Мадемуазель Никто

Это было весьма морозное и свежее утро. Утром оно называлось чисто физически, ибо часы пробили восемь утра, и на дворе еще была темень. Я, как и всегда, сидел на лавке и выуживал взглядом толпу: все они были крайне торопливы, угрюмы и смешны - что поделать, каждый торопился по своим надуманным делам. Не знаю, меня вряд ли бы что-то заставило подняться столь рано, если бы не она... Ох, каждый раз, когда мой взгляд находил ее посреди этих унылых лиц, я невольно улыбался - само собой разумеется, делал это тихо, не агрессивно, мало ли что кто что подумает? На вид я не был столь уродлив, коим выделялись некоторые, но и в толпе мне было не спрятаться. Таких как я, обычно называли "угодными глазу". Люди всегда тянули ко мне свои мерзкие руки, улыбались и старались обхаживать. Думаю, отчасти, они и сделали меня таким, какой я есть и поныне. Что-то я отвлекся... Итак, моя очаровательная мадемуазель Никто - так ее обзову, ибо для остальных ее личность была малопривлекательна, даже обыденна - неспешно следовала, прикрываясь зонтиком от хлипкого дождевого снега, прогулкой. По обыкновению, эта женщина уже никуда не торопилась и спокойно маневрировала среди этой утренней суеты все дальше удаляясь в парк, ускользая от посторонних взглядов. Начало светать. Я медленно, бесшумно следовал и вторил ее маленьким шажкам. Что может быть лучше утренней прогулки, когда наступает это предрассветное время, заставляя застыть мир в невообразимых морозных красках? - Я знал, что как только станет еще чуточку светлее - она направится домой, чтобы заниматься делами, как делала эта по обыкновению до середины обеда. Но, боюсь, сегодня до дома ей не дойти. Стоило моей милой мадемуазель Никто начать сворачивать тонкой тропой, я резко настиг ее из-за спины и ударил кулаком в гортань - это существенно снижает возможность подачи голоса - она лишь жалобно хрипит и пытается обернуться. Так и быть, позволю тебе разглядеть мое лицо - все равно нечего мне бояться. Я хладнокровно кидаю ее в заснеженный полуовраг и внимательно запечатляю ужас застывший в ее прекрасных изумрудных глазах... Ах, они столь же прекрасны, как и в первый наш встречный взгляд. Прекрасные, пушистые, угольно-черные ресницы обрамляют их, мелкие капельки слезинок застыли в уголках глаз. Не представляю что творится в твоей голове, но все будет намного хуже воображения. Я вижу, как отхлынула кровь от ее и без того белого лица - уверен, это ужас так действует. Тц, и даже морозный румянец пропал - ничего не поделаешь... Медленно накручиваю на палец длинный, смольный локон - ты должно быть каждое утро их до блеска вычесываешь - подтягиваю к носу и жадно втягиваю аромат. Давно хотел это сделать... Но и тут ничего особенного. Ах, моя милая Мадемуазель Никто, как же Вы умудрились украсть мое сердце ничего не предпринимая, и даже не зная о моем существовании? В любом случае, теперь Вы знаете кто я, и как попытаюсь выразить свою любовь. Ты вздрагиваешь всем телом, когда я насильно и резко разрываю на тебе эту ненужную вдовью ткань на груди и внимательно осматриваю кожу. Ах, безупречна... И медленно веду кончиком пальца по грудке, чтобы наткнуться на корсет. Вот этого мне явно не нужно. Доставая охотничий нож, ты резко дергаешься, лишь вызывая мое умиления и заставляя опуститься коленями на твои опущенные запястья, придавив к земле. Моя Мадам опять что-то хрипит и слезы уже несдержанно катятся от уголков глаз, по скулам и вискам, чтобы затеряться в ночных локонах - не думаю, что это что-то бы изменило, да и ты это понимаешь, поэтому прекращаешь хрипеть и застываешь, глядя остекленелыми глазами в небо. Так будет лучше. Я спешно разрываю ножом нити на ее корсете, и словно влекомое животное сдираю этот предмет туалета, осматривая ее грудину. Милые набухшие розовые сосочки. Она легко подрагивает и по телу ее бежит волна мурашек - ну да, холодно же. Думаю, ты еще не поняла, но это совсем не то, чего я жажду. Я ищу совсем иное удовольствие. Я стремлюсь вернуть то, что ты с такой беззаботностью отняла: резко вонзаю нож где-то на уровне твоей брюшины и старательно вспарываю тебя до самой глотки, словно бы потрошил рыбу. Видимо, ты ожидала совсем не этого, потому что в твоих потускневших глазах так и застывает непонимание. Медленно и планомерно раскрываю твою грудину и осматриваю все, что в ней имеется: кишки, печень, селезенка, легкие... Это совсем не то, что я искал. Отрезаю от креплений сосудами сердце и внимательно оглядываю его в своих руках придирчивым взглядом: "Хм, опять не то..." - тихо говорю под нос, отбрасывая ненужный орган, и рассматриваю внутренний мир моей возлюбленной. Итак, Мастер, ты говорил, что у нас есть Душа. Насколько я понял это что-то достаточно маленькое и ёмкое. Находится где-то на верхних уровнях ребер, но не сердце и не легкие. Оно не кожа и не кости, не мышца и не орган. Неужели это что-то эфемерное? Но как в нашем осязаемом мире может существовать что-то настолько пустое..? Я тяжело вздыхаю, встаю с нее, небрежно отираю о подол кровавые руки и нож, чтобы после выйти из парка, миновать пару проулков и выйти на главную улицу. А там - будет новая "она". Что ж, посмотрим, Создатель, вдруг у нее будет то, что мне нужно..?