Стакан молока для инспектора Кремера

Уже два часа и три минуты, и Вульф, поспешно завершив разговор, выходит из кабинета и поднимается в оранжерею. Инспектор Кремер тихо вздыхает, но не встает с кресла, а достает еще одну сигару взамен изжеванной. Дело не закончено и каких-либо стоящих зацепок все еще не появилось. Угрюмый вид инспектора наводит тоску: он выглядит измученным и очень уставшим после прошлой ночи, своей мрачностью подрывая мое идеальное умение игнорировать некоторые недоразумения. Безусловно, ночь выдалась тяжелой (бесконечные бессмысленные безрезультатные допросы свидетелей загадочного убийства, в числе которых меня угораздило оказаться) и сейчас я надеялся немного отдохнуть. Не думать о том, что произошло. Я захлопываю блокнот и начинаю перебирать бумаги, громко шелестя письмами, расписками и чеками, но все же мне не удается расшевелить его. Два ноль семь. Он все еще не собирается уходить. Наконец я решаю прервать молчание и напоминаю о своем присутствии: - Мистер Вульф вернется в шесть вечера, инспектор. Если вы желаете дожидаться его здесь, то могу предложить чай или, может, виски? Кремер перебирает пальцами, постукивая ими по ручке кресла и не отвечает. Ну и ладно, раз он надумал вести себя как Вульф, я не собираюсь больше пытаться начинать разговор и выспрашивать, о чем он там думает. Я встаю и направляюсь к двери, решив оставить его наедине со своими размышлениями. - Гудвин...Я буду молоко. Не знаю, что это с ним, но, по-моему, выбор вполне неплохой, так что я иду на кухню и наливаю два стакана свежего молока. Впрочем, я не тороплюсь взять их и болтаю с Фрицем о выборе блюд на сегодняшний ужин. Будут креветки по-бордолезски, говяжий рулет с кэрри и огуречный мусс, а на десерт пирог с черникой. Я надеюсь, что к моему возвращению инспектор уйдет и нам не придется говорить о деле, и том, что все так запуталось и что Вульф ничего не предпринимает... Я надеюсь, что он останется и мы выпьем молока, но не в угнетающей тишине, а просто поговорив о чем-нибудь отвлеченном, может, обсудив книги, ведь он же умеет читать, я знаю. Он любит детективы - я видел как он иногда носит с собой том Конан Дойля, хотя мне не очень понятно, почему ему не хватает хитроумных преступников и гениальных детективов в реальной жизни. Я знаю, о чем нам сегодня точно говорить не придется, возможно (я надеюсь на это) нам не придется говорить об этом никогда, но я также знаю, что буду видеть это в его взгляде, слишком проницательном, чтобы я мог смотреть ему в глаза и не знать, о чем он думает и поэтому мне не хочется возвращаться в кабинет. Черт возьми, письма! Я совсем забыл, что оставил на своем столе послания, составленные Вульфом для нескольких людей, которые могут помочь делу. Мне придется вернуться, ведь Кремер может их найти и прочесть, хотя вряд ли они имеют какую-либо ценность, но рисковать расположением шефа не стоит. Я беру молоко и захожу в кабинет. Письма нетронуты. Кремер спит. Он полулежит в своем красном кресле, его правая рука свисает с края подлокотника, а в губах все еще зажата сигара. Я рассматриваю его, не двигаясь с места. В моей голове воспроизводятся события прошлой ночи. Изматывающий допрос, слежка, погоня не за тем человеком. Я, обозленный на всех в мире полицейских и обессиленный инспектор. И поцелуй. Такой внезапный, короткий, сухой. Прикосновение губ - утешающее, рассеивающее усталость, заставляющее забыть о мире вокруг, показавшееся таким необходимым тогда. Мой удивленный вздох и чертовски смущенный Кремер. Я смогу не думать об этом. Смогу забыть, безусловно. Я смотрю на его губы слишком долго. Инспектор открывает глаза. - Выспались? - я ставлю стаканы с молоком на стол. Он игнорирует мое замечание, берет молоко и делает несколько больших глотков. Похоже, он сожалеет, что это не виски. - Гудвин, нам надо поговорить о том, что произошло вчера. Он что, сумасшедший? - Не думаю, что это необходимо, инспектор, - мой голос звучит слишком взволнованно. Он вздыхает. - Я хочу принести свои извинения, я не знаю, что произошло, я хочу сказать, я предпочитаю женщин, но то, что я чувствую...- Кремер запутывается в словах и замолкает, опустив глаза. Слишком тихо. Значит, мне придется что-то сказать. Ну и к черту все. - Я знаю. Я тоже, - тихо говорю я и встречаю его растерянный взгляд. - Что тоже? Может скажете мне, Гудвин? - изумленно спрашивает инспектор. - Я тоже предпочитаю женщин, - отвечаю я и, наклонившись, целую его в губы. В конце концов, Вульф спустится только в шесть.