Твистер

Однажды, тёплым летним днём, Рихард сидел дома и никого не трогал. Он мирно передвигал мебель, раздумывая при этом не поменять ли шторы, которые слегка не сочетались по цвету с разводами на люстре. С языка невольно слетало чуть слышное мурлыкание навязчивого мотивчика из недавно просмотренного мюзикла. Круспе подмурлыкивал и подсвистывал, почёсывал затылок и понятия не имел, что в это самое время Пауль Ландерс околачивался в отделе игрушек ближайшего супермаркета. Он непринуждённо перекатывался с носка на пятку и с добросердечной улыбкой вежливо выслушивал прыщавого продавца-консультанта, по которому явно скучали совсем другие игрушки. Оплатив покупку, неминуемая и неотвратимая судьба в лице немолодого немецкого мужчины, двинулась прямо по известному адресу. Благо адрес этот находился в одном квартале медленной ходьбы. Звонок в дверь Рихарда нисколечко не насторожил. Он выровнял по одной линии кресла, которые пять минут назад перетащил из другого конца комнаты, и направился открывать. И только узрев через порог неистово улыбающегося Ландерса, державшего под мышкой свёрток полосатой обёрточной бумаги, Круспе слегка напрягся. Не сделав ни единой попытки пригласить его в дом, он спросил: - Чем обязан? Пауль дёрнул плечом, поправив свою ношу. Не утруждая себя ожиданием приглашения, втёрся между Рихардом и дверным косяком в прихожую. - У меня к тебе дело! — Ландерс доверительно коснулся свободной рукой локтя Круспе, и вот на этом этапе Рихарду стало слегка нехорошо. - Пойдём! — ещё раз пригладив локоть незадачливого хозяина квартиры, вошедший двинулся по коридору в просторную гостиную. Круспе вздёрнул брови и сложил губы трубочкой. Мыслительный процесс в этот момент протекал между «нахуй я дверь открыл» и «бухать не буду», поскольку ничего более толкового, в понимании Рихарда, Пауль всё равно предложить не сможет. Визитёр в этот момент уже положил распакованный предмет на пол и начал поспешно разуваться. - Ты спёр пару от Берлутти* и решил поделиться со мной своей радостью? — скептически поджал губы Круспе. Ландерс хохотнул, стягивая с пяток носки, и потоптался на светлом полу. - Я купил Лили подарок, смотри! — он аккуратно отковырял край коробки, вынул пакет и, разорвав упаковку с угла, встряхнул перед собой разноцветный «коврик». - Твистер, видишь? — спокойно и внятно, как больному, объяснил Пауль. Круспе и сам видел что это, поэтому, обойдя по периметру незамысловатый аттракцион, вполне закономерно спросил: - А нахера ты его мне припёр? Ландерс поджал губы и сокрушённо покачал головой. - Видишь ли… играть-то я не умею. Глупость, конечно, но… лицом в грязь перед дочкой не хотелось бы. Рихард начал терять терпение. - От меня-то что тебе надо? — Ландерс всплеснул руками и заискивающе улыбнулся. - Научи меня! Ты ж, вроде, умеешь? Круспе разинул рот и захлопал ресницами: - Я?! Умею? — и тут же память услужливо подсунула воспоминание: пьяный женский смех, подвешенный на голубых клубках сладковатого дыма, упругие кольца трубки кальяна и покачивающийся пол, с расплывающимися на нём красными, синими и зелёными кругами. Сколько они тогда выжрали, Рихард не вспомнил бы даже под дулом пистолета, зато прекрасно помнил глянцевую поверхность коврика для игры, носом в который он благополучно вырубился. Видимо, озарение, снизошедшее на Круспе посредством тщательного самокопания, стало заметно на лице, и настырный Ландерс тут же хлопнул себя по ляжкам: - Ну вот! Вспомнил? Давай быстренько объясни мне что к чему, да побегу я. Круспе немедленно захотелось запеленать этот престарелый энерджайзер в его же покупку и сбросить с шестого этажа. Выставлять за дверь липучку-согруппника было поздно, признаваться, что он не помнит нихуя с прошлого раза было стрёмно. Поэтому озвучить свою собственную несостоятельность не представлялось возможным. Рихард уныло разглядывал белое поле с разноцветными кругами и мечтал об исламских террористах, которые похищают Пауля Ландерса лет этак на пять. В рабство. С целью выкупа. Но, наверняка, и там эта бодрая вша всех заебёт гораздо раньше установленного срока. Круспе подозревал, что суровые бородачи ещё и приплатят, только чтобы Ландерса забрали побыстрее домой с их священной земли. Мечты мечтами, а делать что-то надо было непосредственно сейчас. - Вообще-то, нужен водящий, — авторитетно изрёк Рихард и очень кстати припомнил, что в прошлый, и единственный, раз водил Флаке. С пространственным мышлением у него всё было в порядке, даже когда клавишник нализался водки по самые брови. Поэтому позы, принимаемые по его командам, не поддавались вообще никакому описанию и воспроизведению. Были бы трезвые, переломали бы руки-ноги к чёртовой матери. - А инструкции там никакой не прилагается? — внезапно оживился Рихард, и надежда вспыхнула в его душе последним огоньком. - Прилагается! Но, знаешь, одно дело — прочитать, а другое — на личном примере, Ландерс заискивающе улыбался. — С меня ужин. «Чтоб ты был здоров со своими ужинами, и вся твоя родня до седьмого колена», — Круспе раздражённо тряхнул листком бумаги, плотно исписанным руководствами на всех известных языках. «Понавезут китайской хрени, а дураки покупают». - Значит, так! Вставай с этой стороны, а я — вот с той. Мы будем ходы друг другу указывать, водить-то некому. - Можно Тилля позвать, или Шнайдера! — с готовностью отозвался покупатель китайской хрени. Рихард мученически закатил глаза. Вообразить себе выражение лица Линдеманна после подобного предложения у него не хватило никакой смелости и наглости. Причём Круспе не сомневался, что эта в край охуевшая рожа будет преследовать его даже в загробной жизни, если она имеет место быть. Нервно сглотнув, он ограничился суровым замечанием: - Шнайдер пошлёт тебя в такие ебеня, где в твистер играть будет некогда и не с кем. Поэтому молчи и делай то, что я тебе говорю! Вынужденные партнёры расположились, наконец-то, по краям коврика. - Я начинаю! — Рихард ещё раз заглянул в листок, силясь освежить память в нужном направлении, но Ландерс и здесь не смолчал. - А почему это ты? - Потому что! — раздельно выговаривая каждую букву, процедил сквозь зубы Рихард, костеря про себя не в меру заботливого папашу. - Я тебе говорю, какую конечность ставить, а ты сам решаешь на какой цвет. Следующий ход — ты мне, точно так же. Пауль мелко-мелко затряс головой, демонстрируя готовность и понимание. - Итак, правая нога. Ландерс тут же сунул пятку в жёлтый круг с края площадки и снова расплылся в довольной усмешке: - Левую руку! Рихард понял, какого дурака свалял, и, крякнув, нагнулся вниз, опустив ладонь на жёлтый. - Тоже левую руку ставь, — решил не оставаться в долгу Круспе. Ландерс прицелился и поставил руку на жёлтое, двумя кругами вперёд. Конструкция изобразилась нелепая, но устойчивая. Пауль посопел, пытаясь определить из-под мышки месторасположение напарника. — Левую ногу! — Круспе выдохнул, поставив конечность на синий круг рядом, и мстительно прищурился. — Правая рука пошла! - Блять! — Ландерсу совершенно не хотелось проиграть. Его внезапно захватил игровой азарт, и он отчаянно старался удержаться на территории маленького круга. Свободную руку пришлось ставить на дальний синий и равновесие слегка покосилось, учитывая болтающуюся в воздухе, незадействованную пока, правую ногу. - И ты — правую! — Рихард спокойно водрузил названную руку на зелёный и пригляделся к Ландерсу. - Ну давай, что у тебя там без дела осталось… Пристроить правую ногу Пауль мог только на зелёное, что немедленно и сделал. - Интересно, куда ты правую ногу девать будешь, — заржал Ландерс, унюхав собственную, если не победу, то превосходство точно. - Можно одновременно переставить левую, — невозмутимо отбрил его Рихард и элегантно совершил рокировку, установив обе ноги на жёлтое, при этом его правая рука оказалась пропущенной между ног и прижатой к синему кругу у него за спиной. Круспе замер в абсолютно идиотской позе с ужасом различая истерические нотки в развесёлом подвывании Ландерса. Но ему оставалось только недобро щуриться откуда-то из-под коленки и строить планы мести, недоступные даже вышеупомянутым террористам. - Правую руку ставь, — неожиданно выдавил Ландерс, из последних сил стараясь на грохнуться об пол. Рихард с облегчением переставил ладонь на зелёное и ткнулся носом в плечо Пауля. - Слушай, давай завязывать, ты по-любому уже понял всё, — миролюбиво произнёс отчего-то развеселившийся Круспе. - Нет уж, так не пойдёт! — любитель незатейливых развлекух отступать не собирался. Глаза Ландерса сверкали по-боевому, рот разъехался до ушей, по всему было видно, что он настолько вошёл в раж, что его уже не остановить. - И, кстати, я тебе один ход подарил, между прочим. Круспе пошевелил пальцами на холодной поверхности круга и вынужден был признать правоту партнёра по игре. - Давай ногами двигай. Обоими… обеими… - Обями… — снова закатился смешливый Ландерс и переставил правую ногу на синий, а левую — вперёд на зелёный. - Подожди, а кто выигрывает-то? - Кто не заржёт дольше всех, — припечатал Круспе, которому уже надоело торчать кверху задом. Содержательное занятие для приличного мужчины на склоне лет. — Так что, ты уже проиграл. - Нет, ну правда? - Нужно удержаться в круге и не упасть, вот и всё. Так не дошло, нет? - Сдаёшься? — азартно спросил Пауль, наблюдая за покачивающимся Круспе. - Хера с два! — того тоже зацепило игровым мандражом и идти на попятную категорически не хотелось. - Ну тогда… правая рука! — ходы подсказывать становилось всё труднее, потому что оба игрока торчали на коврике впритык друг к другу. Рихард переставил руку на жёлтое и оказался прижатым к Паулю боком. Нос Ландерса упирался прямо в его ухо и ситуация до идиотизма стала напоминать нежности любимого пса. Пауль сопел в обе дырки с большим энтузиазмом, и Круспе морщился, пытаясь убраться с линии контакта. Однако это было чревато потерей равновесия. Приходилось ёрзать и терпеть мурашки от слишком интимного прикосновения. Вдобавок эта неуёмная скотина излишне томно пробубнила в ухо: - Мне теперь только руки переставлять, обе-две ноги ходили, — и задышал ещё чаще. - Ну, переставляй правую, — боясь даже пошевелиться, заключил Рихард. Для правой руки Пауля оставался в пределах досягаемости только синий круг впереди. Круспе надеялся, что тогда он уберётся от него в сторону. Но он не учёл положение левой конечности Ландерса, благодаря которому он уткнулся прямо в шею несчастному Рихарду. И стоило ему в два следующих хода поменять руку и ногу, как они оказались в совсем тесном контакте со всеми вытекающими. День клонился к вечеру. Два совсем не юных и не вполне здоровых мужика стояли посреди комнаты растопырив ноги в разные стороны, задрав кверху задницы и прижав лица щекой к щеке. Положение было безвыходное, как ни крути. Ни взад, ни вперёд. Ноги затекли, головы начинали кружиться, вспоминалась притча про двух баранов на мостике, которая никогда никого ничему не научила в конечном счёте. Пауль отстранённо думал о том, что никогда не замечал, какой всё-таки противный аромат у рихардовского одеколона, или чем он там себя прыскает. Гораздо приятнее был его запах, застоявшийся где-то в складках ношеной домашней одежды, как пахнет только что приготовленный поп-корн из открытой микроволновки: горячо и аппетитно. По-домашнему уютно, без всякой агрессии. Рихард решил подарить на следующий день рождения Пауля самую лучшую бритву, которая только окажется в каталоге интернет-магазина. Жуткая небритость даже визуально действовала на нервы щепетильному Круспе, а ощущение что твою щеку натирают новёхонькой наждачкой № 12** было просто запредельным. Самым странным было то, что они оба переживали эти странные моменты личностного откровения в глубочайшей тишине, не обменявшись ни единым словом. Сопение, скрип, звуки за стеной квартиры и на улице — вот всё, что сопровождало их твистеровский тет-а-тет. Пауль открыл было рот, но в него тот час попал уголок губ Рихарда и он испуганно замер, понимая что ещё секунда и отступать будет совсем некуда. Круспе дёрнул головой, мазнув губами по распахнутому в оглушающем изумлении рту Пауля, и хрипло сказал: - Ничья! После этого оба с трудом собрали в кучу руки и ноги, кряхтя и отфыркиваясь поднялись во весь рост. Сконфуженный инициатор с облегчением встряхнулся и не удержался от очередного комментария. - С детьми эта игрушка не будет такой прикольной!