Нежный июльский ветер шелестит зелёной листвой. Жизнь идёт своим чередом. Угроза, нависшая над страной всего четыре месяца назад, сейчас скрыта высшими эшелонами власти, и простой народ может мирно существовать в рамках своего привычного общества.
Новая борьба за мир принесла много боли и печали, но есть и те, кто через трудности нашёл свой смысл жизни в этом безграничном мире.
Тору Акура, бывший диверсант, присматривает за теми, кто ему дорог и всегда готов кинуться на помощь, невзирая на опасность и последующие проблемы.
Так и сейчас, в прохладе зелёных ветвей, он наблюдает за той, что подарила ему новый смысл жизни и полностью завоевала его сердце.
— Чайка! — прокричала Акари. — Ты там чего ковыряешься? — спросила она у белокурой девушки, что собирала цветы вдыхая их приятный, сладкий аромат.
— Цветы, хорошо пахнут! Сделать дом красивым, — ответила она, махая девушке аккуратно сложенным букетом полевых цветов.
— Ты бы лучше огородом занялась, всё больше пользы, — пробурчала Акари, подходя ближе и всматриваясь в пёстрые цветы.
Чайка непонимающе подняла свои фиалковые глаза, расплываясь в детской улыбке, что растапливала холодность Акари.
— Ой, ну ладно. Сама всё сделаю. Будь только здесь, а то если ты снова потеряешься, братишка будет не в восторге, — пробурчала она и отправилась на небольшой огород, что они сделали весной у своего домика, спрятанного от любопытных глаз чащей лесной.
— Смотри глаза не сотри, — вдруг проговорила Фредерика, бесшумно подкравшись к Тору, что, спрятавшись в ветвях, наблюдал за Чайкой.
Тору от неожиданности чуть не свалился с дерева. Но вовремя ухватившись за ветку, сумел удержать равновесие.
— Фредерика! Нельзя же так подкрадываться. Ты что, хочешь, чтобы я себе шею свернул? — тихо возмущался Тору, стараясь не выдать своё место укрытия.
— Теперь тебя так просто не убьёшь! — самодовольно сказала Фредерика, устраиваясь на ветвях и тоже посматривая на довольную и совершенно безмятежную Чайку.
— Давно бы уже признался ей, и не пришлось бы сейчас сидеть здесь, довольствуясь лишь мечтой, — понимающе сказала она, переводя свои хитрые глаза на парня.
— Да ты вообще о чём? — сказал он, заливаясь краской и отворачиваясь в сторону от девушки.
— О том самом! — хитро произнесла она, придвигаясь к самому лицу Тору, что и так изрядно покраснело.
— Ничего я такого не думал, просто наблюдаю, чтобы с ней ничего не случилось, вот и всё, — пытаясь выпутаться, сказал он.
— Да конечно! Акари обманывай, а меня не проведёшь! Смотри, проворонишь, а потом будешь локти кусать! Ты же не один парень на белом свете, — намекая, сказала она и обернулась кошкой, сбрасывая свою личину.
Тору ловко поймал сброшенную маску, и чтобы она не наделала шума, закрепил в ветвях, продолжая своё занятие, обдумывая то, что сказала Фредерика.
«Всё же в её словах есть смысл», — думал про себя Тору, переводя свой взгляд от Чайки к мирно спящей кошке, что расположилась у него на коленях. «А если я её и вправду потеряю? Как же мне тогда жить?», — пронеслось у него в голове. И, поглаживая кошку, он устремил свой взор на Чайку, что уже мирно лежала среди луговых трав, всматриваясь в голубое небо, что в скором времени озарится алыми лучами уходящего солнца. «Всё верно, моя жизнь тогда вновь станет бессмысленной. Эта боль, я уже её чувствовал, когда решил, что потерял её», — подумал он, вспоминая, как Чайка потратила последние свои магические силы на выстрел, чтобы спасти его и Фредерику. В этот момент, когда она не отзывалась на его призывы ни словом, ни жестом, мир уходил из-под ног. Слёзы сами катились из повидавших ужасы и смерть глаз. Но сейчас она здесь, живая, счастливая, открытая всему миру. «Да, я люблю её и этого уже не изменить. А если я раскрою ей свои чувства, проблем в любом случае не избежать», — старался здраво думать он, вспоминая об Акари, что в случае его успеха испепелит либо его, либо, того хуже — достанется Чайке. «Но она покинет нас, если я не буду действовать. Так могу ли я тратить это драгоценное время, что отведено нам?» — спрашивал он сам себя. «Нет, я должен признаться! Так я и себя избавлю от сомнений, и соблазн станет либо совсем невыносимым, но всё же возможным, либо потеряет для меня смысл», — решил он, замечая, что Чайка собралась уходить. Тору переложил Фредерику со своих колен и, ухватившись сильными руками за ветку, спрыгнул с дерева, расточая семена и пыльцу трав летнего луга.
Услышав шум, белокурая девушка испуганно обернулась. — Тору? — тихо сказала она брюнету, что, ласково улыбаясь, подходил всё ближе.
— Чайка, ты уже собралась домой? — спросил он, беря смущённую девушку за руку, пропуская свои сильные пальцы между тоненьких пальчиков белокурой красавицы.
— Да. Акари злится, когда я долго гулять, — сказала она, стараясь не поднимать своих фиалковых глаз.
— Я хотел тебе кое-что показать, — ласково сказал Тору, притягивая девушку за собой.
— Хорошо. Тору за мной следить? — спросила она, еле поспевая за парнем, что чуть не бежал на высокий холм.
И остановившись почти у самой вершины, он всё же решил ответить: — Да. Ты ушла одна и без оружия. Хоть сейчас и настало мирное время, это не значит, что в лесах нет бандитов, и на тебя никто не нападёт, поэтому я присматривал за тобой.
— Тору, заботливый! — с радости прокричала Чайка, обнимая растерянного парня за шею.
От неожиданности брюнет повалился на землю, придерживая белокурую девушку, что лежала на нём. Засмущавшись ещё больше, он поскорее решил встать на ноги и помог Чайке.
— Чайка, — ласково сказал он, — закрой глаза.
Растерянная и без того девушка, чьи щёки покрывал лёгкий румянец, доверяла Тору безгранично и потому без уговоров сделала то, о чём её просят.
Не теряя времени, Тору прикрыл её глаза своими широкими ладонями, что источали жар и, медленно поднявшись на самую вершину холма, замер в ожидании. Переведя дыхание, он убрал свои руки, переместив их на талию Чайки и, положив подбородок на хрупкое плечо, нежно прошептал: — Открывай!
Открыв свои пленительные фиалковые глаза, Чайка увидела простирающийся перед ней волшебный алый закат, что, как волны, расточал яркий свет холмам и лугу, согревая их своими уходящими лучами до последней капельки тонкой души.
—Тору! Красиво! — восхищённо сказала она, хватаясь за руки, что обвили её стан, ведь один неверный шаг — и девушка покатилась бы кубарем с крутого холма.
— Я знал, что тебе понравится, — любовно сказал он, почти незаметно вдыхая тонкий запах струящихся на ветру волос. — Чайка, — вдруг начал он, нарушая тишину. — Я... Я... — хотел сказать он, но, почувствовав на себе чей-то безумный взгляд, не договорил.
— И чего это ты здесь делаешь? — горя всем телом, прокричала Акари. — Снова молоденьких девушек совращаешь?! Ну, я тебе сейчас устрою! — грозно сказала она и, подлетая в одном прыжке, откинула Тору вниз с холма, ухватив Чайку за руку, что тоже чуть не полетела с горки, будучи не в состоянии удержать равновесие.
— Вместо того, чтобы невинную девушку совращать, шёл бы и на ужин чего-нибудь принёс, а то только и делаешь, что без дела болтаешься, — читала нотации Акари, проходя мимо Тору, что, растелившись на спине, пребывал в нирване.
—Да никого я не совращал! — резко прокричал он, подскакивая на ноги, и глядя вслед удаляющейся от него Чайке, что за руку домой тащила Акари.
— Не обращай на него внимания, — говорила Акари Чайке. — Он у нас ещё тот извращенец.
Чайка молча волочилась за Акари, красная как помидор, боясь даже на миг повернуться в сторону Тору. Она знала, что Тору не такой, но всё равно слова Акари сильно смущали её.
— Ну вот, не сказал, — тихо проговорил Тору, падая на мягкую подстилку и, пожёвывая солёную травинку, решил всё же отправиться в лес за кроликом или фазаном, что так требовала Акари на ужин.
«Вот же братец», — думала про себя Акари, придя домой. «Я только отвернулась, а он за Чайку принялся. Нет, я этого так не оставлю! Она, конечно, не виновата. Что она понимает в этом?!» — посмеиваясь, думала она, исподлобья поглядывая на Чайку, что бегала с цветами, пристраивая их то там, то там.
С этого момента Акари принимала все возможные и невозможные меры, чтобы не оставлять Тору наедине с белокурой девушкой. Поэтому все попытки Тору выказать свои чувства были тщетны. Отправлялись ли они в город или отдыхали на берегу озера, Акари не спускала глаз, и только был подходящий момент и глаза сталкивались с такими родными фиалковыми глазами, как сестрица роняла свои молнии и тут же находила миллион причин, как нарушить всю идиллию момента.
Так лето кончалось и наступала осень. Дни были короче, но пока ещё тёплая погода радовала лёгким ветерком и не таким горячим солнцем. Задумываясь о предстоящих холодах, Акари отправила своего нерадивого братца в город за тёплыми вещами, что пригодились бы им зимой.
Акура прекрасно понимал, что из-за известности Чайки и её неспокойного прошлого, они не смогут перебраться в шумный городок, чтобы переждать там зиму. Поэтому отправился без особых уговоров, оставляя ту, что любил, на тех, кому доверял больше всего на свете: Фредерику и сестру, пусть даже не кровную, но всё же за такое долгое время, что они провели вместе, ставшую такой родной.
— Чайка, что-то случилось? — обеспокоено спросил Тору, поглядывая на девушку, что сидела у окна грустнее обычного.
Белокурая, оторвавшись от своих мыслей, кинула взгляд обеспокоенных глаз на Акуру, что, уже собравшись в дорогу, стоял в дверях, заметив неладное в привычном добром и счастливом лице.
— Я переживать, за Тору. Дорога опасно, — сказала она, блестя мокрыми от наворачивающихся слёз глазами.
— Не нужно переживать. Мы преодолели такой путь, победили императора Газа. Разве жалкие разбойники могут мне помешать? — посмеиваясь, спросил он, подходя к Чайке ближе и присаживаясь на корточки, чтобы видеть опущенные в пол глаза.
— Тору, идёт один. Неправильно! — тихо прокричала она, не поднимая своих глаз.
— Чайка, я не могу взять тебя с собой или оставить без защиты, — сказал он, нежно поднимая мокрое от слёз лицо. — Я уже тысячу раз ходил так в город, и всё же было хорошо. С чего вдруг так переживать? — спросил он, а в душе был проблеск надежды.
— Чайка, переживать за Тору! — возмущенно проговорила она, направляя свои упрямые глаза прямо к взору брюнета, в котором играл тихий морской бриз нежности и спокойствия, что невольно манил и успокаивал одновременно.
— Я вернусь обязательно и принесу вам всё, что вы написали, — весело улыбнулся Тору, показывая длиннющий список, что на радостях начеркала Акари.
Чайка схватила Тору за руку, не желая выпускать, но парень лишь улыбнулся и, поцеловав девушку в лоб, быстро вышел на улицу, уверенно направившись в сторону города, пока все в лёгком недоумении не прижали его к стенке за содеянное.
Акари была в ярости, но обеспокоенный вид их общего друга также вызвал у неё прилив жалости, и, обняв бедную девушку, она начала тихо её успокаивать. Но прошёл час, другой, а Чайка всё не отходила от окна. Она чувствовала странное давящее чувство в области груди. От одной мысли о Тору, о его тёплых руках и доброй улыбке на щеках появлялся румянец. Тору давно стал не орудием и даже не другом, а кем-то намного роднее. За него можно было отдать всё, что есть, включая жизнь. Но что это за чувство, девушка не понимала, ведь раньше никогда не любила. Всё лето брюнет ронял на неё свои искрящиеся взгляды, стараясь сказать что-то важное, но только он приближался, как ноги начинали трястись, а подлетавшая Акари выкрикивала, что он извращенец, негодяй, садист и всякие другие мерзости. От этого Тору старался либо сбежать, либо померяться с сестрой силой, отчего та была ещё в большем восторге.
Но сегодня была даже не грусть и не печаль, а было чувство страха, то самое, что уже посещало её, когда Тору шёл ко дну в залитой водой Соаре, или ещё раз — когда её отец, император Артур Газ, наставил на него оружие в своей небесной крепости. Интуиция или нет, но всё это страшно давило и не давало думать больше ни о чём, и Чайка всё смотрела на узкую тропинку, что вела в лес, в надежде вот-вот увидеть знакомую фигуру.
Время уже подходило к вечеру, солнце садилось за горизонтом, Фредерика нежилась возле потрескивающего камина, а Акари вышла в огород за травами и, воспользовавшись моментом, Чайка скрылась из дома, отправившись навстречу Тору, что уже вот-вот должен был прийти.
Однако интуиция Чайку не подвела, и только по пути в город Тору дважды столкнулся с разбойниками, что с приходом более холодных ночей стали яростнее искать наживы у проходивших путников. Как и говорил сам Акура, эти мелкие бандиты были ему не страшны, и быстро раскидав их по кустам, без надежды на наживу, он уверенно шёл к своей цели.
А вот на обратном пути, когда спина ломилась от покупок, что заказала сестрица, Тору попал в небольшую неприятность, из-за которой он и задержался в пути.
— Вот же эту Акари! Как можно было столько всего заказать, из-за этих мешков я не заметил ловушки, и теперь придётся ждать этих мелких прохвостов здесь, — недовольно бубнил Тору, вися в сетке высоко над землей.
Попытка перерезать сети не увенчалась успехом: мешки так сдавили руки, что, попытавшись достать клинки, Тору выронил их на землю. А обратиться в драгуньи доспехи было невозможно, пока Фредерика столь далеко. Поэтому оставалось только ждать, когда эти мелкие ворюги сами снимут его с дерева.
— Посмотрите-ка, кто к нам в сети попался! — весело закричал один из бандитов, что напали на него с утра. — Этот тот самый малец! Ну как, тебе удобно там? — спросил другой, надрываясь от смеха.
— Очень! Не соизволишь ли спустить меня? — спокойно сказал Тору.
— Да без проблем, — рявкнул он и резко перерезал веревку, отчего Тору с грохотом повалился на землю. И впервые за этот день он радовался, что Акари набрала столько одежды, ведь она значительно смягчила ему падение.
—Вяжи его! — послышался неприятный голос.
Но только ловушку развязали, как Тору, нащупав к тому времени уже свои клинки, бросился на бандитов, что доставили ему столько проблем.
Отпрыгнув в сторону, он замахнулся ногой и тут же вырубил одного из мерзавцев, что насмехался над ним. Отлетев к дереву и ударившись головой, разбойник тут же вырубился, но их оставалось ещё шесть. Двое направились в лобовую атаку, замахиваясь кривыми острыми клинками. И тут — лёгкое, но точное движение Тору, свист воздуха, клинки — в осколки. Оставшись без оружия и в страхе от силы этого удара, трое прикрывающих тылы парней бросились наутёк. Но один из бандитов набросился на Тору сзади, крепко зажав его руками, что позволило двоим из преступников, что остались без оружия, нанести несколько сильных ударов вдоль рёбер парня. Однако после второго удара брюнет все же сориентировался в траектории их ударов и, перекрыв дыхание ногами одному из бандитов, резко свернул ему шею. Ужасающий хруст ломающихся костей пробежался по спинам мужчин, они из последних сил попытались броситься на Акуру. Не удивлённый поведением этих разбойников, Тору выскользнул из рук гиганта, что держал его, оставив в его руках лишь плащ. Но стоявший перед ним товарищ уже летел на него с кулаками и сам того не желая, вырубил своего друга, не сумев под собственной яростью и весом вовремя остановиться. Оставшись один на один с бывшим диверсантом, бандит не имел шансов, и, освободившись через пару секунд, Тору собрал свои вещи и направился в сторону дома.
— Ну и доставили же мне они хлопот, — пробурчал Тору, направляясь к дому. — Да, а Чайка была права. Не были бы они такими остолопами, у меня и вправду могли возникнуть проблемы с таким-то весом, — посмеиваясь, проговорил он, поправляя тяжёлые мешки на спине, что то и дело скатывались вниз, не давая двигаться дальше.
Почти добравшись до дома, брюнет стал слышать обеспокоенные голоса: — Чайка, Чайка!
Глаза обезумели, поняв, что что-то случилось, он собрал последние силы и скорее бросился к дому.
— Акари! Что случилось? — обеспокоенно спросил Тору, бросая все мешки и подбегая к сестре, что бегала вдоль леса, выкрикивая знакомое имя.
— Чайка! Она пропала! Должно быть, пошла тебя искать.
— Нет! — тихо проговорил он, дрожа даже зрачками. — Фредерика, отправляйся в воздух на поиски. Облети лес, а я пойду обратно по тропе, она не могла уйти слишком далеко, — сказал он, вспоминая о бандитах, что он оставил в живых.
— А не проще вам вместе полететь? А я снизу прикрою, — возмущённо спросила Акари.
— Нет! Чайка может вернуться сюда! Здесь должен кто-то остаться. Тем более я там, в лесу кое-кого оставил, и если она на них набредёт, то у неё могут быть проблемы, — объяснил он, кривясь от боли, пока Фредерика лечила его раны. Треснутые рёбра тут же затянулись, и полный сил он направился в сторону леса. — Чайка взяла с собой чего-нибудь? — спросил он на ходу.
— Нет! Волшебной маны же больше нет, — прокричала ему вслед Акари и, полный решимости и беспокойства за любимого человека, он побежал что было сил, лишь бы успеть вовремя.
В это время Чайка бродила в сумерках леса, бессильно пытаясь отыскать Тору и дорогу домой. Но, сбившись давно с тропинки, она уже начинала терять всякую надежду, и как всегда, из-за своей неуклюжести зацепилась ногой за корень дерева и полетела прямо в овраг. Мягкая подстилка из сухих листьев смягчила её падение, однако нога, что зацепилась за крепкий корень, страшно болела, не позволяя встать и двигаться дальше.
«Тору», — лишь пронеслось у неё в голове. Упав на спину без сил, она просто лежала, всматриваясь в звездное небо, что проглядывало через увесистый купол векового леса.
Тору, не жалея ног, мчался ей на помощь. Вот уже то место, где на него напали бандиты, которые всё ещё лежат в отключке. Вокруг — ни звука, напоминающего шаги или зов. И резко остановившись, он решил взять себя в руки.
«Так, успокойся! Нужно подумать, её следов не видно, даже похожих», — подумал он, всматриваясь в тропинку, что освещал лишь свет факела. «Значит, она могла свернуть не в том направлении. Правильно! Дорогу она знает плохо, и вместо города могла отправиться к озеру», — подумал он и, поменяв траекторию своего движения, направился в направлении большого озера, что располагалось на другой окраине леса.
Добравшись до развилки, он быстро узнал знаковые следы маленьких ног. Тяжёлый груз упал с плеч. Одна мысль о том, что она не набредёт на тех бандитов, уже согревала его сердце. Однако, следы в скором времени исчезли, уведя Тору куда-то в сторону. Страх охватил тело и разум, но останавливаться было нельзя.
— Чайка! — громко выкрикнул Тору, не в состоянии найти больше следов юной девушки. — Чайка, отзовись! Чайка! — всё кричал он.
— Тору! — послышался тихий голос, что исходил из глубокого оврага.
— Я здесь! — обеспокоенно крикнул он и, съехав по хрустящей листве, крепко обнял белокурую девушку.
— Чайка! Ты нашлась! Зачем, зачем ты ушла? — всё повторял он, крепко сжимая её в своих руках, приподнимая к себе лицо, что спустя боль и страх излучало безграничную радость.
— Хотеть встретить, — тихо говорила она, чуть не плача.
— Глупая, я же сказал, что вернусь! — сказал он, разрывая объятия и всматриваясь в сияющее лицо. В порыве счастья после испытанного страха Тору провёл своими горячими ладонями по лицу, и пока была возможность, скорее поцеловал Чайку, что сейчас, как осиновый лист, трепетала в его руках.
— Тору, — прошептала она, оторвавшись от дорогого сердцу лица.
— Всё хорошо, ты жива, — сказал он, упираясь в плечи белокурой девушки и опуская свою голову, пряча разгорячённые глаза под длинной свисающей на глаза чёлкой. — Пойдём домой, там все переживают, — тихо сказал он, уняв свои эмоции.
— Не мочь, нога, — сказала она, указывая на подвёрнутую лодыжку.
Тору внимательно осмотрел ногу Чайки и, оглядевшись вокруг, решил направиться в сторону озера, где можно было развести костёр и вправить вывих.
— Хорошо, поступим так. Держись крепко и освещай мне дорогу, хорошо? — улыбаясь, сказал он, давая девушке факел, что он воткнул в землю и, подхватив её на руки, понёс в сторону озера.
— Поняла! — сказала она, крепко держа факел и освещая дорогу.
Свалившись в овраг, Чайка оказалась совсем близко от воды, и какие-то двести-триста метров отделяли её от сияющего в лунном свете лесного озера.
Подобрав сухое место в тени высоких камней, что прикрывали их со спины, Тору спокойно смог развести костер, освещая тихую гладь воды, и тёмные тени от двух молодых людей уже играли своими отблесками на вековых скалах.
— Чайка, придётся потерпеть, — обеспокоенно сказал он, осмотрев ногу девушки.
Белокурая лишь уверенно кивнула головой и, зажав зубы, приготовилась. Не теряя ни минуты, Тору быстрым, резким движением вправил вывих, отчего послышалось лишь несколько щелчков. Чайка, не проронив ни звука, лишь сильно сжимала кулачки, и сквозь плотно закрытые её веки поблескивала слеза, что невольно наворачивалась от кратковременной, но острой боли.
— Всё, всё, больше больно не будет, — успокаивал брюнет, стягивая ногу повязкой, что дала ему Чайка, сделав её из своих волос.
Длинные шёлковые волосы в свете луны сверкали, будто серебряные, переливаясь и искрясь, освещая красивое лицо, на котором невольно вырисовывался лёгкий румянец.
— Чайка, у тебя холодные руки, — тихо сказал он, ощупывая маленькие ручки девушки, что она пыталась согреть. — Иди сюда, — ласково позвал он, притягивая её к себе и устраиваясь у огня.
Усадив девушку на колени, он нежно обнял её, стараясь хоть немного согреть. Но сердце билось всё сильнее. Было невозможно поверить, что та, которую он любит, сейчас рядом, и никто не смеет мешать. Спустя целое лето безуспешных попыток признаться в своих чувствах уже начинала развиваться паранойя, что вот-вот из-за кустов выпрыгнет Акари и начнёт, как всегда, выкрикивать всякие пошлости. А вместо этого огонь издавал тихие потрескивания, что успокаивали и согревали сердце и душу, а тёмная гладь воды блестела, отражая яркие звезды и красавицу луну.
— Чайка, — еле слышно сказал Тору, нарушая тишину, отчего она даже вздрогнула. На мгновение этот страх передался и ему, но, взяв себя в руки, он нежно приподнял юное лицо к себе и, расплываясь в глубине и близости этих прекрасных глаз, прошептал в самые губы: — Я люблю тебя.
Чайка подалась навстречу всего на пару миллиметров, но Тору уловил этот жест и, не в силах сдержаться, прильнул к нежным маленьким губам, чего так желало его сердце.
Сердце Чайки было готово вырваться из груди. «Вот что это за чувство», — пролетало в голове. «Любовь», — это возникшее будто из ниоткуда слово, как теплая пелена, ложилось на обнаженные чувства. И желая этого тепла, она развернулась к брюнету всем телом, лишь на мгновение, разрывая поцелуй и не открывая глаз, прошептала в самые губы: — Люблю!
Все чувства взмыли в холодный ночной воздух, что окутывал двоих. Тору сидел, обняв хрупкое тело и поглаживая румяные щёки своей любимой. Морской бриз сливался с синевой фиалок, разнося маленькие лучики счастья, что могут познать лишь влюбленные сердца. Ни холоду осенней ночи, ни боли, ни страху более не были подвластны чувства тех, кто любит и любим, тех, кому несмотря ни на что, легко найти выход даже из самой тяжёлой ситуации.
Даря своей избраннице новый и новый горячий поцелуй, что с каждым разом был всё более и более страстным, Тору услышал звук рассекающих воздух крыльев. И прикоснувшись в последний раз к алым губам, он нежно прошептал, улыбаясь одними глазами: — За нами прилетели.
Обернувшись, Чайка увидела Фредерику, что, хлопая огромными металлическими крыльями, уже ожидала их.
— Что, признался всё же? — прогремела она Тору, что, подхватив девушку на руки, усаживал её на широкую спину драгуна.
Не желая нарушать тишину и счастье, парящее внутри, Акура лишь похлопал Фредерику по плечу и ласково улыбнулся, просияв своими зелеными глазами, так что слов, чтобы понять его чувства, было не нужно.
«Ты только Акари не говори», — пролетело у него в голове.
— Да кто бы сомневался, садись уже, — прогремела она, поняв мысли своего наездника.
И поднявшись ввысь, они направились туда, где горел тёплый очаг, в предвкушении новой жизни, полной счастья, любви, новых и новых приключений.
***
Дома их встретила Акари. Выбежав на всех парах из двери, она застыла на месте. Её любимый братец Тору спустился с драгуна и, подхватив на руки Чайку, направился к дому.
Рот невольно открывался, и Акари перевела свой удивлённый взгляд на Фредерику, что, вернувшись в человеческий облик, уверенно шла за своим наездником.
— Ну чему ты удивляешься? — посмеялась Фредерика, делая прямой намёк на происходящее.
Акари в ярости бросилась на Тору, тот уже был готов принять самую страшную смерть, зажмурив глаза, но вместо этого она только строго посмотрела на него. — Созрел, наконец, слабак, — грозно сказала она, потрепав его по голове, отчего тот чуть язык не проглотил. А Чайка, вжавшись в грудь Тору, боялась даже звук издать.
— Это ещё не конец, поборемся ещё, — весело сказала Акари, глядя на Чайку и подмигнув ей, потащила всех в дом, греться у тёплого камина, вкушая горячую пищу, что сейчас должна была согреть продрогший организм.
После всех переживаний, счастья и, наконец, покоя, все провалились в тихий глубокий сон, набираясь сил для нового дня.
***
Рассвет бил своим ярким проблеском в небольшое окно, беспощадно мелькая холодными лучами по красивому лицу юной девушки. Глаза её невольно открылись, и, сладко потянувшись на кровати, она проснулась, чувствуя, что её душа, полная счастья, готова взмыть в небо. Набросив на себя небольшую накидку, Чайка тихо вышла на улицу, направляясь босыми ногами на холм, с которого были видны все яркие и нежные лучи рассвета, что пробуждал этот мир от власти холодной ночи, что теперь навсегда останется в её сердце.
Тихий скрип двери уловили чуткие уши Тору. Приоткрыв глаза, пред которыми мелькнула лишь белая рубашка Чайки, он улыбнулся своим мыслям и, поднявшись с кровати, отправился вслед за ней.
Зачарованная восхитительным рассветом, Чайка не могла услышать, как подкрался брюнет, и, подхватив её на руки, он нежно закружил её в этих лучах вновь просыпающегося солнца, целуя нежные губы, что теперь всецело были только его.
— Ты не замерзла? — тихо спросил он, посматривая на обнаженные ноги своей избранницы.
— Нет! Тепло, вот здесь, — сказала она, показывая на грудь, по которой действительно разносились блики счастья, но лёгкая грусть всё же озаряла красивое лицо.
— Тогда почему ты грустишь? — непонимающе спросил он, прижимая девушку к себе.
— Сон. Лада Нива, присниться. Мы её бросить. Чайка очень переживать, — объяснила она, поглядывая на рассвет и его расстилающиеся по земле лучи.
— Не волнуйся, придёт время, и мы выручим её, — обнадёживающе сказал Тору, упираясь головой в небольшой лоб Чайки и растворяясь в её нежных глазах.
Ведь Тору ради друзей и новых приключений пойдёт на всё. Тихая жизнь, без огонька внутри и жажды самой жизни не может быть интересна для тех, кто прошёл на своем пути боль и смерть, победу, счастье и, наконец, любовь. На этом жизнь не заканчивается, она только начинается, и будет преподносить новые и новые сюрпризы, каждый день, как рассвет, озаряя всё вокруг, или как ночь, пряча в тени всё то, что хочется и нужно забыть, оставляя в памяти лишь самые прекрасные и волнительные моменты, что подарила и будет дарить судьба.
