крыши, но Райли преграждает путь, уперев ему в грудь руку. И от этого контакта у Чака начинает срывать предохранители. Рядом с Беккетом способность мыслить трезво как-то слишком быстро и с охотой испаряется. Хочется забить на всю ответственность и просто завалить этого ублюдка на ближайшую горизонтальную поверхность. Облизать все эти идеальные пальцы, не раз спускавшие курок, и позволить Беккету ими трахнуть себя. Кажется, у Чака уже слишком давно не было секса. — Боишься, что кто-то может быть лучше тебя? — ухмыляется Райли. Даже сейчас этот козел умудряется с ним заигрывать. — Убери руку, — как можно терпеливее просит Чак, ему совсем не хочется ломать ее. Но вместо этого Райли продолжает исследовать его, ведя пальцами по прилипшей к телу от нескончаемой жары майке, спускаясь к пряжке ремня. Все самообладание летит куда-то к чертям. Чак не выдерживает и перехватывает руку Райли, делает подсечку и роняет того на раскаленный бетон, устраиваясь сверху. Райли тихо смеется, когда чувствует холодное лезвие, упирающееся ему в горло. — Вау! Да у тебя целый арсенал с собой, — и Чака раздражает этот насмешливый взгляд. — А тут ты наверное прячешь гранаты, — Райли ведет руками по бедрам Чака, чтобы добраться до крепкой задницы и вскрикнуть от удивления, потому что в ту же секунду острое лезвие царапает кожу, и капельки крови собираются на шее. Но уже через мгновение Чак заставляет его зашипеть от боли, когда наклоняется и зализывает порез, прикусывая кожу. Больной ублюдок, с восхищением думает Райли и чувствует как стояк Чака упирается в его собственный. Наигравшись с его шеей, Хэнсен наклоняется к уху и прикусывает мочку: — Будь добр, убери руки с моей задницы, пока мой нож не добрался до твоих яиц, — мурлычет Чак. И напоследок, перед тем как подняться, толкается бедрами навстречу, заставляя сердце Райли забиться в бешеном ритме. Он слышит, как захлопывается дверь на крышу, и, расстегивая ширинку, отстраненно думает о том, как сильно вырос малыш Хэнсен с их последней встречи. В этот момент мысль о возвращении в Контору не кажется ему такой уж поганой.