Горький чай, горькая ты

Твой любимый чай, который я выпил около двух часов назад из чистого любопытства, до сих пор горчит на губах. Как ты пьешь его без сахара? Ненормальная. Интересно, если я когда-нибудь все-таки поцелую тебя, будет так же горько? На душе уж точно. С каждым утром пробуждение дается все сложнее. Веки тяжелеют, тело слабеет. Холодный душ теряет свою эффективность, предательски нанося удар со спины моему иммунитету. Сон – лекарство для тела, яд для души. Сосредоточиться на синем тексте все сложнее. Буквы не хотят складываться в слова, издевательски прыгая перед глазами. Свежий воздух режет глаза тонкими лезвиями. Очки какого-то черта не спасают. Меня в твоей жизни уже нет. Пестерчам молчит уже почти полгода. Говорю Джону мысленное «отъебись» и кладу в карман телефон, даже не попрощавшись. Заебал. Хочется ударить этого придурка, потому что он к Джейд ближе, чем я. Постоянно пишет, какая она классная, веселая. В реальности она еще круче, чем когда представляет собой зеленые строки на экране монитора. Вот только мне не понять. Для меня ты так и осталась зелеными буквами и глупыми смайлами. Которые не появлялись на моем экране уже почти полгода. Ты постоянно писала о Джоне, я притворялся, что счастлив за обоих. Я, на самом деле, радовался только за тебя, вот только надо было поддерживать имидж крутого и ироничного чувака, и напечатать правду я не мог. И так днище, а если бы стал тебе это писать, ты бы перестала со мной общаться. Как выяснилось позже, имидж крутого и ироничного чувака не смог сохранить наше общение. Ты писала все реже, я все реже отвечал. Сказать хотел много чего, вот только предательски дрожащие пальцы никак не хотели приближаться к клавиатуре. Последний разговор был о полной херне. «GG: Извини, Джон зовет. Спишемся позже, Дейв :)» И потом ты замолчала. На полгода. Я даже фото твоего не видел. Знаю твою внешность по обрывкам из наших переписок, когда ты теряла бдительность и выдавала незначительные факты о себе. Потом заставил Джона тебя описать, но этот придурок ничего нормально сделать не может. «ЕВ: Длинные темные волосы, бледная, худая, невысокая, носит поттеровские очки, прикус неправильный, почти как у меня» Заебись описал. С подробностями. Спасибо, Джон, охуенное тебе спасибо. Злюсь на тебя и твоего дедушку. Почему вы не могли переехать в Техас, а не в глупую Миннесоту? Почему ты замолчала, Харли? «Потому что ты редкостный придурок, Страйдер. Сам виноват. Ты так медленно и редко отвечал на ее сообщения, что ей казалось, ты потерял к ней интерес. Слишком боялся писать правду, слишком устал врать» - внутренний голос шепчет отвратительную правду. От этого мутит и тянет вырвать. Но встать с мягкой кровати нет сил. Только бы не уснуть. Как дошел до дома – не помню. Ребра ноют, на руке синяк. Значит, Бро встретился по дороге к кровати. Не думал, что мысли о ком-то могут отнимать столько сил. Не думал, что буду думать о тебе так безнадежно. Не спать. Во сне вижу зеленые буквы. Даже Морфей издевается надо мной, не давая увидеть твой образ. Ты зеленая. Яркая. Резкая. Ядовитая. Трава на первый взгляд кажется безвредной, но одно неосторожное движение – и на твоей руке порез, и красная кровь стекает тонкой струйкой. А трава не хотела делать тебе больно. Трава даже не знает, не видит, как ты прижимаешь к себе израненные пальцы. В конце концов, ты ведь сам поранился. Трава горькая. Ирония. Горькая, как я сам. Горькая, как твой любимый чай. Мысли о тебе тоже горчат. Смотрю в зеленый потолок и понимаю, что проигрываю. Тебе, Джону, Бро, учебе, телу, что так настойчиво требует отдыха в виде сна. В горле першит. Наверное, из-за твоего горького чая, которым я давился, пытаясь понять, почему ты его так любишь. Пытаясь тебя понять. И уже почти провалившись в сон, я понял, почему ты любишь горький чай. Потому что ты такая же. Горькая.