tumblr.

Люди мне всегда говорили: «Тебе всего шестнадцать. Да что ты можешь знать? Ты не платишь налоги. Ты не платишь ни счетов, ни ипотеки. Тебе плевать на работу. Тебе не надо никого кормить». Что ж, вы правы. Мне всего лишь шестнадцать. Но уже в тринадцать я начала думать о самоубийстве. Потому что уже в тринадцать мне стали неустанно повторять, насколько страшной, толстой и никчемной я была, и что в этой жизни я не гожусь ни на что. В пятнадцать я выпивала всю порцию таблеток по несколько раз в неделю. В пятнадцать мои родители ругались так сильно, что бросало в дрожь весь дом. В пятнадцать я начала твердить себе, насколько жирной и жалкой я была. В пятнадцать я не ела месяцами. К шестнадцати годам кожа на бедрах была полностью покрыта шрамами. В шестнадцать я поняла, каково это — молиться каждую ночь, чтобы не проснуться завтра на рассвете. В шестнадцать я проглатывала таблетки, и мой живот выворачивало уже только спустя три часа.* В шестнадцать, когда я проснулась в больнице, я начала плакать и кричать, потому что так и не умерла. В шестнадцать мне сказали, что моя депрессия и аутоагрессия* — лишь способы привлечь внимание. В шестнадцать я осознала, что это такое, когда те, кто должны безоговорочно любить, отрекаются от тебя. Я поняла, какого это — чувствовать, как любовь родителей, когда-то такая искренняя и надежная, теперь медленно, но верно испаряется в их глазах. Так что, да, может, мне и шестнадцать, но кажется, будто больше тысячи. Я сталкивалась с такими драками, о которых вы даже себе представить не можете. Я пережила годы неустанных мучений и насмешек, и, когда я обратилась за помощью, мне сказали, что я не заслуживаю ее. Может, мне всего лишь шестнадцать, но в свои шестнадцать я пережила больше, чем вы в свои тридцать шесть. Так что, да, может, мне и не нужно платить налоги. Но в свои шестнадцать у меня случаются сердечные приступы от таблеток, которые я пью, чтобы успокоиться, хотя мне нужно делать домашнюю работу и сдать ее завтра же. Может, мне и не надо беспокоиться о своих детях, которых надо кормить. Но даже после двух лет реабилитации я все еще впадаю в глубокую депрессию, когда мне кажется, что я съела слишком много. Так что когда вы спросите меня: «Тебе всего шестнадцать. Да что ты можешь знать?» Моим ответом будет: «Достаточно».