Просьба

      Ее просьба его достаточно удивила – услышать вместе с ним шум моря, увидеть, как волны с шелестом накатываются на берег и уходят обратно в бездну, оставляя за собой след. Он ничего не стал возражать. Он просто согласился прогуляться вместе с ней, возможно, в последний раз.       Сидя на большом покрывале на песчаном пляже в полном молчании, Кахоко робко в очередной раз взглянула на него. Она хотела вот уже несколько минут кое-что спросить, но все никак не могла произнести ни звука. На краткое мгновение снова был слышен шум прибоя. Наконец она решилась: -Лен, скажи, если тебе действительно в тягость быть здесь. Ведь я отвлекаю тебя от очень важных сборов. -В тягость? Не говори ерунды, - он посмотрел на нее и иронически поднял бровь. -Я надеялась, что перед отъездом тебе захочется увидеть море, почувствовать свежий ветер. В Германии не представится такой возможности. -Ты думала, меня так тянет морской бриз, просто из-за слов, что я однажды здесь тебе сказал перед концертом со своей матерью?       Кахоко вздрогнула и потупила взор. К горлу подступил тугой комок, а на глаза наворачивались слезы. -Ох, ну только, пожалуйста, не плачь. -А я и не собиралась, - Кахоко встала с насиженного места, и, лишь слегка пожав плечами, снова устремила свой взгляд на море, сглотнув душащую ее обиду.       Лен выглядел слегка потерянным. -Ты действительно была права, когда сказала, что у меня очень много важных дел перед отъездом, которые мне необходимо закончить. Было нелегко выбраться сюда. -Я благодарна. Я действительно благодарна тебе от всей души. Я просто не могу передать словами то, что ты для меня сделал. Именно ты открыл для меня удивительный мир музыки, сыграл со мной Аве Марию... -Не надо благодарности, - перебил ее Цукимори. «Лучше ничего не говори».       Сидя на диване в гостиной и попивая горячий чай, Хино в очередной раз просматривала записи выступлений еще со времен конкурса в академии «Сейсо». С тех пор прошло уже семь лет. Она смотрела лишь на одного человека.       Кто бы знал, как она устала каждый день жить с надеждой, что однажды Лен вернется. На часах уже двенадцатый час. Видимо, это произойдет не сегодня. Но может быть все-таки завтра? Как же сильно она ждала этого момента, но в то же время сильно опасалась его. Ей было страшно. Похоже, что в этой сломленной и усталой душе уже не было места для тепла и света. -Прости, что постоянно мешаю тебе и путаюсь под ногами, мне просто... - «хочется больше времени проводить с тобой». – Я хочу быть нужной. Просто нужной тебе, ведь... - «я люблю тебя» - проносится в мыслях Хино. -Быть нужной? Ты нужна многим. Забыла уже, что со всеми случилось во время третьего отборочного тура во время конкурса? А со мной тебя, скорее всего, держит привычка. Но... - «я действительно нуждаюсь в тебе, ты нужна мне как воздух» - думал Цукимори. -Тогда из всех привычек, ты самая плохая, - уголки их губ слегка приподнялись. -Пусть я и плохая привычка, но ничего более, - «прости, Кахоко». -Я нуждаюсь в тебе! Ты мне действительно нужен! Не смей так пренебрежительно относиться к моим словам!       Лен резко поднял голову. Он никогда бы не подумал, что Хино может говорить нечто подобное. Но ее слова приносили гораздо больше боли, чем радости. Через несколько дней он улетит. Цукимори понимал, что вряд ли сможет сказать ей в ответ что-то подобное, но попытаться... -Ты... ты нужна мне, - почти шепотом произносит Лен и последние его слова потонули в волне, что вновь набежала на берег. Но Кахоко слышала все. На ее глазах появились хрустальные слезинки.       С каждым годом пламя в ее душе угасало. Она ненавидела себя такую: слабую, безвольную, отчаявшуюся...       По комнате разносится тяжелый вздох. Надо поесть. Желудок уже сводит судорогой, а аппетит так и не появлялся. Заварив свой любимый ромашковый чай, Хино села на диван.       Солнце почти полностью зашло за горизонт. Небо потемнело. Только теперь можно было заметить, что оно все затянуто тучами.       Подойдя ближе к водной стихии, Кахоко позволила себе небольшую вольность – она сняла босоножки и зарылась ступнями во влажный песок, одной рукой сняла красивую серебряную заколку, что удерживала ее волосы, а другой – слегка взъерошила их так, что они рассыпались водопадом по ее плечам. Она еще никогда не ощущала себя такой свободной.       Лен невольно залюбовался ею и подошел ближе. -Почему ты не спрашиваешь, что было со мной до начала соревнований? Тебя раньше так это интересовало. Возможно, шанса узнать больше не представится. -А ты готова рассказать мне правду?       Кахоко промолчала, даже не повернув в его сторону головы. -Уверен, что нет. Так в чем смысл спрашивать, особенно теперь, когда конкурс окончен? Если бы ты хотела, то рассказала бы уже все сама. -Да, пожалуй ты прав, - Хино слегка смутилась. -Скоро я исчезну из твоей жизни, - вдруг начал Цукимори. – Возможно, больше никогда не вернусь. Что ты на это скажешь? -Я скажу... Я хочу, чтобы ты всегда обо мне помнил, Лен. В какой бы части света ты ни был, вспомни хотя бы раз обо мне. Прошу, обещай, что будешь помнить меня. -Хорошо, я обещаю, - «ты даже не представляешь, как безумно мне будет тебя не хватать».       Помешивая ложечкой и вдыхая запах своего любимого чая, Хино устремила свой взор на деревянную шкатулку, в которой лежала куча писем в хронологическом порядке, но так и не достигших адресата. А еще в ней лежат десятки вырезок из газет и журналов, на которых изображен гениальный скрипач.       Прочитав вновь все письма, и бережно сложив их обратно, Хино вновь ставит шкатулку на полку.       Взглянув на свою верную подругу – скрипку, она вновь вспомнила тот день, день, когда они вместе ставили на нее струны... как у него. С тех пор она их так и не меняла.       Взяв в руки дорогой сердцу инструмент, она снова заиграла ту мелодию... их мелодию... Аве Мария.       Сильный ливень начался совершенно внезапно. Кахоко быстро схватила свои босоножки, выронив заколку из рук. До этого на улице стояла невыносимая жара, и она одела самый легкий летний сарафан. Ледяные капли бежали по ее обнаженным рукам и ногам, а мокрая ткань неприятно прилипала к телу. -Смотри, может туда, - Цукимори указал пальцем на небольшую рощу, что была рядом. Хино лишь кивнула.       Подбежав как можно ближе к могучему дереву, Кахоко быстро одела свои босоножки и указала рукой в сторону моря: -Ты только взгляни на воду! Правда она такая красив... апчхи! – Быстро прикрыв лицо ладонями, она смущенно сказала: «Извини». -Ну вот, сейчас ты еще и заболеешь, - Цукимори быстро снял с себя пиджак и накинул на продрогшую девушку. -Спасибо, - от пиджака пахло таким родным и любимым ароматом, что Кахоко еще сильнее укуталась в него.       Они стояли очень долго и молчали. За это время можно было многое сказать, но все слова просто вылетели из головы. Шум дождя, шелест волн... - все это действовало на Хино так успокаивающее. Она не знала, будет ли это уместно. Она не знала, как будет это выглядеть со стороны, но усталость взяла над ней верх. Девушка слегка навалилась на Цукимори, обжигая дыханием его шею, а пряди его волос слегка касались ее лица. Лен был крайне смущен от такой близости. «Все происходит как тогда в музыкальном классе» - пронеслось в его голове. Но теперь это уже не важно. Поддавшись необъяснимому порыву, он прижал Кахоко к себе и нежно прикоснулся к ее губам. Хино сначала опешила от такого поступка парня, но потом, закрыв глаза, она ближе прижалась к нему и углубила поцелуй. А дождь все лил не переставая. Это был последний раз, когда она видела Его.       Цукимори Лен стоял на берегу моря, вдыхая соленый холодный воздух, на том самом месте, где они виделись в последний раз. Он смотрел вдаль, на бушующее море, а рука в кармане пиджака сжимала маленькую серебряную заколку, обладательница которой сейчас находилась в этом городе всего лишь в нескольких милях отсюда. Прошло семь лет. Семь долгих лет с тех самых пор.       Достав свою скрипку, он начала играть. Аве Мария. Он вложил в это произведение всю ту боль, которая так долго копилась в его сердце от расставания с любимым человеком. Закончив играть, он услышал за своей спиной знакомый голос, голос, который он не слышал уже давно: -Почему так грустно, Лен?       Его сердце забилось с новой силой. Он обернулся и увидел Ее. -Давно не виделись, Кахоко.